Кадровые перестановки в руководстве страны, последовавшие за избранием президентом Владимира Путина, являются следствием несовершенства российской конституции, допускающей чрезмерную концентрацию власти в руках главы государства, что на практике ведет к созданию авторитарной политической системы.
Вице-президент фонда "Либеральная миссия", доктор философских наук Игорь Клямкин считает вопрос пересмотра конституции 1993 года ключевым для проведения политики реформ. Однако действия президента Путина и премьер-министра России Дмитрия Медведева, говорит эксперт, нацелены на консервацию нынешней политической системы. Знаковые перемены в составе правительства - в частности, назначение на пост министра культуры Владимира Мединского - показывают, что эта консервация может быть еще и реакционной:
- О том, что необходим пересмотр конституции, действительно говорили не только эксперты. Широко эта позиция была представлена в общественном мнении, в интернете. В декабре, в январе, в феврале, когда были протестные акции, люди начинали понимать, что власть на уступки не пойдет, и начали задумываться о природе этой власти. И вот тогда встал вопрос о конституции, и он действительно широко обсуждался. Сейчас произошло свертывание этой дискуссии, что, на мой взгляд, свидетельствует о непонимании природы сложившейся власти. О правовой стороне дела, о конституции практически никто не говорит. Такое впечатление, что мы находимся в 1909 году, когда Богдан Кистяковский опубликовал свою знаменитую статью в "Вехах" о правовом нигилизме русской интеллигенции, и такое впечатление, что эта ситуация до сих пор сохраняется.
Общепризнано, что у нас существует система политической монополии, когда власть принадлежит узкой группе людей и персонифицирована в одном человеке, и эта конструкция узаконена действующей конституцией. Узаконено положение, при которос один государственный институт, а именно - президент, определяет основные направления внутренней и внешней политики, другие не определяют. В конституции заложены такие положения, как возможность роспуска Госдумы после трехкратного отклонения кандидатуры премьер-министра, предложенной президентом, что практически обеспечивает главе государства контроль над законодательной властью. И действует масса других положений, которые являются правовыми рамками этой политической монополии.
- Конституция 1993 года, как говорят эксперты, во многом писалась под тогдашнего президента Бориса Ельцина и под сиюминутную политическую ситуацию в стране, которая, как казалось авторам конституции, и требовала такой концентрации власти в руках главы государства. Вы думаете, сейчас ситуация изменилась?
- Сейчас ситуация изменилась хотя бы в том смысле, что эта конструкция не работает. Она не обеспечивает развития страны, она является главной причиной коррупции, потому что такая власть может опираться только на бюрократию, причем по определению коррумпированную. Эта вертикаль бюрократическая не работает, развитие она обеспечивать не в состоянии. В конце концов, она работает на подрыв даже той относительной стабильности, которая сложилась. Практически она ведет к полному отчуждению общества от власти.
Иногда говорят - выход в свободных выборах. Проведем свободные и честные выборы - это будет конкуренция в борьбе за перехват, за овладение этой самой монополией. Потому что парламент и после выборов останется бесправным. В принципе, честные выборы принципиально ничего не изменят. Власть таких выборов не может допустить и будет делать все для того, чтобы не допустить. А если выборы все же вдруг произойдут, придут к власти новые люди и, обладая такими громандыми полномочиями, будут делать все, чтобы удержать власть в своих руках. Во всяком случае, никаких гарантий изменения политической системы свободные и честные выборы сами по себе не содержат. Сегодня ни одна политическая сила ясно не требует изменения конституции, и это выглядит так, что все участники политической борьбы претендуют на приватизацию той же самой монополии. Избирателям предлагается, по сути, верить, что они будут пользоваться ею иначе.
- А чем вы объясните, что никто не выдвигает требований пересмотра конституции?
- Дело в том, что вопрос выглядит неактуальным и нерешаемым. И он действительно сегодня нерешаем. Выдвигать же его важно, чтобы в общественном мнении, в общественном сознании эта тема начала фигурировать как основная, как такой вопрос, без решения которого все другие вопросы в принципе неразрешимы. То есть это вопрос сейчас больше стратегический, чем тактический. А стратегические вопросы наши политические силы ставить не привыкли.
- Политическая ситуация в России сейчас такова, что ее можно, кажется, описать простой максимой: куда Владимир Путин - туда и власть. Власть идет за ним, а не он идет за властью. В этой ситуации, когда все решает один человек, важен ли вопрос конституции? Какая разница, какова она, если все равно авторитарный режим?
- Только конституция может устранить этот авторитарный режим, потому что авторитарный режим предусмотрен самой этой конституцией. При другой конституции его может не быть, если сама конституция будет предусматривать разделение властей, а не такую ситуацию, когда один институт власти, а именно президент, стоит над всеми другими. Он стоит над ними по конституции.
- Есть довольно большое количество внеконституционных органов управления, которые играют роль в системе власти, созданной в период Владимира Путина. Скажем, администрация президента, куда сейчас переходят в большом количестве министры из прежнего правительства, это институт представителей президента в федеральных округах.
- Те полномочия, которыми наделен президент, позволяют ему принимать массу законов, в том числе и неконституционных. Вот правовед Михаил Краснов посчитал, что, начиная с Ельцина до сегодняшнего дня, было принято около 500 различных законов и указов, которые расширяют полномочия президента. Из них, по его подсчетам, около 200 таких документов сомнительны с конституционной точки зрения.
Что касается президентской администрации, то ее роль меняется в зависимости от того, кто у нас президент. Когда президент был технический, я имею в виду Медведева, тогда роль администрации была не слишком значительной. А когда Путин был президентом первые два срока, люди, которые на него работали, так и говорили, что реальное правительство - это президентская администрация. Вот сейчас, скорее всего, тенденция восстановится.
- Вы усматриваете какой-то политический вектор в том, что сейчас происходит, я имею в виду многочисленные кадровые назначения? Встряска, связанная с тем, что поменялись местами Путин и Медведев, каким-то образом меняет тенденции развития политической системы России?
- Имеет место попытка обеспечить какое-то развитие страны при сохранении старой политической системы. Фактически это то, что все время говорил Медведев, будучи президентом, - обеспечить развитие в технологической, экономической области, сохраняя в целом политическую систему. По новым назначениям мы видим, что система власти сохраняется, при этом идеологически она становится еще более консервативной и даже реакционной, в пользу этого веско говорит, например, назначение новым министром культуры Владимира Мединского. Его слова и поступки свидетельствует о крайней архаичности его мышления. такое назначение - своего рода знак либеральной интеллигенции, демонстративное от нее отмежевание со всеми ее митингами, шествиями и так далее.
Так что никаких принципиальных изменений политической системы в этих назначениях нет, а есть, наоборот, ее консервация, некоторое даже ее движение в сторону еще большей архаичности, но с надеждой на то, что удастся опереться на какие-то группы бизнеса, удастся за счет огромных вливаний опереться на военно-промышленный комплекс и тем самым обеспечить развитие. Но ключевой-то вопрос остается: возможно ли в принципе при этой неконкурентной политической системе, при политической монополии, опирающейся на бюрократическую и коррупционную вертикаль власти, обеспечить экономическое и технологическое развитие? Я думаю, что это крайне проблематично.
О том, какой должна быть новая Конституция России - в беседе с Игорем Клямкиным через неделю.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
Вице-президент фонда "Либеральная миссия", доктор философских наук Игорь Клямкин считает вопрос пересмотра конституции 1993 года ключевым для проведения политики реформ. Однако действия президента Путина и премьер-министра России Дмитрия Медведева, говорит эксперт, нацелены на консервацию нынешней политической системы. Знаковые перемены в составе правительства - в частности, назначение на пост министра культуры Владимира Мединского - показывают, что эта консервация может быть еще и реакционной:
- О том, что необходим пересмотр конституции, действительно говорили не только эксперты. Широко эта позиция была представлена в общественном мнении, в интернете. В декабре, в январе, в феврале, когда были протестные акции, люди начинали понимать, что власть на уступки не пойдет, и начали задумываться о природе этой власти. И вот тогда встал вопрос о конституции, и он действительно широко обсуждался. Сейчас произошло свертывание этой дискуссии, что, на мой взгляд, свидетельствует о непонимании природы сложившейся власти. О правовой стороне дела, о конституции практически никто не говорит. Такое впечатление, что мы находимся в 1909 году, когда Богдан Кистяковский опубликовал свою знаменитую статью в "Вехах" о правовом нигилизме русской интеллигенции, и такое впечатление, что эта ситуация до сих пор сохраняется.
Общепризнано, что у нас существует система политической монополии, когда власть принадлежит узкой группе людей и персонифицирована в одном человеке, и эта конструкция узаконена действующей конституцией. Узаконено положение, при которос один государственный институт, а именно - президент, определяет основные направления внутренней и внешней политики, другие не определяют. В конституции заложены такие положения, как возможность роспуска Госдумы после трехкратного отклонения кандидатуры премьер-министра, предложенной президентом, что практически обеспечивает главе государства контроль над законодательной властью. И действует масса других положений, которые являются правовыми рамками этой политической монополии.
- Конституция 1993 года, как говорят эксперты, во многом писалась под тогдашнего президента Бориса Ельцина и под сиюминутную политическую ситуацию в стране, которая, как казалось авторам конституции, и требовала такой концентрации власти в руках главы государства. Вы думаете, сейчас ситуация изменилась?
- Сейчас ситуация изменилась хотя бы в том смысле, что эта конструкция не работает. Она не обеспечивает развития страны, она является главной причиной коррупции, потому что такая власть может опираться только на бюрократию, причем по определению коррумпированную. Эта вертикаль бюрократическая не работает, развитие она обеспечивать не в состоянии. В конце концов, она работает на подрыв даже той относительной стабильности, которая сложилась. Практически она ведет к полному отчуждению общества от власти.
Иногда говорят - выход в свободных выборах. Проведем свободные и честные выборы - это будет конкуренция в борьбе за перехват, за овладение этой самой монополией. Потому что парламент и после выборов останется бесправным. В принципе, честные выборы принципиально ничего не изменят. Власть таких выборов не может допустить и будет делать все для того, чтобы не допустить. А если выборы все же вдруг произойдут, придут к власти новые люди и, обладая такими громандыми полномочиями, будут делать все, чтобы удержать власть в своих руках. Во всяком случае, никаких гарантий изменения политической системы свободные и честные выборы сами по себе не содержат. Сегодня ни одна политическая сила ясно не требует изменения конституции, и это выглядит так, что все участники политической борьбы претендуют на приватизацию той же самой монополии. Избирателям предлагается, по сути, верить, что они будут пользоваться ею иначе.
- А чем вы объясните, что никто не выдвигает требований пересмотра конституции?
- Дело в том, что вопрос выглядит неактуальным и нерешаемым. И он действительно сегодня нерешаем. Выдвигать же его важно, чтобы в общественном мнении, в общественном сознании эта тема начала фигурировать как основная, как такой вопрос, без решения которого все другие вопросы в принципе неразрешимы. То есть это вопрос сейчас больше стратегический, чем тактический. А стратегические вопросы наши политические силы ставить не привыкли.
- Политическая ситуация в России сейчас такова, что ее можно, кажется, описать простой максимой: куда Владимир Путин - туда и власть. Власть идет за ним, а не он идет за властью. В этой ситуации, когда все решает один человек, важен ли вопрос конституции? Какая разница, какова она, если все равно авторитарный режим?
- Только конституция может устранить этот авторитарный режим, потому что авторитарный режим предусмотрен самой этой конституцией. При другой конституции его может не быть, если сама конституция будет предусматривать разделение властей, а не такую ситуацию, когда один институт власти, а именно президент, стоит над всеми другими. Он стоит над ними по конституции.
- Есть довольно большое количество внеконституционных органов управления, которые играют роль в системе власти, созданной в период Владимира Путина. Скажем, администрация президента, куда сейчас переходят в большом количестве министры из прежнего правительства, это институт представителей президента в федеральных округах.
- Те полномочия, которыми наделен президент, позволяют ему принимать массу законов, в том числе и неконституционных. Вот правовед Михаил Краснов посчитал, что, начиная с Ельцина до сегодняшнего дня, было принято около 500 различных законов и указов, которые расширяют полномочия президента. Из них, по его подсчетам, около 200 таких документов сомнительны с конституционной точки зрения.
Что касается президентской администрации, то ее роль меняется в зависимости от того, кто у нас президент. Когда президент был технический, я имею в виду Медведева, тогда роль администрации была не слишком значительной. А когда Путин был президентом первые два срока, люди, которые на него работали, так и говорили, что реальное правительство - это президентская администрация. Вот сейчас, скорее всего, тенденция восстановится.
- Вы усматриваете какой-то политический вектор в том, что сейчас происходит, я имею в виду многочисленные кадровые назначения? Встряска, связанная с тем, что поменялись местами Путин и Медведев, каким-то образом меняет тенденции развития политической системы России?
- Имеет место попытка обеспечить какое-то развитие страны при сохранении старой политической системы. Фактически это то, что все время говорил Медведев, будучи президентом, - обеспечить развитие в технологической, экономической области, сохраняя в целом политическую систему. По новым назначениям мы видим, что система власти сохраняется, при этом идеологически она становится еще более консервативной и даже реакционной, в пользу этого веско говорит, например, назначение новым министром культуры Владимира Мединского. Его слова и поступки свидетельствует о крайней архаичности его мышления. такое назначение - своего рода знак либеральной интеллигенции, демонстративное от нее отмежевание со всеми ее митингами, шествиями и так далее.
Так что никаких принципиальных изменений политической системы в этих назначениях нет, а есть, наоборот, ее консервация, некоторое даже ее движение в сторону еще большей архаичности, но с надеждой на то, что удастся опереться на какие-то группы бизнеса, удастся за счет огромных вливаний опереться на военно-промышленный комплекс и тем самым обеспечить развитие. Но ключевой-то вопрос остается: возможно ли в принципе при этой неконкурентной политической системе, при политической монополии, опирающейся на бюрократическую и коррупционную вертикаль власти, обеспечить экономическое и технологическое развитие? Я думаю, что это крайне проблематично.
О том, какой должна быть новая Конституция России - в беседе с Игорем Клямкиным через неделю.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"