Едва ли не каждый день петербургский художник Виктор Богорад размещает в фейсбуке свои старые и новые работы. По большей части это юмористические рисунки, одновременно очень смешные и немного меланхоличные. Автор помечает их как скетчи, и в самом деле, по поводу каждой картинки можно сочинить короткий рассказ. Правда, подсказок в виде пояснительных подписей художник никогда не дает. Богорад жонглирует парадоксами, и самые простые действия его героев, вроде сна или утреннего пробуждения приправлены хорошей дозой абсурда.
Мы встретились на Невском проспекте, в Доме актера, где открылась выставка иллюстраций Виктора Богорада к произведениям Саши Черного. Весь цикл построен на коллажах из современных поэту рекламных рисунков. Собственно, они и размещались в сатирических журналах начала прошлого века одновременно со стихами Саши Черного.
Даже тогда, когда Виктор Богорад выступает не как карикатурист, а как книжный график, его работы остаются ироничными. Это происходит и в тех случаях, когда текст вроде бы не предполагает такого подхода:
Политической карикатуры в России нет
– Мне приходилось читать самые скучные книги. Я сделал иллюстрации для 15 книг по философии, это не очень веселые вещи. Есть даже один учебник по стандартизации и модернизации в 600 страниц, там сплошные формулы. Когда приступаю к работе, сначала я должен прочесть книгу, после чего рисую свое отношение к тексту. То есть читатель получает как бы два варианта – писательский и мой.
– Правильно ли я понимаю, что сейчас вы больше занимаетесь книжной графикой, а политическая карикатура – это уже в прошлом?
– Еще где-то в 2017 году France-Presse спросила меня, есть ли политическая карикатура в России, и я сказал, что нет. То же самое сказал Михаил Златковский, очень известный карикатурист из Москвы. Это действительно так, политической карикатуры нет в России. Есть ангажированная карикатура, то есть пропагандистская, но это же пропаганда, а не карикатура.
– Иными словами, нет такой карикатуры, где могли бы фигурировать узнаваемые политики как персонажи. Но отражают ли российские карикатуристы какие-то вещи, связанные с социальными или экономическими событиями?
– Доллар стоит 100 рублей – про это мне заказывают, и это я рисую, вот и все. Газеты теперь на всякий случай не очень хотят печатать карикатуры. Дело в том, что хорошая картинка имеет несколько смыслов, у нее могут быть разные толкования, и кто знает, кому чего в голову придет, и на что кто-нибудь может оскорбиться. Ее можно так истолковать, что мало не покажется. Однако издания все равно нуждаются в карикатуре, скорее, даже не в ней, а в юмористической иллюстрации. И они просят делать картинки на тему экономики или на социальные темы. Но, по большому счету, это нельзя назвать политической карикатурой.
Все началось давно, когда приняли закон об оскорблении чувств верующих. Закон, который основан на эмоциях. То есть меня оскорбили. Как оскорбили? А я почувствовал себя оскорбленным. И все, и доказательств не надо. Но закон не может быть основан на бездоказательных эмоциях одного человека. Следовательно, закон вышел из правового поля, и все пошло-поехало. Ты делаешь картинку, а кто-то из представителей социальной группы обижается, говорит: "Меня оскорбили! Даже не меня, а всю группу оскорбили". Тут уже недалеко до обвинения. Следующим шагом стали все эти законы о дискредитации армии. Еще раз, повторяю, у людей настолько развита фантазия! Я ставлю, например, безобидную картинку, с моей точки зрения безобидную, и вдруг человек видит в ней такое, что у меня волосы дыбом. Иногда такие трактовки интересно читать. Дескать, надо же, вот так истолковал! А иногда просто замираешь от того, какой это, в общем-то, бред. Но если этому бреду дать ход, то последствия могут быть самые неприятные.
Система идет вразнос, потому что положительная связь усиливает ошибки
Знаете, я технарь, я же ЛЭТИ (Ленинградский электротехнический институт. – РС) закончил. Поэтому воспользуюсь техническими терминами. Вся наша система – обратной положительной связи. Это означает, что система идет вразнос, потому что положительная связь усиливает ошибки. То есть отрицательная как-то пытается исправить их, а при положительной у вас начинает “генерить” усилитель, у вас идет вразнос механизм и так далее. У нас сейчас практически по всем этим видам сатиры, в том числе в карикатуре – только обратная положительная связь. Ну и какая тут может быть ирония и карикатура политическая?
У пацифистской карикатуры – давняя традиция, и на Западе было очень много таких конкурсов. В Чехии и в Югославии, к примеру, до сих пор существует антивоенный конкурс карикатур, он так и называется. Я даже когда-то там какую-то премию получал, чуть ли не первую, было и такое. Но в этих рисунках нет четко обозначенной принадлежности фигуры военного к какой-то стране, там просто есть некий условный военный. Как бы то ни было, эти карикатуры действительно направлены против войны, против решения вопросов с помощью войны и так далее. В нашей стране, кстати, тоже были антивоенные конкурсы. Они проводились под девизами вроде “Сатира и юмор в борьбе за мир”. Но сейчас слово "мир" уже как-то вообще не очень в чести, оно даже такое запретное (как и другое слово). Поэтому никто не говорит, что мы за мир боремся, ничего подобного.
– Фотожабы восполняют лакуну, образовавшуюся с исчезновением политической карикатуры? Этот жанр в России сейчас расцвел.
– Я очень положительно к этому отношусь. Если человек, предположим, не умеет рисовать, но ему нужен выход, если он нашел какой-то смешной гэг, нашел метафору замечательную, и он делает фотожабу, то и слава богу. Если она талантливая, смешная, я только за.
– Кто же спорит, все жанры хороши. Я ведь вот о чем спрашиваю. Действительно, возник какой-то вакуум, а у людей все равно есть потребность в сатирической реакции на то, что происходит. Это дает эмоциональную разрядку. И не поэтому ли так много стало появляться этих смонтированных картинок, то есть фотожаб? Более того, они не только мгновенно появляются как отклик на что-то возмутительное, но и становятся вирусными.
– Да, наверное. Потому что очень часто они же не подписаны, то есть делаются инкогнито. Но это, конечно, никакое не народное творчество, просто авторы больше заинтересованы в анонимности, чем в рекламе.
– Виктор Борисович, а карикатурист может работать анонимно?
– Честно говоря, нет. Сейчас объясню почему. Если вы работаете карикатуристом, и вас, можно сказать, засекли, то, как бы вы ни рисовали, почерк остается. Это точно так же, как если вы постараетесь изменить свой почерк на письме. Все равно он ваш, хоть левой рукой пишите. То же самое у карикатуриста – это стиль, это образ мышления, это все вместе. Случается, я вижу картинку, и она не подписана, но я все равно знаю, кто ее нарисовал. Тут уж никуда не деться. У меня один раз был такой опыт. В одной газете меня попросили рисовать картинки, но чтобы это не было похоже на Богорада. Бессмысленно это все. Я постарался рисовать в другой графике, но все равно все знали, что это я.
– Ваши работы действительно очень узнаваемые, и есть несколько формальных признаков, по которым легко определяется авторство. Это и стилистические особенности, и устойчивые персонажи. Тут в первую очередь вспоминаешь ваших птичек с большими клювами. Они живут в большом количестве рисунков. Зачастую птички находятся в неких взаимоотношениях со своими клетками. Что лично для вас значит этот персонаж?
Это такой маленький носатый человек, который летает или просто сидит на ветке
– Это такой маленький носатый человек, который летает или просто сидит на ветке. Я бы сказал – маленький и гордый, но не обязательно гордый, просто вот маленький человек. И это его жизнь. Этих птичек легко рисовать, они легко узнаваемые, у них свои причуды. Сейчас я мало рисую птичек, как-то отошел от этого, а в свое время этот персонаж даже стал не то чтобы логотипом, а постоянной заставкой в газете "О’кей". Существовала такая американская юмористическая газета, и там была вот эта птица, которая несет на спине свою же клетку.
Сейчас в фейсбуке я рисую серии "Спокойной ночи" и про кофе. У меня книжка карикатур вышла, посвященная кофе. Еще у меня вышла книжка про современное искусство, но опять-таки искусство – с моей точки зрения. А птички, ну да, это такой фирменной знак. Было очень приятно, что в свое время Слава Полунин, взяв моих птичек, сделал номер.
Карикатура – это как маленькое изобретение. То есть я не могу сделать картинку, которую кто-то уже сделал, даже давно. Мне обязательно скажут, что она была. Всегда надо придумать что-то новое. Это как некая задача, как тренинг для себя.
– Поэтому вы бесконечно разрабатываете одни и те же сюжеты?
– Иногда это один сюжет, иногда какие-то разные вещи там происходят. Но все равно это может быть связано с кофе, с которого у человека начинается каждое утро. И потом это для меня – как для спортсмена тренировка, чтобы форму не потерять.
– В эпоху застоя очень востребованным стал эзопов язык. В искусстве вольнолюбивые высказывания зашифровывались. Зритель или читатель должен был их угадывать. Как вы думаете, такая практика может помочь людям сейчас сохранить душевное здоровье?
– Людям помогает и эзопов язык, и те же стихи Саши Черного, которые очень актуальны на сегодняшний день.
– Чем?
– Настроем. Саша Черный писал, когда была Первая мировая война, и у него есть целый цикл сатирических вещей – и по поводу быта, и по поводу нравов. Так что не только эзопов язык помогает сохранить разум в этой истории. Кстати, я давно не участвую в международных конкурсах, с 1989 года, но меня приглашают в международные жюри. Так вот, самая сильная карикатура на сегодняшний день, я бы сказал, в мире – это иранская.
– Неужели? Это при таком режиме!
– Да, да, да! Там эзопов язык просто расцветает буйным цветом, это, во-первых. Во-вторых, представьте, в Тегеране есть 16 клубов карикатуристов. Они конкурируют друг с другом, вот сколько там карикатуристов. Там есть и женщины, и мужчины. Но есть в их числе только один, 16-й клуб, то есть объединение, которое поддерживает правительство Хаменеи. Власти дают им дворец для выставок, они дают им деньги для издания каталогов и прочего, но, конечно, они дают им еще и соответствующие темы.
"Холокоста не было" – и такой был у них конкурс
Например, "Холокоста не было" – и такой был у них конкурс. Однако все оставшиеся 15 клубов тоже делают какие-то выставки, и им никто ничего не говорит. В свое время для меня было потрясением, когда я увидел эти иранские каталоги. Они были напечатаны на очень плохой бумаге, но там были шикарные работы. На международных конкурсах эти художники сейчас неизменно получают премии. И все они используют этот самый эзопов язык, потому что иначе им не выжить. И все же власти в Иране к карикатуре относятся так, что – ну, и пускай! Пускай рисуют, ведь у нас есть свои карикатуристы, вот они нормальные. Хотя есть и такие карикатуристы, которые вынуждены были из Ирана эмигрировать.
К слову, в российской истории есть замечательный эпизод, связанный с эзоповым языком в карикатуре. В 1906 году известный художник Иван Билибин для журнала “Жупел” сделал картинку. Он изобразил осла в одну двадцатую натуральной величины. Осел нарисован был очень реалистично, и все бы хорошо, кроме одного – обрамление этого животного было традиционным обрамлением царского портрета. Пушки, знамена и так далее, а в середине – осел. Был суд, и судьи испугались сказать, что они видят в этом осле царя, поэтому художника оправдали. Я думаю, что в Иране то же самое происходит. Там эзопов язык, но власти не берут на себя смелость трактовать иносказания. Скорее всего, так.
– В советское время публика все эти коды мгновенно считывала. Но это все-таки давние события. Мне кажется, такой навык утрачен, ведь потом все привыкли к прямому публицистическому высказыванию.
– А кто этот навык в то время воспитывал или пестовал?
– Он самозародился.
– Ну, так и здесь то же самое произойдет. Не волнуйтесь! Природа постоянно экспериментирует и мутирует, так что зародится. Другое дело, что молодых карикатуристов, поскольку это не доходное дело, очень мало, почти нет. В других странах с этим получше, а в России – так. Если вы не печатаете, не платите и так далее, такие вещи может рисовать только тот человек, который, как говорится, по-другому уже не может.
