Александр Генис: Одной из самых примечательных черт древних Олимпийских игр было состязание не только атлетов, но и служителей муз. Подражая грекам, барон Кубертен ввел и это соревнование в новые Олимпиады. Впервые оно, олимпиада искусств, проводилось на играх 1912 года в Стокгольме. Тогда это называлось ''Пятиборье муз''. Состязались в пяти категориях – архитектура, музыка, литература, скульптура и живопись. С тех пор, хотя медали в этих соревнованиях не дают, Олимпиадам обычно сопутствует культурная программа, о которой мы, впрочем, редко что-нибудь слышим.
Лондонская Олимпиада обещает ситуацию резко изменить. Как недавно объявил английский Олимпийский комитет, в 2012 году состоится грандиозный Всемирный шекспировский фестиваль. Он рассчитан на семь месяцев, но кульминация его приурочена к Олимпийским играм. В Англии покажут 70 спектаклей пятидесяти театров из всех стран мира. Это беспрецедентное зрелище – достойный ответ древним грекам, подарившим нам театр как таковой. Тем более что драма и спорт состоят в родстве: и то, и другое родилось из состязательного начала, из агона и до сих пор связано с ним. Именно поэтому шекспировский фестиваль кажется столь удачной идеей, что она бесспорно заслуживает продолжения. Можно себе представить, например, как уместно было бы на Олимпийских играх в Сочи провести мировой театральный фестиваль, посвященный творчеству Чехова. Такой театральный праздник бесспорно придал бы этой Олимпиаде человеческое лицо.
Ну а пока – у нас есть Шекспир, и он - ''наше всё'', как мог бы сказать автор новой книги о барде, которую слушателям ''Американского часа ''представит Марина Ефимова.
Stephen Marche. ''How Shakespeare Changed Everything''
Стивен Марч. ''Как Шекспир всё изменил''
Марина Ефимова: Книга канадского писателя и журналиста Стивена Марча ''Как Шекспир всё изменил'' - это признание в любви к Шекспиру, написанное в форме исследования о его влиянии на все стороны жизни и культуры далеко за пределами его времени:
Диктор: ''Шекспир был самым великим поэтом англоязычного мира, но ни один прозаик не оказал такого влияния на жанр романа, как Шекспир. Он вдохновлял романиста Диккенса не в меньшей степени, чем поэта Китса. (При этом влияние Шекспира не ослабило, а, наоборот, усилило оригинальность и того, и другого). Зигмунд Фрейд создавал свои психо-сексуальные теории не без влияния шекспировского отношения к сексу, особенно если вспомнить эдиповы темы. Влияние Шекспира на создание современной концепции отрочества выдают многие стихи из ''Ромео и Джульеты''. А если вы заглянете в американские руководства по созданию киносценариев, то увидите, какую доминирующую роль сыграл Шекспир-драматург в истории Голливуда. Шекспир был целым миром, ''всем глобусом'', включавшим в себя человечество от самых его вершин до самых низов''.
Марина Ефимова: К сожалению, увлекательное исследование Стивена Марча иногда выводит влияние Шекспира не только за пределы его жанров и его времени, но и за пределы разумного. Он, например, пишет:
Диктор: ''Шекспир изменил нашу сексуальную жизнь. Если мы наслаждаемся сексом не стыдясь, для удовольствия, а не только для продолжения рода, то - благодаря Шекспиру, который (более, чем кто-либо другой) ответственен за создание той атмосферы игривой беспечности и дозволенности, которая сделала такой секс возможным. До Шекспира ничего подобного не было. Я даже не понимаю, как человечество дотянуло до 17-го века''.
Марина Ефимова: А я не понимаю, почему Стивен Марч не вспомнил Джеффри Чосера, написавшего ''Кентерберийские рассказы'' за двести лет до Шекспира, или ''Декамерон'' Бокаччио, появившийся на 100 лет раньше. К сомнительным преувеличениям относится и идея Марча, что актёра Джона Бута, совершившего покушение на президента Линкольна, тоже подначил Шекспир, поскольку Бут играл Юлия Цезаря в шекспировской трагедии. Но, пожалуй, сомнительней всего влияние на современную политику, которую Марч приписывает Шекспиру:
Диктор: ''Тот факт, что 18 процентов американцев считают Барака Обаму мусульманином, и, несмотря на подлинность документов, сомневаются в том, что он родился в Америке, демонстрирует неумирающую власть над умами образа Отелло. Для многих американцев Обама – благородный мавр''.
Марина Ефимова: Очевидно, под ''многими американцами'' Стивен Марч (обладатель PhD по английской литературе и автор журнала ''Эсквайр'') имеет в виду широкий круг своих знакомых. Тем не менее, преувеличения и натяжки, допущенные Марчем, не делают книгу ''Как Шекспир всё изменил'' менее увлекательной и достойной прочтения. Даже если многие главки в этой книге вы найдете лишь игрой ума и воображения автора, сама эта игра интересна и артистична. Заметив в дизайне современных товаров широкого потребления множество изображений черепов (включая брелки для ключей, детские сникерсы и шарф актрисы Гвинет Палтроу), Марч ведет от них прямую линию к сцене с могильщиком из ''Гамлета''. И хотя это – явная натяжка, интерпретация Марча самой сцены достойна внимания:
Диктор: ''Череп и до Шекспира был символом, напоминанием: memento mori – помни о смерти. В Риме, в склепе монахов-капуцинов стоят пирамиды из черепов, и слова на стене говорят от их имени: ''Вы – те, кем мы были. Мы – те, кем вы будете''. Шекспир в ''Гамлете'' сделал этот символ смерти черепом шута. Литературоведы считают сцену с могильщиком юмористическим антрактом в трагедии. Не согласен. В ней много смешного, но смешного много почти во всех сценах ''Гамлета'' - печаль часто комична. Необычность этой сцены - в том, что череп (напоминание о бренности жизни), вместо того, чтобы отвлечь нас от материального мира, наоборот, возвращает к нему. Даже великие фигуры истории, ''боги средь людей'', становятся глиной, но эта глина станет стеной дома и защитит кого-то от зимнего ветра. Смерть унесла друга с пира жизни, но смерть же питает жизнь. Гамлет, глядя на череп Йорика, видит сразу две эти истины, и не может пренебречь ни той, ни другой. Должны ли мы, помня о смерти, умерщвлять плоть или, наоборот, услаждать ее, потому что завтра можем умереть? Черепа в торговых моллах Америки, подтрунивая над смертью, приветствуют сияющий материализм, дерзкую поверхностность удовольствий. Посмотрите на городских щёголей: Шекспир мог бы быть среди них''.
Марина Ефимова: Произведения Шекспира так многослойны и так эмоционально сложны, что просто созданы для интерпретаций. И Марч приводит примеры противоречивости этих интерпретаций. В нынешних общественных школах Америки учителя боятся давать старшеклассникам для обсуждения ''Венецианского купца'' и ''Отелло'', считая, что первая пьеса покажется им антисемитской, а вторая – расистской. Между тем, обе эти пьесы были запрещены в нацистской Германии и на американском Юге времён законов Джима Кроу – по причинам недопустимой человечности образов еврея Шейлока и чернокожего мавра Отелло.
Книга Стивена Марча вызвала разноречивые отклики, но все без исключения рецензенты восхищаются обилием приведенных в книге примеров влияния Шекспира на современный английский язык. Литературовед и лингвист Дэвид Кинчен пишет:
Диктор: ''Даже я не знал некоторых примеров, приведенных Марчем. Ведь Шекспир отчеканил более 1700-т слов и выражений, которые вошли в английский язык и стали расхожими. Десятки известных книг получили в качестве названий цитаты из Шекспира. Алдос Хаксли назвал роман ''Смелый новый мир'' (цитата из монолога Миранды в пьесе ''Буря''). Набоков взял названием к роману выражение ''Бледный огонь'' из шекспировского ''Тимона Афинского'' (''Луна – это наглый вор. И свой бледный огонь она крадет у солнца''). Фолкнер позаимствовал название ''Шум и ярость'' из монолога Макбета, который начинается колдовским повтором: ''Tomorrow, and tomorrow, and tomorrow…''. Шекспир придумал даже одно (популярное теперь) имя – Джессика. Он назвал им дочь Шейлока в ''Венецианском купце''.
Марина Ефимова: Чтобы подтвердить правоту Стивена Марча, считающего влияние Шекспира необъятным, стоит привести пример с птицами. Безумный поклонник поэта – фармацевт из Нью-Йорка Юджин Шлиффелин захотел, чтобы скворец, которого Шекспир помянул в 113-м сонете, поселился бы в Новом Свете. И в 1890 году он привез из Европы и поселил в Центральном парке 30 пар этих птичек. Теперь скворцы расселились от Мексиканского залива до Канады, их число достигло сотен миллионов, они вытеснили многие другие породы птиц, и теперь дают стабильную работу мойщикам автомобилей, а в аэропортах их стаи угрожают безопасности самолетов.
Книга ''Как Шекспир всё изменил'' - беспечное, лёгкое, но увлекательное и очень искреннее произведение, написанное исследователем, который слишком влюблен в свой предмет, чтобы быть объективным.