Александр Генис: Сегодняшний выпуск «Американского часа» выходит в эфир в самый необычный праздник Нового Света - День Президентов. Февраль в Америке знаменит метелями, вот и сейчас весь Северо-восток США раскапывает завалы после могучего бурана. Зато за плохую погоду февраль расплатился с Америкой тем, что в этом месяце родились сразу два великих президента - Вашингтон и Линкольн. О втором сегодня вспомнили все.
Сегодня, в Президентский День - праздник американской государственности - естественно начать наш «Американский час» разговором о самом популярном президенте Америки, президенте, который внес наиболее значительный вклад в американскую государственность, который сделал все для того, чтобы построить Америку. И разрушить ее тоже. Президент, который ввел страну в гражданскую страну и вывел ее из нее. Короче говоря, об Аврааме Линкольне. Сейчас этот разговор особенно уместен, потому что фильм Спилберга «Линкольн» лидирует в числе номинаций на «Оскара», он получил уже 12 номинаций. И фильм этот отличается от всех других тем, что в нем заложен державный интерес. Характерно, что эту картину показали сначала конгрессменам как урок того, как надо управлять страной. И я уверен, что этот фильм увидят рано или поздно все школьники Америки, потому что такую картину надо смотреть ученикам, чтобы понимать, как устроена страна, в которой они живут. Итак, фильм «Линкольн».
Андрей Загданский: Я начну с вашей реплики о том, что фильм был показан в Конгрессе. Если в этой картине и есть урок истории для членов Конгресса, то урок достаточно нелестный.
Александр Генис: В этом-то и есть урок истории, в том, что власть в Америке разделена. И это разделение ветвей власти называется демократией. И существовать, бороться за правду в условиях постоянной борьбы и конкуренции и называется жить в демократической стране. Но, вернемся к фильму.
Кадр из фильма Стивена Спилберга «Линкольн»
Андрей Загданский: Итак, что происходит в картине? В 1863 году, в период гражданской войны, президент Авраам Линкольн подписывает Прокламацию об освобождении рабов. Документ, который, строго говоря, не был законом.Александр Генис: А почему?
Андрей Загданский: Потому что это лишь прокламация. А именно - указ, который приводит в исполнение президент в силу того, что во время войны он обладает особыми полномочиями. Таким образом, это временная, промежуточная мера. Она имела решающее значение для развития гражданской войны и таким образом была сильнейшим политическим фактором, который нанес удар по южным штатам конфедерации, экономика которых была построена на рабстве. Рабы были освобождены. Война подходит к концу. 1865 год. Понятно, что южане раньше или позже капитулируют, война закончится. И Линкольн задумывается о будущем своей Прокламации, ведь после войны она может стать юридически недействительной, не выдержать испытание судом, потому что освобожденные южане могут оспаривать прокламацию в суде, и она может быть уничтожена.
Александр Генис: Надо правильно понимать ситуацию. После гражданской войны южане вновь войдут в состав США.
Андрей Загданский: И могут в суде оспаривать Прокламацию.
Александр Генис: Ведь чего мы часто не понимаем про гражданскую войну? С точки зрения северян-победителей, гражданской войны никогда не было, это был мятеж южан. Таким образом, эта война заключалась в том, что нужно привести южные штаты обратно в состав США, из которых они незаконно вышли. В этом заключается смысл гражданской войны, о чем мы часто забываем. Потому что само слово «гражданская война» другие ассоциации вызывает у нас.
Андрей Загданский: Вы абсолютно справедливы, это - подавление мятежа южных штатов.
Александр Генис: И важно это помнить, когда мы говорим о фильме.
Андрей Загданский: Что происходит в 1865 году? Война, кажется, вот-вот закончится. Существуют намеки на то, что южане уже не прочь вести переговоры о задаче, капитуляции, о каких-то условиях, на которых можно закончить гражданскую войну и сохранить лицо, во всяком случае. И Линкольн задумывается: что же случится с его Прокламацией? Что будет со страшным, проклятым вопросом рабства в Америке? Ему нужно принять поправку к Конституции, ему нужно изменить фундаментальное основание, чтобы рабство было в Америке запрещено раз и навсегда. Сенат к этому времени уже принял эту поправку, это, так называемая, 13-я поправка. Теперь нужно провести эту поправку через Нижнюю палату Конгресса. Здесь все не так просто. Дело в том, что в Конгрессе раскол не только между республиканцами и демократами. Республиканцы представляют северные штаты, демократы - южные.
Александр Генис: То есть прямо противоположно тому, что происходит сегодня.
Кадр из фильма Стивена Спилберга «Линкольн»
Андрей Загданский: Да, это еще одна интересная деталь в американской истории. Но существует раскол и внутри республиканцев. Почему? Более радикальное крыло Республиканской партии хотело бы не только декларировать свободу рабов, но хотело бы декларировать расовое равенство. Итак, существуют разногласия насчет того, как должен звучать текст поправки. Запрет на рабство или утверждение того, что люди равны? То есть расовая поправка, запрещающая расовую дискриминацию как таковую - люди равны в правах, талантах или отсутствии таковых. Если подавляющее большинство членов Республиканской партии согласны с тем, что рабство должно быть запрещено, далеко не все согласны с утверждением расового равенства. Другой важнейший политический момент. Война подходит к концу. Конституционная поправка должна нанести удар по мятежникам, должна лишить их опоры власти. Но одновременно с этим это является сложным, противоречивым документом, и если война уже завтра закончена, то принимать эту 13-ю поправку к Конституции нет никакого политического смысла. Таким образом вся ситуация висит на волоске - сегодня южане капитулируют и никто не станет обсуждать 13-ю поправку Конституции в Конгрессе.Александр Генис: То есть вопрос стоит так: быстрее покончить с войной или сначала покончить с рабством, оттягивая окончание войны, которая принесет новые жертвы. Не позавидуешь Линкольну, который стоял перед этим выбором.
Андрей Загданский: И именно в этом заключается принципиальная политическая, философская и моральная дилемма, что важнее: финал войны как таковой - оканчивается война, или финал войны такой, что принята декларация о запрете рабства и Америка начинает новую страницу, новые отношения между южными и северными штатами.
Александр Генис: То есть, что считать победой?
Андрей Загданский: И вот все эти политические обстоятельства, о которых мы говорим, Спилбергу в своем фильме нужно рассказать экономично, быстро, эффективно, а, главное, представить всю эта драму в характерах: члены Конгресса, президент, республиканцы, демократы, их жены, прислуга…Вот все эти люди, которые задействованы в изложении обстоятельств исторической драмы.
Александр Генис: Другими словами, ему нужно превратить школьный урок истории в развлечение, в кино.
Андрей Загданский: Совершенно верно. Спилберг это делает технически виртуозно, нам все понятно. Единственная беда, которая ждет нас во время фильма, что нас это не захватывает. Фильм больше похож на документальную теледраму, чем на фильм, который вы идете смотреть на большом экране. Дэниэл Дэй-Льюис играет Линкольна совершенно замечательно, но без неожиданностей, просто замечательно. Я в какой-то момент фильма подумал о добротных или очень хороших советских исторических фильмах, где историческое добро побеждает зло. Все очень убедительно, прекрасно и далеко не интригует, не захватывает, не включает мои непосредственные эмоциональные переживания. Я даже в какой-то момент представил себе, что Линкольна играет не Дэниэл Дэй-Льюис , а Николай Черкасов, который, на мой взгляд, вполне бы справился с этой ролью.
Александр Генис: И надо сказать, что фильмы с Черкасовым не зря так замечательны, я не могу себе представить другого персонажа, другого актера, который бы мог так воплотить историческое лицо как Черкасов в «Александре Невском». Это действительно такой красоты человек, что позавидуешь любому режиссеру, который с ним работал.
Андрей Загданский: Вот видите, мои ассоциации не случайны.
Александр Генис: Я думаю, что Спилбергу Черкасов бы тоже понравился.
Андрей Загданский: Кроме того, есть что-то черкасовское и в интерпретации Линкольна. Линкольн любит свои политические выступления или реплики подавать с каких-то отстраненных, далеких историй, они звучат как истории из его жизни, как маленькие птички.
Александр Генис: Именно поэтому он стал президентом. С чего начался Линкольн? С юмора. У него была чудовищная история, чудовищное детство - семья, алкоголь, все было ужасно, он вырос из самого низа. Каким образом он вообще сделал свою карьеру? Он был знаменитым остряком, и он всегда рассказывал забавные байки. Их миллионы, на этом стоит весь американский фольклор. И поэтому знаменитый юмор Линкольна это не просто отвлечение, это его политический инструмент, это рычаг его влияния. В общем, огромная сила Линкольна заключалась в его словесном мастерстве, он был самым смешным президентом Америки.
Андрей Загданский: Вы знаете, Саша, эта ситуация очень хорошо обыграна в фильме - очень достоверно, забавно. Один раз, когда Линкольн начинает рассказывать свою очередную историю, кто-то из его оппонентов взрывается и говорит: «Нет, я больше не могу слушать эти истории» и выбегает из комнаты. Потому что все знают, что сейчас Линкольн пространно и долго будет рассказывать какую-то историю, в которой будет обязательно мораль, соединяющая ее с нынешней ситуацией. Фильм вообще очень населен персонажами - очень много членов Конгресса, одной партии, другой, все они достоверные люди. Самый главный из второстепенных персонажей это Тадеуш Стивенс, которого играет Томми Ли Джонс. Тадеуш - представитель так называемого «левого крыла», и он добивается документа, который бы не только освободил рабов, но и признал расовое равенство. Подобная позиция исключительно непопулярна в это время, поскольку его коллеги вполне расистски настроены и документ, который декларирует равные права белого и черного населения, для них немыслим.
Александр Генис: Не будем забывать, что в те времена именно так и выглядела наука: существовали миллионы расовых теорий, которые утверждали неравноценность рас, так что это было последнее слово науки средины 19 века.
Андрей Загданский: Принципиальная коллизия фильма: будет ли настаивать Тадуеш на том, во что верит идеологически, и тогда судьба поправки может закончиться на голосовании, или же смягчит свою позицию и пойдет на некий компромисс, и таким образом обеспечит победу менее радикальному документу, которого и добивается Линкольн - 13-й поправки, что он и делает. И это предсказуемое смягчение темперамента Тадеуша Стивенса приносит зрителю ожидаемое удовлетворение.
Пожалуй, это один из лучших эпизодов фильма. 13-я поправка на сегодняшний день имеет два раздела и звучит так. Никакой декларации о равенстве белых и черных в ней нет. Текст очень лаконичен:
«В США или каком-либо месте подчиненным их Конституции не должно существовать ни рабства, ни подневольного служения кроме тех случаев, когда это является наказанием за преступление, за которое лицо было надлежащим образом осуждено».
Вот, вроде бы, все. Но, увы, как часто бывает у Спилберга, особенно Спилберга позднего, фильм становится изрядно сентиментален и слащав, такой аромат морализаторский портит картину.
Александр Генис: Я бы не сказал, что это сейчас, я бы сказал, что это всегда. Спилберг - моралист по своей природе, как Лев Толстой. Когда он снимает «Индиану Джонс», то морали нет, он развлекает зрителей. Поэтому я гораздо больше люблю его фильм «Индиана Джонс», чем, скажем, «Рядовой Райан». Фильм – батальный, фильм по-своему потрясающий - первые 20 минут фильма, показывающие битву, это лучшее, что есть в батальном кино.
Андрей Загданский: Вы имеете в виду высадку в Нормандии?
Александр Генис: Вот эта битва - самое страшное, что может быть - показана так, как никто никогда этого не делал, и, я думаю, больше не сделает, потому что он поставил точку в батальных сценах. Но дальше начинаются «сопли», они растягиваются до бесконечности. Я думаю, что когда вы сравнивали Спилберга с советским кино, дело тут не в том, что это – советское, а это - американское кино, дело в том, что морализаторство всегда приводит к одинаковому эстетическому провалу. Потому что, когда мы хотим что-то сказать и говорим об этом прямо, то искусство не выдерживает, прямоговорение не идет искусству. Политике - может быть, но искусству - ни коим образом. Я - большой поклонник Спилберга, особенно развлекательного Спилберга, но я всегда с ужасом смотрю последние 20 минут любого его фильма.
Андрей Загданский: Вот именно это происходит. Тадеуш Стивенс является домой с оригинальным документом - он забирает себе из Конгресса подлинный документ 13-й поправки, чтобы показать его своей жене. Но мы не сразу понимаем, что это его жена, поскольку открывает ему дверь чернокожая женщина, которая помогает ему снять пальто. Может быть, это прислуга? - думаем мы, тем более, у Линкольна мы видели чернокожих прислуг. Такая, знаете ли, небольшая интрига. Жена или прислуга? Конечно, это жена, потому что через мгновение они лежат вместе в постели.
Александр Генис: Это еще ни о чем не говорит, вспомним Джефферсона, у которого было множество детей от своей чернокожей любовницы.
Андрей Загданский: Я знал, что в обрадуетесь моей оговорке. Нет, это жена. И он показывает ей документ- 13-ю поправку. В постели она читает исторический документ об освобождении рабов и благодарно смотрит на мужа. И еще несколько сладких реплик. Саша, честное слово, мне хотелось в это мгновение закричать «караул!»
Александр Генис: Да, это сложная ситуация, хотя сам замысел картины, по-моему, замечательно интересен – показать гражданскую войну не как войну на поле боя, как всегда ее показывают, а показать ее как политическое сражение, баталии внутри Вашингтона, а не на поле боя, стреляют не пушки, а законодатели, и это крайне характерно для нашего времени, это настолько аукается с той ситуацией, которая сейчас в Вашингтоне, что фильм смотрится комментарием к газетным новостям. Я вообще чрезвычайно люблю историческое кино уже потому, что кто-то поработал за меня и собрал весь этот визуальный материал. Там есть консультанты. Я сам однажды был консультантом фильма и с ужасом убедился, что никто меня не послушал. Но в Америке все-таки слушают - это очень достоверная картина, не зря 12 номинаций, причем масса таких, как костюмы, всякое такое, то, что связано с достоверностью кино. И историческое кино играет гигантскую роль в истории нашего общества. Я помню замечательные слова Анджея Вайды, который сказал, что единственный способ сделать историческое событие частью национальной истории это снять о нем хорошее кино. Это он сказал, когда показывал фильм «Катынь». То есть, то, что делает Спилберг, это нужно, справедливо, дерзко и интересно. Но вопрос в том, останется ли этот фильм в истории американского кино?
Андрей Загданский: Я согласен с вами, только слово «дерзко» мне показалось здесь большой натяжкой. Фильм не дерзкий, фильм правильный, это правильная документальная драма. Как учебник истории фильм работает совершенно замечательно. Как большое произведение киноискусства - увы, нет
Александр Генис: А 12 номинаций? Что ждет фильм на «Оскаре»?
Андрей Загданский: 12 номинаций говорят о том, что это правильный фильм, это фильм, который попадает в нужные ниши, но это совершенно не гарантирует его победу в реальном конкурсе.
Александр Генис: Ваши прогнозы?
Андрей Загданский: Мои предсказания – радикальные. В лучшем случае - «Оскар» за исполнение лучшей мужской роли Дэниэлу Дэй-Льюису.