Учинять расправу над собой русскому более-менее просвещённому человеку не привыкать. Поводы с современной точки зрения были даже смешные. В самом начале ХХ века, например, была издана в русском переводе книга одного молодого немца, в которой он очень уверенно доказывал, что женщина по своей природе не совсем человек. Она, мол, на все сто живёт своим полом, тогда как мужчина – не на все сто, его хватает и на разное творчество. Написав это, он лишил себя жизни, хотя и не был женщиной. Зато, прочитав его книгу, с собой покончили сколько-то молодых русских "народоволок". Зачем, дескать, жить, если ты не совсем человек!
В 1925 году повесился Сергей Есенин – знаменитый поэт, молодой человек, страдавший не только от своей беспутной жизни, но и от того, что не мог понять, "куда несёт нас рок событий". "Нас", то есть послереволюционную Россию. Его не одобрил другой, тоже молодой и знаменитый поэт – Владимир Маяковский. В стихотворении "Сергею Есенину" он укорял его за то, что по его примеру в России "над собою чуть не взвод расправу учинил". Зачем, спрашивал он покойного собрата, увеличивать число самоубийств? "Лучше увеличь изготовление чернил" для людей, увлечённых сочинительством. Что не помешало и ему самому через пять лет последовать примеру Есенина. Считается, что он так и не смог приспособиться к воспетой им советской власти, особенно к её тупой цензуре.
В наши дни, похоже, в России поднимается очередная волна писательских самоубийств – правда, пока не телесных. То один (одна), то другой (другая) сообщают не только друг другу и близким, но и в сети, что они перестают существовать в сочинительском качестве. Больше, мол, ничего художественного они создавать не будут, ибо не для кого и, значит, незачем. Раз большинство населения одобряет войну против Украины, значит оно безнадёжно вообще и как читательская масса – в частности.
Кошка бросила котят – пусть гуляют как хотят.
Едва ли не смелее всех об этом написала Людмила Петрушевская:
"Вопрос: почему я не пишу песен? Другой вопрос: почему я не пишу новых пьес, романов и сказок? Рассказов, стихов, поэм? Всё, ребята. Мне не на что опереться. Я всегда писала только о своих… Но агрессивная война, внезапная и необъяснимая ненависть большинства нашей (русской по языку) нации к соседнему – родному нам – украинскому народу покончила с моей профессией".
Как видим, бойкот самим себе объявляют люди, которым глубоко чуждо представление об искусстве для искусства. Они творили и хотели бы продолжать творить не каждый для самого себя, не в порядке самовыражения, а для родного народа, если бы он был, по их меркам, того достоин.
Это никакие не декаденты, хотя именно так назвал эту породу виднейший из нынешних литературных начальников, обласканный самим Путиным и гордящийся этим, – Евгений Попов. "Декаденты хреновы" – так он выразился, уверенный, что как раз им, а не Кремлю, должен адресовать следующий свой выстраданный призыв: "Дайте же вы, декаденты хреновы, жаждущие "горящих зданий и кричащих бурь", простым людям хоть немного пожить, размножиться, воспитать деточек, накопить на дачку и автомобиль РЕНО ЛОГАН, ставший народным. Дайте людям пожить спокойно!"
Мастера слова, приговаривающие себя к бесплодию, они в то же время высочайшего мнения о себе и, соответственно, о своей продукции, которой иные из них обязаны довольно широкой известностью. Это в явном противоречии с их НЕдекадентством. Декаденты ведь тем и отличаются от обычных авторов, что спокойно ставят себя на недосягаемую высоту.
Наконец, самая интересная особенность. Отныне эти люди, по их оценке, являют собою существенную потерю России. Они думают, что своим уходом из культурной жизни наказывают отечество, явно рассчитывая, что в таком качестве не могут не вызывать общественного интереса.
– Ты насмехаешься, но близок к истине, – говорит мне один из них. – Мы настроены именно так. Это надо признать. Но в таком случае скажи: а если бы Россия не потеряла нас, ей было бы лучше? Была бы ей хоть какая-то польза от нашего творчества?
– Признаю, – отвечаю я. – Иметь вас среди своих достояний было бы неплохо для любой страны.
– Тогда в чём смысл твоей насмешки?
– Видеть себя национальным достоянием – это зазнайство. Ещё можно было бы как-то понять гения – если бы такое почтение к своей особе демонстрировал он. Но гений-то как раз и постеснялся бы...
Всего этого можно было бы не говорить, если бы не один вопрос.
Почему они решили наказать отечество своим самооскоплением именно сейчас, а не раньше, не пару десятков лет назад, когда кому, как не им, должно было быть ясно, какая эпоха в России закончилась, не успев как следует начаться, и какая пробивается? Почему они тогда не были особенно слышны, не угрожали стране своим творческим бесплодием, не объясняли ей, какое достояние она может потерять в их лице, если не остановится на пути к тому историческому поражению, которое переживает сейчас?
Нашим героям очень неплохо жилось в условиях набиравшего силу путинизма
Как так вышло? Что заставляло их смотреть на вещи не совсем открытыми глазами? Тут нам может, наверное, помочь тот исследовательский метод, который называется биографическим. Составить представительный ряд жизнеописаний, чтобы выделить в них что-то общее. Нам, современникам наших героев, это намного легче, чем будущим историкам.
Так вот, разложив перед собою интересующие нас биографии, мы легко заметим, что нашим героям очень неплохо жилось в условиях набиравшего силу путинизма. Поездки за границу, более или менее длительное пребывание там, всевозможные гранты, контракты. Ненавязчиво, но вполне ощутимо заботилась о них и отечественная власть.
И, может быть, главное. В далеко не свободном обществе им ничто не мешало смотреть на своё положение примерно так, как интеллигенция и просвещённое барство досоветского прошлого – на своё. Это не было самосознание выкормышей демократии. Как ни верти, перед нами – особое сословие. Так оно себя чувствует, если судить по его речам и поведению. Пусть кающиеся, пусть желающие всего наилучшего "трудовому народу", но привилегированные, по крайней мере, в своих глазах. Не случайно этот самый "трудовой народ" не обращает внимания на их сегодняшние стенания.
Дело к тому же не только в досоветском, но и в советском прошлом. Советская власть ведь поступила с "мастерами культуры", на первый взгляд, неожиданно. Она обязала их служить ей не просто беспрекословно, а восторженно, то есть опустила их ниже плинтуса и в то же время окружила их особым почётом и ощутимым материальным вниманием. С грузом этого воспитания они и вступили в послесоветскую жизнь. Беспрекословно служить многие расхотели сразу, а сойти с прежнего возвышения не поспешили даже те, кто не был в числе без лести преданных.
Мир, история не знают случая, когда бы какой-либо класс, слой, прослойка и т. п. сошли с возвышения по своей воле.
Анатолий Стреляный – писатель и публицист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
