Александр Генис: Чтобы составить контрастную пару Митту Ромни, мы спустились из коридоров власти, в тихую и очень небогатую провинцию, где Владимир Морозов нашел очередную героиню его цикла ''Необыкновенные американцы'' - чернокожую учительницу церковной школы Нанетт Левонс.
Владимир Морозов: Я встретил Нанетт Левонс во время богослужения, которое раз в год совместно проводят окрестные церкви в деревне Коринф на берегу реки Гудзон.
Во время службы Нанетт Левонс и несколько ее учениц, девочек-подростков, танцевали.
Нанетт Левонс: Я танцую во время службы в нашей церкви. Есть такой обычай и в некоторых других. Но у нас, на севере штата Нью-Йорк, этих церквей не так много, как на юге страны или в городе Нью-Йорке. Поэтому я чувствую себя в каком-то смысле пионером.
Владимир Морозов: Но, с точки зрения людей консервативных, вы можете показаться не пионером, а еретиком...
Нанетт Левонс: Большинство людей, которых я встречала, говорили мне, что им нравится танец в церкви. Раньше они видели такое только по телевизору. Хотя есть люди, которые впервые столкнулись с религиозным танцем. Они засыпали меня вопросами, но не было никакого негативного отношения.
Владимир Морозов: Раньше Нанетт Левонс учила детей в частной школе при церкви, которая носит громкое название Церковь Народов. Там же Нанетт стала потом штатным танцором.
То есть, это ваша работа? И сколько же часов в неделю вы работаете?
Нанетт Левонс: В течении школьного года 10 часов в неделю или побольше, не считая воскресной службы. В основном веду занятия со школьниками. А по вечерам преподаю танец взрослым. Какой возраст в этой группе? От 35 до 63 лет.
Владимир Морозов: На том памятном богослужении на берегу руки Гудзон вокруг Нанетт крутились несколько ребятишек лет по 10-12. ''Ваши?'' - спросил я. ''Нет, это племянники и племянницы. А мои дети давно взрослые, старший сын женат, дочь замужем, у меня уже есть внучка''.
''Сколько же вам лет?''.
Нанетт Левонс: 51 год.
Владимир Морозов: Я пригляделся и заметил непрокрашенную седую прядку у виска. Зато ни единой морщинки. Ясное, чистое и какое-то безмятежное лицо.
Нанетт Левонс: Я танцую в церкви не только потому, что это мне нравится. Это - библейская традиция. Помните, в Библии, в Книге Самуила то место, где Давид привозит Ковчег Завета обратно в Иерусалим. Люди поют, танцуют и возносят хвалу Господу. И это не плавный, медленный танец, как у меня. Давид в танце подпрыгивает и скачет. Он в экстазе.
Владимир Морозов: Ну, Давиду было легче, все-таки царь. А вам детей кормить. Сколько церковь платит вам за танцы?
Нанетт Левонс: Мне никто не обязан платить. Семью содержит мой муж. Но церковь дает мне тысячи две... в год.
Владимир Морозов: Нанетт, а сколько вы зарабатывали, будучи учительницей?
Нанетт Левонс: Ненамного больше. Где-то тысячи 4. Ведь я преподавала в той же воскресной школе при церкви. Это некоммерческая организация. Большинство учителей работает там, как и я, почти бесплатно. Хотя у нас есть пожилая женщина, она живет одна, других доходов у нее нет. Так что, ей платят побольше.
Владимир Морозов: Нанетт преподавала в школе английский, математику, Библию и историю. На все руки... А кем работает ваш муж?
Нанетт Левонс: В то время, когда дети еще были маленькими, мой муж служил в морском флоте. Побывал в разных опасных зонах на Ближнем Востоке. Например, возле Ирака во время первой войны в районе Персидского залива.
Владимир Морозов: Он служит и сегодня?
Нанетт Левонс: Сейчас он ушел на пенсию, и уже не служит, а просто работает в той же самой организации как вольнонаемный. Это здесь же на севере штата Нью-Йорк в городке Болстон-Спа. Там на базе морского флота - ядерный тренировочный центр.
Владимир Морозов: Она не выдала мне никакой военной тайны. Эта база есть и в интернете. Адрес, телефон и прочее. Нанетт, теперь двое из трех ваших детей живут своим домом. А как вы содержали семью на одну зарплату?
Нанетт Левонс: Приходилось экономить. Вот видите, у нас в углу старый телевизор, а плазменного нет, нет и дорогих машин. Заботились о главном, чтобы дети получили образование. Они ходили в частную религиозную школу, а за это надо платить. Но так как я там же и преподавала, а потом стала танцевать, то нам делали скидку.
Владимир Морозов: Их двухэтажный просторный дом выглядит почти новым. Но зданию 100 лет. 6-7 лет назад его основательно подновили. Пришлось нанимать плотников?
Нанетт Левонс: Нет, работали мой муж и его друзья. Тогда и сыновья жили дома, они тоже помогали. У нас тут принято, мужчины собираются и по выходным чинят дом то одному из них, то другому. Когда у нас работали, я готовила на всех обед. И так по кругу.
Владимир Морозов: Большой дом! Должно быть много денег уходит на отопление?
Нанетт Левонс: Мы сами пилим деревья на своей земле. Вон лежат уже нарубленные. Обычно к этому времени у нас огромная гора дров. Но в этом году лето и осень дождливые, и дров мы пока заготовили маловато.
Владимир Морозов: Прочти - натуральное хозяйство. У них больше 3 гектаров земли. Нанетт, в этом лесу полно оленей. Небось, ваши мужчины заготавливают мясо на всю зиму?
Нанетт Левонс: Олени подходят прямо к дому. Вот сюда к окнам. Но в моей семье никто не охотится. Ни сыновья ни муж.
Владимир Морозов: Я застал дома младшего неженатого сына. Джермелу 23.Недавно он закончил университет Стоуни-Брук по специальности морская биология. Ждет с Гавайев вызова на работу. Джермел, в этом северном районе штата Нью-Йорк почти нет афро-американцев. Как вы чувствовали себя в школе? Один среди белых ребят?
Джермел Левонс: Если ты вырос в этом районе, то никакой разницы. В школе и в городке все давно привыкли к нашей семье. Никто никогда не обращал внимания, что у нас черная кожа. Люди вокруг просто друзья и соседи.
Владимир Морозов: Я вообще-то некурящий. Но знаю, что у этих краях многие растят мархуану. Сколько стоит одна сигарета с марихуаной?
Джермел Левонс: Я не знаю. Ну, вот, вы не верите, но я, действительно, марихуану не пробовал. Да, вы правы, и в школе, и в университете было полно ребят, которые меня угощали. Как от них отбиться? Говоришь им – нет, ну, и уходишь. Сначала все тебя подначивают. Но потом привыкают, что ты не куришь марихуану и больше тебя не беспокоят, теряют к тебе интерес.
Владимир Морозов: Но трудно ли было считаться белой вороной?
Джермел Левонс: Большинство моих друзей тоже не курили. Мы держались своей компании – это клуб молодых христиан. Понятно, у меня были друзья, которые покуривали. Откуда брали деньги на курево? Так, мы же все подрабатывали.
Владимир Морозов: Вы говорите, что начали работать в 14 лет, теперь вам 23. Много профессий сменили?
Джермел Левонс: Работал в ресторанах, смыл посуду, потом повысили до официанта, помогал готовить овощи для салатов. Что еще? Был продавцом в магазине, кассиром, уборщиком на стадионах и в парках.
Владимир Морозов: Джермел, а какая у вас машина?
Джермел Левонс: ''Хундай-аксент'' 2007 года. Мне отдали ее родители мужа моей сестры. А себе купили новую. Это моя вторая машина. Какая была первая? '''Мазда 323''. Выпуска 1992 года. Знаете, я купил ее всего за 500 долларов. Правда, она была не на ходу. Пришлось перебрать мотор, поставить новые тормоза. Нет, я не сам, я был на подхвате, у меня друзья понимают в машинах. Они и помогли.
Владимир Морозов: Знаете, Джермел, вы какой-то уж очень положительный. Какие у вас тайные пороки? Или явные? Вам хоть напиваться-то приходилось?
Джермел Левонс: Конечно. Как-то мы с ребятами жутко напились пива. Хорошо, трезвый парень развез нас по домам. Пришел я домой и отоспался.
Владимир Морозов: Одно из песнопений, под которые танцует в церкви мать Джермела – Нанетт.
(Пение)