Лица послания: кто эти люди, которые слушали Путина? Как из года в год менялся "первый ряд первых лиц" и менялся ли он вообще? Где Собянин, Кадыров, Кириенко и Вайно? А также: Путин как коллективный Валентин Зорин. Обсуждают: Максим Круглов, Аббас Галямов, Рефат Чубаров. Ведет программу "Лицом к событию" Елена Рыковцева.
Видеоверсия программы
Елена Рыковцева: Послание президента Российской Федерации Федеральному собранию, о котором так долго говорили эксперты, состоялось, будем его сегодня обсуждать. Предлагаю для начала обсудить аудиторию, которая слушала это послание, которой предстоит воплощать его в жизнь.
Елена Рыковцева: Все лица знакомы. С нами на связи Аббас Галлямов. Мы же соскучились по еще четырем фигурам, которых видели на предыдущих посланиях – это Собянин, это Вайно, глава президентской администрации, это Сергей Кириенко, который руководит всем этим, казалось бы, действом, не говоря о Рамзане Кадырове. Куда они все делись, нет ли у вас каких-то дополнительных сведений?
Они в глубине души надеялись, что у начальника есть какой-то план, который он сейчас вытащит
Аббас Галлямов: Во-первых, у меня никаких сведений нет. Во-вторых, я не считаю факт физического отсутствия кого-то в зале серьезным обстоятельством. Собянин, говорят, болеет. Остальные, наверное, тоже нездоровы. Кадыров вроде улетел куда-то в Дубай. Мне кажется, не это важно.
Елена Рыковцева: Если говорить о тех, кто в зале, что важно о них понимать? Вы о чем думали, когда смотрели на их лица, как они слушали это послание, каждый по-разному?
Аббас Галлямов: Я видел в них разочарование. Они в глубине души надеялись, что у начальника есть какой-то план, который он сейчас вытащит. Потому что они понимают, что все идет совсем не так, как надо, как задумано. Когда Путин говорит, что все идет по плану, это неправда. Понятно, что надо дурить голову избирателю, поэтому он говорит это по долгу службы. Но сами они в глубине души понимают, что все плохо. Киев действительно должны были взять за три дня, а сейчас уже из последних сил обороняются.
Помните утечки двухнедельной давности из Генштаба: утекло одновременно в "Важные истории" и в "Новую газету" о том, что да, мы готовим наступление, потому что нам Путин это поручил, но шансов у нас нет, ресурсов для проведения этого наступления нет, поэтому оно захлебнется в крови, закончится полным разгромом. Офицеры, которые занимаются планированием, в шоке. Да, мы будем наступать, потому что Путин велел, но последствия на нем. Генштаб впервые (раньше он никогда не выступал с политической линией) устами анонимного источника указал прямо на Путина, как на источник будущих поражений. У всех есть понимание, что грядет катастрофа. Никто толком не понимает, как она будет выглядеть, но все чувствуют, что она грядет.
Единственное, что может спасти ситуацию, – это если у Путина включится его стратегический гений, он придумает план Б: они ждут этого. В очередной раз они слышат те самые старые добрые камлания, которые уже десятки раз слышали, которые не приносят никакого результата. Поэтому, конечно, им тяжело. Нельзя показывать разочарование, нельзя плюнуть, нельзя пальцем у виска покрутить, приходится делать лояльное лицо. Конечно, сил изображать положительные эмоции у них нет, лица, конечно, печальные. Трем четвертям этого зала, если не четырем пятым, светит Гаага. Там полно стариков, которые надеются умереть раньше Путина, в этом их счастье. Хотя, если вдуматься, сомнительная радость – надеяться, что ты умрешь раньше, чем тебя посадят. А у всех, кто помоложе, перспективы совсем мрачные. Пастырь, который должен их вывести, выглядит слепцом.
Когда Путин говорит, что все идет по плану, это неправда: Киев должны были взять за три дня, а сейчас из последних сил обороняются
Елена Рыковцева: Сейчас мы покажем один фрагмент, который нам показался очень странным. Как вам кажется, вся эта история шла в прямом эфире?
Аббас Галлямов: У меня нет оснований сомневаться, что нет. Может быть, была небольшая задержка.
Елена Рыковцева: В таком случае мы сейчас покажем один фрагмент, который отметили люди с профессиональным техническим взглядом.
Елена Рыковцева: Вдруг вы видите, что они все снова стоят, хотя они только что сели, а он не сказал ничего такого, после чего они эмоционально взорвались аплодисментами и снова встали.
Можно найти лояльных 20 человек, которые не будут задавать неудобные вопросы, но не стали, суррогат подсунули
Аббас Галлямов: Я могу предположить, что там протокольщики дирижировали, когда садиться, когда вставать, и они могли сбиться. Это ошибка протокольщика, который давал сигнал, а те послушные, их предупредили, и они встали не к месту. Там не та ситуация, чтобы можно было рассчитывать на спонтанность. Когда Путин пришел 25 лет назад, все было спонтанно. Я работал еще в самом начале, в 2000-2001 годах, я помню его командировки: кортеж мчится, он вдруг видит, что стоит какая-то толпа, останавливается, выходит из машины, идет к людям. Бедные фэсэошники на ходу выпрыгивают из машин, обгоняют его, чтобы обеспечить какую-то минимальную безопасность, в душе, я думаю, проклиная его за такие спонтанные выходки. Понятно, когда все спонтанно, ничего не подготовлено, ты не знаешь, откуда что может грозить.
Ничего этого под занавес, конечно, уже нет, сейчас все зарегулировано. Помните его общение с матерями убитых, например? У них тогда было две, даже три недели с момента анонсирования встречи до самой встречи, за это время надо было найти всего 15, 20 максимум матерей из простых семей, у кого дети там погибли. В его распоряжении весь административный ресурс страны, от Администрации президента до администрации муниципалитетов: легко можно было это сделать. Чем закончилось, как вы видели? Тем, что там среди этих матерей оказались одни единороссы, местные депутатши, члены ОНФ, вся околовластная публика. Даже изобразить простой народ с помощью простого народа в такой ситуации в голову не приходит! Найти лояльных 20 человек, которые не будут задавать неудобные вопросы, которые преданы партии и правительству, можно, но не стали это делать, суррогат подсунули.
Я не исключаю, что когда вставать, когда садиться – это делается по команде. Хотя, конечно, утверждать тоже не буду, просто не знаю.
Елена Рыковцева: Вчера в ночи нам на одном из Телеграм-каналов показали кадры, что в Кремль движется караван, просто вереница машин с мигалками (это было глубокой ночью). Была такая версия, что они едут что-то срочно переписывать в связи с тем, что Байден навестил Киев. Вам кажется, что это достоверная версия или это просто совпадение?
Аббас Галлямов: Нет, для переписывания кортеж не нужен. У людей, которые переписывают, есть свои служебные машины, они ездят без всяких кортежей. Путин ради того, чтобы проверить текст, не поедет специально в Кремль, в крайнем случае вызовет к себе, туда, где он находится: в Огарево или где.
Даже изобразить простой народ с помощью простого народа в голову не приходит!
Елена Рыковцева: Значит, это был какой-то ночной корпоратив всей этой бригады накануне послания.
Мы посмотрим фрагмент выступления Владимира Путина, который говорит а ля Александр Лукашенко: вы знаете, откуда на нас готовилось нападение, отовсюду готовилось нападение.
Елена Рыковцева: С нами на связи Рефат Чубаров. Этот пассаж о том, что "захватили бы Крым, если бы мы 24 февраля не устроили, мы не могли дать их в обиду"… Как вы думаете, может быть, он прав?
Рефат Чубаров: Мы живем в XXI столетии, но в политике Москвы ничего не меняется последние как минимум сто лет. Превентивность – это тот довод, который очень часто служил оправданием для Москвы, для тех, кто сидит в Кремле, оправданием тем преступлениям, которые совершались. Исходя из необходимости упредить некое преступление, выселялись целые народы. Из необходимости якобы упредить распространение наркотиков осуществлялись агрессии против целых стран, как Афганистан. В этот раз тоже – "если бы не мы первые, если бы мы не упредили, они бы сделали то-то и то-то".
В политике Москвы ничего не меняется последние как минимум сто лет
Вообще, первая часть, где-то одна треть выступления Путина создала у меня такое устойчивое представление, что он в очередной раз оттачивает свои доводы, аргументы перед специальным международным трибуналом, в создание которого мы просто верим. Украинская сторона делает все для того, чтобы состоялся этот специальный международный трибунал по рассмотрению преступлений, совершаемых Российской Федерацией, ее должностными лицами на территории Украины. Сегодня многие страны поддерживают необходимость такого специального трибунала. Такое ощущение, что российский диктатор готовит к нему и себя, и свою публику, все время повторяя одни и те же аргументы. В какой-то момент я услышал этот крик отчаяния: это они развязали войну, а мы использовали силу и используем ее для того, чтобы остановить войну! Знаете, эти доводы сегодня, конечно, ни для кого ни в какой мере не являются убедительными.
Елена Рыковцева: Это, конечно, чистое Королевство кривых зеркал, это девочки Оля и Яло, которые смотрят на себя в зеркало, просто все наоборот он излагает. Все-таки эта фраза – вы считаете, что это действительно важно для него, когда он говорит: "речь о том, чтобы возродить предприятия, рабочие места, порты Азовского моря, которое вновь стало внутренним морем России, построить новые современные дороги, как мы это делали в Крыму, который получил теперь надежную сухопутную связь со всей Россией". Вы считаете, она достаточно надежная, эта сухопутная связь со всей Россией, которую он получил в результате этого года войны?
Рефат Чубаров: В отличие от многих, которые оценивают все сказанное, опираясь на свой разум, я еще проецирую все это через то, что я пережил и переживаю лично. Вследствие российской агрессии и оккупации Крыма я уже девять лет не живу у себя дома, в Крыму. Ладно бы я: десятки тысяч людей! Крым сейчас приходит в запустенье не просто в плане экономики и упущенных возможностей развиваться, но это и экологическое разрушение, перемещение очень большого количества людей. Пытаться говорить о том, что якобы оккупация Крыма, а теперь уже оккупация других территорий Украины осуществлена для того, чтобы обустроить там жизнь людей, – даже слово "цинизм" тут ничего не объясняет.
Все, что делается со стороны РФ, непосредственно диктатором Путиным, – это не является преступлениями совершенного характера. Ведь эти преступления продолжаются. Если мы сейчас говорим о Крыме с точки зрения якобы его успешного развития, то
Такое ощущение, что Путин готовит себя к международному трибуналу, все время повторяя одни и те же аргументы
я просто хотел бы сказать, что в Крыму не менее одного миллиона граждан России, которые, поверив Путину, тоже совершили преступление: они незаконно поселились на территории Крыма. И ни одного из этих граждан России и иностранцев, которые воспользовались оккупацией Крыма и поселились в Крыму, мы не оставим там жить, потому что они там сейчас находятся незаконно. Это все последствия оккупации Крыма. И все, что совершено и совершается сейчас в отношении Украины, будет иметь очень многогранные последствия, и они будут длительны по времени, будут охватывать не тысячи, а миллионы людей, прежде всего – граждан России.
Елена Рыковцева: Если говорить о той первой трети, о которой говорил Аббас (как Запад хочет поглотить Россию, разорвать ее и так далее, уже нацелил свои клыки, а тут мы дали ему отпор), то на самом деле тут можно не слушать Владимира Путина. Мы вам предлагаем вспомнить в связи с этим старого доброго советского обозревателя Валентина Зорина.
Елена Рыковцева: С нами на связи Максим Круглов. Я хотела бы прочитать цитату, которая имеет отношение к вашей политической, депутатской деятельности: "Хочу подчеркнуть, что выборы в местные региональные органы власти в сентябре этого года и президентские выборы в 2024-м состоятся в строгом соответствии с законом, с соблюдением всех демократических конституционных процедур". Вас вдохновило это обещание провести честные выборы?
Максим Круглов: Нет, он в этой своей фразе не обещает провести честные выборы, ничего такого там нет. Он просто говорит, что наш внутриполитический режим стабилен, нет никакой катастрофы, никаких существенных и системных перемен, тем самым успокаивая общество, говоря о том, что выборы, как маркер какой-то стабильности, пройдут в срок. Того, что они будут честными, он не обещал.
Путин не обещает провести честные выборы, он просто говорит: "наш внутриполитический режим стабилен"
Елена Рыковцева: Я его оболгала, приписала.
Максим Круглов: Вы зря так искажаете тезисы президента. Это направленный на россиян тезис, что у нас все спокойно, не переживайте, политическая система в порядке, будет функционировать ближайший год. Что будет дальше, я так понимаю, он пока не уверен, но в ближайший год все будет по плану.
Елена Рыковцева: Есть у вас ощущение, что он прямо этим посланием сказал: слушайте, расслабьтесь, это буду я, я навсегда, вы повязаны, и всё тут?
Люди нервничают по поводу своей жизни: будет зарплата, не будет зарплаты, будет поражение, будет победа?
Максим Круглов: Я думаю, этим тезисом он как раз подчеркивал, что никаких перемен не будет ни в одну, ни в другую сторону, ни вверх, ни вниз, что политическая система стабильна, несмотря на то, что продолжается военная операция, гибнут люди, несмотря на то, что происходит в экономике. В этой сфере перемен не будет, поэтому, во-первых, не дергайтесь, а во-вторых, не волнуйтесь. Ведь все-таки действительно большое количество россиян немножко переживает за то, что происходит, а он успокаивает их этими тезисами о стабильности. А в том, что это будет он, я думаю, никто не сомневается. И здесь нет никакой интриги, и вопроса тоже никакого нет, на который надо как-то отвечать.
Елена Рыковцева: Люди сидят, нервничают: будут выборы, не будут выборы? А он говорит: будут выборы, все хорошо.
Максим Круглов: Люди сидят, нервничают по поводу своей жизни, будет зарплата, не будет зарплаты, будет поражение, будет победа; что вообще происходит, на мой взгляд, мало кто понимает. Но объявление о том, что будут выборы, – это как маркер того, что все будет более-менее стабильно. Значит, будут и зарплаты, потому что кто отменяет зарплаты под выборы, и так далее. Мне кажется, это просто некий такой месседж, некий знак о том, что в ближайший год можете не волноваться, все будет, будет жизнь, стабильность, будут выборы. Думаю, в этом была его задача.
Елена Рыковцева: Давайте посмотрим еще один фрагмент, за который сразу зацепились агентства.
Елена Рыковцева: Аббас, я бы хотела, чтобы вы объяснили логику: "Мы будем дальше отодвигать угрозу". Отодвигать угрозу, захватывая новые украинские территории. Но они же называют их Россией, то есть граница при этом тоже сдвигается. Он будет все время двигать этот заборчик и говорить, что "мы будем отодвигать угрозу", прихватывая территории, и при этом сама граница будет сохраняться. Что же он отодвинет?
Аббас Галлямов: Да, вы совершенно справедливо указали на слабое место. Я знаю уровень спичрайтеров, которые там работают, они бы не допустили таких ляпов. По всей видимости, в последний момент он сам решил что-то такое добавить, поэтому получилось плохо.
"Отодвигать угрозу", захватывая новые украинские территории
Рефат Чубаров: Я согласен: скорее всего, здесь какая-то импровизация, и он не решился импровизировать на более жесткие темы, скажем, очередной раз угрожать применением тактического ядерного оружия. Ему, видимо, хотелось как-то предупредить, чтобы это выглядело грозно и устрашающе для населения России. На самом деле он сказал большую глупость. Дальнобойная артиллерия, которая у нас, безусловно, в скором времени будет, прежде всего будет направлена на то, чтобы лишить Россию контроля над оккупированным Крымом. Военные корабли Черноморского флота – первая цель, все они будут уничтожаться благодаря этой дальнобойной артиллерии. Крымский мост или мост через Керченский пролив – это важная военная коммуникация, с помощью которой Россия укрепляется в оккупированном Крыму, создает здесь хаб оружия, боекомплектов, поставляет их в оккупированную Херсонскую область. И третье – коридор, который упомянул Путин в своем выступлении, оккупированный Крым, оккупированный Мариуполь и Ростов-на-Дону. Разумеется, если необходимо будет совершить удары по Ростову-на-Дону, они обязательно будут совершены, потому что этот коридор мы обязательно прекратим.
Елена Рыковцева: Сегодняшний опрос на лицах Москвы мы проводили, строго отталкиваясь от цитаты Владимира Путина.
Елена Рыковцева: "... Поняли смысл действий, которые мы делаем". Мы пошли на улицу и спросили: вы относите себя к большинству, которое поняло?
Елена Рыковцева: Максим, вам не показалось, что он сознательно избегал объясняться со своей аудиторией по поводу того, "что мы там делаем и что хотим от всего этого получить"?
Для президента важно не говорить конкретных вещей, по которым можно было бы в дальнейшем определять, победил он или нет
Максим Круглов: Я полагаю, что у него самого нет ответа на поставленные вами вопросы. Он хочет сохранить такую диспозицию, при которой всегда можно объявить победу. Чтобы такая диспозиция была возможна, нельзя озвучивать какие-то конкретные цели. Ведь если их озвучить и не достигнуть, а потом, допустим, будет такая ситуация, когда необходимо говорить, что мы победили, без достижения этих целей, тогда, наверное, достаточно неглупый российский народ в это уже не поверит. С другой стороны, когда четкие цели не декларируются, они прячутся за какими-то абстрактными формулировками о денацификации, никто не понимает, что это такое, и всегда можно сказать, что мы это сделали. На мой взгляд, для президента важно не говорить каких-то четких конкретных вещей, по которым можно было бы в дальнейшем определять, победил он или нет.
В этом смысле мне понравился комментарий мужчины на Пятницкой улице, который очень четко сказал: вообще-то его цель – ему это нужно для продления своей власти. Я думаю, в этом есть смысл. Если принимать эту концепцию, то у него действительно нет особо никаких военных целей в Украине, сложно их декларировать, обозначать, поэтому можно прятать все это дело за какими-то абстракциями, которые позволят объявить победу тогда, когда это будет необходимо.
Елена Рыковцева: Мы сейчас покажем фрагмент выступления Владимира Путина, в котором он говорит о приостановке участия России в договоре об ограничении стратегических наступательных вооружений. В самом заявлении есть один момент, о котором говорил Аббас: когда человек вскакивает, хлопая невпопад, а сосед его одергивает: не здесь, не надо!
Елена Рыковцева: Послание строится по какой-то структурной логике, вдруг структура нарушается, и вдруг он в конце, видимо, какой-то точкой: мы приостанавливаем. Что это значило?
На слова о ядерном оружии мир перестал реагировать, и они решили, что адекватный ответ – приостановка членства в договоре по СНВ
Аббас Галлямов: Возможно, они это писали вчера после того, как Байден туда прилетел. Появилось понимание, что надо как-то ответить на все это. До этого в тексте не было вообще никакой конкретики, кроме заложенного повышения МРОТ и создания фонда, с помощью которого будут обеспечиваться социальные услуги выжившим участникам СВО. Но это же нельзя счесть ответом американцам, Байдену, это точно не шаги сильного лидера. Путин же озабочен тем, чтобы выглядеть сильным. Байден вчера нанес ему чувствительную пощечину, надо как-то ответить.
Единственное, что по-настоящему может сделать Путин, – это вновь потрясти ядерной дубинкой. Но слова уже перестали играть. Если бы он до этого ни разу не грозился ядерной дубинкой, то да, тогда можно было впервые это произнести, но он ведь уже неоднократно это делал, и он, и Медведев, и Соловьев, и весь российский истеблишмент об этом регулярно трындит, поэтому это уже, как в случае с тем мальчиком из сказки, который слишком часто кричал "волки" и добился того, что в конце концов на его крики перестали обращать внимание. На слова о ядерном оружии мир просто перестал реагировать, соответственно, не годится в качестве ответа Байдену просто взять и болтануть про ядерное оружие. Поэтому придумали такую формулу, вчера спешно собрались, соображали, крутили, как там чего будет. Может быть, как раз кортеж там потому и ездил: было какое-то совещание по этому вопросу. Они решили, что адекватный ответ – это приостановка российского членства в этом договоре.
Елена Рыковцева: То есть вы не видите в этом ничего, из-за чего можно было бы встревожиться. Аббас правильно заметил: из всего, что он за два часа наговорил, конкретики было на три копейки. Одну из этих копеек мы сейчас покажем – это новый фонд, который образуется в поддержку тех, кто прошел эту "спецоперацию".
Елена Рыковцева: Максим, как вы считаете, каким образом будет формироваться этот фонд?
Год спустя мы знаем: мы не отведем взгляд, мы ответим на вызовы, мы выстоим
Максим Круглов: Возможно, это будет фонд с участием государства и бизнеса. Наверное, с точки зрения власти картинка будет красивее, если они будут собирать деньги у бизнеса на поддержку мобилизованных, раненых, их семей. Это такие социальные расходы, от которых бизнесу отказаться будет невозможно, то есть это будет такое некое предложение, от которого невозможно отказаться, причем даже с точки зрения какой-то публичной картинки. Хотел бы я посмотреть на сегодняшнего российского бизнесмена, имеющего активы в России, который откажется выделять деньги на поддержку мобилизованных и их семей. Я думаю, да, создается такая инфраструктура под сбор денег у крупного, а возможно, даже и у среднего бизнеса.
Елена Рыковцева: В эти минуты начал выступать Байден: "Год назад началась крупнейшая война в Европе со времен Второй мировой. Год назад кто-то думал, что Киев падет, но я только что приехал оттуда, Киев силен и стоит на своем месте. Год спустя мы знаем: мы не отведем взгляд, мы ответим на вызовы, мы выстоим. Мы будем стоять за право людей жить свободно при демократии, за независимость. Вчера я заявил Зеленскому, что мы будем стоять за все эти ценности, что бы нас ни ждало. Путин думал, что мы сдадимся, что Украина падет, но мы показали, что мы сильные, что мы вместе. Путину пришлось отступить". Он продолжает свою речь, а мы продолжаем слушать то, что говорил Владимир Путин, и это еще один экономический блок.
Елена Рыковцева: Он говорит: жить стало лучше, жить стало веселее. На кого это рассчитано? Люди же слушают и понимают, что это вообще-то далеко от реальной действительности.
Аббас Галлямов: Каждый из нас является отдельным индивидуумом и одновременно – частью общества, поэтому мы одновременно функционируем в двух плоскостях. Мы одновременно часть коллективного сознания и коллективного бессознательного, и у каждого из нас, фигурально выражаясь, свой собственный диалог с богом, который мы ведем напрямую. Каждый человек в отдельности слушает и понимает: да ладно, ерунда это все, рассказываешь сказки. В этой части у нас, конечно, скепсис. Десятки раз на разных фокус-группах в разных регионах я в этом убеждался – когда начинаешь копать, в какой-то момент человек говорит: ну, я-то понимаю, но остальные же этого не понимают. Когда он так говорит, по умолчанию предполагается, что все остальные верят.
Как говорится, мысль, произнесенная сто раз, становится истиной
Для того, чтобы это по умолчанию получилось, работает целая кремлевская индустрия, в том числе социологи, которые с утра до вечера вещают о том, что рейтинг Путина прошибает очередной потолок, пропагандисты, которые дублируют один и тот же тезис, до бесконечности его повторяя. Как говорится, мысль, произнесенная сто раз, становится истиной. Та часть коллективного сознания, которая во мне есть, забивает мое индивидуальное. Я сам себе говорю: плетью обуха не перешибешь, я-то все это понимаю, но они ни черта не понимают, он их как лохов развел, извините за выражение. В целом поэтому я, даже будучи скептиком внутри, остаюсь пассивен, не рискую выступить против общественного мнения, которое на меня давит, начиная с Путина и заканчивая ВЦИОМом и Соловьевым.
Елена Рыковцева: Технология такая, что "жить стало лучше, жить стало веселее", и делается так, чтобы людей это не бесило, а потом тут же рассказывается, что станет жить еще лучше, потому что мы выделим больше денег. Что он наобещал в этот раз по деньгам: дополнительно повысить МРОТ с 2024 года на 10%. Семьи из оккупированных регионов (он не говорил, конечно, "оккупированных", он говорил из "новых регионов России") получат материнский капитал, размер маткапитала в 2023 году был проиндексирован почти на 12%, с февраля на первого ребенка он составляет 587 тысяч рублей, на второго – 775 600 рублей. Путин поручил выделить 300 миллиардов рублей на инфраструктуру в этих оккупированных регионах, а также дополнительно выделить 50 миллиардов рублей на транспорт в регионах. Конечно, когда он говорит о "новых регионах России", мы понимаем, что никакие переговоры невозможны, что это тупик. Пока он будет называть эти регионы российскими, совершенно понятно, что почвы для переговоров не существует. По деньгам – это сильно жирно он опять обещает или так себе, уже нечем особенно поощрить граждан за хорошее поведение?
Максим Круглов: Нет, нормально он обещает, не сильно жирно. Например, эту сумму – 300 миллиардов – как раз, как я понимаю, в этом году собираются взять у бизнеса. Это то, о чем говорил советник президента по экономике, министр финансов Силуанов, они называли как раз эту сумму: 300 миллиардов. Вполне возможно, что эти деньги пойдут на инфраструктурные проекты в "новых регионах". Все остальное, что он говорил, это, мне кажется, какая-то стандартная история для его посланий Федеральному собранию, продолжающаяся из года в год. Он вполне себе как хозяйственник каждый год говорит какие-то такие вещи об индексации материнского капитала, его увеличении, об увеличении МРОТ. Это стандартная история, которую, видимо, пока может потянуть бюджет РФ, или накопленные резервы, которые еще остались, тоже могут это покрыть. Думаю, в этом нет ничего сверхъестественного, пока экономика справляется с такими вещами, они будут появляться. Думаю, горизонт планирования – один-два года, что будет дальше, никто не знает.
Елена Рыковцева: Поскольку события происходят одновременно, мне приходится снова цитировать Джо Байдена, который говорит: "Путин все еще сомневается, что мы будем поддерживать Украину, что мы будем едины. Пусть не сомневается, мы не устанем, мы не отступим. Аппетитам автократов нельзя потакать, им можно только говорить "нет": нет, ты не отберешь свободу, нет, ты не заберешь мою страну. Грубая сила никогда не сломит дух свободы, Украина никогда не станет победным полем для Российской Федерации".
Аппетитам автократов нельзя потакать, им можно только говорить "нет". Грубая сила никогда не сломит дух свободы
Мы покажем, чем закончилось выступление Владимира Путина – оно закончилось гимном Российской Федерации. Впервые Путина не показывали во время исполнения гимна. Обычно показывают, он стоит, молчит, не стесняется, что молчит. Они, кстати, перестали давать хор, дают только музыку – это значит, что необязательно подпевать. Получается, что кто хочет – поет, кто не хочет – не поет. Вы замечаете, что количество поющих людей значительно меньше тех, кто стоит с сомкнутыми ртами.
Елена Рыковцева: Аббас, вы скажете, почему его не показали во время гимна?
Аббас Галлямов: Честно говоря, я отвечаю за содержание политического процесса, за этим слежу, а вы пытаетесь превратить меня в эксперта по форме. Не знаю, почему не показали, может быть, плохо выглядел. Кроме того, это не регулируется протоколом – это регулируется пресс-службой, когда показывать Путина. Может быть, сочли, что плохо выглядит, может быть, он плюнул и ушел, недовольный тем, что случилось.
Елена Рыковцева: На самом деле вы отлично нас обнадежили. Плюющийся Путин – хорошая концовка и для нашей программы. Может, ему тоже наконец-то все это надоест, включая публику, которая его слушала.
