Александр Генис: В последние недели перед «Оскаром» битва за главную награду разворачивается в медиа-пространстве и в каждом офисе, в каждой гостиной и на каждой кухне Америки, да и всего остального мира, привыкшего считать оскаровское состязание отнюдь не только внутриамериканским делом. Сегодня и мы включимся в эту азартную игру. О том, кто победит - или должен победить - рассказывает ведущий нашего “Кинообозрения” режиссер Андрей Загданский.
Андрей Загданский: Простите, Саша, у меня сегодня хриплый, немножко осевший голос, я ходил на концерт Юры Шевчука, наорался, как маленький, и разговариваю сегодня в пониженном после рок концерта регистре. Что же происходит в фильме «Арго»? Картина с первых же кадров погружает нас в недавнюю, а, значит, совершенно незнакомую большинству зрителей историю. 1979 год. Иранская революция. После длительного правления шаха Реза Пехлеви, с 1941 года, когда американское правительство помогло восстановить его вл власти, в Иране в 1979 году устанавливается новая мусульманская республика во главе с религиозным лидером Аятоллой Хомейни. Смертельно больной шах уезжает в Америку. Новое правительство Ирана требует выдачи шаха. Америка, естественно, не передает никакого шаха и начинается печально известный кризис. Разъяренная толпа иранских экстремистов во главе со студентами или, как они считали себя, «революционерами», штурмует американское посольство в Иране и захватывает заложниками всех сотрудников посольства. Точнее, почти всех. Шестеро смогли бежать. После мытарств по посольствам разных стран в Тегеране они осели в квартире канадского посла. Но их ищут. Иранские революционеры начинают подозревать, что в руках у них не все сотрудники американского посольства. Кроме того, канадское посольство просит американцев каким-то образом изъять своих шестерых сотрудников из квартиры канадского посла, поскольку ситуация угрожает взрывом уже двум сторонам. Если об этой группе узнают иранские революционеры, то ситуация грозит необратимыми последствиями для всех.
Александр Генис: Это был самый большой и неожиданный удар, который я сразу получил по своим новым эмоциям. Потому что Америка была самой сильной страной, самой свободной, самой цивилизованной и, вдруг, оказалось, что так просто можно с ней расправиться. Это было страшно унизительно. Это было как 11 сентября. Это был такой предшествующий удар терроризма по американской культуре и цивилизации. И я прекрасно помню ощущение беспомощности, день за днем - 444 дня это продолжалось. И именно тогда у меня возник любопытный конфликт с Довлатовым по поводу этой истории. Дело в том, что русская пресса в Америке, которая всегда находится «правее стенки», немедленно заявила, что нужно немедленно арестовать всех иранских студентов, которые находятся в Америке. Я позвонил Довлатову и спросил: «Как ты считаешь - нужно?». «Нужно. Как же иначе?». Мы тогда с Петей Вайлем напечатали в «Новом американце», что наш главный редактор разделяет такие безумные идеи. И Довлатов страшно рассвирепел. Все кончилось шутками, конечно, но это была такая «проверка на вшивость», я бы сказал. Так что весь этот комплекс ощущений, которые связаны с заложниками, навсегда остался в душе каждого американца, который прожил то время. И особенно это обидно, потому что Картер был замечательным президентом, который мне очень нравился, и именно провал попытки освободить заложников стоил ему второго строка. Ему никогда не простили, что он не сумел сделать то, что с таким блеском сумел сделать Обама сейчас, когда он убил Осаму бин Ладена. Вот это то, чего ждали от Картера, и этого не произошло.
Кадр из фильма "Арго"
Андрей Загданский: Это была ужасная история, когда в апреле 1980 года была проведена специальная операция, по-моему, 8 человек погибли в пустыне, когда вертолет столкнулся с бензозаправочным самолетом. Все это было ужасно. Но самое страшное, наверное, выпало на долю самих заложников. Некоторые из них пытались покончить с собой. Вообще об ужасе, который пережили эти люди, написано много книг, они стали основой многих исследований психологии отношений заложник-жертва. Однако вернемся к нашим шестерым, у которых была совершенно отдельная судьба. Итак, поставлена задача - их нужно вытащить каким-то образом из Ирана. Для этого призывается специальный человек, который занимался подобными вещами. Зовут его Тони Мендес. Его играет Бен Аффлек в фильме. Что нужно сделать, точнее, что придумает Тони Мендес? И дальше эта история выглядит совершенно фантастически, невероятно, и чем-то напоминает мне историю, которую рассказывает или придумывает Тарантино в своем фильме «Бесславные ублюдки».Александр Генис: Только надо сказать, что вся эта история – настоящая, документальная, и ничего не выдумано тут.
Андрей Загданский: Именно об этом я и говорю. Это история совершенно подлинная. Итак, что происходит? Была придумана подставная, фальшивая, декоративная кинокомпания, которая зарегистрирована в Голливуде и должна работать с канадскими кинематографистами над созданием эпического фильма «Арго». Фильм с явным восточным уклоном. Придумана такая история для того, чтобы она выглядела достоверно для спецслужб Ирана. В Иран должна направиться съемочная группа для осмотра объектов. И Бен Аффлек, он же - Тони Мендес, отправляется в Тегеран. После долгих и очень забавных объяснений, какое же их подлинное прикрытие, потому что в Государственно департаменте, который занимается координацией этого дела вместе с канадским правительством, конечно, люди смотрят выпученными глазами на первую версию, как они будут вытаскивать людей: мы снимаем фильм «Арго» в Тегеране. Звучит совершенно невероятно, нелепо, безумно, но там есть замечательная смешная реплика: «Это лучшая из наших самых плохих идей». И вот он отправляется в Тегеран, где он должен встретиться канадским послом, установить контакт с шестью американскими сотрудниками посольства, передать им специально изданные в Канаде канадские паспорта и научить их, отрепетировать, выучить на зубок ту легенду, с которой они должны улететь. Вот и вся история. Скажу, что все это смотрится совершенно замечательно, я смотрел фильм на одном дыхании. В нем нет никаких кинематографических открытий или откровений, в нем нет ничего такого, что ты думаешь: о, боже мой, я такого никогда не видел! Но, в целом, есть ощущение абсолютно добросовестной, точно сделанной работы, которая найдет и находит в зрителях совершенно точный эмоциональный отклик.
http://www.youtube.com/embed/w918Eh3fij0
Александр Генис: Очень популярный кинокритик Роджер Эберт, посмотрев этот фильм на Торонтском кинофестивале, где состоялась премьера, сказал, что, уже точно известно, кто получит «Оскара», потому что этот фильм, несомненно, претендует на главного «Оскара» этого сезона. Причем в Торонто, где была премьера, его встретили 10 минутной овацией. И Эберт сказал, что такие картины уже 5 лет подряд получают «Оскара». Так что уже все решено. Как вы считаете, почему и как этот фильм может претендовать на главного «Оскара»?
Андрей Загданский: У меня может быть два объяснения, два подхода к тому, почему фильм может претендовать на «Оскара» за лучший фильм года. Первое - анализ самого фильма, второе - сравнение с другими картинами. Давайте займемся сначала анализом самого фильма. Главное качество этой картины - этот фильм благородный. Человек рисует жизнью для того, чтобы спасти своих товарищей. Страна тратит огромные усилия, идет на рискованную, сложную операцию, чтобы спасти своих людей. Фильм действительно добросовестно сделан, в нем есть несколько великолепно срежиссированных, точно сделанных сцен. Одна из них - поездка на восточный базар. Тони Мендес, который возглавляет эту миссию, говорит, что они должны обязательно засветиться в Тегеране как съемочная группа, и для этого необходимо появиться в каком-то публичном месте. Он берет маленький автобусик и они на нем едут на рынок. Напряжение, ужас этих людей, которые понимают, что им нужно вжиться в свои роли, которых они не знают, им только вчера объяснили, что они являются канадскими кинематографистами. Как они будут вести себя на рынке, как они будут вести себя в конкретных ситуациях, как они будут вести себя, когда блокируют машину, стучат ладонями и кулаками по окнам этого маленького микроавтобуса, как они будут себя вести, если их вытащат на улицу? Вот это все - совершенно точно срежиссированная сцена, она смотрится на одном дыхании.
Александр Генис: А вторая причина?
Андрей Загданский: Я помню «Оскар» 1980 года, когда решалась судьба «Оскара» за лучший фильм 1979 года. Были номинированы три картины: «Весь этот джаз» Боба Фосси, «Апокалипсис сегодня» Френсиса Копполы и «Крэмер против Крэмера». Два из этих фильма валяются абсолютными кинематографическими шедеврами и «Оскар» за лучший фильм ничем не помог бы истории этих картин, они вошли в кинематограф как шедевры. «Крэмер против Крэмера» являлся тем нейтральным, благополучным, очень хорошо сделанным фильмом, который позволял Академии решать споры друг с другом и каждому с самим собой между двумя картинами разной, но высокосделанной эстетики.
Александр Генис: Это абсолютно точное замечание. Я сужу по собственному опыту. Я был в 1993 году челном Букеровского жюри. И вот тогда-то я понял, что приз достался не лучшему произведению, а второму - именно серебряная медаль может получить золотую, потому что так можно уговорить всех.
Андрей Загданский: И нечто подобное мы наблюдаем в этом году. Есть несколько фильмов, с моей точки зрения, абсолютных лидеров. «Джанго» Тарантино. Картина Кэтрин Бигелоу – это большой фильм. Следующая картина, которая абсолютно достойна внимания, как претендент на «Оскара» за лучший фильм, это «Любовь» Ханеке. Впервые за много лет мы видим иностранный фильм, номинированный в категории «Оскара» «за лучший фильм». «Любовь» номинирована дважды - за лучший иностранный фильм и просто за лучший фильм. Любое из решений Академии, будь то в пользу Ханеке, будь то в пользу Тарантино или Кэтрин Бигелоу, это сильное решение, на которое они не пойдут. Я уважаю любое из трех, но мне кажется, что «Арго» это та самая золотая середина, которая позволит Академии голосовать с чистой совестью.