30 лет назад, в июле 1983 года, коммунистические власти Польши отменили введенное полутора годами ранее военное положение. Генерал Войцех Ярузельский и его режим перевели дух, но ненадолго: борьба между властями коммунистической Польши и их оппонентами, объединившимися вокруг профсоюза "Солидарность", только начиналась. Закончилась она переговорами властей и оппозиции за "круглым столом", частично свободными выборами 1989 года и быстрым демонтажем коммунистического режима. С тех пор за "Солидарностью" сохраняется репутация самого знаменитого профсоюза в мире. Однако нынешнее его состояние многое говорит не только о ситуации в польском обществе, но и об эволюции профсоюзного движения в современной Европе.
ВМЕСТЕ ПРОТИВ ТУСКА
Как и в остальных европейских странах, в Польше профсоюзы остаются существенной силой, но их массовость и влияние в последние годы падают. Позиции "Солидарности" несколько подорвало то, что когда-то принесло этому объединению успех, – политика. Сегодня профсоюз, основанный некогда Лехом Валенсой (сам бывший гданьский электрик, ставший президентом, разошелся с "Солидарностью" еще в 90-е годы), ассоциирует себя с правоконсервативной оппозицией. В конце июня нынешнего года руководитель "Солидарности" Петр Дуда был почетным гостем на съезде ведущей оппозиционной партии Польши – "Права и справедливости", лидером которой является экс-премьер Ярослав Качиньский. Выступая перед делегатами съезда, Петр Дуда атаковал либеральное правительство Дональда Туска, пожалуй, даже жестче, чем сама политическая оппозиция: "Господин премьер-министр Туск не имеет права высказываться от имени польских трудящихся! Я стараюсь всегда взвешивать свои слова. Но с этой трибуны с полной ответственностью хочу заявить, что нынешний премьер-министр Польши – трус и лгун!"
Говорит руководитель Общепольского Соглашения профессиональных союзов Ян Гуз: "Когда под угрозой находятся права трудящихся, да и сама демократия, польское общество всегда способно объединиться. Объединяются и профсоюзы. Мы не позволим поставить нас на колени, не позволим, чтобы нас игнорировали. Мы тысячу раз обращались к правительству с предложениями. Но никто их не анализировал и уж тем более не пытался воплотить наши идеи в жизнь на законодательном уровне".
По словам профсоюзных лидеров, время переговоров закончилось, наступает время показать свою силу на улицах польской столицы. Члены профсоюзов выйдут на демонстрации с требованием повышения минимальной заработной платы, а также отказа от планов правительства расширить для работодателей возможность нанимать работников по контрактам с меньшими социальными гарантиями.
Масла в огонь подлило и намерение парламентариев рассмотреть законопроект об ограничениях привилегий лидерам профсоюзных организаций. По ныне действующему закону работодатель обязан платить зарплату одному освобожденному от работы профсоюзному активисту, если тот возглавляет организацию, в которой насчитывается более 150 членов, двум – если в ячейке более 500 человек и так далее. На это ежегодно идут миллионы злотых.
Премьер-министр Польши Дональд Туск заявил, что профсоюзные лидеры не заинтересованы в серьезном разговоре с властями, не подготовлены к нему. По словам премьера, "смысл диалога не в том, что профсоюзы отдают приказы, а правительство, парламент, работодатели эти приказы выполняют. Диалог – это когда одна сторона прислушивается к аргументам другой с целью выработки как можно более разумного компромисса, который прежде всего служил бы гражданам. Я уверен, что профсоюзные лидеры намеренно сорвали диалог, поскольку уже давно приняли решение, что независимо от его результатов будут бастовать и организовывать уличные беспорядки в сентябре. Мне очень жаль, что так получилось, поскольку диалог призван служить людям, а не наращиванию мощи профсоюзов или удовлетворению амбиций политиков".
Если говорить об амбициях политиков, то нынешняя оппозиция, прежде всего крупнейший ее представитель – "Право и справедливость", довольна тем, что профсоюзы готовят "горячую осень". Несмотря на то что следующие парламентские выборы пройдут в Польше только в 2015 году, массовые забастовки и демонстрации наверняка нанесут удар по престижу правительства "Гражданской платформы", чей рейтинг в последнее время и без того снижается.
РЯДЫ РЕДЕЮТ
У польских профсоюзов, причем не только у "Солидарности", есть традиция самостоятельного участия в политической жизни. Как напоминает политолог Ольгерд Аннусевич, в 1989 году, перед первыми частично свободными выборами, профсоюзные активисты создавали избирательные комитеты. "Солидарность" принимала участие в выборах в 1991 и 1993 годах. Затем была создана "Избирательная акция Солидарность" – коалиция правых сил под знаменами "Солидарности", которая выиграла выборы в 1997 году. В начале прошлого десятилетия роль этого профсоюза в политике уменьшилась. Его тогдашний лидер Януш Снядек пошел на активное сотрудничество с партией "Право и справедливость". Ожидалось, что нынешний председатель профсоюза Петр Дуда будет более независимым, но, по-видимому, эти ожидания не оправдались.
По мнению Ольгерда Аннусевича, профсоюзы должны заниматься прежде всего защитой трудящихся, влиять на работодателей. С другой стороны, многие проблемы, касающиеся прав трудящихся, можно решить только на уровне центральных властей – речь идет, например, о размерах выплат в пенсионный фонд, о возрасте выхода на пенсию и так далее. Поэтому профсоюзы не могут уделять внимание только конкретным местным проблемам. Их ведущие представители неизбежно втягиваются в политику на общенациональном уровне.
Между тем ряды профсоюзов в Польше редеют. Если в 1993 году членом этих объединений был каждый третий работающий поляк, то в 2010-м – лишь 15%, это один из самых низких показателей в Европе. Возможно, это как раз следствие того, что профсоюзы занимаются политикой в большей степени, чем защитой прав трудящихся. Если работник предприятия видит, что профсоюзные боссы ведут в основном политические споры, к примеру, о том, разрешать ли аборты или искусственное оплодотворение, и реальной поддержки с их стороны наемные работники не чувствуют, то у них возникает резонный вопрос: а зачем тогда вступать в профсоюз?
Надо заметить, что такими вопросами все чаще задаются многие работники и в других европейских странах. Доля лиц наемного труда, состоящих в профсоюзах, начиная с 80-х годов неуклонно снижается почти по всему ЕС. К примеру, в Великобритании, где тред-юнионистское движение в прошлом было очень сильно, членами профсоюзов сейчас являются 26% наемных работников, во Франции – всего 8%. Впрочем, о реальном влиянии и силе профсоюзов эти цифры говорят не всегда. Так, в 2009 году, когда тогдашний президент Франции Николя Саркози и правое правительство пытались реализовать непопулярные реформы трудового и пенсионного законодательства, именно профсоюзы организовали многомиллионные акции протеста в десятках городов страны.
Другое доказательство сохраняющегося могущества профсоюзов – их успехи в противостоянии с крупнейшими работодателями. В этом году несколько раз бастовали сотрудники "Люфтганзы", второй по величине авиакомпании в Европе. 22 апреля, когда началась забастовка, эта компания выполнила лишь 32 из почти 1700 запланированных в тот день рейсов. В акции участвовали около 14 тысяч работников. Убытки, понесенные "Люфтганзой", составили не менее 15 миллионов евро. И хотя представители работодателя поначалу называли требования организаторов акции необоснованными, а их действия – "непропорциональными", в конечном итоге профсоюзное объединение Verdi, представлявшее интересы бастующих, добилось своего: различным категориям работников "Люфтганзы" было предложено повышение зарплаты в размере от трех до пяти процентов в течение двух лет.
Связь между профсоюзами и политикой далеко не везде так сильна, как в Польше. Хотя традиционно профсоюзное движение развивалось в тесном союзе с социалистами и коммунистами, которые заявляли о себе как представителях интересов трудящихся, есть в Европе и христианско-демократические профсоюзы, и даже придерживающиеся правой идеологии, как та же "Солидарность". Как отмечает эксперт Европейского института профсоюзов (ETUI) Лайонел Фултон, политика "в умеренных дозах" не вредит профсоюзному движению и даже делает его более влиятельным.
Относительный упадок этого движения в последние 20 лет Фултон связывает с неолиберальными реформами, проведенными во многих странах ЕС. "Примерно с 90-х годов комбинация нового трудового законодательства и роста иностранной конкуренции привела к тому, что профсоюзам стало труднее эффективно организовывать свои акции, а бизнесу, наоборот, проще дистанцироваться от требований профсоюзов. Расширилось и использование труда работников по временным трудовым соглашениям, а такие работники обычно не состоят в профсоюзах. Новые законы во многих случаях облегчили компаниям порядок увольнения сотрудников. Вообще, нынешний экономический кризис, принесший рост безработицы, укрепил позиции работодателей и ослабил – работников и профсоюзов", – перечисляет эксперт причины трудностей, которые возникают нынче у борцов за социальную справедливость.
ПРОФСОЮЗНОЕ СЧАСТЬЕ ДАТЧАН
Меньше всего этих трудностей, пожалуй, в скандинавских странах. В Дании, к примеру, от 70 до 80 процентов лиц наемного труда организованы в профсоюзы. И хотя в последние годы молодежи в эти организации вступает меньше, чем раньше, все же профсоюзы по-прежнему являются фундаментом скандинавского "общества всеобщего благоденствия". Ведь сама эта модель, какой мы ее знаем сегодня, выстроена на основе профсоюзного движения и важнейшего его элемента – системы коллективных договоров.
Характерная для Дании модель сильных профсоюзов в сочетании с гибким рынком труда получила название flexicurity, от английских слов flexibility – "гибкость" и security – "безопасность". Модель эта основана на трех принципах, которые в общем и целом выглядят так:
1) работника уведомляют об увольнении незадолго до того, как это произойдет, зато выплачивают солидную компенсацию по безработице;
2) государство активно инвестирует в образование и повышение профессиональной квалификации работников;
3) участники рынка труда могут влиять на трудовое законодательство, а это, в свою очередь, предполагает высокую степень организации как самих трудящихся, так и работодателей.
Характерно, что в Дании зарплаты и условия труда регулирует не закон, а договоренность между работодателем и профсоюзом. Коллективные трудовые соглашения – их называют overenkomst – содержат положения о зарплате, продолжительности рабочего дня, образовании, пенсии, а также правила, регулирующие выплату по больничному листу и сроки уведомления об увольнении. Как только договор одобрен сторонами, начинается так называемый беззабастовочный период: наемные работники не имеют права на стачки в течение срока действия документа. В случае же трудового конфликта он должен разрешаться сторонами самостоятельно, без вовлечения государства. Это отличается от системы, существующей, к примеру, в Австрии или Чехии, где трудовые конфликты регулируются так называемым "треугольником", или трехсторонним соглашением представителей работодателя, профсоюзов и государства.
Самым крупный и влиятельный в Дании – "Объединенный профсоюз" (Fagligt Faelles Forbund, сокращенно – 3F), созданный в 2005 году за счет слияния двух старейших датских тред-юнионов: Объединения разнорабочих и Профсоюза женщин-работниц. Двумя годами позже к 3F присоединились союзы работников ресторанной отрасли, деревообрабатывающей и мебельной индустрии – и на сегодняшний день в рядах "Объединенного профсоюза" насчитывается 350 тысяч членов. Примерно 13% из них – иностранные рабочие, в основном иммигранты из Турции и их потомки. Но в последние годы датский рынок труда активно осваивают выходцы из Восточной Европы, абсолютное большинство которых занято в сельском хозяйстве. Так что в ряды "Объединенного профсоюза" теперь вступают и гастарбайтеры с Украины. Для них, в частности, организована сеть профсоюзных клубов, где можно не только получить профессиональную помощь на родном языке, но и узнать больше об условиях жизни и работы в Дании.
В 2011 году 3F добился выплат в размере почти 2 миллиардов крон для своих членов, в том числе и иностранцев. В этом смысле рутинным, но от того не менее показательным, выглядит случай животновода из Южной Ютландии Густава Йенсена, обсчитавшего и выгнавшего со своей свинофермы шестерых работников с Украины. Местное отделение 3F в первую очередь позаботилось о том, чтобы помочь украинцам с пропитанием и временным жильем, после чего за дело взялись профсоюзные юристы. В итоге "Объединенный профсоюз" не только договорился о выплате украинцам компенсации в размере 177 тысяч крон (около 35 тысяч долларов), но и обязал работодателя сменить управляющего фермой и улучшить условия труда работников.
НАСЛЕДНИКИ ВЦСПС
"Профком", "профсоюзные взносы", "профсоюзная путевка" – эти выражения знакомы каждому, кто жил в СССР. Союз кончился, путевки в профсоюзные санатории Ялты, Кисловодска или на худой конец Подмосковья – тоже, взносы же, однако, остались. По крайней мере для тех тридцати с лишним миллионов российских трудящихся, которые являются членами профсоюзов. Прежде всего Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР) – крупнейшей в стране профсоюзной организации, практически монополизировавшей дело борьбы за интересы наемных работников.
Тем не менее в адрес официальных профсоюзов и самого Михаила Шмакова не раз высказывались упреки в том, что они фактически превратились в коммерческую организацию, для которой кампании по защите трудовых прав (вроде борьбы за законодательное определение минимального размера оплаты труда) – только прикрытие весьма солидного бизнеса. Ведь в начале 90-х годов ФНПР досталась значительная часть наследства советских профсоюзов (ВЦСПС), в первую очередь многочисленные объекты недвижимости. Их общая стоимость оценивается примерно в 6 миллиардов долларов.
В отличие от польской "Солидарности", ФНПР в самостоятельной политической деятельности не замечена. Нет нужды: позиции официальных профсоюзов почти никогда не отличаются от генеральной линии правящей партии "Единая Россия". К этой партии принадлежат многие бывшие и действующие лидеры ФНПР (например, известный недавней войной с журналистами депутат Госдумы Андрей Исаев). При этом громкими успехами в деле защиты трудовых прав граждан ФНПР похвастаться не может. В этом отношении Россия пока очень далека от Польши, а с Данией, можно сказать, находится на разных планетах.
ВМЕСТЕ ПРОТИВ ТУСКА
Как и в остальных европейских странах, в Польше профсоюзы остаются существенной силой, но их массовость и влияние в последние годы падают. Позиции "Солидарности" несколько подорвало то, что когда-то принесло этому объединению успех, – политика. Сегодня профсоюз, основанный некогда Лехом Валенсой (сам бывший гданьский электрик, ставший президентом, разошелся с "Солидарностью" еще в 90-е годы), ассоциирует себя с правоконсервативной оппозицией. В конце июня нынешнего года руководитель "Солидарности" Петр Дуда был почетным гостем на съезде ведущей оппозиционной партии Польши – "Права и справедливости", лидером которой является экс-премьер Ярослав Качиньский. Выступая перед делегатами съезда, Петр Дуда атаковал либеральное правительство Дональда Туска, пожалуй, даже жестче, чем сама политическая оппозиция: "Господин премьер-министр Туск не имеет права высказываться от имени польских трудящихся! Я стараюсь всегда взвешивать свои слова. Но с этой трибуны с полной ответственностью хочу заявить, что нынешний премьер-министр Польши – трус и лгун!"
Основатель "Солидарности", экс-президент Польши Лех Валенса
Профсоюзный лидер, чье присутствие на конгрессе "Права и справедливости" часть экспертов оценила как намерение заключить союз с оппозицией и активнее включиться в политическую борьбу, говорил о запланированных на осень массовых забастовках и акциях протеста против политики правительства Туска. В мае лидеры трех крупнейших профсоюзов, в том числе "Солидарности", приняли решение координировать протестные действия. Это новость, поскольку обычно эти профсоюзы конкурируют между собой.Говорит руководитель Общепольского Соглашения профессиональных союзов Ян Гуз: "Когда под угрозой находятся права трудящихся, да и сама демократия, польское общество всегда способно объединиться. Объединяются и профсоюзы. Мы не позволим поставить нас на колени, не позволим, чтобы нас игнорировали. Мы тысячу раз обращались к правительству с предложениями. Но никто их не анализировал и уж тем более не пытался воплотить наши идеи в жизнь на законодательном уровне".
По словам профсоюзных лидеров, время переговоров закончилось, наступает время показать свою силу на улицах польской столицы. Члены профсоюзов выйдут на демонстрации с требованием повышения минимальной заработной платы, а также отказа от планов правительства расширить для работодателей возможность нанимать работников по контрактам с меньшими социальными гарантиями.
Масла в огонь подлило и намерение парламентариев рассмотреть законопроект об ограничениях привилегий лидерам профсоюзных организаций. По ныне действующему закону работодатель обязан платить зарплату одному освобожденному от работы профсоюзному активисту, если тот возглавляет организацию, в которой насчитывается более 150 членов, двум – если в ячейке более 500 человек и так далее. На это ежегодно идут миллионы злотых.
Премьер-министр Польши Дональд Туск заявил, что профсоюзные лидеры не заинтересованы в серьезном разговоре с властями, не подготовлены к нему. По словам премьера, "смысл диалога не в том, что профсоюзы отдают приказы, а правительство, парламент, работодатели эти приказы выполняют. Диалог – это когда одна сторона прислушивается к аргументам другой с целью выработки как можно более разумного компромисса, который прежде всего служил бы гражданам. Я уверен, что профсоюзные лидеры намеренно сорвали диалог, поскольку уже давно приняли решение, что независимо от его результатов будут бастовать и организовывать уличные беспорядки в сентябре. Мне очень жаль, что так получилось, поскольку диалог призван служить людям, а не наращиванию мощи профсоюзов или удовлетворению амбиций политиков".
Если говорить об амбициях политиков, то нынешняя оппозиция, прежде всего крупнейший ее представитель – "Право и справедливость", довольна тем, что профсоюзы готовят "горячую осень". Несмотря на то что следующие парламентские выборы пройдут в Польше только в 2015 году, массовые забастовки и демонстрации наверняка нанесут удар по престижу правительства "Гражданской платформы", чей рейтинг в последнее время и без того снижается.
РЯДЫ РЕДЕЮТ
У польских профсоюзов, причем не только у "Солидарности", есть традиция самостоятельного участия в политической жизни. Как напоминает политолог Ольгерд Аннусевич, в 1989 году, перед первыми частично свободными выборами, профсоюзные активисты создавали избирательные комитеты. "Солидарность" принимала участие в выборах в 1991 и 1993 годах. Затем была создана "Избирательная акция Солидарность" – коалиция правых сил под знаменами "Солидарности", которая выиграла выборы в 1997 году. В начале прошлого десятилетия роль этого профсоюза в политике уменьшилась. Его тогдашний лидер Януш Снядек пошел на активное сотрудничество с партией "Право и справедливость". Ожидалось, что нынешний председатель профсоюза Петр Дуда будет более независимым, но, по-видимому, эти ожидания не оправдались.
По мнению Ольгерда Аннусевича, профсоюзы должны заниматься прежде всего защитой трудящихся, влиять на работодателей. С другой стороны, многие проблемы, касающиеся прав трудящихся, можно решить только на уровне центральных властей – речь идет, например, о размерах выплат в пенсионный фонд, о возрасте выхода на пенсию и так далее. Поэтому профсоюзы не могут уделять внимание только конкретным местным проблемам. Их ведущие представители неизбежно втягиваются в политику на общенациональном уровне.
Между тем ряды профсоюзов в Польше редеют. Если в 1993 году членом этих объединений был каждый третий работающий поляк, то в 2010-м – лишь 15%, это один из самых низких показателей в Европе. Возможно, это как раз следствие того, что профсоюзы занимаются политикой в большей степени, чем защитой прав трудящихся. Если работник предприятия видит, что профсоюзные боссы ведут в основном политические споры, к примеру, о том, разрешать ли аборты или искусственное оплодотворение, и реальной поддержки с их стороны наемные работники не чувствуют, то у них возникает резонный вопрос: а зачем тогда вступать в профсоюз?
Надо заметить, что такими вопросами все чаще задаются многие работники и в других европейских странах. Доля лиц наемного труда, состоящих в профсоюзах, начиная с 80-х годов неуклонно снижается почти по всему ЕС. К примеру, в Великобритании, где тред-юнионистское движение в прошлом было очень сильно, членами профсоюзов сейчас являются 26% наемных работников, во Франции – всего 8%. Впрочем, о реальном влиянии и силе профсоюзов эти цифры говорят не всегда. Так, в 2009 году, когда тогдашний президент Франции Николя Саркози и правое правительство пытались реализовать непопулярные реформы трудового и пенсионного законодательства, именно профсоюзы организовали многомиллионные акции протеста в десятках городов страны.
Другое доказательство сохраняющегося могущества профсоюзов – их успехи в противостоянии с крупнейшими работодателями. В этом году несколько раз бастовали сотрудники "Люфтганзы", второй по величине авиакомпании в Европе. 22 апреля, когда началась забастовка, эта компания выполнила лишь 32 из почти 1700 запланированных в тот день рейсов. В акции участвовали около 14 тысяч работников. Убытки, понесенные "Люфтганзой", составили не менее 15 миллионов евро. И хотя представители работодателя поначалу называли требования организаторов акции необоснованными, а их действия – "непропорциональными", в конечном итоге профсоюзное объединение Verdi, представлявшее интересы бастующих, добилось своего: различным категориям работников "Люфтганзы" было предложено повышение зарплаты в размере от трех до пяти процентов в течение двух лет.
Связь между профсоюзами и политикой далеко не везде так сильна, как в Польше. Хотя традиционно профсоюзное движение развивалось в тесном союзе с социалистами и коммунистами, которые заявляли о себе как представителях интересов трудящихся, есть в Европе и христианско-демократические профсоюзы, и даже придерживающиеся правой идеологии, как та же "Солидарность". Как отмечает эксперт Европейского института профсоюзов (ETUI) Лайонел Фултон, политика "в умеренных дозах" не вредит профсоюзному движению и даже делает его более влиятельным.
Относительный упадок этого движения в последние 20 лет Фултон связывает с неолиберальными реформами, проведенными во многих странах ЕС. "Примерно с 90-х годов комбинация нового трудового законодательства и роста иностранной конкуренции привела к тому, что профсоюзам стало труднее эффективно организовывать свои акции, а бизнесу, наоборот, проще дистанцироваться от требований профсоюзов. Расширилось и использование труда работников по временным трудовым соглашениям, а такие работники обычно не состоят в профсоюзах. Новые законы во многих случаях облегчили компаниям порядок увольнения сотрудников. Вообще, нынешний экономический кризис, принесший рост безработицы, укрепил позиции работодателей и ослабил – работников и профсоюзов", – перечисляет эксперт причины трудностей, которые возникают нынче у борцов за социальную справедливость.
ПРОФСОЮЗНОЕ СЧАСТЬЕ ДАТЧАН
Меньше всего этих трудностей, пожалуй, в скандинавских странах. В Дании, к примеру, от 70 до 80 процентов лиц наемного труда организованы в профсоюзы. И хотя в последние годы молодежи в эти организации вступает меньше, чем раньше, все же профсоюзы по-прежнему являются фундаментом скандинавского "общества всеобщего благоденствия". Ведь сама эта модель, какой мы ее знаем сегодня, выстроена на основе профсоюзного движения и важнейшего его элемента – системы коллективных договоров.
Характерная для Дании модель сильных профсоюзов в сочетании с гибким рынком труда получила название flexicurity, от английских слов flexibility – "гибкость" и security – "безопасность". Модель эта основана на трех принципах, которые в общем и целом выглядят так:
1) работника уведомляют об увольнении незадолго до того, как это произойдет, зато выплачивают солидную компенсацию по безработице;
2) государство активно инвестирует в образование и повышение профессиональной квалификации работников;
3) участники рынка труда могут влиять на трудовое законодательство, а это, в свою очередь, предполагает высокую степень организации как самих трудящихся, так и работодателей.
Характерно, что в Дании зарплаты и условия труда регулирует не закон, а договоренность между работодателем и профсоюзом. Коллективные трудовые соглашения – их называют overenkomst – содержат положения о зарплате, продолжительности рабочего дня, образовании, пенсии, а также правила, регулирующие выплату по больничному листу и сроки уведомления об увольнении. Как только договор одобрен сторонами, начинается так называемый беззабастовочный период: наемные работники не имеют права на стачки в течение срока действия документа. В случае же трудового конфликта он должен разрешаться сторонами самостоятельно, без вовлечения государства. Это отличается от системы, существующей, к примеру, в Австрии или Чехии, где трудовые конфликты регулируются так называемым "треугольником", или трехсторонним соглашением представителей работодателя, профсоюзов и государства.
И в Дании бывают акции протеста - вроде этой, экологической. Но трудовые споры в стране давно решаются мирно
Важная часть профсоюзной системы Дании – страхование по безработице. Каждый четвертый датчанин в среднем раз в год теряет работу, однако, согласно исследованиям Евростата, жители Дании испытывают гораздо меньший страх перед безработицей, чем граждане любой другой европейской страны. И этому есть объяснение: из всех стран-членов ОБСЕ именно в Дании выплачиваются самые большие пособия по безработице, достигающие 90% от суммы прежней зарплаты. "Раньше пособие выплачивалось в течение семи лет, но сейчас этот срок сократился до двух лет, а максимальный размер пособия – примерно 2700 долларов в месяц. Если безработный в течение этого срока не находит работу, то он переводится на "вэлфер", размер которого рассчитывается в зависимости от семейного статуса и возраста получателя, но в любом случае не превышает 2300 долларов", – говорит консультант датского Центра занятости Якоб Ларсен.Самым крупный и влиятельный в Дании – "Объединенный профсоюз" (Fagligt Faelles Forbund, сокращенно – 3F), созданный в 2005 году за счет слияния двух старейших датских тред-юнионов: Объединения разнорабочих и Профсоюза женщин-работниц. Двумя годами позже к 3F присоединились союзы работников ресторанной отрасли, деревообрабатывающей и мебельной индустрии – и на сегодняшний день в рядах "Объединенного профсоюза" насчитывается 350 тысяч членов. Примерно 13% из них – иностранные рабочие, в основном иммигранты из Турции и их потомки. Но в последние годы датский рынок труда активно осваивают выходцы из Восточной Европы, абсолютное большинство которых занято в сельском хозяйстве. Так что в ряды "Объединенного профсоюза" теперь вступают и гастарбайтеры с Украины. Для них, в частности, организована сеть профсоюзных клубов, где можно не только получить профессиональную помощь на родном языке, но и узнать больше об условиях жизни и работы в Дании.
В 2011 году 3F добился выплат в размере почти 2 миллиардов крон для своих членов, в том числе и иностранцев. В этом смысле рутинным, но от того не менее показательным, выглядит случай животновода из Южной Ютландии Густава Йенсена, обсчитавшего и выгнавшего со своей свинофермы шестерых работников с Украины. Местное отделение 3F в первую очередь позаботилось о том, чтобы помочь украинцам с пропитанием и временным жильем, после чего за дело взялись профсоюзные юристы. В итоге "Объединенный профсоюз" не только договорился о выплате украинцам компенсации в размере 177 тысяч крон (около 35 тысяч долларов), но и обязал работодателя сменить управляющего фермой и улучшить условия труда работников.
НАСЛЕДНИКИ ВЦСПС
"Профком", "профсоюзные взносы", "профсоюзная путевка" – эти выражения знакомы каждому, кто жил в СССР. Союз кончился, путевки в профсоюзные санатории Ялты, Кисловодска или на худой конец Подмосковья – тоже, взносы же, однако, остались. По крайней мере для тех тридцати с лишним миллионов российских трудящихся, которые являются членами профсоюзов. Прежде всего Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР) – крупнейшей в стране профсоюзной организации, практически монополизировавшей дело борьбы за интересы наемных работников.
Михаил Шмаков отмечает Первомай 2012 года в компании Владимира Путина и Дмитрия Медведева
Бессменный лидер ФНПР Михаил Шмаков так формулирует отличие деятельности нынешних российских профсоюзов от их советских предшественников, которых большевистские вожди называли "приводными ремнями партии": "При плановой экономике у нас были одни задачи, при рыночной системе методы защиты интересов трудящихся совсем иные. Во-первых, это коллективный договор между работодателем и профсоюзом. Во-вторых, отраслевое тарифное соглашение, в котором профсоюзы и объединение работодателей устанавливают общие подходы к зарплате и основным социальным гарантиям".Тем не менее в адрес официальных профсоюзов и самого Михаила Шмакова не раз высказывались упреки в том, что они фактически превратились в коммерческую организацию, для которой кампании по защите трудовых прав (вроде борьбы за законодательное определение минимального размера оплаты труда) – только прикрытие весьма солидного бизнеса. Ведь в начале 90-х годов ФНПР досталась значительная часть наследства советских профсоюзов (ВЦСПС), в первую очередь многочисленные объекты недвижимости. Их общая стоимость оценивается примерно в 6 миллиардов долларов.
В отличие от польской "Солидарности", ФНПР в самостоятельной политической деятельности не замечена. Нет нужды: позиции официальных профсоюзов почти никогда не отличаются от генеральной линии правящей партии "Единая Россия". К этой партии принадлежат многие бывшие и действующие лидеры ФНПР (например, известный недавней войной с журналистами депутат Госдумы Андрей Исаев). При этом громкими успехами в деле защиты трудовых прав граждан ФНПР похвастаться не может. В этом отношении Россия пока очень далека от Польши, а с Данией, можно сказать, находится на разных планетах.