Александр Генис: Русскую тему - но на совсем другой территории - продолжит очередной выпуск нашего “Книжного обозрения”, в котором Марина Ефимова представит новую биографию многострадальной жены Льва Толстого.
Александра Попова. “Софья Толстая”
Alexandra Popoff. “Sophia Tolstoy”
Марина Ефимова: В Америке, вдруг, загорелся новый интерес к Софье Андреевне Толстой. Не столько потому, что в нынешнем году исполняется 100 лет со дня смерти ее великого мужа, сколько благодаря фильму “Последняя станция” (точнее, благодаря актрисе Хелен Миррен, которая играет Софью Андреевну). В этом фильме, где сам Толстой заметно отодвинут на второй план, великая актриса Миррен сделала свою героиню такой живой, страдающей, любящей, такой одновременно обаятельной и невыносимой, что этот образ Софьи Толстой надолго, я думаю, останется самым популярным у западной публики.
Почти одновременно с фильмом вышла и книга “Софья Толстая”, новая биография, написанная Александрой Поповой - русской журналисткой, живущей в Канаде. Книга Поповой (как и фильм) берет на себя несколько адвокатскую роль, защищая Софью Андреевну от несправедливого суда истории и стремясь показать всю неразрешимую сложность обстоятельств, в которых жила супруга гения... да еще – русского гения.
Диктор: “История прилепила графине клеймо женщины истеричной, бессмысленно ревнивой, строптивой и меркантильной. Все эти преувеличения и попросту неверные представления о Софье Толстой имели один источник информации - Владимира Черткова – единомышленника, друга и душеприказчика Льва Толстого. Чертков и Софья Андреевна относились друг к другу с нескрываемой враждебностью. Это он (вместе с дочерью Толстого Александрой) не допускал Софью Андреевну к умиравшему мужу до тех пор, пока Толстой не впал в кому. А после смерти писателя Чертков десятилетиями препятствовал появлению в печати любой благожелательной информации о вдове и, как мог, преувеличивал собственную роль в жизни Толстого”.
Марина Ефимова: Владимир Чертков был преданнейшим другом Толстого, дружил с ним с 1883 года, разделял его социальные и религиозные идеи и энергично поддерживал писателя в его желании отказаться от авторских прав на свои книги и сделать их общедоступными. Это решение (принятое Толстым после долгих и яростных споров с женой, против ее воли) и его завещание, которое он подписал секретно от Софьи Андреевны, оставило его детей практически без наследства. В книге Поповой (как и в фильме “Последняя станция”), Чертков демонизирован – на мой взгляд, больше, чем он того заслуживает, потому что, скорей всего, его влияние на Толстого было во много раз меньше, чем влияние Толстого на него. Но Софья Андреевна, действительно, искренне его ненавидела и писала в дневнике:
Диктор: “Меня ранит дьявольское влияние Черткова, их вечные секреты”...
Марина Ефимова: И потом, в письме к мужу:
Диктор: “Этот злой поступок относительно лишения авторских прав твоего многочисленного потомства судьбе угодно было мне открыть, хотя сообщник в этом деле не велел тебе его сообщать семье. Он грозил напакостить мне и семье и блестяще исполнил, выманив у тебя бумагу с отказом. Внуки Толстого, по его злой и тщеславной воле, будут умирать с голоду”.
Марина Ефимова: Несмотря на явное и драматизирваннное преувеличение, чувства Софьи Андреевны не могут не вызвать глубокого сочувствия. Она вышла замуж за Толстого 18-летней девушкой и сразу была вынуждена взять на себя огромную часть хозяйственных забот. Не забудем, что за четверть века она выносила и родила 13 детей, из которых девять вырастила и четверых похоронила. Последнего ребенка она родила в 44 года.
Диктор: “Вот характерный эпизод: в 1881 году Толстой поручил беременной жене снять дом в Москве, составив изнурительное расписание её визитов по разным адресам. И когда вконец измученная Софья Андреевна нашла что-то достаточно дешевое, но удобное и с просторным кабинетом для Льва Николаевича, он безжалостно раскритиковал новое жилье, как слишком большое и слишком роскошное. “Лёва, - писала Софья Андреевна, - проповедует целомудрие и бедность, хотя сам не способен ни на то, ни на другое”.
Софья Андреевна сама была литературно одаренным человеком. Эта одаренность проявилась еще в юности. Одна из трех дочерей придворного врача, в доме которого клубилась толпа женихов (Лев Толстой среди них), Соня в 17 лет написала роман, в котором вывела Толстого, и этот персонаж был настолько выразителен и похож на оригинал, что задел Толстого за живое. Ее одаренность видна и в ее душераздирающих “Дневниках”, и, конечно, в том, как глубоко она понимала и ценила литературный талант мужа. Его мятущаяся душа – вот что было ей не по плечу. Она писала:
Диктор: “Лёва настолько непоследователен, что никто на свете не смог бы понять, чего он хочет”.
Марина Ефимова: Биограф Попова много раз подчеркивает тот факт, что Софья Андреевна и Лев Николаевич любили друг друга с той же силой, с какой мучили друг друга. Толстой был несправедлив, даже жесток и нетерпим к жене, и она горько обижалась и жаловалась, но при этом знала, что фундаментом, основанием, смыслом её жизни является жизнь, талант и судьба Льва Толстого, и ее преданность ему не знала границ:
Диктор: “Крейцерова соната”, в которой, по общему мнению семьи, выведена Софья Андреевна и в которой Толстой проповедует воздержание даже в браке (потому что “плотская страсть разрушает любовь”), глубоко оскорбила Софью Андреевну. И все же графиня, проглотив обиду и возмущение, тут же начала энергично рекламировать новое произведение, рассылать десятки копий друзьям и знакомым. Почти всю их совместную жизнь она была (помимо других обязанностей) его личным секретарем, бесконечно переписывала его произведения, которые он по многу раз правил, занималась издательскими делами. И вообще, в повседневной жизни Толстой зависел от жены не меньше, чем она от него в жизни духовной”.
Марина Ефимова: Александра Попова, по выражению рецензента Джея Парини, “с энергией хорошего адвоката выступает на стороне Софьи Андреевны”, освещая, в основном, лишь одну сторону тяжбы. “Толстой жил по своему выбору, - пишет Попова, - а Софья Андреевна – по требованиям необходимости”. Тем не менее, книга “Софья Толстая”, в которой использовано немало новых, ранее недоступных материалов, отчетливо демонстрирует всю редкостную сложность отношений знаменитой пары, отношений, эпиграфом к которым можно взять слова римского поэта Овидия: “Ни с тобой, ни без тебя жить невозможно”.