Александр Генис: Когда этим летом, Америка поздравляла сама себя с 40-летием высадки на Луну, Том Вулф, в свойственном этому язвительному автору манере, напечатал в “Нью-Йорк Таймс” блестящий очерк “Великий шаг в никуда”. В нем он говорил, что НАСА упустила шанс использовать свое великое достижение по назначению – для пропаганды космической романтики. “Им, - написал Вулф, - нужны были творцы слов, философы и поэты, а не только инженеры”. Не сумев удержаться на гребне волны, ученые не смогли пойти дальше по проложенному ими пути. А вел он только в одном направлении – на Марс.
Чтобы вернуться к этому безумно дорогому проекту, нужно вновь заразить космическим энтузиазмом планету. А это очень непросто. Особенно после того, как мы ближе познакомились с красной планетой.
Первая “звезда” на вечернем небе, он нам никогда не давал покоя. Живя на третьей планете, мы невольно приписали второй – свою молодость, а четвертой – свою старость. Эта фантастическая хронология побуждала ученых искать на Марсе вымирающих братьев по разуму.
Так, астроном Скиапарелли составил подробную карту планеты с несуществующими каналами. Маркони утверждал, что ему удалось поймать закодированный радиосигнал марсиан. Поверив ему, американское правительство объявило трехдневное радиомолчание, но Марс его так и не прервал. И я понял почему, когда впервые увидел фотографию Марса. Глядя на безжизненный, лишенный тайны и величия, попросту – скучный, хоть и инопланетный ландшафт, я впервые с тоской подумал: “Может, мы и правда – венец творения? И это значит, что нам не с кем разделить бремя ответственности за разум”. И еще я подумал, как повезло нам с планетой: могла быть хуже.
Тем не менее, в мире достаточно людей, которые готовы ее покинуть, в том числе, и навсегда. Об этом рассказывает сегодняшний гость, автор весьма необычного проекта полета на Марс, физик-теоретик из Аризоны Лоренс Краусс.
Беседа с ним ведет корреспондент “Американского часа” Ирина Савинова.
Ирина Савинова: Сейчас, 40 лет спустя, считаете ли Вы, что полет на Луну оправдал себя? Что он дал человечеству?
Лоренс Краусс: В конечном счете, да, оправдал. В том смысле, что это событие вдохнуло силы в человечество, заставив нас задуматься о том, как объединить усилия с целью покорения нашего ближайшего соседа - Луны. В смысле достижений – ничего примечательного. Для науки – небольшая польза. Но стали очевиднее цели. Не обязательно в контексте космических полетов. Это – урок использование технологических достижений и финансовой поддержки в более широком масштабе. Что важно для решения таких проблем, как борьба с глобальным потеплением. В любом случае, высадка на Луна зарядила энергией целое поколение молодых людей. По себе знаю. В этом смысле, полет себя оправдал
Ирина Савинова: Полет – в разгар Холодной войны - имел и важную политическую задачу – установить американский флаг на Луне.
Лоренс Краусс: Нет сомнения, что экспедицию послали и с политическими соображениями. В то время это сильно укрепило гордость американцев как нации. Это, собственно, одна из причин, по которым высадка и была совершена. Я, лично, не вижу особо важного значения именно в этом факте, но такая причина была.
Ирина Савинова: Говорят, что экспедиция на Луну была полезна скорее философии, чем науке. Вы согласны с таким утверждением?
Лоренс Краусс: Для науки, к сожалению, особенного толку от полета не было. НАСА собирает материал для будущих полетов без участия человека. Главные усилия направлены на механизмы. Признаемся, в космических полетах 99,9 процентов внимания уделяется запуску и возвращению корабля на Землю. Как видим, для науки с ее исследованиями места и средств остается очень мало. Основные исследования на Луне мы проводили без участия человека.
Теперь о философском аспекте. На стене у меня висит фотография нашей планеты, сделанная человеком с Луны. Взглянув на нее, понимаешь, что мы все – одно целое на этой голубой точке в черном космосе.
Ирина Савинова: Сегодня все внимание переключилось на Марс. Почему Марс?
Лоренс Краусс: Марс – фантастически интересная планета. На ней, в отличие от Луны, есть основные условия для создания на ней колонии. Если нам удастся найти окаменевшие свидетельства древней жизни на планете, мы получим ответ на вопрос о возникновении жизни в солнечной системе. Это очень важно, и люди смогут это узнать, попав на Марс.
Ирина Савинова: Почему и ученых, и писателей-фантастов, и просто людей Марс всегда так интересовал?
Лоренс Краусс: Это планета, похожая на Землю. Если где-то в солнечной системе есть условия для существования жизни, то Марс – прекрасный кандидат. Он соблазнительно близок, хотя, все-таки, очень далек. Марс возбуждает воображение. И не потому что мы, как думали в старину астрономы, верим, что на планете есть каналы, а, значит, и цивилизация. Просто приятно осознавать, что мы не одиноки в космосе. Марс – это место, где нашли приют наши надежды на то, что где-то во вселенной есть жизнь.
Ирина Савинова: В чем экономические и политические трудности полета на Марс?
Лоренс Краусс: Конечно, технические трудности – главные, но и экономические тоже. Вопрос в том, чтобы решиться послать такую экспедицию, вернуть ее на Землю и потратить на это деньги. А суммы - астрономические. Другая проблема – радиация, которую космонавты получат по пути на Марс и с него. Эту техническое препятствие необходимо решить, а решения у нас пока нет. Будь у нас достаточно денег, я уверен, мы смогли бы и эту проблему осилить. Но, главное, я не думаю, что следует кого-то посылать на Марс в командировку. Надо ставить перед собой иную задачу – построить колонию, создать на другой планете постоянный форпост, населенный людьми.
Ирина Савинова: Как встретили ученые ваше предложение “билет в один конец”?
Лоренс Краусс: Сообщество ученых встретило мое предложение очень хорошо. Меня даже удивила готовность столь многих принять такую необычную идею как вполне разумную. Многие, с кем я делился своей идеей, были готовы совершить путешествие в один конец на Марс. Я, признаюсь, сделал мое предложение с целью расшевелить людей, заставить их думать: зачем лететь? чего мы хотим достичь, и чем мы готовы пожертвовать ради такой экспедиции? Заставить всех по-новому взглянуть на такой проект.
Ирина Савинова: Жизнь и смерть на Марсе, как Вы себе это представляете?
Лоренс Краусс: Я не хотел бы предсказывать будущее, но мне кажется, что жизнь и смерть там во многом окажутся такие же, как и на Земле. Самое трудное - убедить Конгресс и НАСА послать такую экспедицию и не расценивать ее как самоубийство. Посланники будут жить плодотворной жизнью в искусственной среде. Как со временем жизнь маленькой колонии в ограниченном пространстве будет развиваться – это для писателей-фантастов.
Ирина Савинова: Вы сами хотели бы отправиться в такую экспедицию?
Лоренс Краусс: Не прямо сейчас. Хотя сегодня у меня такой плохой день, что - хоть на Марс. В будущем, если обстоятельства изменятся, может тогда... Мне было бы интересно встретиться с неизвестным, помочь своим участием в эксперименте, но и без меня обойдутся – есть столько добровольцев, в том числе и среди бывших космонавтов тоже.