Александр Генис: Чудо 1989-го года, когда в одночасье рухнул коммунистический режим в Европе, стало предметом исследования американского историка Мэри Сарот, книгу которой представит нашим слушателям Марина Ефимова.
Mary Elise Sarotte. “1989. The Struggle to Create Post-Cold War Europe”
Мэри Сарот. “1989. Борьба за устройство Европы
после Холодной войны”
Марина Ефимова: С точки зрения многих западных политиков нынешняя ситуация в Европе – именно та, на которую надеялись демократические страны Запада после развала коммунизма. А именно: страны Центральной Европы уютно объединены в Европейский Союз, НАТО контролирует относительно мирный континент, а терпимые размолвки между Западом и авторитарной Россией вполне объяснимы и естественны, учитывая исторические обстоятельства. Однако такой порядок вещей не установился сам собой, как нам напоминает политолог, профессор университета Южной Каролины Мэри Сарот. В книге “1989-й” она подробно воспроизводит весь пучок конкурирующих концепций будущей Европы, которые возникали, видоизменялись и исчезали в период между появлением первой бреши в Берлинской стене в ноябре 1989 года и объединением Германий в октябре 1990-го.
Диктор: “Идею объединения Восточной и Западной Германий энергично поддерживали двое ведущих политиков: канцлер Западной Германии Гельмут Коль и тогдашний президент Соединенных Штатов Джордж Буш-старший. Но соседей Германии эта идея далеко не радовала. Английский премьер Маргарет Тэтчер, узнав о планах объединения, воскликнула: “Мы уже два раза разбили немцев, а они снова тут как тут”. А ядовитые французы писали: “Мы так любим Германию, что хотим, чтобы в Европе их было две”. Поляки были обеспокоены тем, что их страна снова может стать соблазном для сильных соседей. Из европейских стран поначалу только Испания и Ирландия приветствовали объединение Германий”.
Марина Ефимова: Единого мнения не было и внутри самой Восточной Германии. Диссиденты и протестантские пасторы, которые устраивали осенью 1989 года массовые уличные протесты и в большой степени способствовали смене режима, отнюдь не планировали объединять свою новую, свободную страну с могучей ФРГ.
Диктор: “Лидеры красочного букета доморощенных партий выступали за независимую, демократическую Восточную Германию, которая выбрала бы третий путь между западным капитализмом и советским коммунизмом. В тот короткий период, когда будущее страны формировали диссиденты, они успели принять Конституцию, в которой предусматривалась ограниченная частная собственность, военный нейтралитет и базовые демократические институты”.
Марина Ефимова: Самым серьезным препятствием на пути объединения Германий было противодействие Советского правительства Михаила Горбачева. Отец гласности и перестройки понимал, что став частью ФРГ, Восточная Германия присоединится к НАТО, станет частью Североатлантического Альянса. А Горбачев настаивал на том, чтобы НАТО ни на сантиметр не переступало за линию, проведенную в свое время Железным Занавесом.
Диктор: “По контрасту с идеей разросшейся и ведомой Вашингтоном Западной Европы, Горбачев видел всю Европу объединенной и независимой. Он надеялся на создание, по его выражению, “общеевропейского дома”, который объединит интересы безопасности всех стран от Урала до Атлантики. Горбачев считал, что только паневропейский союз сможет положить конец давнему конфликту между Востоком и Западом и создаст фундамент, на котором будет покоиться мирная, свободная от ядерного оружия Европа”.
Марина Ефимова: Естественно, советского лидера, даже самого либерального, можно было заподозрить в желании сохранить в Европе влияние Советского Союза, однако нужно учесть, что единомышленниками Горбачева в решении европейского вопроса были и убежденные антикоммунисты Восточной Германии, и чешский лидер Вацлав Гавел.
Диктор: “Но Буш и Коль победили. Планы Горбачева относительно Европы в Америке называли bid a pipe dream (что можно перевести как “маниловские мечты”). Немецкие и американские дипломаты с помощью небольшого числа компромиссов и большого количества немецких марок достигли полного соглашения. В Восточной Германии мнения диссидентов (чьи убеждения и чье мужество когда-то подняли народ на борьбу) теперь тот же народ игнорировал. Подавляющее большинство населения страны проголосовало за присоединение к ФРГ”.
Марина Ефимова: Москва до сих пор поднимает вопрос о том, что Соединенные Штаты нарушили свое обещание не продвигать НАТО на Восток. В качестве контраргумента автор книги “1989-й” Мэри Сарот выставляет, среди других, и тот факт, что обещание не было письменно подтверждено ни одним документом.
Но самый, конечно, важный вопрос в деле объединения двух Германий – к каким последствиям для Европы это привело? Вот что пишет об этом рецензент книги “1989-й”, берлинский обозреватель газеты “Нью-Йорк Таймс” Пол Хокенос:
Диктор: “Двумя десятилетиями позже Европа все еще разделена – между продвинутым на восток Западом и Россией. Помимо двух этих анклавов, в Европе есть зона нестабильных стран, которых ни та, ни другая сторона не могут назвать союзническими. Среди них: Грузия, Молдова, Украина. Эти страны регулярно сотрясают или войны, или бурные столкновения внутренних политических сил и мнений. Что касается ядерных ракет на полигонах разных европейских стран, то они все еще нацелены друг на друга. Сейчас кажется, что иначе и быть не может, но в книге “1989-й” политолог Мэри Сарот наглядно показывает, что в тот судьбоносный год история Европы могла бы свернуть на другой путь”.
Марина Ефимова: Мне кажется, что чрезвычайно интересная книга Мэри Сарот “1989-й” учит нас не выносить сгоряча прокурорских обвинений политикам. Она еще раз наглядно демонстрирует, какой путаницей противодействующих сил, интересов, мнений, взаимного недоверия, обоснованных и необоснованных страхов диктуется каждое историческое решение.