Чёрное молоко рассвета – мы пьём его вечером,
мы пьём его утром и днём, мы пьём его ночью,
мы пьём его, пьём,
мы в воздухе роем могилу, в ней лежится легко.
Стихотворение Пауля Целана "Фуга смерти" открывает спектакль "Благоволительницы", адаптацию романа Джонатана Литтелла поставил в Вильнюсе Сергей Лозница. Это первая театральная работа украинского кинорежиссера, продолжающая цикл его документальных фильмов о Второй мировой войне и Холокосте ("Бабий Яр", "Киевский процесс", "Естественная история разрушения"). Лозница готовится к съемкам игровой картины "Бабий Яр", и фрагменты сценария использованы в пьесе, которую он написал по книге Литтелла.
Премьера "Благоволительниц" прошла 14 декабря в Вильнюсском молодежном театре, и здесь же два года назад Кристиан Люпа поставил спектакль "Аустерлиц" по роману Зебальда. Документальный фильм Лозницы "Аустерлиц" (2016) о беспечных посетителях музеев на территориях бывших нацистских концлагерей, назван именем героя этого романа. Но "Аустерлиц" Люпы – это история, рассказанная жертвами, а "Благоволительницы" – исповедь палача.
Меня интересовали механизмы бюрократии нацизма, как они радикализировались во время войны
Знаменитый, в том числе и в России, роман Литтелла – собрание различных жанров и интонаций: одна страница будто написана отставным генералом-мемуаристом, другая – порнографом, третья – сюрреалистом, но все эти листы переплетены в прочную кожу мифа. Главный герой, оберштурмфюрер СС Максимилиан Ауэ, – воплощение Ореста, убившего свою мать Клитемнестру. В спектакле Лозницы нет ни матереубийства, ни инцестуального влечения Ауэ к сестре, и никак не обозначена гомосексуальность героя. Все эти линии опущены, эрос на сцене Вильнюсского театра отсутствует, его бесповоротно вытеснил танатос. Эринии-Благоволительницы, которые преследуют Макса-Ореста, остались только в названии спектакля.
Сразу после выступления хора с "Фугой смерти" начинается еврейский погром, и вид изувеченных тел, валяющихся на львовской улице, не мешает немецким офицерам наслаждаться трапезой и вести беседу о нравах аборигенов. Машина убийств работает, и вскоре тысячи киевлян будут уничтожены в Бабьем Яру.
В 2009 году, когда перевод получившего Гонкуровскую премию романа был издан в Москве и стал бестселлером, читатели не могли вообразить, что через 13 лет их собственная страна примется терроризировать мирное население Украины. Весной 2022 года Джонатан Литтелл и фотограф Антуан д’Агата ездили в Бучу и другие деоккупированные города Киевской и Харьковской областей и изучали свидетельства преступлений российской армии, посещали морги, видели трупы солдат и мирных жителей. Даже возле мемориального комплекса Бабьего Яра российская ракета и убила людей. Сергей Лозница считает нынешнюю войну возобновившейся Второй мировой, трагедии повторяются через 80 лет на той же самой земле.
"Главным замыслом моей книги было желание исследовать политическую жестокость в гигантских масштабах, основанную на феномене нацизма. Я мог бы писать об НКВД или Китайской империи, но я выбрал нацизм, потому что было больше доступа к документальному материалу, и это явление, родившееся в Западной Европе. Меня интересовали механизмы бюрократии нацизма, как они радикализировались во время войны и как это повлияло на психику народа", – говорил Джонатан Литтелл в интервью перед премьерой спектакля.
Я выбрал для себя только одну тему, одну историю – это история создания индустрии уничтожения
Насущный вопрос о причинах расчеловечивания обывателей, не совершавших в мирное время никаких преступлений, в романе находит несколько вычурных и парадоксальных ответов, но в пьесе они не звучат. Сергей Лозница изучает самооправдание тех, кто разрабатывал планы истребления европейского еврейства, и на афише спектакля – краниометр, при помощи которого нацисты пытались отличить арийский череп от неарийского. "Я выбрал для себя только одну тему, одну историю – это история создания индустрии уничтожения, – говорит режиссер. – Я выбрал только те эпизоды, которые имеют отношение к созданию индустрии уничтожения с точки зрения тех, кто ее создавал".
Пьесу Сергей Лозница написал уже после начала полномасштабной войны, и зритель может в антракте поразмыслить о сходстве преступлений против человечности, которые совершала гитлеровская армия, а сейчас копирует путинская. В начале работы над постановкой в театре возникла дискуссия: кто-то из актеров решил, что пьеса антиукраинская, поскольку львовский погром устраивают местные жители, а немцы за ними лишь наблюдают, обсуждая за столиком кафе биографию Бандеры. Но действия ОУН, как и вообще жизнь украинцев на оккупированных территориях, не являются темой спектакля. На первом плане всегда и везде завоеватели, немцы. "Шла внутренняя борьба между вермахтом и СС. Погромы нужны были, чтобы показать вермахту, какой ужас может твориться, когда СС не контролирует эту ситуацию. Им нужно было добиться согласия на эти акции. Такая же дискуссия шла по поводу того, расстреливать в Киеве евреев или не расстреливать, и ответственность за бойню в Бабьем Яре им нужно было переложить на генерал-губернатора, на вермахт. Это политические игры, борьба каждого за свою карьеру, за возможность дальнейшего роста. А к людям, которых будут уничтожать, это вообще не имеет отношения. Я пытался все эти механизмы показать", – поясняет Сергей Лозница.
Еще одна значимая тема – сходство двух режимов, которые заключили взаимовыгодный союз, принялись делить Европу, но в 1941 году сошлись в схватке. Одна из важнейших сцен спектакля – разговор эсэсовца Ауэ с попавшим в плен в Сталинграде комиссаром Правдиным. Джонатана Литтелла, по-видимому, вдохновили размышления Гроссмана в романе "Жизнь и судьба". Это не допрос, а беседа уважающих и понимающих друг друга с полуслова собеседников. Хотя сталинисты объясняют исторические процессы классовой борьбой, а гитлеровцы – противостоянием наций, мировоззренчески они близки. Оба режима изобрели машины массовых убийств, только немецкая машина была разрушена до конца, а советская сохранилась и сейчас заработала вновь, хотя классовая теория, оправдывавшая ее существование, давно забыта.
Комната, в которой мы репетировали, была увешана репродукциями. Это изображения зла
Максимилиан Ауэ (актер из Клайпеды Донатас Желвис), ставший после войны добропорядочным предпринимателем, в финале произносит монолог о своих злодеяниях. Почему же он стал чудовищем? "Камю в романе "Чума" рассматривает это как болезнь, она ниоткуда приходит и никуда исчезает, в этих обстоятельствах организмы реагируют так, как они реагируют. А дальше каждый познаёт свои способности. Есть золотые слова у главного героя в его последнем монологе: "Не зарекайся, что ты не убьешь, но ты можешь сказать: я постараюсь не убивать". О том, что делает человека монстром, написано много книг, в том числе и отчасти и "Благоволительницы". Это совокупность обстоятельств и факторов. Милый человек мог быть пианистом или писателем, но вот так сложились обстоятельства, и потом таков он сам – это тоже немаловажно. Потому что, помимо обстоятельств, все-таки есть человек, который может им противостоять, а может быть расплющен этим потоком", – размышляет Сергей Лозница.
Джонатан Литтелл категорически возражает против экранизации своей книги, но и в театре часто используются кинематографические элементы: как готовая хроника, так и специально снятые для спектакля сцены. Кинорежиссер Сергей Лозница от такого приема решительно отказался. "Это можно делать только в исключительных случаях, не разрушая иллюзию, не посягая на театральную условность. Представьте, я бы включил в какой-нибудь из эпизодов сцены погрома во Львове – все бы умерло на сцене, сценические действия и условность были бы расплющены хроникой. Но если использовать фотографии, такого эффекта нет. Я попробовал, и это работает, не нарушает течения спектакля, никак не посягает на условность, которую позволяет театр", – говорит Сергей Лозница.
Неописуемые преступления требуют потрясающих декораций, и мастерство художников Кирилла Шувалова и Катажины Лущик (много лет работавшей с Кшиштофом Варликовским) заслуживает восхищения. На красном занавесе дрожит портрет Гитлера, словно написанный Фрэнсисом Бэконом – художником, которого изучал Джонатан Литтелл. Текущий с небес кровавый поток остановлен Анишем Капуром, а мертвецы свалены, точно на гравюре Гойи. "Комната, в которой мы репетировали, была увешана репродукциями. Это изображения зла в искусстве, особенно конец XIX века – начало ХХ века, экспрессионизм. И всё, что связано с евгеникой. У меня в библиотеке оказалась энциклопедия "Человек", которая написана доктором Ранке, конец XIX века, там изложена теория, на которую потом опирались господа, принимавшие решение, кому жить, а кому нет", – рассказывает Сергей Лозница.
На премьеру "Благоволительниц" в Вильнюс приехали театралы из разных стран, почетным гостем был архитектор литовской независимости Витаутас Ландсбергис, о судьбе которого Сергей Лозница в прошлом году снял документальный фильм. Джонатан Литтелл пока спектакля не видел. Как он отнесется к тому, что в истории его героя царствует смерть и совсем нет любви? "Спектакль идет больше пяти часов с двумя антрактами, так что я оставил только танатос, но, может быть, и к эросу еще вернусь, – обещает Сергей Лозница. – Это будет отдельная история, линия два, ее тоже любопытно было бы выстроить".
