Был ли президент Рейган и его политика противостояния Советскому Союзу важнейшей причиной неожиданного коллапса СССР? Неизбежен ли был крах советской экономической системы? Пытался ли Борис Ельцин сохранить Советский Союз? Совершил ли бывший советский премьер роковую для СССР экономическую ошибку? Какие уроки может извлечь Кремль из истории распада Советского Союза?

Эти и другие вопросы мы обсуждаем с профессором экономики, сотрудником Гуверовского института в Калифорнии Михаилом Бернштамом, который в первой половине девяностых годов прошлого века был советником российского руководства и в этой роли стал свидетелем событий, завершившихся 25 лет назад роспуском СССР.

Известно, что крах Советского Союза оказался неожиданностью и для официального Вашингтона, и для подавляющего числа американских наблюдателей, которые до позднеперестроечных времен строили лишь, как выяснилось позже, далекие от истины догадки о том, что собой в действительности представляет советская экономика и каков у нее запас прочности. Однако уже вскоре падение "железного занавеса", разделявшего Европу, и коллапс СССР стали рассматриваться как результаты победы США и союзников в холодной войне, а президент США Рональд Рейган обрел в глазах многих американцев ореол победителя. Ведь именно он сделал ставку на военное противостояние с Москвой, взвинтил американский оборонный бюджет и сильно напугал Кремль так называемой стратегической оборонной инициативой – предложением создать систему космической противоракетной обороны. Попытка СССР дать ответ на этот вызов, согласно расхожей версии, довела экономику страны до полного истощения и предопределила коллапс Советского Союза.

– Профессор Бернштам, для многих американцев победа США в холодной войне и распад Советского Союза выглядят синонимами, дескать СССР не выдержал бремени противостояния с США, которое резко усилилось с приходом в Белый дом в 1980 году Рональда Рейгана. Как вы считаете, можно сказать, что Советский Союз стал жертвой холодной войны?

– Может быть, косвенно, может быть, отдаленно. Может быть, на новое советское руководство после прихода к власти Михаила Сергеевича Горбачева повлияло то, что военные расходы растут, что Соединенные Штаты будут развивать стратегическую оборону. Но это не было ни главной, ни крупной, ни исключительной важной причиной. То есть Советский Союз мог продолжать вести эту холодную войну, может быть, его позиция была несколько ослаблена, но тем не менее это все возможно было продолжать. Главные причины были в другом. Первое – это политика демократизации, которую провел президент Горбачев, он еще не был президентом, именно она развязала демократические силы внутри страны и национально-освободительные движения и ослабила диктатуру. Советский Союз держался на диктаторской централизованной власти. Вторая причина очень серьезная, о которой почти не говорят, а это очень важно – экономические ошибки правительства Николая Ивановича Рыжкова. В 1987 году был принят закон о социалистическом предприятии. По этому закону прибыль предприятий оставалась в распоряжении трудового коллектива, а до этого прибыль предприятий перечислялась государству как собственнику предприятий, все предприятия были государственные, и эта прибыль тратилась на все бюджетные расходы и на все инвестиции, все инвестиции предприятий производились из бюджета. Как только эту прибыль отдали трудовому коллективу, трудовой коллектив начал переводить ее в заработную плату, государство потеряло налоговую базу и не могло оплачивать все свои расходы, должно было запустить печатный станок, а у людей увеличились заработные платы, которые они не могли отоварить. Отношение денежной массы к товарам стало крайне неблагоприятным, резко увеличился дефицит товаров, который и до того был существенным, а тут он стал массовым.

– Вы хотите сказать, что так называемая социалистическая экономика была столь слаба, что пала при первой же попытке ее либерализации?

– Это не была либерализация, это была децентрализация и это была ошибочная децентрализация. Поэтому как раз я и высказал в свое время Николаю Ивановичу Рыжкову, может быть, это слишком резко, что вы, а не Михаил Сергеевич Горбачев, привел к краху Советского Союза. Я не знаю, поняли они это или нет. Это был ошибочный закон. А в 1988 году они также ввели очень хороший закон – закон о кооперации, который в другом контексте был бы очень положительным, потому что он развязывал бы предпринимательскую инициативу населения. Это уже было сделано по китайской модели. Но вот когда его скрестили с законом о предприятии, произошли очень нежелательные последствия, потому что кооперативные предприятия вместо того, чтобы производить новые товары и продавать их на рынок, как было в Китае, стали малыми предприятиями при государственных предприятиях, куда перекачивались ресурсы. И самое главное, контроль над заработной платой, который существовал на государственных предприятиях, на малых предприятиях, на кооперативных этого не было. Те же самые работники числились и там, и там, но тут они могли получать неограниченную заработную плату, а она была не обеспечена товарами. Все это, вместе взятое, привело к резкому ослаблению советской экономики. К этому времени уже из-за того, что количество денег в экономике увеличилось, а количество товаров нет, экономический рост прекратился и прекратились уже торговые производственные связи между предприятиями и между республиками, уже стали переходить на бартер, уже была разрушена денежная система. Эта цепь событий еще до того, как республики объявили суверенитет и объявили самостоятельность, уже резко ослабила Советский Союз. Но параллельно с этим, благодаря демократизации, возникла парламентская система, возникла демократия, все это положительно, и самое главное для человечества – в этой ситуации возникли мирные отношения с Западом. И к концу 1989 года президент Буш, не Рейган, и президент Горбачев, еще он не был формально президентом, объявили об окончании холодной войны.

– А существовал ли в тот момент реалистичный вариант экономических реформ, которые бы могли предотвратить распад Советского Союза, или он все же был обречен?

– В принципе, можно было пойти по китайскому пути, если, сохранив контроль над денежной системой и над финансовой системой, над налоговой системой, одновременно разрешить частное предпринимательство, как параллельный путь, то, что произошло в Китае. Такой момент существовал. Были еще всевозможные варианты, можно было по производственным цепочкам реформировать экономику, начиная с розничной торговли, со строительства, где можно было много предпринимательства создавать и дальше идти уже к ресурсным предприятиям и к промышленности.

– Хорошо, в таком случае, почему, как вы считаете, не получились реформы тогда еще Советского Союза, которые бы помогли ему выжить?

– Три слова – ошибки экономической политики, неправильная экономическая политика.

– Какую, с вашей точки зрения, роль в процессе распада Советского Союза сыграл Борис Ельцин, который быстро набирал силу и стал председателем Верховного Совета РСФСР весной 1990 года?

– 26 апреля 1990 года, еще до избрания Ельцина в Верховный совет РСФСР и до объявления суверенитета РСФСР был принят закон СССР о разграничении полномочий между центром и субъектами федерации, подписанный Горбачевым, сейчас уже забыли об этом законе, это был закон фактически конфедеративный. По этому закону все союзные республики объявлялись суверенными государствами, то есть суверенитет уже был дан сверху, им разрешалось становиться субъектами международного права, им разрешалось открывать дипломатические миссии в самых разных странах, просто ни Соединенные Штаты, ни западные страны этого не хотели, потому что они боялись, что разрушится Советский Союз, утратится контроль над ядерным вооружением. Шла очень большая децентрализационная реформа сверху, и произошла ли бы следом эволюция в какое-то сообщество или произошел бы роспуск или распад на отдельные государства – тут возможны были разные варианты. Но этот процесс был начат сверху, он был начат руководством Горбачева 26 апреля 1990 года. Далее республики объявляют суверенитет, то есть союзное правительство им не указ, союзный бюджет им не указ, они могут иметь свои собственные бюджеты и собственный бюджетный дефицит, могут собирать собственные налоги. Они начинают увеличивать расходы для того, чтобы каким-то образом, как им казалось, улучшить жизненный уровень населения. Товаров нет, но республики гонят свой бюджетный дефицит. И вот эти бюджетные дефициты, которые привели к краху Советского Союза, – это главный результат тех суверенитетов, так называемый парад суверенитетов, который республики устроили. Как только этот процесс начался, уже удержать было практически невозможно, либо созданием какой-то новой централизации, которая привела бы финансовую систему в порядок.

– Если я вас правильно понимаю, то Советский Союз фактически кончился задолго до Беловежской Пущи?

– Я бы предложил рассмотреть эту событийную историю, как историю нескольких периодов. Первый – это с 1 января 1988 года по 27 ноября 1989-го, когда республикам было дано право экономической самостоятельности, или до 26 апреля 1990 года, когда Советский Союз фактически превратился в конфедерацию, а все республики были объявлены суверенными государствами. Это процесс от демократизации, которую Михаил Сергеевич Горбачев начал еще раньше, скажем, в 1987 году, и до законов Рыжкова, которые привели к потере финансовой системы в Советском Союзе, и до конфедерации, которая фактически была создана сверху Горбачевым с 1990 года. Следующий период очень сложный – это с 26 апреля 1990 года по примерно 3-4 ноября 1991 года. Вот в этот период уже возникает фактор России, РСФСР Ельцина, его окружения, суверенитет РСФСР и постепенное ослабление союзного руководства и особенно усиление руководства РСФСР во главе с Ельциным.

– Вы в тот момент были советником российского руководства. У вас сложилось впечатление, что Борис Ельцин хотел сохранить Советский Союз или, как утверждают его критики, грубо говоря, пьяненький лидер собрался с другими лидерами, они взяли и распустили Советский Союз?

– Ельцин хотел сохранить Советский Союз, это очень хорошо подтверждается всеми документами и его действиями, но не в том виде, в котором он существовал. 15 марта 1991 года я, неправильно понимая, чего он хочет, вместе со своими коллегами предложил ему очень простой вариант развития суверенитета РСФСР, потому что я тогда наивно полагал, что следующий шаг этого суверенитета к независимости, и что они хотят создать независимое российское национальное государство, но по объективным причинам опасаются это сделать. И это сделать можно было двумя простыми мерами. Любая независимость начинается с собственной валюты, но поскольку собственная валюта будет очень слабой, а Россия является экспортной страной и имеет природные ресурсы, то можно было ввести долларизацию, и доллар стал бы национальной валютой России, то есть чужая валюта, но которой пользовалось бы российское правительство, и Россия стала бы совершенно независимой страной, де-факто независимой внутри формальной юрисдикции.

– Она бы финансово отделилась от Советского Союза.

– Финансовая независимость полная. А второе – это собственная налоговая система, а республики пусть делают как хотят, и Советский Союз в условиях конфедерации, ему перечисляются деньги на военные расходы и все. Ельцин категорически отказался от этого именно потому, что он не стремился в тот момент к независимости России от Советского Союза. Он сказал, что только будет рубль. У меня есть запись, им подписанная, сейчас я ее передаю в архив университета Нотр-Дам, штат Индиана, там архивная моя коллекция. Будет поначалу конфедерация, он сказал, как было в истории Соединенных Штатов, из конфедерации вырастет новая федерация, но понятно, что эта новая федерация будет возглавляться уже руководством России. Самое главное, он сказал, не будет президента СССР. Потому что в феврале 1991 года он официально призвал к отставке Горбачева, но речь не шла о ликвидации поста президента СССР, речь шла о том, что Горбачев исчерпал свои возможности, он должен подать в отставку, будет кто-то другой, скорее всего, сам Ельцин. Но это он говорил в феврале 1991 года. 15 марта 1991 года нам он сказал, давая нам инструкции, как создать всю эту экономическую модель для него в условиях конфедерации, за союзным центром останутся вооруженные силы, атомная энергетика, железные дороги, не будет поста президента конфедерации, не будет поста президента СССР, а новая федерация вырастет из этой конфедерации. Понятно, что самая большая, это он уже не говорил – это понятно было, что самая большая республика и самое большое, самое важное правительство это все возглавит. Российское правительство все время выбирало два пути, и оно как бы маневрировало между этими путями. Первый путь – это конфедерация, которая уже была, и она перерастает в федерацию под руководством российского руководства, то есть возникает новый очень гибкий демократический конфедеративный союз под руководством Ельцина и российского руководства. А второй путь, если этого не получается, то, чем закончилось – это роспуск и создание полностью независимых национальных государств внутри рублевой зоны.

– В принципе, в этот момент существовала возможность инкарнировать в каком-то виде СССР или это было безнадежным занятием?

– Сейчас картина более ясна, но тогда было не все понятно. В общем-то эта конфедерация не могла получиться. Все время борьба между Ельциным и Горбачевым, между РСФСР и СССР шла именно, они это хорошо понимали, по вопросу налоговой системы. Горбачев настаивал, и это было во всех законах, это было в союзном договоре, который должны были подписать и не подписали из-за путча 20 августа 1991 года. Везде было, что будет двухканальная налоговая система. То есть у Советского Союза будет своя налоговая система, тогда он сможет существовать как правительство, как государство. А Ельцин настаивал, как и другие республики его поддерживали первоначально, кроме Украины, что должна быть одноканальная налоговая система, при которой республики собирают налоги и перечисляют их союзному правительству, тогда союзное правительство оказывается нищим.

– На иждивении республик.

– Да, хозяином в доме является Ельцин. В конце октября 1991 года Россия полностью прекратила перечислять налоги в союзный бюджет. С 1 ноября 1991 года Советский Союз был финансовым банкротом. 4 ноября 1991 года Ельцин выпустил указ, что российский бюджет и российский Центральный банк берут на себя полностью финансирование всего союзного бюджета и всех союзных органов. То есть в этот момент уже Советского Союза не было, 4 ноября 1991 года. 14 ноября 1991 года был подписан новый союзный договор, который подписали Ельцин и руководство других республик, кроме Украины, хотя в это время уже, в этот день был выпущен секретный документ, который до сих пор не опубликован: Государственной совет СССР ликвидировал все органы правительства Советского Союза. За день до этого 13 ноября 1991 года Верховный совет СССР, в котором, конечно, главную роль играла делегация РСФСР, делегации республик, не разрешил государственному банку СССР какое бы то ни было финансирование правительства и президентской администрации СССР. С 13 ноября 1991 года президент Горбачев перестал получать заработную плату и не мог платить заработную плату своему личному аппарату и дипломатическим ведомствам. Потом этим дипломатическим ведомствам стало платить заработную плату руководство РСФСР.

– В такой интерпретации событий кончина Советского Союза была фактом уже задолго до Беловежской встречи. Какова была роль Беловежских договоренностей?

– Роль Беловежского соглашения – создать новую реальность Содружества независимых государств. В Беловежском соглашении не было предусмотрено самое главное, то, что было предусмотрено уже на совещании в Алма-Ате 21 декабря 1991 года, а именно руководство ядерными вооружениями. Беловежское соглашение сказало, что будет объединенное военное командование, но что это такое, как это будет, кто будет верховным главнокомандующим, этого не было сказано. Формально верховным главнокомандующим оставался президент не существующего СССР Михаил Сергеевич Горбачев, реально он таковым не был, потому что вооруженные силы полностью, не только вооруженные силы на территории РСФСР, но все вооруженные силы СССР полностью перешли под контроль руководства РСФСР.

– И все-таки, несмотря на то что цепь событий, казалось бы, неизбежно вела к краху СССР, у вас именно Борис Ельцин выглядит человеком, сознательно или неосознанно, забившим гвоздь в крышку гроба Советского Союза?

– Дело в том, что в начале ноября 1991 года руководство РСФСР поняло, что создать новую конфедерацию ему не удастся. То есть они шли долго по первому пути, они шли очень успешно. Они фактически устранили руководство Советского Союза, они устранили президентство, перестало президентство СССР играть какую-либо роль, они полностью установили контроль и влияние над республиками, как в конфедерации. Но дальше они обнаружили где-то между 3 и 4 ноября и 15 ноября, что, если они это делают, они столкнутся с теми же самыми проблемами, с которыми столкнулся Советский Союз. То есть республики вносить налоги не будут, им придется все финансировать. Кроме того, когда встал вопрос о либерализации внешней торговли и конвертируемости рубля, они испугались, что республики начнут сбрасывать все свои рубли и у России не останется золотовалютных резервов, она окажется таким же банкротом, как Советский Союз. В этот момент они поняли, что не удастся создать конфедерацию, РСФСР не сможет возглавить оставшиеся республики, надо перейти к какой-то другой совершенно форме. Эта другая форма и была создана во время этого Беловежского соглашения. И поэтому если 14 ноября 1991 года господин Ельцин подписал союзный договор и второй раз они должны были его подписать 25 ноября, то 25 ноября он уже отказался от этой идеи. А почему Беловежские соглашения 8 декабря, потому что они назначили на 9 декабря новое подписание союзного договора. И так же, как путч произошел за день до подписания союзного договора 20 августа, а путч произошел 19 августа, точно так же Беловежское соглашение было подписано 8 декабря за день до 9 декабря, когда должны были подписать новый союзный договор, в нем отпала необходимость.

– И все-таки профессор, можно поименно назвать могильщиков Советского Союза или это был труд большого коллектива?

– Могильщиком Советского Союза отчасти был Николай Иванович Рыжков, отчасти Михаил Сергеевич Горбачев, отчасти Борис Николаевич Ельцин. Шла определенная эволюция, и в процессе этой эволюции Ельцин пытался в форме конфедерации как раз сохранить Советский Союз, и он это пытался делать, я так думаю, до 6 ноября примерно 1991 года. И доказательством этому является не только наша беседа, документы, которые у меня есть, а сами факты, то, что с 1 ноября, когда Советский Союз уже не мог ни Госбанк, ни бюджет финансировать союзные министерства, вместо того, чтобы их ликвидировать, Ельцин взял на бюджет РСФСР финансирование этих министерств. То есть захват власти произошел. А спустя несколько дней они поняли, что они этого делать не смогут, что республики уже очень далеко ушли, предстоял украинский референдум о независимости, уже Украину было не вернуть, а в это самое время надо было субсидировать все оставшиеся республики. То есть к этому моменту уже даже создание конфедерации было невозможным. И вот это содружество, сообщество, какая-то такая формулировка – это единственное, что осталось. Поэтому 25 ноября, когда обсуждался новый союзный договор, президент Ельцин уже предложил исключить ту формулировку, которую он подписал 14 ноября. 14 ноября было подписано, что союз суверенных государств существует как конфедеративное государство. 25 ноября 1991 года уже президент Ельцин предложил новую формулировку – конфедерация независимых государств. 8 декабря, когда подписали Беловежские соглашения, это называли Содружество независимых государств. Это была такая естественная эволюция, говорить о непосредственных могильщиках можно только в том смысле, в каком крупнейшие политики того времени, все руководители всех республик, все крупнейшие политические руководители того времени, все они свой вклад внесли, и Леонид Макарович Кравчук, президент Украины, и Михаил Сергеевич Горбачев, и Николай Иванович Рыжков, и Борис Николаевич Ельцин. Если вы хотите имена, я бы назвал эти четыре имени. Кто из них внес больший вклад, по-видимому, Горбачев и Ельцин.

– Может ли, с вашей точки зрения, Россия извлечь уроки из истории краха СССР?

– Уроки для нынешней России не из этой ситуации, уроки из ситуации, сложившейся во всех такого рода государствах. Мы можем говорить о Югославии, о Чехословакии, о Ираке до и после американской интервенции и создания демократии. Мы можем говорить о том, что Каталония хочет выйти из Испании, Венето хочет выйти из Италии, Шотландия хочет выйти из Великобритании, Великобритания вышла из Европейского союза. Очень простой урок: есть многонациональное государство Советский Союз, или многоконфессиональное национальное государство Ирак, или многонациональное государство Югославия, или какое-то сложное многорегиональное государство Великобритания, или сейчас Российская Федерация. Групповые интересы, интересы регионов в условиях системы, где существует очень много субсидий, эти субсидии перераспределяются из одного региона в другой, они настолько конфликтны, что удержать их можно только при помощи диктатуры. Несовместимы нигде и никогда демократия, какие-то региональные трансферты, региональный передел ресурсов, региональный передел доходов и стабильность. Если хотите стабильности, либо отменяйте все межрегиональные субсидии, сейчас Сибирь, восточная Россия субсидирует западную Россию за счет природных ресурсов, значит либо отменяйте межрегиональные субсидии, либо устанавливайте диктатуру. Как только начинается демократия, у всех появляются претензии, все конфликты, которые существовали до этого и были под диктатурой спрятаны, как, скажем, в Советском Союзе между Арменией, Азербайджаном и другими республиками, все они выходят наружу, а дальше начинают либо разделяться, либо подавлять эти конфликты, либо решать их путем таких отношений, при которых никто никого не субсидирует. Я считаю нынешнюю Российскую Федерацию в этих условиях неустойчивой. Я считаю, что рано или поздно произойдет разделение, при котором будет, скажем, Россия к востоку от Урала и Россия к западу от Урала. Россия к востоку от Урала богатая, Россия к западу от Урала более бедная. Сейчас, по бюджетным данным, примерно 20 процентов валового внутреннего продукта в России к востоку от Урала, то есть в восточной России, идет на субсидирование западной России, к западу от Урала. В какой-то момент регионы просто этого не захотят.