Александр Генис: “Капитализм живуч и не популярен”, - с этого можно начать отчет о книге “Перманентная революция”, которую слушателям “Американского часа” представит ведущая нашего “Книжного обозрения” Марина Ефимова.
Joyce Appleby.
“The Relentless Revolution. A History of Capitalism”
Джойс Эпплби.
“Перманентная революция. История капитализма”
Марина Ефимова: На Западе до сих пор принято определение капитализма, данное в начале 20-го века австрийским экономистом Джозефом Шумпетером: “Капитализм есть непрерывное революционизирование экономической структуры изнутри: непрерывное разрушение старых структур и непрерывное создание новых. Капиталистическая система не может стоять на месте, - писал Шумпетер. – Её приводят в движение постоянно набегающие волны антрепренерских нововведений. Капитализм – это непрерывный вихрь созидательного разрушения”.
Историк экономики Джойс Эппелби, которая до этого занималась историей капитализма только в Англии и Америке, на этот раз рассматривает глобальную историю капитализма - во всем ее созидательном и разрушительном величии.
Диктор: “Экономическая система, которую мы называем капитализмом и истоки которой восходят к 16-му веку, во многих смыслах не была неизбежной формой экономики. Отступление от форм, существовавших до этого более четырех тысяч лет, было поразительным, если не сенсационным. И свидетельствовало оно, в первую очередь, о появлении нового мышления, нового подхода к ведению дел – такого, которое разрешало частным дельцам и инвесторам получать выгоду в ущерб старым порядкам, старым обычаям и даже старым моральным ценностям. Перемены были в новом подходе ко всему, начиная с ростовщичества и кончая акционерными обществами. Это была революция в сознании, а не в технике. Капитализма не могло бы быть без культуры капитализма”.
Марина Ефимова: В доказательство этого положения Эппелби подробно разбирает зарождение капитализма в Голландии – в незаметной, ординарной, бедной ресурсами стране, которая взлетела к богатству и мировому влиянию в течение одного столетия. Причем нововведения в голландской экономике 16-го века Эппелби разбирает так увлеченно, что даже преобразования в торговле сельдью кажутся читателю захватывающе интересными. Но главным исследовательским полигоном Эппелби является Англия – в частности, английская аграрная революция, ставшая базой для революции индустриальной.
Диктор: “Еще в середине 16-го века 80 процентов населения Европы было занято в сельском хозяйстве – примерно тот же процент, что и в Древнем Риме. А к 1800-му году это количество уменьшилось вдвое благодаря новому, коммерческому хозяйству: севообороту и, главным образом, так называемому “огораживанию”. Огораживание было следствием роста цен на шерсть, который побудил лендлордов значительно уменьшить площадь нерентабельных общинных земель. Их стали “огораживать” заборами и сдавать в аренду преуспевающим фермерам под овечьи пастбища. Это была мера непопулярная и жестокая, но она подняла английское сельское хозяйство на небывалый доселе уровень продуктивности. Огораживание высвободило большое количество рабочей силы - обедневших фермеров, которые переселились в города и стали первым поколением пролетариата”.
Марина Ефимова: Среди приемов капиталистической системы было, как известно, много жестоких и отвратительных, и все их Эппелби добросовестно описывает, включая детский труд, возрождение работорговли и возврат к средневековым условиям труда на заводах и фабриках 19-го века. Эппелби уделяет достаточное место в книге и тому, что она называет “теневой историей капитализма – то есть историей антикапитализма”. На страницах книги появляются и гиганты-теоретики антикапитализма Маркс и Энгельс, и лидеры радикальных политических движений, и многочисленные руководители рабочих организаций и профсоюзов. Но все же главные персонажи книги – те, кто создавал капиталистическую экономику, а не те, кто с ней боролся.
Эппелби приводит в книге короткие наброски портретов “индустриальных левиафанов” Европы и Америки: англичан Ватта и Веджвута, немцев Карла Цейсса, Вернера фон Сименса (чья компания начала с телеграфа и кончила через два века электроникой) и клана “стальных” магнатов - баронов Тиссенов (чья коллекция шедевров живописи заполняет сейчас два музея в Испании). Америка представлена в книге Корнелием Вандербильтом, Джоном Рокфеллером, Эндрю Карнеги и Генри Фордом.
В своей книге Эппелби отдает должное целому поколению европейских экономистов, работавших задолго до Адама Смита, которые, по ее мнению, понимали природу капитализма. В своих работах они утверждали, что “элементы каждой экономики гибки, изменчивы и готовы приноравливаться к новым условиям - вопреки надеждам многих на статичность экономических систем”. И Эппелби неоднократно напоминает читателю, что “капитализм” - явление многообразное. Она пишет:
Диктор: “Капитализм – настоящий хамелеон. И проследить все его бесконечные перемены и новые формы – нелегкое дело. Особенное разнообразие появилось после Второй мировой войны в таких странах, как Соединенные Штаты, Япония, Франция, Германия, Сингапур, Тайвань и Южная Корея. Во многих случаях капиталистические системы в этих странах своим успехом были обязаны помощи правительств – вопреки стандартному представлению о том, что вмешательство сверху всегда противопоказано свободной рыночной системе капитализма. В Америке с 1941-го по 1960-й год правительство финансировало 64% исследовательских фондов страны. Правительственные контракты с компанией I.B.M. оплатили многие новые разработки. Интернет – самое современное орудие антрепренерской инициативы – был продуктом правительственного инвестирования”.
Марина Ефимова: Анализируя в последней главе книги изумивший всех экономический рост Китая, Эппелби пишет:
Диктор: “Китай опроверг сразу два общепринятых предположения: что капитализм и демократия неразлучны, и что капитализм и рынок не в состоянии приспособиться к незнакомым условиям”.
Марина Ефимова: Джойс Эппелби оптимистически смотрит в будущее даже сейчас, в момент мирового финансового кризиса. Несмотря на свою приверженность свободному рынку, она считает, что выборное демократическое правительство может и должно сдерживать крайности этого рынка. “Нет причин думать, что общество откажется от возможности модифицировать и контролировать свою экономику, - пишет она. – Капитализм – перманентная революция, а не бездумная (безмозглая) революция”.