Александр Генис: Сегодня внимание всего мира приковано к арабскому Востоку. Все туда смотрят - с надеждой или со страхом. Но, пожалуй, внимательнее всего следят за обстановкой на Дальнем Востоке. До этого угрозу режиму ждали из Европы. В 90-е годы, после восстаний в Восточной Европе, в Пхеньяне собрали высших чиновников и показали им видеорепортаж, где бывшие партийные начальники из ГДР продают на улицах карандаши. После этого элита Северной Кореи твердо решила никогда не отдавать власть.
Нечто похожее, пишет ''Нью-Йорк Таймс'', сейчас происходит в Китае. Боясь ''арабской эпидемии'', власти заранее обрушились на западную прессу. Один американский журналист был избит, других запугивают. Квартиры журналистов в Шанхае обходит служба безопасности. Власти пытаются выбить подписку о том, что журналисты не станут ничего печатать в свободной прессе о так называемой ''жасминовой революции'', призрак которой бродит по Китаю. В страхе перед волнениями, - продолжает свой отчет ''Нью-Йорк Таймс'', - Китай повысил на 14% расходы на безопасность. Впервые траты на эти меры превысили военный бюджет. Понятно, чего боится Пекин, понятно – и почему. Новый Китай поставил перед собой уникальную в истории цель: достичь богатства свободного мира, исключив то, что его делает таковым – свободу.
О том, как это – буквально - выглядит на практике, мы беседуем с давним другом ''Американского часа'', нью-йоркским архитектором из Петербурга Антоном Гликиным. Зодчество, в определенном смысле, самое массовое, но и самое интимное из всех искусств. Оно способно не только говорить, но и проговариваться...
Александр Генис: Антон, вы только что вернулись из Китая. Что вас туда привело?
Антон Гликин: Крупный китайский девелопер заказал нам проект поселка в Китае.
Александр Генис: Вашей архитектурной фирме?
Антон Гликин: Совершенно верно. Поселок будет спроектирован в американском стиле, потому что классический американский стиль соответствует китайским современным представлениям о развитом капитализме.
Александр Генис: Антон, я понимаю так, что архитектура - это искусство либо для бедных - бараки, либо для очень богатых - виллы. Понятно, что строить бараки китайцев учить не надо. Другое дело – роскошь. Что Восток хочет тут перенять у Запада?
Антон Гликин: Китайцы копируют всю западную иконографию. То есть, это фактически как ''китайщина'' в Европе 18-го века, при Вольтере. Интересно, что копируя всю западную иконографию, они не привносят ничего китайского, то есть они категорически отказываются от каких-то фольклорных элементов. Таким образом там достаточно парадоксальные виды возникают, когда классические виллы, совершенно одинаковые, вырастают на холмах буквально, как грибы.
Александр Генис: Какая-нибудь Аризона или Невада, да?
Антон Гликин: Даже нет, потому что там все-таки некоторое разнообразие в этом чувствуется. Китайская современная культура настроена на клонирование - они все клонируют. Скажем, в модернизме Шанхая аэропорт - это такая колбаса из многочисленных одинаковых модулей. То же самое происходит в классической архитектуре. И мы попали туда именно для того, чтобы этот принцип монотонного клонирования сломать и показать какие-то варианты более интересной градостроительной композиции.
Александр Генис: Любопытно, что в старом Китае существовала утонченная архитектурная эстетика. Искусство зодчего проявлялось в том, что ему удавалось растворить границу между домом и садом, между природой и культурой. У нас в Музее Метрополитен есть образец такой постройки - Дом ученого – я бы не отказался там провести остаток дней. Какую роль традиция может играть в современной архитектуре Китая? Как вы видите сочетание Запада и Востока тут?
Антон Гликин: На мой взгляд элементы Востока и Запада в Китае должны сливаться. Другое дело, что в этом очень трудно убедить девелоперов, потому что они ориентированы на существующий рынок, который предполагает проектирование исключительно западных классических домов.
Александр Генис: Вы знаете, я был в Китае в начале 80-х годов, когда перестройка только начиналась. Пекин был кошмаром - ужасы социалистического брутализма, бетонная преисподняя и лампочки без абажура. Как западная традиция, в частности, любимая вами классика, прививается в новом Китае сейчас?
Антон Гликин: В том, что касается жилой архитектуры, она прививается очень активно, хотя и несколько коряво.
Александр Генис: То есть мы говорим сейчас о классической архитектуре - с колоннами, грубо говоря?
Антон Гликин: Да. Но в том, что касается современной офисной архитектуры, модернизма, то это все выглядит ужасно, потому что старая колониальная русская и японская архитектура оказалась задавлена вот этими страшными небоскребами, которые буквально заполонили все.
Александр Генис: Но и старая колониальная архитектура тоже была на западный манер, как и в Японии - старые Шанхай и Токио тоже воспроизводили западные образцы, а не восточные, не так ли?
Антон Гликин: Совершенно верно. Но тут мне кажется все-таки именно в частной архитектуре и, вообще, в архитектуре я бы сказал, что действительно японская архитектура, а это образцы какой-то нью-йоркской или скажем лондонской архитектуры того времени, рубежа 20-х – 30-х годов.
Александр Генис: То есть это такое арт-деко?
Антон Гликин: Даже не арт-деко, скорее такой Beaux-Arts style, нью-йоркский классицизм или вашингтонский классицизм Джона Рассела Поупа. Но в жилой архитектуре, мне кажется, было бы перспективно вводить какие-то китайские традиции.
Александр Генис: А как вы видите виллу в китайско-западном стиле? Потому что китайские фантазии в западной архитектуре давно уже существуют.
Антон Гликин: Были примеры и проникновения барокко в Китай, и в Монголию. Сложно сказать, как я вижу это, все нужно рисовать, нужно экспериментировать на бумаге. Но я думаю, что это все возможно.
Александр Генис: Есть ли перспективы создания собственно китайской школы, как возникла, скажем, японская школа архитектуры в 60-е годы?
Антон Гликин: Думаю, что да. Дело в том, что какой сейчас идет процесс? Они построили огромное количество частных домов в этом китчевом западном стиле. Сейчас они переходят постепенно от китча к более развитым формам. И я надеюсь, что следующий виток как раз будет переход уже от прямого западного заимствования к такому смешению Запада и Востока. Я думаю, что это все вопрос стадий.
Александр Генис: Социалистическая архитектура тяготеет к таким массивным псевдоклассицистическим образцам, то есть это такой ''Тяжмаш'' с большими гранитными колоннами. В Пекине были подобные образцы. Но сейчас руководство Китая нашло в себе смелость, я бы сказал, заказать работы с очень богатой фантазией, какие были построены во время Пекинской Олимпиады. Что это говорит о китайском правительственном мышлении, ведь архитектура - всегда дело державное?
Антон Гликин: На верху- виртуозное мышление, феноменальное совершенно, потому что мы осматривали многие богатые частные дома, например, комнаты для прислуги и, вообще, квартиры для прислуги совершенно великолепно оборудованы, это потрясающе. Девелоперы, с которыми мы работали, не позволяли себе высказываться пренебрежительно в адрес беднейших слоев китайского населения. Это очень и очень умная правительственная политика, которая, безусловно, значительно более, я бы сказал, гибкая, чем это мы видим в России. Они очень умело манипулируют какими-то социальными процессами.
Александр Генис: Тут-то мы добрались до самого интересного, давайте возьмем быка за рога и поговорим о том, о чем хочется поговорить больше всего. Что сближает и что отличает новых русских от новых китайцев?
Антон Гликин: У новых китайцев показные амбиции сведены практически на нет, у них нет помпы, у них нет малиновых пиджаков, они работают очень эффективно, все эмоции спрятаны глубоко в карман, это - идеальные партнеры. Такой быстрой и точной коммуникации и организованности я вообще нигде не видел.
Александр Генис: А как отличаются вкусы новых китайцев от вкусов новых русских? Причем именно в архитектуре. Когда я смотрю на пригороды Москвы, мне иногда кажется, что строят такой богатый ГУЛАГ. Это - городки для богатых, огороженные специальными вышками, приготовленными для ГУЛАГа - со своей домовой церковью, баней. И все они внутри ограды, так что это выглядит как богатый концентрационный лагерь. Как в этом смысле выглядит китайский богатый пригород?
Антон Гликин: Очень похоже. И, в принципе, эти клоны в виде вилл, о которых я говорил, они как раз производят довольно депрессивное впечатление. Конечно, в этом смысле все очень похоже, и в плане вкуса это все очень похоже. Но китайцы во время поняли, прошло 30 лет уже с начала их Новой Экономической Политики, и у них произошел такой виток в сторону вкуса. То есть девелоперы говорят: мы понимаем, что то, что мы построили, несмотря на то, что это покупается на рынке, все-таки в отношении вкуса это не самое лучшее, что можно придумать, и поэтому мы обращаемся к вам для того, чтобы вы эту ситуацию исправили. То есть они признают дефицит вкуса.
Александр Генис: И тут приходите вы, которые пытаетесь научить китайцев быть китайцами?
Антон Гликин: Я думаю, что постепенно эту мысль можно будет развивать и приучать к тому, что есть прекрасные образцы китайской архитектуры.
Александр Генис: А что вы имеете в виду? Не Запретный же город там строить?
Антон Гликин: Скорее всего, это проявится в сохранении западных композиционных решений в сочетании с китайскими декоративными орнаментами, росписями, и так далее.
Александр Генис: Что-то вроде Чайнатауна в Нью-Йорке?
Антон Гликин: Нет, это что-то близкое к ''китайщине'' 18-го века.
Александр Генис: То есть круг замкнется, и мы вернемся опять через Запад к Востоку?
Антон Гликин: Да, но вот что еще я бы хотел отметить. Китайцы обращаются к прошлому не за прошлым, они к прошлому обращаются как к американскому будущему. Вот это достаточно любопытный феномен, которого мы не видим в Америке. То есть американцы обращаются к прошлому, потому что хотят…
Александр Генис: … Облагородить свой стиль и свою жизнь.
Антон Гликин: Облагородить настоящее и из ностальгических соображений. У китайцев этого нет. Они обращаются к американскому прошлому за американским будущим, за этой светлой мечтой богатства. Потому что в Дальяне, где мы были, в городе, где живет 7 миллионов человек, там нет ни одного музея, за исключением Музея современного развития.
Александр Генис: То есть музей, направленный в будущее, а не в прошлое.
Антон Гликин: Это феноменально. Я с трудом выцарапал там несколько книжек по истории города - нашел я всего пять книжек. Когда мы спросили, где же книжные магазины, то нам сказали, что хороших магазинов в городе просто нет.
Александр Генис: Ближайший магазин в Пекине…
Антон Гликин: Негде покупать книги, некуда пойти в музей. Вот мне кажется, Эрмитаж, который сейчас размещает по всему миру свои коллекции, мог бы подумать о том, чтобы размеcтить часть коллекции в Дальяне, потому что туда много приезжает русских, во время летних отпусков пляжи заполнены туристами из приграничных городов - Хабаровска и Владивостока.
Александр Генис: Экспансия русской культуры.
Антон Гликин: Может быть, хотя бы русские посетители туда пойдут и, может быть, какие-то китайские посетители.
Александр Генис: Интересно, что страна самой древней культуры смотрит в будущее, а не в прошлое.
Антон Гликин: Она абсолютно отказалась от этой культуры. Это меня до глубины души поразило.