Александр Генис: Вылазка за “Железный занавес” была самым драматическим переживанием в жизни всякого гражданина тоталитарного общества. В России, к счастью, сейчас уже изрядно об этом позабыли. Но я-то хорошо помню себя и свой первый шок от встречи с Западом, который я испытал не в соборе или в музее, а в венском супермаркете со ста сортами колбасы, вместо одной - отсутствующей. Поэтому я всегда с сочувствием и пониманием относился к советским туристам, когда встречал их в своих путешествиях.
Что говорить, советский турист за границей был ее самой экзотической деталью. Как, впрочем, и я для них.
Это выяснилось на эгейском пляже, возле циркового шапито с фанерными зверьми. Неподалеку от льва загорал его укротитель. На меня он смотрел не моргая, но решительный разговор у нас, как у Остапа Бендера со Скумбриевичем, произошел вдали от суши. Бронзовый атлет плыл за мной мощным брасом, я (от него) как умел, то есть, по-собачьи. Преодолев в три рывка разделяющую нас часть очень синего моря, он отрывисто спросил по-русски:
— Твой “Ягуар”?
— Мне кажется, — ответил я, с трудом вынырнув, — что хищники по вашей части.
Речь, оказалось, шла о запаркованной на берегу машине, которые я умею отличать только по цвету. Но циркач мне не поверил. Он твердо знал, что эмигранты не станут продавать родину по дешевке.
Теперь, когда отечественные туристы стали привычным антуражем западных стран, об этом смешно вспоминать. Сегодня пришла пора других новичков на Западе – китайцев. Недавно в журнале “Нью-Йоркер” был опубликован отчет американского журналиста, посетившего Европу вместе с экскурсантами из Китая. Они смотрели на Европу, он смотрел на них.
Сегодня я попросил Владимира Гандельсмана пересказать для наших слушателей этот очерк, рассказывающий о том, каким видят Запад жители все еще коммунистического Китая.
Владимир Гандельсман: Это путешествие началось с того, что накануне одного из недавних новогодних праздников – накануне года Кролика – газеты буквально запестрели рекламой, приглашающей к зарубежным поездкам. Корреспондент “Нью-Йоркера” Иван Оснос решил отправиться с одной такой туристической группой из Китая в Европу.
Александр Генис: Простите, Володя, я Вас сразу перебью, чтобы объяснить, откуда у американского журналиста такое демонстративно русское имя. Его отец – известный издатель, который напечатал в Америке всего Аксенова. А теперь продолжайте.
Владимир Гандельсман: Так вот, Иван выбрал тур под названием “Классическая Европа”. Об этом его – и, соответственно, наш – рассказ. Тур – пять стран за 10 дней, на автобусе. Деньги вперёд. Перелёт во Франкфурт, отели, еда, страховка – всё вместе 2200 долларов. Кроме того, каждый обязан внести денежную гарантию в размере 6700 долларов – это больше, чем двухгодичная зарплата среднего рабочего. А зачем? На случай, если он исчезает за границей. В путь отправилось 38 человек. В предписаниях было написано: во-первых, не брать с собой никаких подделок европейских товаров. За подделки на таможне штрафуют. Другое предупреждение: не давать денег цыганам – если они просят показать бумажник, звать на помощь гида. Никаких разговоров с незнакомцами. Если кто-то просит его сфотографировать, значит, скорее всего - вор.
Александр Генис: Прямо по Конфуцию, для которого опора государства - благородные мужи, постигнувшие необходимость неукоснительного соблюдения установленного порядка. Но кто эти туристы, которые могут себе позволить такую соблазнительную и недешевую поездку? Каков их социальный статус?
Владимир Гандельсман: Все туристы – средний класс, огромное сообщество, насчитывающее в Китае уже около 200 миллионов человек. Для большинства - это первое путешествие из Азии в Европу. Не удивительно, что едва сели в самолёт, как мальчик лет десяти поинтересовался у Ивана, у всех ли иностранцев такие длинные носы. Путешествие началось. Говорили по-китайски, но сосед в самолете лет 18-ти восклицал по-английски, когда удивлялся чему-нибудь: “О, моя леди Гага!” - это он подхватил в школе. Всё у них расписано. Гид попросил сверить часы. Он в пути – главный – и переводчик, и культуролог, и советчик. Не тратить драгоценные минуты на фотографирование! Вычислено (французскими учеными!), что оптимальная продолжительность экскурсионной лекции – 75 минут. Еду вымачивать в кипятке перед тем, как лечь спать – это для того, чтобы наверстать разницу во временных поясах, есть много фруктов, чтобы сбалансировать европейское злоупотребление хлеба и сыра. И так далее –множество предписаний.
Александр Генис: Одно из них – есть только китайскую еду. А как они передвигаются по самой Европе?
Владимир Гандельсман: По Европе - на автобусе. Здесь тоже забавное замечание автора. В Китае шофер автобуса – это супермен, который может быть за рулем 24 часа, в Европе – всего 12. Переездил – штраф 8000 евро и лишение прав. Вот так. Последнее предупреждение гида: не прятать деньги в гостиницах, чтобы потом их не забыть – некоторые туристы прячут деньги в туалете, в вентиляционных трубах, в занавесках... Первая остановка – Триер (Германия) – очень популярное для китайских туристов место.
Александр Генис: Это же родина Маркса. И когда-то коммунисты Китая ездили сюда смотреть памятник Карлу Марксу, как и советские туристы, впрочем.
Владимир Гандельсман: Да. В путеводителе, написанном каким-то дипломатом, сказано, что это - китайская Мекка. Музей, к счастью, был закрыт. Осмотрели снаружи. Ли (гид) сказал, что чем скорее здесь закончим, тем скорее доберемся до Парижа. Рядом был ресторан “Дольче Вита”. Осматривали дом Маркса, потом какой-то ребенок завопил “Хочу в супермаркет!”. Человек лет 50-ти, глядя на барельеф Маркса, сказал: “Немногие в Америке знают это имя, не так ли?” – “Больше, чем вы думаете” - ответил Иван. “Наши молодые, - продолжил китаец, - ничего об этом не знают”. Около китайской Мекки простояли 11 минут и пошли в супермаркет.
Александр Генис: Это тем удивительней, что до недавних пор китайцы никогда не странствовали ради удовольствия. Конфуций строго наставлял: “Пока родители живы, не покидай их”.
Владимир Гандельсман: Да, это так. И все-таки буддийские монахи в древности наведывались в Индию и даже добирались до Африки. В течение столетий китайцы оседали в разных странах, но Мао считал туризм антисоциалистической затеей, и так продолжалось до 1978 года, когда он помер. Тогда стали ездить не только по работе или для учебы. Сначала – к родственникам в Гонконг, Таиланд, Сингапур и Малайзию. С 1997 года – в другие страны. В прошлом году более чем 57 миллионов китайцев ездили заграницу. Китайский туризм процветает и занимает третье место в мире. А скоро число туристов удвоится, в пределах нескольких лет. Но вот Европа не была в числе фаворитов для туризма. Зато сейчас по-другому. Как раньше аппаратчики посещали дом Маркса, ныне более изысканные китайцы ищут места, чтобы насладиться чем-то, что присуще их вкусу – например, едут в Кембридж полюбоваться ивами на берегу реки – “они стоят как невесты на закате” - так писал китайский поэт в начале 20-го века, учившийся на Западе. Есть еще одна специфическая приманка: в Европе можно разом объездить множество стран за неделю. Как сказал гид Ли, “в Китае кажется предпочтительнее купить 10 вещей за 100 долларов, чем одну за ту же цену”.
Александр Генис: А англичане говорят, “я не настолько богат, чтобы покупать дешевые вещи”. Вообще нравы, привычки китайцев и европейцев весьма различны. По этой причине, вероятно, возникает много недоразумений...
Владимир Гандельсман: Конечно. Например, китайский гид говорит, что надо привыкнуть к европейской медлительности. Когда вы покупаете что-то в Китае, продавец обслуживает одновременно троих и никогда не ошибается в сдаче. А здесь – по одному. Ли описывает и изображает стиль средиземноморской жизни: “Просыпаются медленно, чистят зубы, готовят кофе и прочее” Все туристы смеются. Нет, он не говорит, что европейцы дураки, иначе они бы не создали такую технику, но они понимают математику на свой лад. Он восхищается уровнем жизни в Европе, но чтобы восхититься европейской экономикой – ни разу.
Александр Генис: Характерное сочетание восхищения и притяжения к другой стране с гордостью за свою. Что-то знакомое.
Владимир Гандельсман: Да, я, кстати, нахожу в этом много общего с русскими туристами. Такое непрерывно сравнивающее сознание и склонность к немедленным выводам, немедленному мнению. Я бы сказал, “мнение-мания”. Но в китайцы - в Париже. Смотрите, в центре нет небоскребов. Это привлекает их внимание. В Шанхае ничего не увидишь из-за небоскребов. Европейцы сохраняют все старое и ценное. Иван разговаривает с одним пожилым китайцем-бухгалтером, который, в отличие от прочих, ездит за границу уже лет 6. Почему? Для него Европа – это культура. По опросу для китайцев Европа ассоциируется с Культурой, с большой буквы, конечно. Это верхняя планка. А нижняя – европейцы высокомерны и считают китайскую кухню плохой. Есть и другого рода притяжение к Европе. Когда-то Европа правила миром, Китай тоже был в силе. Китайцы задают себе вопрос: почему же мы отстали?
Александр Генис: И это кардинальный вопрос истории человечества. Было два полюса – полюс античности и полюс Китая. И как же произошло, что цивилизация, которая знала печатный станок за 600 лет до Гуттенберга, остановилась в своем развитии? Это и есть самый интригующий вопрос всей истории.
Владимир Гандельсман: Это и сейчас главный вопрос для аналитиков в Китае и его решение – гарантия будущего процветания. Этот бухгалтер говорит, что виной тому иностранные захватчики (вспомним татаро-монгольское иго в России!) и то, что не был дан быстрый отпор. (Историки винят также удушавшие Китай бюрократию и деспотию). Собеседник Ивана указывает на другие причины: на то, что китайцы забыли и отбросили три главные идеи – буддизм, даосизм и конфуцианство. И все-таки гордость за Китай все время присутствует.
Александр Генис: Их можно понять - гордость связана с бурным развитием экономики, конечно. Но ведь больше всего эмигрантов в Европе и в Америке именно из Китая.
Владимир Гандельсман: Правда, сейчас многие возвращаются и находят перспективную работу на родине. (Опять же, как иногда и русские).
Гид Ли был настроен порассуждать о своей стране и демократии в Европе. “Конечно, здорово, что у людей есть свобода слова и выборов. Но разве однопратийная система не имеет своих преимуществ? Вот это – он показал на шоссе за окном – строилось десятилетиями. Потому что есть оппозиция. В Китае это было бы построено за полгода. И это единственный путь для роста экономики”. Заморские аналитики никогда не поймут, почему китайская экономика растет так быстро. Да, одна партия, но управляют те, кто выбран из числа самых-самых – это в стране, где живет 1,3 миллиарда человек, супер-элита!
Александр Генис: Но помимо Европы и Китая есть еще третий полюс притяжения – Америка….
Владимир Гандельсман: Иван прямо спросил, верит ли китайский гид американским политикам, утверждающим, что у них нет возражений против экономического роста Китая. Нет, не верит. “Они позволяют нам расти, - говорит Ли, - но отслеживают этот рост и лимитируют его. Но, ничего. Они привыкли быть на первом месте, но через 20-30 лет будут на втором”.
Александр Генис: Давайте подведём итог. К каким выводам привела эта поездка американского журналиста?
Владимир Гандельсман: Ивана Осноса, который хорошо знает Китай, энтузиазм гида как-то не подвигал к оптимизму. Миф о богатом Китае, который обгонит и перегонит Запад? Если наивно предполагать, что открытое китайское общество подтащит Китай к Западу, то наивно и отрицать те изменения, которые происходят. Сегодняшние путешествия китайцев, как и все китайское государство, опираются на хрупкую надежду установить порядок в хаотическом мире, где они пасут своих граждан и пытаются уберечь их от угроз западных воров и западной кухни. Вот так, примерно. И, с третьей стороны, они в своем первом путешествии увидели нечто, что не видели никогда – шумную свободную прессу, социально безопасную среду, выкованную политическими разногласиями и спорами и многое другое, - и как-то постепенно, может быть, подсознательно, впитывали и пытались это понять.