Александр Генис: А сейчас в эфире – сентябрьский выпуск нашей ежемесячной рубрики “Музыкальное приношение” Соломона Волкова. Что в вашем Музыкальном приношении сегодня, Соломон?
Соломон Волков: Я хотел бы сегодня начать с юбилея, 85-летия замечательного дирижера из России Рудольфа Борисовича Баршая. Баршай эмигрировал из России (где он возглавлял созданный им когда-то камерный оркестр, первый в своем роде в Советском Союзе), в 1977 году и живет сейчас в Швейцарии, куда я ему и позвонил недавно, и мы с ним очень хорошо поговорили. Рудольф Борисович рассказал мне о своих мыслях, идеях, он мемуары написал сравнительно недавно, надеется их опубликовать, и уверен, что это будет очень интересно, потому что жизнь его была насыщена встречами с великими людьми и деятельность музыкальная его очень примечательная. Для меня Рудольф Баршай в данный момент очень интересен как специалист по Малеру. Их не так много было в России, Малера в России начали привечать и понимать по-настоящему сравнительно недавно, особенно в исполнительской области.
Александр Генис: А почему такое отношение именно к Малеру?
Соломон Волков: Его когда-то встретили в штыки в России. Первая критика на Малера была уничтожающая, когда он сам приезжал еще в Россию, именно как на автора симфоний. Как дирижера его всегда ставили очень высоко, еще Чайковский говорил, что Малер это гениальный капельмейстер. А потом к Малеру относились как к представителю упадка буржуазного искусства. Но в последнее время Малер потихоньку проникает в вены, если угодно, музыкального самосознания российского и, скажем, Гергиев его много дирижирует. Но Баршай действительно отдал Малеру всю свою сознательную дирижерскую жизнь. В частности, он довел до конца 10-ю симфонию Малера, которая, как известно, осталась автором неоконченной. Он умер в 1911 году, и существуют разные версии завершения этой симфонии. Есть версия англичанина Дерека Кука, есть версия Курта Зандерлинга, немецкого дирижера, который долгое время выступал в России, и это все очень разные подходы. Я из них из всех, пожалуй, отдам предпочтение версии Баршая в его же исполнении, когда он дирижирует оркестром Молодая немецкая филармония, потому что ты чувствуешь, что действительно она глубоко им прочувствована. И, в частности, ему хотелось показать, как католический оттенок мировоззрения Малера сказался на таком приятии мира, потому что Малер ведь композитор очень пессимистический, граница между приятием и неприятием очень деликатная у Малера, и Баршай, при том, что он показывает, каким диссонансным может быть язык позднего Малера, склоняется все-таки к такому общему благорастворению воздухов, если угодно, в малеровском творчестве, и мне кажется, он делает это очень убедительно, вот как в этом отрывке из финала 10-й симфонии Малера. Дирижирует юбиляр Рудольф Баршай.
И еще об одном сентябрьском юбилее я хотел сегодня напомнить. Замечательному пианисту Алексею Любимову в сентябре исполнилось 65 лет. Для меня Любимов важен не только как первый исполнитель очень многих новейших сочинений отечественной музыки, но и как настойчивый пропагандист американской музыки в России. Он играл в свое время, когда это совершенно еще не поощрялось, музыку Айвса фортепьянную, также он играл сочинения Джона Кейджа, знаменитого американского enfant terrible, тогда, когда это вообще было абсолютно запрещено в Советском Союзе.
Александр Генис: Раз уж зашла речь об этом человеке, я хотел вас спросить. Мне, во-первых, он симпатичен сам по себе, мне нравится его биография, мне нравится его отношение к миру, а больше всего мне нравится то, что он собирал грибы и был президентом Микологического общества Нью-Йорка. Именно поэтому я всю жизнь пытаюсь слушать его музыку, но у меня ничего не получатся. Научите, как слушать Кейджа, всю его случайную музыку, всю эту безумную авангардную чушь.
Соломон Волков: Вы знаете, Кейдж был очень разным композитором. И я согласен с вами, что его поздние опусы, и чем позднее, тем более слушать довольно затруднительно, это, как американцы говорят, “приобретенный вкус”. А ранняя музыка Кейджа ведь очень безыскусная. И как раз Любимов играет опус Кейджа под названием “В ландшафте” 1948 года, который мне, например, больше всего напоминает Дебюсси или каких-то других французов такого импрессионистского круга. Мы с моей женой Марианной по вечерам любим выходить, у нас рядом Гудзон, и мы садимся и глядим на реку. И луна в ней отражается, идет эта лунная дорожка потрясающая, по которой, кажется, можно пройти, если ты захочешь, и полное спокойствие на душе, и вот это спокойствие, мне кажется, великолепно предает Любимов в этом исполнении пьесы Кейджа “В ландшафте”.