Александр Генис: В Америке началась жара, и это значит, что наступила счастливая пора для летнего Голливуда, который позволяет всем нам на время укрыться от зноя – и реальности. Летом кино позволительно быть эскапистским и развлекать зрителей шумной небывальщиной. Тем удивительней, что долгожданный лидер сезона, очередной фильм из безумно популярной серии картин ''Люди Икс'', смешивает фантастику с настоящей историей. Этот, недавно вышедший на экраны, фильм погружает нас в темную пучину страшного Карибского кризиса, но в фантастической версии истории мир спасают не политики, а ''Люди Икс''. Сегодня в гостях ''Американского часа'' – известный актер Юрий Наумкин, который снялся в этой картине. С гостем беседует Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: В России у фильмов серии ''Люди Икс'' производства студии ''ХХ век – Фокс'' множество фанатов, а для остальных скажем, что ее герои (точнее – супергерои), как это часто бывает в Америке, пришли в кино из комиксов. Сейчас на экраны вышел четвертый фильм этой саги - ''Люди Икс: первый класс''. Мой друг актер Юрий Наумкин снялся в нем в эпизодической роли. Об этой работе и о других его ролях в театре и кино мы говорили в машине как раз в день выхода фильма в американский прокат.
Юрий Наумкин: Те, кто уже смотрел другие фильмы этой серии, знают, что это фильм про мутантов, но каким-то образом реальные исторические события вовлечены в структуру этого фильма. Я не читал весь сценарий – как вы понимаете, сценарий читать не дают, как, помните, в фильме ''Раба любви'': ''На таланте, батенька, на таланте надо''. Вот так и тут: выбирают тебя на небольшую роль и дают тебе только твой кусочек сценария. Реальные события, которые вовлечены в эту картину, - это события Карибского кризиса 1962 года. Тогда, как вы знаете, советские корабли военно-морского флота сопровождали грузовые корабли с ракетами на Кубу. И американский флот стоит на пути, на границе практически интернациональных вод и кубинских с приказом не пропустить вот эти советские грузовые суда. Естественно, возникала ситуация довольно-таки жесткая, мы были на грани войны с Америкой, но тем не менее здравый смысл все-таки преобладал над сумасшествием и тех, и других ястребов. В картине я играю офицера военно-морского флота, отвечающего за пуск ракет, как это называется в сценарии – fire control officer. Корабль ''Александр Невский''. Вот один из эпизодов фильма - это когда советский капитан пытается предотвратить конфликт, но точно еще не знает, как это сделать, потому что, несмотря на приказ из Кремля, который практически заставляет советские грузовые суда остановиться и повернуть обратно, одно из судов не поворачивает. И не поворачивает не потому, что команда этого судна не подчинилась боссам в Кремле, а потому что вся команда уничтожена как раз вот этими самыми мутантами ужасными. И они хотят спровоцировать конфликт между Америкой и Советским Союзом. И тогда другие мутанты, которые как бы хорошие, пытаются найти способ остановить этот корабль. Ну а как это происходит – это вам надо пойти посмотреть.
Владимир Абаринов: Кроме того, что сценарий не дают читать, чем еще съемка в Голливуде отличается от съемки на ''Мосфильме'', скажем?
Юрий Наумкин: Я не знаю, имею ли право сравнивать. Мой послужной список не такой уж большой, я прежде всего театральный актер. Но я снимался и на ''Мосфильме'' – у Глеба Панфилова в ''Матери''. Чем отличается? У нас более демократичная система, у нас все актеры, занятые в съемках, они все вместе, все сидят, все тусуются. Многих это раздражает. Вот меня лично это раздражает. Мне это не очень нравится. Но это факт. Актеры, играющие эпизодическую роль, они прямо панибратствуют со звездами. И в этом есть какая-то атмосфера раскрепощенности, демократизма, панибратства. Здесь все совсем не так. Здесь тебя берут за руку и выводят на съемочную площадку.
Владимир Абаринов: Прямо в кадр.
Юрий Наумкин: Прямо в кадр. Ты делаешь то, что ты должен сделать, а потом тебя так же берут за руку и отводят в твой трейлер. Трейлер – ну, это небольшой вагончик. И у каждого актера, у которого есть слова, он считается principal. Пусть у тебя хоть одна фраза - ты уже будешь свой вагончик иметь. Там у тебя твой столик гримерный, туалет, радио, телевизор, кондиционер и так далее. Можешь поспать там, можешь роль поучить, если хочешь. Это действительно, наверно, неправильно, когда актеры более высокого ранга должны сидеть и травить те же байки, в дыму, все курят, играют в домино или еще что-нибудь... Съемочный процесс – это процесс ожидания в основном. Самое муторное во время съемок – это именно ожидание. Вот ты уже готов, тебя загримировали – и вдруг что-то с пленкой не то, или со светом, или дождь пошел, или снег пошел, или ветер не тот – и приходится ждать. Сидишь и ждешь и перегораешь, бывает. Уже и не хочется ничего. Вот я, например, не люблю перед съемкой есть. Не люблю. А получается так, что тебе говорят: ''Ну, идите поешьте''. А поел – разморило, уже не хочется ничего делать... ''Так, давайте, пошли сниматься!''. Да какое тут сниматься...
Владимир Абаринов: Юра, я хотел вас спросить, вы же очень яркий театральный актер, у вас был прекрасный дебют в Театре Ленком, вы очень быстро вошли в основной состав, стали одним из ведущих молодых актеров Ленкома. Почему вы вдруг оказались здесь, почему прервалась эта карьера успешная?
Юрий Наумкин: Ну, во-первых, карьера у меня не началась в Ленкоме. Я и до этого играл. Когда учился в Щепкинском училище, выходил на сцену Малого театра, потом работал в театре Советской Армии монтировщиком декораций и там тоже играл небольшие роли. А Ленком – это уже профессиональная сцена после ГИТИСа, который я закончил в 1984 году. Нас с однокурсником, Виктором Раковым, Марк Захаров пригласил в Ленком. Обычно два пути есть в театр. Когда тебя приглашает главный режиссер, это означает, что ты там будешь играть что-то. А есть путь, когда тебя берут через Режиссерское управление. Это значит, что не хватает актеров для массовки. Когда это через Режиссерское управление, ожидать ничего не приходится хорошего. А поскольку нас взял именно Захаров, то нас брали уже на роли сразу. И Марк Захаров сразу нам сказал, чтобы мы присоединялись к театру на гастролях, потому что театр уезжал на гастроли, а нам еще оставалось сдать один экзамен. И вот мы сдали экзамен, догнали театр в Самаре и там сразу же стали играть в спектакле ''Революционный этюд''. Но не этот спектакль, конечно, сыграл самую большую роль в моей театральной жизни в Ленкоме. Это был ввод в спектакль ''Звезда и смерть Хоакина Мурьеты'' на роль, которую Николай Петрович Караченцов мне отдал и после этого играл ее очень редко.
Владимир Абаринов: Юрий Наумкин был занят чуть ли не во всем репертуаре Ленкома, но постепенно, по его словам, стал чувствовать неудовлетворенность своей работой.
Юрий Наумкин: Я сыграл во многих спектаклях Ленкома, но, тем не менее, может быть, один или два спектакля были спектаклями новыми. Захаров в то время был очень занят в кино...
Владимир Абаринов: Он еще перестройкой был очень занят.
Юрий Наумкин: Да, и перестройкой... Все тогда в политику бросились... Вот, скажем, спектакль ''Диктатура совести'' по пьесе Шатрова. Он нас всех в какой-то степени подкосил, потому что спектакль этот был публицистика чистой воды. Если сейчас его посмотреть, он выглядит наивным и даже глуповатым. А сколько сил потратили, сколько копий наломали, что-то старались доказать и народу, и себе... А сейчас смотришь и думаешь: сколько сил потрачено, а ведь могли бы сыграть какую-нибудь классику хорошую. Потом все это закончилось, и действительно Захаров начал заниматься классикой. Но меня в театре уже не было.
Владимир Абаринов: Юра проработал в Ленкоме шесть лет. А потом ушел.
Юрий Наумкин: Когда ты молодой, кажется, что шесть лет – огромная дистанция. И мне показалось, что за эти шесть лет меня все меньше и меньше удовлетворяет моя работа в театре. Все больше и больше это напоминает рутину, фабрику, и все меньше творчества. Я подумал, что, может быть, есть смысл покинуть театр и попробовать что-то другое. Поэтому после гастролей Ленкома в Нью-Йорке я подал заявление об уходе и попробовал, как говорится, начать новую жизнь.
Владимир Абаринов: В Америке Юрий Наумкин довольно удачно вошел в обойму актеров эпизода. Вступил в гильдии киноактеров и актеров сцены. Снимался в телевизионных сериалах ''Закон и порядок'', ''Третья смена'', в рекламных роликах. А на театральных подмостках самой крупной его работой стала роль Сергея Есенина в филадельфийском театре ''Вилма'' по пьесе американского драматурга Мартина Шермана ''Когда она танцевала''. Как нетрудно догадаться, ее главные герои – Айседора Дункан и Сергей Есенин. Пьеса довольно популярная, часто ставится. Я нашел ее и прочитал. Это трагикомедия. Но что самое удивительное – роль Есенина написана в ней по-русски. Латинскими буквами.
Юрий Наумкин: Довольно забавная пьеса. Она шла в Лондоне с Ванессой Рэдгрейв и Олегом Меньшиковым. Я, кстати, пробовался именно на этот спектакль, но поскольку у меня не было документов, то я туда не попал уже после первого тура.
Владимир Абаринов: Выездных документов?
Юрий Наумкин: Да, выездных. Так что не знаю, как бы там сложилось... Приходил Мартин Шерман, автор пьесы, который, естественно, видел ее и в Лондоне, и здесь, в Филадельфии, и я спросил его: ''Кто вам больше нравится, Меньшиков или я?'' И он говорит: ''Ты знаешь, вы сыграли совершенно по-разному. Какие-то моменты ты сделал настолько оригинально, что я даже не предполагал, что это можно сделать так. Но я, говорит, не могу сказать, что мне Меньшиков не понравился. Вы оба сделали хорошо''.
Владимир Абаринов: Во втором акте Юрий придумал вставной номер, который стал гвоздем спектакля.
Юрий Наумкин: Там была такая ремарка: выходит Есенин пьяный, облитый водой и играет на мандолине, чтобы подлизаться к Айседоре. А я сказал ему: ''Во-первых, Есенин на мандолине не играл. Я знаю, что Есенин играл на гармошке, но, думаю, на балалайке он тоже играл''. А у меня была дома балалайка. Я принес балалайку и гармошку, настроил их в одной тональности и попробовал сделать такой концертный, что ли, номер. Я сделал номер, как он выходит и поет частушки, причем частушки натуральные.
Владимир Абаринов: Неприличные?
Юрий Наумкин: Нет, они приличные были, но некоторые как раз времен Есенина и даже про Есенина. Например: ''Кто-то ходит неумыт, а Сережа чистенький, потому Сережа спит с Дуней на Пречистенке''. Это же про него, по-моему, Мариенгоф написал. Так что я взял настоящие частушки, которые Есенин, может, и не пел, но во всяком случае мог бы спеть. И я выходил, играл на балалайке, а потом пускался в пляс, а потом хватал гармошку и уже с гармошкой заканчивал весь этот танец, и весь этот кусок назывался ''Русская хореография Юрия Наумкина''. Так что я выступил еще и в качестве хореографа.
Владимир Абаринов: Я нашел и рецензию на этот спектакль. ''Русский актер Юрий Наумкин, - говорится в ней, - блестяще справился с ролью. Он наполняет пьесу неистовой энергией. Его пьяная серенада, обращенная к Дункан, и дикая пляска наполняют воздух почти физически ощутимым напряжением''. Именно после этой роли Юрия Наумкина приняли в американскую гильдию актеров сцены.
Мне очень хотелось использовать в этом интервью фрагмент из спектакля ''Когда она танцевала'', но запись эта оказалась труднодоступной. Вот другой музыкальный номер под балалайку – частушки на английском языке из короткометражного фильма ''Living Room'' - ''Гостиная'', где Юра снимался вместе с народной артисткой России Еленой Соловей.
(Песня)
В заключение – фрагмент из спектакля ''Ленкома'' ''Юнона и Авось'', где Юрий Наумкин поет дуэтом с Николаем Караченцовым. Спектаклю этому, кстати, на днях исполняется 30 лет – премьера состоялась 9 июля 1981 года.
(Песня)