Свобода для или свобода от?

Обсуждают ли Дмитрий Медведев и Владимир Путин проблему "либерализации сверху"?

Радио Свобода продолжает дискуссию на тему "Возможна ли либерализация по-путински?".

В полемике, которая на протяжении всей недели проходит в эфире программы "Время Свободы – итоговый выпуск", свою точку зрения уже высказали:


Ольга Крыштановская, социолог: "На мой взгляд, когда Путин принял решение, что его преемником будет Медведев, он уже в тот момент осознавал, что на смену периода hard-политики должен прийти период soft-политики".

Николай Петров
, политолог: "Медведев посылает одни сигналы, но сам действует вопреки им".

Дмитрий Фурман
, политолог: "Ситуация, при которой Путин падет жертвой своих собственных построений, вполне вероятна".

Александр Аузан, экономист: "Когда конъюнктура плохая, власть заинтересована в том, чтобы войти в диалог с активными группами, потому что активные группы - это те, кто может себя вытащить из кризиса и еще кого-то, кроме себя".


Слово - генеральному директору Центра этнополитических и региональных исследований Эмилю Паину:

- Я перестал смотреть на Кремль, как на источник либерализации. Как раз сейчас пишу статью "Возможна ли либеральная модернизация в России?" Исхожу из того, что возможности либерализации сверху в России исчерпаны. Существует два вида импульсов сверху, соответственно, два вида свободы: "свобода для" и "свобода от"."Свобода для" – это когда просвещенный монарх осознает необходимость увеличения свободы конкуренции, политической, экономической инициативы и так далее. Будь то Петр I или Ататюрк, они исходили из того, что страна отстает в развитии, что так жить дальше нельзя. Ничего похожего наш
Не думаю, что России грозит какой-то уж сверхмассовый взрыв недовольства. Не столько потому, что сегодня общество подвержено апатии, сколько потому, что оно атомизировано
истеблишмент - ни Путин, ни Медведев - не демонстрируют, напротив: "в Багдаде все спокойно", все хорошо, если есть проблемы, то они занесены извне, и кризис не наш, он чужой. Задача власти, наоборот, имитировать стабильность и благополучие. Это прямо противоположно идее либеральной модернизации. "Свобода от" – то, что происходит сейчас в Иране, когда люди, которых "достал" авторитаризм, выходят против власти. Но и этого в России нет, потому что наша несвобода не столь грубая и очевидная, как, скажем, в Иране. Если и есть надежды на либерализацию, то они связаны с элитами, прежде всего, с теми, кто понимает, что их бизнес, их благополучие сегодня не защищены.

- Ощущение спокойствия, которое пытается внушить Кремль, кажется, входит в резкое противоречие с тем, что происходит в стране – с экономической ситуацией, с опасностью социальных бунтов. Многие эксперты считают, что пик социального недовольства придется на осень. Вы думаете, власть не готовится к этому?

- Наверняка власть готовится к этому больше, чем эксперты. Я, правда, не думаю, что России грозит какой-то уж сверхмассовый взрыв недовольства. Не столько потому, что сегодня общество подвержено апатии, сколько потому, что оно атомизировано. Вероятность какого-то "сплошного бунта", мне кажется, крайне мала – при любом развитии экономической ситуации.

- Вы сказали, что либерализацию могут инициировать какие-то социально активные группы населения – бизнесмены, например. Это всего лишь теоретическая возможность или для подобного поворота событий есть реальные предпосылки?

- Сегодня социологи фиксируют подспудный, медленный, неброский процесс, не похожий ни на бунты, ни на революцию:
Оранжевые, тюльпановые, розовые революции завершаются тем, что на смену одному авторитарному лидеру приходит другой
постепенное осознание того, что "никто не даст нам избавления". Либерализация России возможна, но вовсе не предопределена. Она потребует значительных усилий социальных сил, изменения образа мыслей. А сегодня оценки перспектив, даже в экспертных кругах – это оценки пикейных жилетов, примитивная кремленология: анализируют, что там под ковром, как Иван Иванович поссорился с Иваном Никифоровичем… Думаю, при таком взгляде на мир – через щелочку, через игольное ушко – рассмотреть процессы невозможно. Если же говорить о "народных волнениях"… Оранжевые, тюльпановые, розовые революции завершаются тем, что на смену одному авторитарному лидеру приходит другой. В этом смысле ожидание, что случится какой-то бунт и в результате будет либерализация, абсурдны. В результате бунта может прийти к власти националист, авторитарный деятель, популист и так далее, но никакая либерализация в нашей части мира на такой основе невозможна. Это показала Грузия, показывает Украина, показывает Киргизия.

- Так есть в России предпосылки для реальной либерализации? Или их нет?

- Чтобы их увидеть, нужно убрать зашоренность экспертов, мыслящих исключительно в категориях революций и бунтов. Нужно отказаться от идеи фатализма, которая сегодня очень популярна, кстати, не только у представителей истеблишмента, но и в либеральных кругах: мы – рабы, страна такой цивилизации никогда ничего не сможет сделать и т.д.

Есть возможность использования существующего в стране социально-культурного потенциала. В том числе, и возросшей потребности к обеспечению правовой безопасности. Нужно поставить цель выращивания общества. Но никто себе такой цели в России в условиях модернизации не ставил. Были цели либо побыстрее собственность приватизировать, либо власть сбросить. И сегодня, посмотрите, с чем выступают оппозиционные политические партии: дайте нам честные выборы, и мы перевернем мир! Но почему же политики, приходя под демократическими знаменами к власти, так быстро становятся авторитарными?

Дискуссию на тему "Возможна ли либерализация по-путински?" в пятницу, 26 июня завершит интервью с предпринимателем, в прошлом – члене бюро РСПП Олегом Киселевым в программе "Время Свободы - итоговый выпуск" (ведущий – Андрей Шарый).