И какой же россиянин не уверен, что такого неравенства доходов, как в его Отечестве, нет нигде на свете! Бедному от этого горько и мечтается всех поравнять, богатому как-то не совсем спокойно, хотя на аппетит он тем не менее не жалуется. А деятелю, который собрался в политику или уже почти в ней, хочется если не стать новой, лучшей, чем нынешняя, властью, то хотя бы войти в неё как что-то достаточно заметное. Один собирается устроить новую, на сей раз самую справедливую, приватизацию, другой – дополнить это великое дело неслыханно правильной раздачей нефтяных доходов всем нуждающимся, третий – и то, и то, и ещё что-то… И никто из них не готов к ответу на вопрос, с чего он взял, что в его стране такая уж пропасть между кошельками, что без его участия из этой пропасти не выбраться. Не готов потому, что ждать этого вопроса в России не от кого.
Налицо два факта. Один – вот это всеобщее убеждение, что существует нестерпимое неравенство. Другой – что это убеждение ложное. Оно зиждется не на том, что есть, а на том, что всем кажется. Имея это в виду, экономист Дмитрий Некрасов замечает к слову, что революции случаются не от неравенства, а от того, что люди читают в газетах – чем заряжаются-заражаются от них. Политику, чтобы стать властью или войти в неё, обычно важно учитывать и то, что кажется избирателям, и то, что есть на самом деле. Но если предложенные им реформы будут исходить не из реальности, а из общего заблуждения, то стране не миновать беды.
Послесоветская приватизация осовременила в России старинное, записанное ещё Глебом Успенским, народное желание: свести всех "под одно". Теперь явилось представление, что Россию можно "спасти", если окоротить богатых, но на сей раз не по-коммунистически, а по-капиталистически. Так стали думать не только низы, но, между прочим, и верхи. Разница в том, что одни возможную, теперь "рыночную", уравниловку заранее приветствуют, другие хотели бы её предотвратить. Первые без всяких оговорок примут ту программу-обещание "второй приватизации", с которой обращается "к начинающим революционерам", а через них ко всей России не кто иной, как Михаил Ходорковский. Дело в том, что этот некогда крупнейший из российских "олигархов" теперь "всецело пребывает в плену иллюзий о "необычайно высоком" и "растущем" неравенстве в России".
Так оценивает его программу Дмитрий Некрасов. Между тем "Россия, – напоминает он, – является страной с весьма средним по мировым меркам уровнем неравенства", где-то между Францией и США, причём c 2008 года оно, неравенство, неуклонно снижается. Не растёт, а снижается! Но люди знают своё. "Социологические исследования демонстрируют, что представления населения о существующем в стране уровне неравенства не зависят от его фактического уровня". Это везде, но особенно в послесоветских странах, где население, кажется, непоправимо сбито с толку, околдовано жуткими историями обогащения лиц, составляющих 0,001 процента всех живущих.
Неравенство в России, спору нет, большое и чреватое, но не столько в местах обитания людей, сколько между местностями, между той же Кубанью и Алтаем
Тот, кто вроде бы горит желанием всех поравнять, пусть и по-новому, "по-капиталистически", рад был бы просто раздать населению активы виднейших путинистов по ходу новой, на сей раз "правильной" приватизации. Бизнесмен не по случаю, а "от Бога" до этого никогда бы не додумался. Он знает, что сама природа денег толкает их туда, где будет наибольшая прибыль при наименьших усилиях. "Если перераспределять существующие активы выгоднее, нежели создавать новые, то вы получите очередные несколько лет, потерянных для роста экономики", – объясняет Некрасов. Русь будет озабочена – и озабочена бурно! – не тем, в какие производства вложить большие деньги, а кого и каким манером (разумеется, самым справедливым) ими осчастливить. А производство будет ждать – и если бы просто ждать, а то ведь хиреть, ожидая неизвестно чего!
Пройдясь по ссылкам, которые даёт Некрасов, можно убедится, что он прав не как-нибудь, а "сто раз", но многие ли ходят по этим ссылкам? Он, кстати, ссылается на своего коллегу Ростислава Капелюшникова. Это ещё один из очень немногих противников "нового передела". Пожалуй, никто так умело не расправляется с крикунами, считающими проблему экономического неравенства суперсуперсуперважной. Крикунами их когда-то называли в народе, а в печати они "левые". Капелюшников с удовольствием ссылается на рядовых американцев, для которых равенство перед законом намного важнее даже равенства начальных условий. Причём важнее "с разгромным счётом!" – радуется он здравомыслию этого народа.
…Но и без всяких ссылок не очень трудно, кажется, сообразить, что приватизация хоть по-ходорковски, хоть по кому угодно в России наших дней не может быть менее занятной, чем та, что была по-чубайсовски. Достаточно просто посмотреть на возможных её проводников и особо заинтересованных участников. Какие люди, такие и приватизации. Участников жизни вообще полезно не упускать из виду при рассмотрении чего бы то ни было, а в данном случае – всего, что касается равенства-неравенства. Неравенство в России, спору нет, большое и чреватое, но не столько в местах обитания людей, сколько между местностями, между той же Кубанью и Алтаем.
Это тоже имеет отношение к политике, но не к той, которую проводит Москва. Есть инстанции и повыше: природные, исторические, общекультурные, демографические. Вершить свои дела они будут ещё долго и не всегда так, как людям хотелось бы. Об этой разновидности российского неравенства теперь, кстати, хорошо знают в Украине, лучше всех – жители тех населённых пунктов, которые побывали под оккупацией в начале войны. Во многих случаях вооружёнными пришельцами оказались молодые люди из самых бедных местностей России. По их (записанным!) разговорам с матерями, жёнами и невестами мир знает, что произвело на них особое впечатление. Это оказалась, кроме хороших телевизоров, бытовая техника даже (их слово) в сельских домах: стиральные и посудомоечные машины, микроволновки, вплоть до кофеварок. В гаражах глаза тоже разбегались: там – болгарки, бензопилы, прочий инструмент.
В Рубцовск и прочие, менее известные российские города и поселения двинулись огромные ящики с этим добром. В памяти потомства они займут место рядом с теми посылками, что шли как раз отсюда в гитлеровскую Германию. Тогда, правда, габариты были не в пример скромнее: немцы отправляли на свою родину произведения, в основном, живой украинской природы: сало, сало, сало… В российских посылках 2022 года оно тоже присутствовало, но как дополнение к основному содержанию – запихивалось во внутренности стиралок. Сало и, между прочим, косметика.
Соответствующие образцы мародёрства вскоре окажутся в виде экспонатов в украинских музеях, в разделах "Нашествия и оккупации".
Анатолий Стреляный – писатель и публицист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
