Александр Генис: Сегодня даже непонятно, чего мы – люди - так всполошились, когда 40 лет назад человек высадился на Луне. Тогда всем казалась, что началась новая эра, но она быстро завершилась, ибо выяснилось, что человеку в космосе нечего делать. Мы не приспособлены для открытого пространства – нам нужно есть, пить и возвращаться обратно. Беспилотные устройства стоят дешевле, пользы приносят больше, не требуют человеческих жертв, но и не приносят славы. Между тем, в космос стремились, чтобы запахать эту целину под символы. Говорят, Армстронг больше всего боялся забыть исторические слова, которые он произнес, впервые ступив на чужую почву. И то оставленный им след исчезнет позже Земли и вместе с Солнцем. Этим, однако, все и кончилось. “Мы открыли Луну, - объясняют историки, - как викинги – Америку: преждевременно. Поэтому ни мы, ни они не знали, что делать со своим достижением”.
Эта параллель даже точнее, чем кажется на первый взгляд. Космос был в нашей мифологии еще одним Новым Светом, где разыгрывался карамболь уязвленной совести и подспудных страхов. В больном воображении фантастики любые контакты с неземным разумом следовали земному сценарию: либо мы, либо они были индейцами. Хорошо зная, чем это кончится, мы все равно рвались в космос.
Зачем?
Возможно, ответ следует искать совсем не там, где принято. Космос послужил новым импульсом теологической фантазии. Когда философия исчерпала 25-вековые попытки найти душе партнера, за дело взялись ученые. Не в силах вынести молчания неба, мы мечтали вынудить его к диалогу. Не понятно, на что мы рассчитывали, что хотели сказать и что услышать, но ясно, что мы отправились в космос, надеясь выйти из себя. Беда в том, что мы не нашли там ничего такого, ради чего бы это стоило делать. Кое-кто из астронавтов, правда, открыл Бога, но на Земле, а не в небе. На долю остальных осталась красивая история лунной эскапады.
К очередному юбилею высадки на Луне книжной рынок Америки пополнился новыми книгами об этом событии. С ними наших слушателей познакомит ведущая “Книжного обозрения” “Американского часа” Марина Ефимова.
Craig Nelson. “Rocket Men. The Epic Story of the First Men on the Moon”
Andrew Chaikin, Victoria Kohl. “Voices from the Moon.
“Apollo” Astronauts Describe Their Lunar Experiences”
Крэйг Нэлсон. “Люди в ракетах. История о первых людях на Луне”
Эндрю Чайкин, Виктория Коль.
“Голоса с Луны. Лунный опыт в высказываниях астронавтов
с космических “Аполлонов”
Марина Ефимова: История полетов на Луну рассказана множество раз. Тем не менее, как заметил рецензент новых книг Томас Мэллон, “в каждом пересказе история эта выглядит по-новому и всё более странно”. В 1969 году известный журналист Уолтер Кронкайт сказал: “После путешествия на Луну “Аполлона-11”, всё, что произойдет в наше время, будет казаться лишь сносками к этому событию”. Однако для большинства нынешних американцев полеты в Космос в 60-х -70-х годах сами представляются лишь сносками к событиям, потрясшим страну гораздо глубже: убийство президента Джона Кеннеди, война во Вьетнаме, и даже феномен барда-убийцы Чарльза Мэнсона, чьё кровавое безумие постыдно влилось в молодежную контркультуру Америки. Мэллон пишет:
Диктор: “Возможно, нынешнее равнодушие к Космосу объясняется тем, что после 1972 года ни один человек не пересекал границы так называемой “низкой околоземной орбиты”, то есть, не улетал от Земли дальше, чем на 2000 километров. После путешествий “Аполлонов” это выглядит так же странно, как если бы после полетов Линдберга, мы отказались бы от самолетов и по-прежнему пользовались только поездами и пароходами”.
Марина Ефимова: Возможно, именно застой в деле освоения Космоса и вызвал к жизни серию книг, описывающих новые аспекты всей этой истории. В книге “Люди в ракетах” автор – Крэйг Нельсон - сравнивает соревнование с Советским Союзом в Космосе с обоюдной гонкой ракетного вооружения и нежно называет соревнование в Космосе “небесной Олимпиадой”. Правда, он тут же напоминает:
Диктор: “NASA - Национальное Управление по аэронавтике и космическим исслeдованиям - будучи гражданской организацией, всегда помнило о своей, так сказать, военной ДНК. Президент Линдон Джонсон, который щедрей других снабжал Управление деньгами, считал эти траты оправданными - благодаря разведывательной сателлитной фотосъемке. “Теперь мы знаем, сколько у противника ракет, - говорил он, - и понимаем, что нам нечего было так надрываться, стараясь его обогнать”. Джонсон имел в виду, что его предшественника, Джона Кеннеди, выбрали президентом отчасти за его обещание уничтожить разрыв с Советским Союзом по числу ядерных боеголовок – разрыв, которого, как выяснилось, не было”.
Марина Ефимова: Именно Джон Кеннеди форсировал подготовку космических полетов, но, - пишет Нельсон, - он сделал это, главным образом, из-за шока, вызванного первым советским Спутником, и из-за восторга, вызванного полетом Гагарина. Не исключено также, что Кеннеди хотел загладить космическим бумом впечатление от трагического эпизода в Заливе Свиней, когда Америка, вопреки обещаниям, не помогла кубинским повстанцам. Что касается энтузиазма Кеннеди, то в беседе с руководителями NASA в 62-м году он сказал, что “не испытывает интереса к Космосу”.
Главное, на чем сосредоточился Нельсон в книге “Люди в ракетах” и что часто ускользало от внимания публики, - это невероятный темп, которым шла в 60-е годы подготовка к миссиям “Аполлонов”. (Особенно удивительно это для молодых американцев, для которых прогресс аэронавтики иллюстрируется, по выражению Нельсона, “тяжеловесной, ленивой циркуляцией космических челноков”).
Диктор: “Кеннеди установил срок сдачи программы “Аполлон” – “до конца десятилетия 60-х”. И этот срок не отодвинули даже после того, как “Аполлон-1” сгорел на земле, убив трёх астронавтов и создав полуторагодовой перерыв в полетах пилотируемых космических кораблей. В течение этого периода всё Управление было реорганизовано. Командир “Аполлона-8” Фрэнк Борман вспоминает об атмосфере в Управлении после пожара на “Аполлоне”: “Работали столько, что все сотрудники стали сильно выпивать, одни - чтобы расслабиться, другие - чтобы взбодриться, а чертовы доктора подсовывали им какие-то лекарства, от которых они не пьянели, а засыпали”.
Марина Ефимова: Пока еще никто из авторов - включая Нельсона - не исследовал в полной мере важные наземные этапы в американской истории освоения Космоса.
Крэйг Нельсон в своей книге щедро использует устную историю Управления по аэронавтике – рассказы конструкторов и самих астронавтов. Билл Андерс (вместе с Фрэнком Борманом и Джимом Ловеллом) участвовал в первом полете к Луне на “Аполлоне-8” и вернулся на Землю в Рождественскую ночь 1968 года.
Диктор: “Для публики миссия “Аполлона-8” выглядела просто как ангельский полет. Видели бы они наш командный модуль в момент, когда он шлёпнулся, наконец, в Тихий океан. Тесный, как капкан, он был весь заляпан рвотой, и пах, как деревенский сортир”.
Марина Ефимова: Нельсон не без удовольствия разоблачает мифы астронавтики. Молчаливого и сдержанного Нила Армстронга - первого человека, ступившего на Луну, - вечно рисовали суперменом, в успехе которого никто не сомневался. На самом деле победы давались ему нелегко - он дважды чуть не погиб: в космическом корабле “Джемини-8” и тестируя Лунный модуль. Знаменитый полет на Луну “Аполлона-11” 20 июля 69 года тоже не был таким безупречным, как об этом любят писать.
Диктор: “При высадке на Луну Армстронг и Олдрин перелетели на своем посадочном кораблике “Eagle” намеченный для прилунения, но заполненный валунами кратер, и, пока они лавировали, выбирая место посадки, и успокаивали панику своих компьютеризованных приборов, они израсходовали горючее. Когда они совершили, наконец, посадку в лунном “Море Спокойствия”, у них оставалось горючего на 17 секунд”.
Марина Ефимова: Новая книга Чайкина и Коль “Голоса с Луны” - сборник фотографий и высказываний астронавтов, хотя кто-то уже давно пошутил, что астронавты отличаются “общей нехваткой словесной огневой мощи”. Известно, что жена Армстронга Джэн, увидев его по телевидению говорящим с Землей и скупо передающим свои впечатления, воскликнула: “Описывай, описывай!..” Я, кстати, не заметила недостатка словесной мощи у астронавтов. Я брала интервью у Джима Ловелла, героического командира “Аполлона-13”, и он очень ярко (и с юмором) описывал приключения своей команды, за судьбой которой следила, затаив дыхание, вся Америка. А шутник Базз Олдрин так объяснил мне, почему астронавт Алан Шеппард стал первым американцем в Космосе: “Вообще, - сказал он, - хотели послать обезьяну, но в НАСА пришла куча писем в защиту прав животных, а в защиту Шеппарда не пришло ни одного письма. Вот он и полетел”.
В книге “Голоса с Луны” - много интересных высказываний, но одно - Фрэнка Бормана, командира “Аполлона-8” - кажется особенно важным:
Диктор: “Мы перенесли человеческий интеллект, ум и воображение на расстояние в 380 тысяч километров от населенной людьми планеты! Вот что важно. А нашли бы мы там камни или нет, - не имеет значения”.
Марина Ефимова: Многие специалисты, огорченные остановкой (или, во всяком случае, задержкой) в освоении Космоса, считают (как и Борман), что во время первых полетов на Луну науке не надо было давать права нагружать астронавтов заданиями (сбором образцов породы, например) в те немногие драгоценные часы, которые они провели на Лунной поверхности. “Если бы в первых полетах, - пишет историк астронавтики Мэллон, - было меньше геологии и больше онтологии, - не исключено, что в народе не угас бы так быстро энтузиазм космической одиссеи”.