10 апреля в авиакатастрофе близ Смоленска погиб президент Польши Лех Качиньский. О чувствах, которые сейчас испытывают миллионы поляков, говорят публицист Кристина Курчаб-Редлих и писатель Ежи Помяновский.
Кристина Курчаб-Редлих: Говорят, что нет незаменимых людей. Но сегодняшняя трагедия доказывает, что они есть. В свое время это был цвет нашей оппозиции. Без них политическая жизнь будет совершенно другая. Этот постоянный спор между правительством и президентом и его сторонниками толкал нашу демократию вперед. Конечно, президент был в оппозиции к премьеру. Было и много депутатов, которые тоже были в оппозиции. Это совершенная мистика. Туда летели люди, чьи родственники были убиты 70 лет назад, так называемые "катынские семьи", их было очень много. Дочь летит на могилу отца и погибает по дороге - таких очень много. Перед президентским дворцом много людей, они приносят цветы, молятся, отправляют богослужение. Весь проспект, который ведет к президентскому дворцу, забит людьми, которые хотят быть вместе.
– Вы тоже туда пойдете?
– Да, конечно. Чтобы просто посмотреть, почувствовать атмосферу. Это большой удар для каждого поляка. Потому что мы так привыкли к этим лицам, они были сугубо нашими. Любили их, не любили – это неважно. Они были самые главные, можно сказать, в нашей политике. Позвонила моя подруга-журналистка из Израиля, которая несколько раз брала интервью у нашего президента, и говорит: "Знаешь, о чем я с ним разговаривала? О наших собаках". Потому что он был очень симпатичный человек. Кроме того, мы все, поляки – слева, справа, из центра – любили жену президента, она была очень теплым, душевным человеком. Кроме того, она была очень умная. Часто мы ждали, что она скажет. Конечно, она не очень часто говорила, но нередко была и в оппозиции к своему мужу. Мы принимали участие в нашей политике. Идут постоянные споры, мы голосуем. Мы с ними живем, мы их любим, или не любим – но они же наши.
Заслуги президента вспоминает писатель Ежи Помяновский, главный редактор журнала "Новая Польша":
– Знаете, мы сегодня в Польше все в трауре, независимо от политических пристрастий, не только люди из партии, которая поддерживала покойного президента нашей республики. Качиньский был все-таки избран всем народом, это не парламент избирал его, он не был назначен своим предшественником, но был человеком, которого действительно избрало большинство. Эту скромную, но все-таки демократическую мысль лелеет сейчас в душе любой из моих соотечественников.
При этом Качиньский лично был человеком полным не только человеческого достоинства, но какой-то доброй воли. Его отношение, например, к национальному вопросу было знаменательным. Это был человек, который никогда не запятнал себя словами, обращенными против наших меньшинств или против наших соседей. Заметьте, что даже наболевший вопрос наших отношений с Украиной и с украинцами был в огромной мере не потушен, к сожалению, но уменьшен благодаря его выступлениям. Это он вместе с президентом Украины Виктором Ющенко навестил деревню, которая когда-то стала жертвой резни ее украинских жителей в отместку за репрессии и злодеяния УПА на востоке довоенного польского государства. Его отношение к антисемитизму было абсолютно негативным. Никогда он не сказал злого слова против россиян и российского народа, подчеркиваю, я не говорю о российском государстве. Он был отец польского диссидентства, польской демократии, друг не столько России, сколько россиян, их огромной роли в европейской культуре и европейской политике.
Качиньский старался довольно часто ссылаться на его окружение и его партию, которой руководит его родной брат-близнец, что ему порой мешало. Не было худших врагов Леха Качиньского, чем его собратья из партии "Право и Справедливость", особенно публицистов. Но это другой вопрос. Сегодня нам всем просто жалко человека, который все-таки сумел, вопреки недостаткам и ошибкам своих знакомых и близких ему деятелей, победить на выборах 2005 года. То, что он терял популярность, не было его личной виной, по мнению многих поляков.
Кроме того, никогда в истории Польши и другого европейского государства не бывало такой катастрофы. Вместе с Качиньским погибли крупные деятели – не только политические, но и главнокомандующий штабом польского войска, глава национального банка, много министров и неплохих администраторов, не назначенных никем, потому что в Польше всех таких людей избирают граждане. Мы не только уважаем, но будем помнить этого человека. Он не нарушил нашу демократию во время своего владычествования в качестве президента Речи Посполитой.
– Господин Помяновский, не секрет, что вы тоже могли оказаться в этом самолете. Так что в вашей судьбе тоже был поставлен знак свыше.
– Это правда. Я был лично приглашен Лехом Качиньским в эту поездку, потому что одним из выдающихся деятелей довоенной Польши и лейтенантом Войска Польского был мой родной и очень любимый дядя. И он, зная об этом из новой книги профессора Кумерта, посвященной Катыни, пригласил меня, я бы сказал, особым образом. Как вы слышите, я говорю с вами не очень здоровым голосом - это следствие того, что я прошел вчера небольшую хирургическую операцию и я все еще в больнице, из-за этого я с ними и не полетел. Если бы не этот случай, я имел бы честь быть погибшим вместе с выдающимися личностями, которые вместе с Лехом Качиньским погибли на смоленской земле.
Кристина Курчаб-Редлих: Говорят, что нет незаменимых людей. Но сегодняшняя трагедия доказывает, что они есть. В свое время это был цвет нашей оппозиции. Без них политическая жизнь будет совершенно другая. Этот постоянный спор между правительством и президентом и его сторонниками толкал нашу демократию вперед. Конечно, президент был в оппозиции к премьеру. Было и много депутатов, которые тоже были в оппозиции. Это совершенная мистика. Туда летели люди, чьи родственники были убиты 70 лет назад, так называемые "катынские семьи", их было очень много. Дочь летит на могилу отца и погибает по дороге - таких очень много. Перед президентским дворцом много людей, они приносят цветы, молятся, отправляют богослужение. Весь проспект, который ведет к президентскому дворцу, забит людьми, которые хотят быть вместе.
Этот постоянный спор между правительством и президентом и его сторонниками толкал нашу демократию вперед
– Вы тоже туда пойдете?
– Да, конечно. Чтобы просто посмотреть, почувствовать атмосферу. Это большой удар для каждого поляка. Потому что мы так привыкли к этим лицам, они были сугубо нашими. Любили их, не любили – это неважно. Они были самые главные, можно сказать, в нашей политике. Позвонила моя подруга-журналистка из Израиля, которая несколько раз брала интервью у нашего президента, и говорит: "Знаешь, о чем я с ним разговаривала? О наших собаках". Потому что он был очень симпатичный человек. Кроме того, мы все, поляки – слева, справа, из центра – любили жену президента, она была очень теплым, душевным человеком. Кроме того, она была очень умная. Часто мы ждали, что она скажет. Конечно, она не очень часто говорила, но нередко была и в оппозиции к своему мужу. Мы принимали участие в нашей политике. Идут постоянные споры, мы голосуем. Мы с ними живем, мы их любим, или не любим – но они же наши.
Заслуги президента вспоминает писатель Ежи Помяновский, главный редактор журнала "Новая Польша":
– Знаете, мы сегодня в Польше все в трауре, независимо от политических пристрастий, не только люди из партии, которая поддерживала покойного президента нашей республики. Качиньский был все-таки избран всем народом, это не парламент избирал его, он не был назначен своим предшественником, но был человеком, которого действительно избрало большинство. Эту скромную, но все-таки демократическую мысль лелеет сейчас в душе любой из моих соотечественников.
Он был отец польского диссидентства, польской демократии, друг не столько России, сколько россиян, их огромной роли в европейской культуре и европейской политике
При этом Качиньский лично был человеком полным не только человеческого достоинства, но какой-то доброй воли. Его отношение, например, к национальному вопросу было знаменательным. Это был человек, который никогда не запятнал себя словами, обращенными против наших меньшинств или против наших соседей. Заметьте, что даже наболевший вопрос наших отношений с Украиной и с украинцами был в огромной мере не потушен, к сожалению, но уменьшен благодаря его выступлениям. Это он вместе с президентом Украины Виктором Ющенко навестил деревню, которая когда-то стала жертвой резни ее украинских жителей в отместку за репрессии и злодеяния УПА на востоке довоенного польского государства. Его отношение к антисемитизму было абсолютно негативным. Никогда он не сказал злого слова против россиян и российского народа, подчеркиваю, я не говорю о российском государстве. Он был отец польского диссидентства, польской демократии, друг не столько России, сколько россиян, их огромной роли в европейской культуре и европейской политике.
Качиньский старался довольно часто ссылаться на его окружение и его партию, которой руководит его родной брат-близнец, что ему порой мешало. Не было худших врагов Леха Качиньского, чем его собратья из партии "Право и Справедливость", особенно публицистов. Но это другой вопрос. Сегодня нам всем просто жалко человека, который все-таки сумел, вопреки недостаткам и ошибкам своих знакомых и близких ему деятелей, победить на выборах 2005 года. То, что он терял популярность, не было его личной виной, по мнению многих поляков.
Кроме того, никогда в истории Польши и другого европейского государства не бывало такой катастрофы. Вместе с Качиньским погибли крупные деятели – не только политические, но и главнокомандующий штабом польского войска, глава национального банка, много министров и неплохих администраторов, не назначенных никем, потому что в Польше всех таких людей избирают граждане. Мы не только уважаем, но будем помнить этого человека. Он не нарушил нашу демократию во время своего владычествования в качестве президента Речи Посполитой.
– Господин Помяновский, не секрет, что вы тоже могли оказаться в этом самолете. Так что в вашей судьбе тоже был поставлен знак свыше.
– Это правда. Я был лично приглашен Лехом Качиньским в эту поездку, потому что одним из выдающихся деятелей довоенной Польши и лейтенантом Войска Польского был мой родной и очень любимый дядя. И он, зная об этом из новой книги профессора Кумерта, посвященной Катыни, пригласил меня, я бы сказал, особым образом. Как вы слышите, я говорю с вами не очень здоровым голосом - это следствие того, что я прошел вчера небольшую хирургическую операцию и я все еще в больнице, из-за этого я с ними и не полетел. Если бы не этот случай, я имел бы честь быть погибшим вместе с выдающимися личностями, которые вместе с Лехом Качиньским погибли на смоленской земле.