Александр Генис: В летнем выпуске журнала “Атлантик мансли” опубликован материал, отвечающий на вопрос, важнее которого не бывает: что делает нас счастливыми? Немного любви, работы, психологической устойчивости – достаточно ли этого для счастливой жизни? Ответ - в результатах грандиозного проекта, растянувшегося на много десятилетий. Исследователи Гарварда регулярно опрашивали 268 человек, поступивших в университет в конце 30-х, прошедших войну, доживших до старости – у каждого, естественно, была своя жизнь: карьера, разводы, женитьбы и так далее . Возглавляет исследование вот уже много лет (более 40!) Джордж Вейлант, знаменитый психиатр, профессор медицинского факультета Гарварда. Перед нами отчет журналиста, Марка Остау (Mark Ostow), получившего впервые доступ к архиву одного из самых длительных и всеобъемлющих исследований в истории – опрос длился 72 года.
Чтобы познакомить слушателей “Американского часа”, с этим беспрецедентным исследованием, я попросил Владимира Гандельсмана подготовить рассказ о гарвардском проекте.
Володя, поражает уже первая цифра: опрос, который длился 72 года. Это же - целая жизнь.
Владимир Гандельсман: Как у Бродского: на каждого мусье – досье. И каждый по ходу жизни отвечал (а те, кто еще жив – продолжают отвечать) на поставленные вопросы, беседуя с исследователем и его помощниками. Так составлялся и составляется архив. Я приведу пример. Вот дело под номером 218.
“Вы богаты, вы сами себя сделали. Вам около 80 и вы за всю жизнь ни дня не провели в больнице. У вашей жены подозревали рак, она вылечилась, вы прожили бок о бок с ней 60 лет. Если супружескую жизнь оценивать от 1 до 9 баллов, то ваша заслуживает высшего. У вас двое детей, у вас внуки. В опросе вас спрашивают: “Если начинать заново, какие проблемы вы попытались бы устранить, к кому обратились бы?” Ответ: “Может быть, я себя обманываю, но ничего не изменил бы”. То есть, будь это в наших силах, мы бы свели вашу формулу счастья к некоторым правилам и сделали бы это системой. Так?”
Александр Генис: Звучит, конечно, потрясающе. Кто не позавидует такой жизни?
Владимир Гандельсман: Это - одна из записей, а таких досье, повторяю, 268. И, конечно, далеко не всегда все так идеально. Есть ровные, благополучные судьбы (не забудем, что все подопытные начинали студентами Гарварда), а потом, ни с того ни с сего, начинаются провалы. У кого-то запои, кто-то сводит счеты с жизнью и так далее.
Александр Генис: И на основании этих судеб выводится формула счастья. Какая? Вот, что самое интересное.
Владимир Гандельсман: Честно говоря, меня впечатляет протяженность этого исследования, но обескураживают выводы. Счастливыми себя считают те, кто не были амбициозны, не ставили перед собой великих целей. Ни деньги, ни красота, ни чины не являются гарантами счастья. Скорее, наоборот. Важнее - прочная семья, надежные социальные связи и прочее.
Александр Генис: Я понимаю, о чем вы говорите. Звучит тривиально. Мы это и так знаем.
Владимир Гандельсман: Ну да. Стоило ли проводить такое исследование, если любой более или менее зрелый человек может дойти до этого без всякого исследования?
Я не вижу в этих выводах ничего неожиданного и интересного. Но не всё тут банально. Есть, я бы сказал, нормальные выводы. Например, о том, что человеческая жизнь не поддается статистическому учету. Это не открытие, но, по крайней мере, нормальный вывод, что она иногда совершенно необъяснима, что успешнейший человек – сенатор, красавец – вдруг сходит с ума или стреляется.
Александр Генис: Говоря об успешных людях: среди участников проекта был Джон Кеннеди...
Владимир Гандельсман: Да, но его файл, увы, засекречен и недоступен до 2040 года. Был в проекте и Норман Мейлер, например. Однако, самое интересное даже не звезды проекта, а судьба его автора. Любопытно переплетение жизни самого Джорджа Вейланта с его работой и с предметом его исследования. Взаимовлияние. Интересно взглянуть на самого исследователя. Кто он? Откуда такая одержимость? Сейчас ему 74, у его подопечных жизнь клонится к закату – тем, кто еще жив, под 90 – самое время подвести некоторые итоги. Вейлант с юности был влюблен в долгосрочный метод исследования – относительно небольшое количество подопытных на протяжении длительного времени. С юных лет он почувствовал, что знает истину. И это определило его уверенный старт. Он считал, что исследование, по мере длительности, становится лучше, как выдержанное вино.
Александр Генис: Странный для юного человека замах.
Владимир Гандельсман: Вот тут-то и начинается самое интересное. Вейлант вырос в благословенной обстановке, так он сам говорит. Его отец был знаменитый антрополог, впоследствии возглавивший Музей естественной истории в Нью-Йорке. Его мать была дочерью знаменитого банкира. У родителей был романтический счастливый брак. И вот в 1945 году, в возрасте 44 лет, отец застрелился. Дома, возле бассейна, его нашла жена. Джорджу было 10 лет. Прошло еще какое-то время и по случаю годовщины окончания отцом Гарварда им домой прислали памятную книгу со множеством фотографий, снятых, когда отец был студентом... И вот тут нечто произошло с мальчиком. И мне это очень понятно. Засмотревшись на фотографии, он не мог от них оторваться, он видел лицо какого-то человека, в том числе своего отца, которое со временем изменялось. И, конечно, в этот момент в нем проросло зерно будущего исследования. Длительного исследования. Что происходит с человеком во времени? Основной вопрос его исследования – как человек адаптируется к жизни? и книга у него есть “Адаптация к жизни”. Каков механизм защиты от кризисов? Каков бессознательный ответ человека на боль, конфликт, неопределенность и прочее?
Александр Генис: Другими словами, счастье – не в том, чтобы избежать стрессов, это – невозможно, а в том, чтобы с ними справляться.
Владимир Гандельсман: Об этом и речь. Читая архив, вы слышите голоса людей не только в их ответах, но и в их умолчаниях, это касается и их личной жизни (опросы затрагивают самые интимные области) и общественной, политические пристрастия. Все секреты – наружу. Один из “подследственных”, например, признается, что на седьмом десятке узнал, что он - гомосексуалист. Драмы, достойные пера Толстого или Достоевского, говорит сам Джордж Вейлант. Но, повторяю, он сам – главный герой своих же исследований. Сестра и брат Джорджа считают, что отец был путеводной звездой в его жизни. Он хотел двух вещей – превзойти отца и понять, кем он был. Личная жизнь самого Вейланта была мучительной. Три брака, тяжелые разводы, больные дети. Одна из его дочерей говорит: “Наша жизнь была гражданской войной в семье”. Четверо из пяти детей с ним не разговаривали долгое время. Вейлант описывает свою семью, как ту, что была у короля Лира…
Александр Генис: Сапожник без сапог. Понятно, почему он искал секрета счастья у других, а не у себя.
Владимир Гандельсман: Возможно. Мне кажется интересным вывод, к которому приходит ученый. “Ясно, – пишет он, – что формирование защитной реакции позволяет нам заботиться о ком-то, когда мы сами нуждаемся в помощи и защите”.