Александр Генис: В ведущем “толстом” журнале Америки, ежемесячнике “Атлантик Мансли”, появилась статья под названием, которое можно перевести разговорным просторечием: “Мужчинам каюк”. Дело в том, что в этом году женщины стали большинством среди работающего населения Америки, и это - впервые в истории. Большинство менеджеров теперь – женщины. В колледжах на двух юношей - три девушки. Годами женщины боролись за равенство. Но равенство, как оказалось, не конечный пункт. Может быть, современное постиндустриальное общество просто лучше приспособлено для женщин? Каковы культурные последствия этого феномена? Об этом мы беседуем с Владимиром Гандельсманом.
Володя, вообще-то с начала времен, если не верить в мифический матриархат, мужчины доминировали в любом обществе, включая обезьянье ...
Владимир Гандельсман: Да, но всё изменилось ровно сейчас, и меняется с большой скоростью. Культурные и экономические изменения всегда находятся во взаимодействии, влияя друг на друга. И глобализация экономики влияет на рождение мальчиков – количественно мужской пол утрачивает преимущество во всем мире. Пример – Южная Корея, где было строго патриархальное общество. Жены, у которых не рождались мальчики, подвергались гонениям, использовались просто как слуги, некоторые молились и просили духов избавить их от детей женского пола. В 70-80-е годы там произошла индустриальная революция, и женщины были вовлечены в работу, они двинулись в город, стали учиться в колледжах. И всё, неравенства как не бывало. Никаких у мужчин преимуществ нет.
Александр Генис: То же происходит и в таких традиционных обществах как Индия и Китай.
Владимир Гандельсман: И вот что интересно. Есть Организация по экономическому сотрудничеству, она придумала такую комиссию, которая исследовала политическую роль женщин в 162 странах мира. Оказалось, что чем больше власти у женщин, тем сильнее экономика страны. В некоторых разрушенных войной государствах женщины включаются в жизнь страны как своего рода материнские спасательные команды. Президент Либерии Эллен Джонсон Сёрлиф определяла свою страну как больного ребенка, нуждающегося в её помощи, - это было во время её президентской кампании пять лет назад. Постгеноцидная Руанда для оздоровления нации выбирает в парламент большинство женщин. Это - первая страна с женским большинством в парламенте. В течение долгого периода психологи-эволюционисты утверждали, что в нас заложены некоторые данности с доисторических времен: мужчины быстрее и сильнее, более склонны к борьбе и прочее. Женщины запрограммированы как более домашние существа, в заботе о детях, воспитании. А что, если мужчины и женщины на протяжении своей истории были исполнителями не биологического императива, но социальных ролей, которые основаны на том, что более эффективно? Может быть, экономика новой эры больше подходит женщинам?
Александр Генис: Действительно – больше подходит? Есть доказательства?
Владимир Гандельсман: Доказательства – под рукой. В момент нынешней Великой Рецессии три четверти работ потеряли мужчины. Постиндустриальная экономика совершенно равнодушна к мужской силе. Атрибуты куда более ценные сегодня – социальный интеллект, открытость в общении, способность быть спокойным и сосредоточенным – в этом мужчины, как минимум, не доминируют. Скорее – наоборот. Женщины из бедных районов Индии учат английский быстрее мужчин. Женщины в Китае владеют 40 процентами частных бизнесов. “Феррари” там - новый статус-символ для женщин-предпринимательниц. В прошлом году премьер-министром Исландии стала женщина, впервые в мире – открытая лесбиянка во главе государства, она во время избирательной кампании выступила против мужской политической элиты, которая, по ее словам, развалила банковскую систему в стране, и вообще объявила, что эра тестостерона – закончилась.
Александр Генис: Но в Америке это бы не прошло…
Владимир Гандельсман: Что ж, в США пока мужчины имеют зарплату побольше. Какая-то дискриминация еще есть. Да, женщины еще в большей степени, чем мужчины, занимаются детьми. Да, в высших слоях общества пока доминируют мужчины. Но если взять те силы, которые двигают экономику, то там ситуация нестабильная, и мужская сила выглядит скорее стороной, сдающей свои позиции. Множество опрошенных женщин говорят, что они предпочли бы работать, в то время, как их мужья могли бы посидеть дома с детьми. И это совершается медленно, но верно. И совершится в недалеком будущем.
Александр Генис: В Швеции – уже. Там отпуск для отцов, ухаживающих за детьми, - практически обязателен. Об этом недавно с восторгом писала “Нью-Йорк Таймс”. Но давайте поговорим о том, что происходит в образовательном секторе, в колледжах, где реванш женщин особенно заметен.
Владимир Гандельсман: Впервые среди американцев в возрасте от 30 до 44 лет женщин с высшим образованием больше, чем мужчин. В 1970 году женщина приносила от 2 до 6% семейного дохода. Сейчас – 43%!!! И 4 из 10 матерей – многие из них разведенные – являются основным кормильцем в семье. Идеальная в прошлом семья – когда муж работает, а жена сидит дома – практически больше не существует. Возраст вступающих в брак тоже радикально изменился с 1970 года. В возрасте от 30 до 44 лет раньше было 84% замужних, сейчас – только 60%. Социолог Катрин Эдин провела пять лет, опрашивая матерей в пригороде Филадельфии. Многие из них живут при матриархате, то есть сами женщины принимают решения и диктуют мужчинам, что им следует или не следует делать. То, о чем тосковали феминистки, свершилось, - у женщин оказывается больше силы и власти, если она не связана узами брака. Сейчас женщина сама решает, иметь ли ей ребенка, как его растить, где жить. Раньше мужчина мог сказать примерно так: ок, догоняй меня, если можешь. А теперь он и хотел бы быть отцом, но не уверен, что способен оправдать её ожидания. Да и женщина часто не видит его как мужа, и к тому же нет у него постоянного дохода... Не у всех, но у очень многих, особенно на не очень высоком социальном уровне.
Александр Генис: Да, мужчина, особенно, если вспомнить овцу Долли, наученную обходиться без отца, стали декоративным полом, как бабочки. Невольно возникает вопрос: что у них, - у нас есть?
Владимир Гандельсман: Катрин Эдин отвечает: “Ничего”. И добавляет: “Мужчин уничтожили во время рецессии 90-х годов. Положение ужасно”. А знаете, что еще ужасно? В человеческом обществе агрессивность традиционно считалась уделом мужчин. Теперь же заметно выросло число насильственных действий, совершаемых женщинами. Сегодня другие мужчины и другие женщины. Это не миф, а реальность.
Александр Генис: Как-то с грустью вспоминается древнегреческий миф об амазонках...
Владимир Гандельсман: Это точно, если вспомнить, что они не терпели при себе мужей, что родившихся мальчиков они отсылали отцам (или убивали!), а из девочек воспитывали новых амазонок. Что ж, ровно наоборот по сравнению с бедными южнокорейцами, у которых, впрочем, это в прошлом. Могу только в утешение привести пример из личной жизни одной моей знакомой, которая работает в исключительно женском коллективе. Она утверждает, что работать совершенно невозможно, что современные “амазонки” скандалят между собой и ни о чем договориться не могут, и моя знакомая хочет бежать из их дружно-скандального коллектива без оглядки. Так что надежды юношей питают...