Саммит стран Африки в Париже, удрученный смертью первого чернокожего президента ЮАР, обсуждает, как спасти от насилия и хаоса Центральноафриканскую республику
6-7 декабря в Париже в Елисейском дворце проходит омраченный смертью Нельсона Манделы саммит лидеров стран Африки, посвященный вопросам мира и безопасности, организованный Францией, на который прибыли более 40 президентов и глав правительств государств континента. Главная тема встречи – ситуация в Центральноафриканской республике (ЦАР), которой грозит участь "второго Сомали". Совет Безопасности ООН 5 декабря одобрил решение Парижа дополнительно направить в Центральноафриканскую республику не менее 1000 своих военнослужащих.
Президент Франции Франсуа Олланд, кроме того, заранее заявил, что на саммите в Париже будут созданы Африканские миротворческие силы для урегулирования и предотвращения региональных конфликтов, подобных тому, что поразил ЦАР, и борьбы с международным терроризмом на континенте. После вооруженного переворота в марте этого года Центральноафриканская республика, бывшая колония Франции с населением примерно в 5 миллионов человек, окончательно сползла в хаос, анархию и сопровождающиеся чудовищным насилием межплеменные и межконфессиональные конфликты между десятком вооруженных бандитских группировок, сформированных на религиозно-этнической основе.
Сегодня в ЦАР находятся около 400 солдат французского Иностранного легиона, охраняющих аэропорт в столице Банги.
– Этим утром мне сообщили о новых столкновениях в Банги, произошедших на религиозной почве, что для Центральноафриканской республики вообще-то нетипично. Этому следует положить конец, мы обязаны вернуть стабильность и мир, однако в основном этим должны заниматься африканцы.
Глава внешнеполитического ведомства Франции в тот момент, видимо, еще не представлял, о "столкновениях" какого масштаба только в четверг, 5 декабря, шла речь. Сотрудники нескольких гуманитарных миссий и западные журналисты, продолжающие работу в Банги, сообщили о гибели более 100 человек, причем большинство из них были не просто убиты, а забиты или замучены до смерти дикими пытками. Представитель организации "Врачи без границ" Сэмуэл Хэнрион заявил, что насчитал 52 тела, доставленных в морг госпиталя в Банги. Корреспондент Reuters обнаружил 53 трупа в мечети, расположенной в окрестностях столицы ЦАР.
Почти все погибшие – мусульмане, и очевидцы говорят, что их убили члены "христианских" банд, сторонники свергнутого в марте президента Франсуа Бозизе, называющие себя "антибалака", то есть "антимусульмане", из мести за насилие и издевательства, устроенные ранее бойцами самой крупной местной исламистской группировки "Селека". Именно "Селека" захватила власть в ЦАР 24 марта 2013 года, сделав новым президентом своего лидера Мишеля Джотодия. Однако потом бандиты "Селеки" вышли из-под его контроля и начали убийства, грабежи, изнасилования, пытки и похищения людей, действуя, главным образом, против мирного населения из христианских деревень.
О ситуации в ЦАР, о саммите африканских лидеров в Париже и о борьбе между ними за политическое лидерство на континенте, а также о внешнеполитических амбициях Франции в Африке я беседую с политологом-африканистом, профессором российской Высшей школы экономики и заслуженным профессором Натальского университета в южноафриканском Дурбане Ириной Филатовой:
– Почему именно Франция в последние годы вдруг стала стремиться играть столь заметную роль во всех африканских событиях – и интервенция в Кот-д'Ивуар в 2011 году при предыдущем президенте Николя Саркози, и самое активное участие в свержении Муамара Каддафи в Ливии, и прямое участие в сражениях против исламистов в Мали? События в этой стране, кстати, стали следствием, в очень большой степени, итогов войны в Ливии. И теперь такая активность в Центральноафриканской республике?
– С момента освобождения своих бывших колоний Франция всегда играла в них куда более активную роль, чем другие колониальные страны, такие как Великобритания или Португалия. Французы поддерживали действительно очень тесные отношения со своими бывшими колониями и в 60-е, и в 70-е годы, участвовали в судьбе их правительств. Если там случались перевороты, то бывшие президенты или премьер-министры очень часто бежали именно во Францию или спасались во французских посольствах. В последние годы просто в целом ситуация в Западной и Центральной Африке обострилась очень значительно. Поэтому, конечно, роль Франции стала значительно более заметной.
– Можно ли говорить, что Францию интересует судьба лишь ее бывших колоний? Или же в Елисейском дворце имеются более грандиозные планы? Можно вспомнить ту же войну в Ливии.
– Конечно, говорить, что в Африке можно как-то ограничиться одной страной, вот, мол, здесь кончается граница Ливии и начинается, допустим, граница Мали – так не получается. Поэтому, если вы хотите вмешиваться в судьбу Мали, вы вмешиваетесь в ситуацию в регионе. Определить фактическую, реальную границу между Мали и Ливией просто невозможно, так же, как невозможно, например, сделать это на севере Нигерии, где также идет гражданская война. Эти границы практически не охраняются, целые народы переходят из одной страны в другую.
Францию интересуют проблемы безопасности на своем собственном юге, проблемы в подбрюшье Европы, в Средиземноморье – а это ведь и проблемы Северной, Западной, Центральной Африки. И не в последнюю очередь, конечно, богатства африканских стран! Центральноафриканская республика – это государство, где есть и уран, и нефть, и золото, и алмазы. И соревнование здесь идет давно, между китайцами, французами, англичанами и т. д. Потому что это последние не поделенные богатства мира, можно сказать.
– Если африканские миротворческие силы, о которых говорит Франсуа Олланд, будут созданы, то кто может составить их костяк? Где они могут быть задействованы?
– Участниками их будут в первую очередь африканцы. Ведь одна из причин нестабильности на целом континенте – слабость национальных вооруженных сил, они плохо обучены, у них не хватает средств, ими командуют неграмотные офицеры. Значит, миротворческие силы должны включать какие-то хорошо организованные, более умелые, лучше оснащенные боевые части – подготовленные и снаряженные на французские деньги. Конечно, и сами французы будут их участниками. Но, возможно, и другие страны Африки, те, кого можно считать лидерами. Ведь активную роль здесь, например, играет Экономическое сообщество стран Западной Африки (ЭКОВАС). И его вооруженное вмешательство тоже не раз меняло ситуацию.
– В середине октября этого года французский президент Франсуа Олланд посетил ЮАР, и на переговорах с южноафриканским президентом Джейкобом Зумой он демонстрировал всяческое дружелюбие и говорил о стратегическом партнерстве Парижа и Претории. ЮАР сейчас развивается достаточно стремительно, это ее можно считать лидером? Можно ведь вспомнить, что теперь это государство стало пятым членом международной группы БРИКС, куда до этого уже вошли Бразилия, Россия, Индия и Китай. За экономическими успехами, реальными или нет, последовали внешнеполитические амбиции? Претория сейчас намерена также стать первым игроком в Африке или нет?
– ЮАР сейчас развивается, как раз, куда медленнее, чем все остальные страны БРИКС, даже при том, что у всех у них замедлились темпы, у России, и у Индии, и даже у Китая. Нельзя говорить, что ЮАР развивается – это неверно, это нереальное представление. Есть колоссальные проблемы с безработицей, с внутренними противоречиями, они вылезают на первый план. Но вот политические амбиции у ЮАР – совершенно колоссальные.
Идет соревнование за общеконтинентальное влияние между тремя силами, которые между собой эту карту разыгрывают. Один лагерь – это франкофонная Африка, которая выступает как единый блок. Вторая сила – Нигерия, колоссальная нефтедобывающая страна, развивающаяся очень быстро и динамично, очень активно действующая, в том числе и во внешней политике, и в мировой экономике. И, наконец, ЮАР. Борьба заключается и в расширении торговых связей, и в строительстве у соседей своих торгово-развлекательных центров, "моллов", и в стремлении контролировать добычу полезных ископаемых, представлять банковские услуги, и много в чем еще. Это все, конечно, у Южной Африки есть. Южноафриканские крупнейшие фирмы стараются и стремятся идти в другие африканские страны не только потому, что у ЮАР есть амбиции, а потому еще, что эти фирмы находят в соседних странах более благоприятные условия для своей деятельности. И законы о труде, и законы о собственности, и т. д. во многих других странах гораздо более благоприятные. И уровень развития в той же Анголе, в том же Мозамбике, в той же Ботсване – идет быстрее, чем в ЮАР.
– В африканских странах продолжаются внутренние и межрегиональные вооруженные конфликты, на которые западные мировые лидеры и журналисты обращают не столь пристальное внимание. Чудовищная ситуация и гуманитарный кризис в Конго, война, продолжающаяся в Южном Судане, фактически гражданская межконфессиональная война в Нигерии, пиратство в Гвинейском заливе, этнические клановые и религиозные конфликты в Кении, в Гвинее, в Чаде, на Мадагаскаре, одиозный режим Роберта Мугабе в Зимбабве – перечислять можно еще долго. Почему Запад стремится решать одни проблемы, а другие – не так сильно? Или та же Франция во главу угла ставит именно лишь собственную безопасность с юга и защиту от радикальных исламистов и неконтролируемой нелегальной миграции – и поэтому использует лишь чисто военные, оборонительные методы? Ведь те угрозы, с которыми собирается бороться Париж, не исчезнут, если сохранятся корни проблем – голод, эпидемии, засухи, безработица, запредельная нищета, вопиющее нарушение прав человека, коррупция, то есть все, с чем по-прежнему, к сожалению, ассоциируется большинство африканских стран сегодня?
– Во-первых, ассоциируется не всегда справедливо. Потому что есть страны, которые развиваются очень быстро. Посмотрите, как быстро развивается сейчас уже упомянутый мной Мозамбик – один из самых высоких темпов развития в мире. Но вы правы, конечно, есть и голод, и эпидемии. И Запад в этом отношении находится в сложной ситуации. Что делать, вмешиваться? Антизападные настроения в том же самом Зимбабве, например, в котором экономическая ситуация просто ужасна, очень сильны. Политика антизападная – тоже очень сильна. Как вмешиваться в этой ситуации, как помогать? Если они вмешиваются – плохо, если они не вмешиваются – плохо. Если вмешиваться, значит они – агрессоры. Если не вмешиваются, то, значит, они ничего не делают для того, чтобы прекратить эти ужасные экономические, политические, социальные страдания. Африканские страны должны брать сами на себя большую ответственность. Одна из причин, по которым был создан Африканский союз, – это именно усиление роли Африки в решении своих собственных проблем. Другое дело, что самим им все-таки бороться со всеми этими колоссальными проблемами очень трудно.
– Вы рассуждаете о военном вмешательстве, но ведь можно же расширить и гуманитарную составляющую?
– Гуманитарная составляющая существует. Но ведь очень многие африканские страны проводят такую политику, при которой предоставление гуманитарной помощи или гуманитарных мер просто невозможно. Если мы возьмем с вами Зимбабве, то там просто разрушена экономика страны – и совершенно сознательно, для того, чтобы поддерживать Роберта Мугабе у власти. Разрушена та экономическая структура, которая там сложилась и существовала десятилетиями. Считается, что земля вернулась "от белых" к ее законным владельцам, и они теперь пользуются этой землей. Но теперь эта земля ничего не производит! Как в этих случаях помогать? Продовольственная помощь есть, она существует. Но эта помощь не решит эти проблемы. Эта помощь не ликивдирует ни голод, ни эпидемии, ни безработицу.
Нужна грамотная экономическая политика. Нужна грамотная социальная политика. Нужно уничтожение коррупции. Нужно некоторым странам посмотреть попристальнее на свои собственные границы. Судан, например, нашел политическую волю для того, чтобы разделиться, чтобы позволить Южному Судану уйти. Может быть, в Мали, например, или в Нигерии, нужно сделать то же самое и прекратить эту ужасную бесконечную войну между севером и югом, просто разделив страны пополам? Все это не может быть решено никакими западными странами, никакой продовольственной или гуманитарной помощью. Эти проблемы должны решать сами африканские политики.
– Мы говорим о саммите в Париже и ситуации в самых проблемных регионах Африки. Недавно на Шри-Ланке состоялся саммит Содружества, куда прибыли лидеры стран – бывших британских колоний в Африке. Там речь шла о кризисе целей этой организации в XXI веке – не только об экономическом, но об идеологическом разрыве между, условно, богатыми и бедными, между бывшей метрополией, между такими странами, как Канада, Австралия, Новая Зеландия – и африканскими государствами в том числе. В этом году исполнилось 50 лет Африканскому союзу. Судя по тому, что Париж, Лондон, Пекин, Вашингтон, страны Аравийского полуострова все заметнее проявляют себя, так или иначе, в попытках влиять на политику на континенте, заметнее, чем 20 лет назад, можно ли говорить о том, что и у Африканского союза сегодня нет четких целей, нет потенциала для того, чтобы реформироваться, справляться с проблемами самостоятельно? Есть ли такой же кризис поставленных целей, может быть, кризис воли, отсутствие лидерства, отсутствие единства?
– И есть, и нет. Я не могу сравнить Африканский союз с Содружеством. Потому что Содружество – это что-то вроде клуба бывших британских колоний. А Африканский союз – это международная организация на африканском континенте, с четкими целями и с четко поставленными задачами – бороться со всеми этими негативными явлениями, о которых мы с вами только что поговорили. Если вы скажете Африканскому союзу, что в этой организации есть кризис, они ответят: "Нет, кризиса нет, у нас все в порядке. Мы объединяемся все больше и больше. У нас будет Африканский банк. Мы стремимся создать нечто вроде Африканского союза, по типу Евросоюза".
Но на практике, конечно, ничего этого нет. Очень многие цели, которые ставит перед собой Африканский союз, просто нереалистичны, они не имеют никакой хорошо продуманной экономической основы. Это грандиозные планы, совершенно колоссальные задачи, но выполнить их у Африканского союза нет возможностей. К тому же нельзя забывать о событиях, случившихся в последние два года в арабских странах Северной Африки – которые ранее были очень сильным блоком среди членов Африканского союза. Но сейчас им не до Африканского союза, они не занимаются африканскими делами совершенно. Им надо решать свои проблемы.
Что получается? Получается, во-первых, что цели есть, задачи есть, но они нереалистичны. Во-вторых, выполнить их никаких возможностей нет и, соответственно, кризиса целей нет. Кризиса воли тоже нет. А вот отсутствие единства, лидерства и т. д. – это, пожалуй, есть, потому что за всем этим должен стоять реализм. А вот реализма Африканскому союзу, по-моему, не хватает – считает африканист, профессор Высшей школы экономики и Натальского университета в южноафриканском Дурбане Ирина Филатова.
Президент Франции Франсуа Олланд, кроме того, заранее заявил, что на саммите в Париже будут созданы Африканские миротворческие силы для урегулирования и предотвращения региональных конфликтов, подобных тому, что поразил ЦАР, и борьбы с международным терроризмом на континенте. После вооруженного переворота в марте этого года Центральноафриканская республика, бывшая колония Франции с населением примерно в 5 миллионов человек, окончательно сползла в хаос, анархию и сопровождающиеся чудовищным насилием межплеменные и межконфессиональные конфликты между десятком вооруженных бандитских группировок, сформированных на религиозно-этнической основе.
Сегодня в ЦАР находятся около 400 солдат французского Иностранного легиона, охраняющих аэропорт в столице Банги.
Французские солдаты в Банги
Вечером 5 декабря Совет Безопасности ООН одобрил решение направить в Центральноафриканскую республику дополнительно французский военный контингент в 1000 человек и подразделения армий некоторых соседних стран Африки. Министр иностранных дел Франции Лоран Фабиус заявил в этой связи, что главное желание Елисейского дворца – помочь предотвратить гуманитарную катастрофу в этой стране:– Этим утром мне сообщили о новых столкновениях в Банги, произошедших на религиозной почве, что для Центральноафриканской республики вообще-то нетипично. Этому следует положить конец, мы обязаны вернуть стабильность и мир, однако в основном этим должны заниматься африканцы.
Глава внешнеполитического ведомства Франции в тот момент, видимо, еще не представлял, о "столкновениях" какого масштаба только в четверг, 5 декабря, шла речь. Сотрудники нескольких гуманитарных миссий и западные журналисты, продолжающие работу в Банги, сообщили о гибели более 100 человек, причем большинство из них были не просто убиты, а забиты или замучены до смерти дикими пытками. Представитель организации "Врачи без границ" Сэмуэл Хэнрион заявил, что насчитал 52 тела, доставленных в морг госпиталя в Банги. Корреспондент Reuters обнаружил 53 трупа в мечети, расположенной в окрестностях столицы ЦАР.
Почти все погибшие – мусульмане, и очевидцы говорят, что их убили члены "христианских" банд, сторонники свергнутого в марте президента Франсуа Бозизе, называющие себя "антибалака", то есть "антимусульмане", из мести за насилие и издевательства, устроенные ранее бойцами самой крупной местной исламистской группировки "Селека". Именно "Селека" захватила власть в ЦАР 24 марта 2013 года, сделав новым президентом своего лидера Мишеля Джотодия. Однако потом бандиты "Селеки" вышли из-под его контроля и начали убийства, грабежи, изнасилования, пытки и похищения людей, действуя, главным образом, против мирного населения из христианских деревень.
Формирования христианских отрядов самообороны "антибалака"
О ситуации в ЦАР, о саммите африканских лидеров в Париже и о борьбе между ними за политическое лидерство на континенте, а также о внешнеполитических амбициях Франции в Африке я беседую с политологом-африканистом, профессором российской Высшей школы экономики и заслуженным профессором Натальского университета в южноафриканском Дурбане Ириной Филатовой:
– Почему именно Франция в последние годы вдруг стала стремиться играть столь заметную роль во всех африканских событиях – и интервенция в Кот-д'Ивуар в 2011 году при предыдущем президенте Николя Саркози, и самое активное участие в свержении Муамара Каддафи в Ливии, и прямое участие в сражениях против исламистов в Мали? События в этой стране, кстати, стали следствием, в очень большой степени, итогов войны в Ливии. И теперь такая активность в Центральноафриканской республике?
– С момента освобождения своих бывших колоний Франция всегда играла в них куда более активную роль, чем другие колониальные страны, такие как Великобритания или Португалия. Французы поддерживали действительно очень тесные отношения со своими бывшими колониями и в 60-е, и в 70-е годы, участвовали в судьбе их правительств. Если там случались перевороты, то бывшие президенты или премьер-министры очень часто бежали именно во Францию или спасались во французских посольствах. В последние годы просто в целом ситуация в Западной и Центральной Африке обострилась очень значительно. Поэтому, конечно, роль Франции стала значительно более заметной.
– Можно ли говорить, что Францию интересует судьба лишь ее бывших колоний? Или же в Елисейском дворце имеются более грандиозные планы? Можно вспомнить ту же войну в Ливии.
– Конечно, говорить, что в Африке можно как-то ограничиться одной страной, вот, мол, здесь кончается граница Ливии и начинается, допустим, граница Мали – так не получается. Поэтому, если вы хотите вмешиваться в судьбу Мали, вы вмешиваетесь в ситуацию в регионе. Определить фактическую, реальную границу между Мали и Ливией просто невозможно, так же, как невозможно, например, сделать это на севере Нигерии, где также идет гражданская война. Эти границы практически не охраняются, целые народы переходят из одной страны в другую.
Францию интересуют проблемы безопасности на своем собственном юге, проблемы в подбрюшье Европы, в Средиземноморье – а это ведь и проблемы Северной, Западной, Центральной Африки. И не в последнюю очередь, конечно, богатства африканских стран! Центральноафриканская республика – это государство, где есть и уран, и нефть, и золото, и алмазы. И соревнование здесь идет давно, между китайцами, французами, англичанами и т. д. Потому что это последние не поделенные богатства мира, можно сказать.
Бойцы Селеки на улицах Банги
– Если африканские миротворческие силы, о которых говорит Франсуа Олланд, будут созданы, то кто может составить их костяк? Где они могут быть задействованы?
– Участниками их будут в первую очередь африканцы. Ведь одна из причин нестабильности на целом континенте – слабость национальных вооруженных сил, они плохо обучены, у них не хватает средств, ими командуют неграмотные офицеры. Значит, миротворческие силы должны включать какие-то хорошо организованные, более умелые, лучше оснащенные боевые части – подготовленные и снаряженные на французские деньги. Конечно, и сами французы будут их участниками. Но, возможно, и другие страны Африки, те, кого можно считать лидерами. Ведь активную роль здесь, например, играет Экономическое сообщество стран Западной Африки (ЭКОВАС). И его вооруженное вмешательство тоже не раз меняло ситуацию.
– В середине октября этого года французский президент Франсуа Олланд посетил ЮАР, и на переговорах с южноафриканским президентом Джейкобом Зумой он демонстрировал всяческое дружелюбие и говорил о стратегическом партнерстве Парижа и Претории. ЮАР сейчас развивается достаточно стремительно, это ее можно считать лидером? Можно ведь вспомнить, что теперь это государство стало пятым членом международной группы БРИКС, куда до этого уже вошли Бразилия, Россия, Индия и Китай. За экономическими успехами, реальными или нет, последовали внешнеполитические амбиции? Претория сейчас намерена также стать первым игроком в Африке или нет?
– ЮАР сейчас развивается, как раз, куда медленнее, чем все остальные страны БРИКС, даже при том, что у всех у них замедлились темпы, у России, и у Индии, и даже у Китая. Нельзя говорить, что ЮАР развивается – это неверно, это нереальное представление. Есть колоссальные проблемы с безработицей, с внутренними противоречиями, они вылезают на первый план. Но вот политические амбиции у ЮАР – совершенно колоссальные.
Джейкоб Зума
Идет соревнование за общеконтинентальное влияние между тремя силами, которые между собой эту карту разыгрывают. Один лагерь – это франкофонная Африка, которая выступает как единый блок. Вторая сила – Нигерия, колоссальная нефтедобывающая страна, развивающаяся очень быстро и динамично, очень активно действующая, в том числе и во внешней политике, и в мировой экономике. И, наконец, ЮАР. Борьба заключается и в расширении торговых связей, и в строительстве у соседей своих торгово-развлекательных центров, "моллов", и в стремлении контролировать добычу полезных ископаемых, представлять банковские услуги, и много в чем еще. Это все, конечно, у Южной Африки есть. Южноафриканские крупнейшие фирмы стараются и стремятся идти в другие африканские страны не только потому, что у ЮАР есть амбиции, а потому еще, что эти фирмы находят в соседних странах более благоприятные условия для своей деятельности. И законы о труде, и законы о собственности, и т. д. во многих других странах гораздо более благоприятные. И уровень развития в той же Анголе, в том же Мозамбике, в той же Ботсване – идет быстрее, чем в ЮАР.
– В африканских странах продолжаются внутренние и межрегиональные вооруженные конфликты, на которые западные мировые лидеры и журналисты обращают не столь пристальное внимание. Чудовищная ситуация и гуманитарный кризис в Конго, война, продолжающаяся в Южном Судане, фактически гражданская межконфессиональная война в Нигерии, пиратство в Гвинейском заливе, этнические клановые и религиозные конфликты в Кении, в Гвинее, в Чаде, на Мадагаскаре, одиозный режим Роберта Мугабе в Зимбабве – перечислять можно еще долго. Почему Запад стремится решать одни проблемы, а другие – не так сильно? Или та же Франция во главу угла ставит именно лишь собственную безопасность с юга и защиту от радикальных исламистов и неконтролируемой нелегальной миграции – и поэтому использует лишь чисто военные, оборонительные методы? Ведь те угрозы, с которыми собирается бороться Париж, не исчезнут, если сохранятся корни проблем – голод, эпидемии, засухи, безработица, запредельная нищета, вопиющее нарушение прав человека, коррупция, то есть все, с чем по-прежнему, к сожалению, ассоциируется большинство африканских стран сегодня?
– Во-первых, ассоциируется не всегда справедливо. Потому что есть страны, которые развиваются очень быстро. Посмотрите, как быстро развивается сейчас уже упомянутый мной Мозамбик – один из самых высоких темпов развития в мире. Но вы правы, конечно, есть и голод, и эпидемии. И Запад в этом отношении находится в сложной ситуации. Что делать, вмешиваться? Антизападные настроения в том же самом Зимбабве, например, в котором экономическая ситуация просто ужасна, очень сильны. Политика антизападная – тоже очень сильна. Как вмешиваться в этой ситуации, как помогать? Если они вмешиваются – плохо, если они не вмешиваются – плохо. Если вмешиваться, значит они – агрессоры. Если не вмешиваются, то, значит, они ничего не делают для того, чтобы прекратить эти ужасные экономические, политические, социальные страдания. Африканские страны должны брать сами на себя большую ответственность. Одна из причин, по которым был создан Африканский союз, – это именно усиление роли Африки в решении своих собственных проблем. Другое дело, что самим им все-таки бороться со всеми этими колоссальными проблемами очень трудно.
Насилие на улицах Банги
– Вы рассуждаете о военном вмешательстве, но ведь можно же расширить и гуманитарную составляющую?
– Гуманитарная составляющая существует. Но ведь очень многие африканские страны проводят такую политику, при которой предоставление гуманитарной помощи или гуманитарных мер просто невозможно. Если мы возьмем с вами Зимбабве, то там просто разрушена экономика страны – и совершенно сознательно, для того, чтобы поддерживать Роберта Мугабе у власти. Разрушена та экономическая структура, которая там сложилась и существовала десятилетиями. Считается, что земля вернулась "от белых" к ее законным владельцам, и они теперь пользуются этой землей. Но теперь эта земля ничего не производит! Как в этих случаях помогать? Продовольственная помощь есть, она существует. Но эта помощь не решит эти проблемы. Эта помощь не ликивдирует ни голод, ни эпидемии, ни безработицу.
Нужна грамотная экономическая политика. Нужна грамотная социальная политика. Нужно уничтожение коррупции. Нужно некоторым странам посмотреть попристальнее на свои собственные границы. Судан, например, нашел политическую волю для того, чтобы разделиться, чтобы позволить Южному Судану уйти. Может быть, в Мали, например, или в Нигерии, нужно сделать то же самое и прекратить эту ужасную бесконечную войну между севером и югом, просто разделив страны пополам? Все это не может быть решено никакими западными странами, никакой продовольственной или гуманитарной помощью. Эти проблемы должны решать сами африканские политики.
Беженцы из Южного Судана
– Мы говорим о саммите в Париже и ситуации в самых проблемных регионах Африки. Недавно на Шри-Ланке состоялся саммит Содружества, куда прибыли лидеры стран – бывших британских колоний в Африке. Там речь шла о кризисе целей этой организации в XXI веке – не только об экономическом, но об идеологическом разрыве между, условно, богатыми и бедными, между бывшей метрополией, между такими странами, как Канада, Австралия, Новая Зеландия – и африканскими государствами в том числе. В этом году исполнилось 50 лет Африканскому союзу. Судя по тому, что Париж, Лондон, Пекин, Вашингтон, страны Аравийского полуострова все заметнее проявляют себя, так или иначе, в попытках влиять на политику на континенте, заметнее, чем 20 лет назад, можно ли говорить о том, что и у Африканского союза сегодня нет четких целей, нет потенциала для того, чтобы реформироваться, справляться с проблемами самостоятельно? Есть ли такой же кризис поставленных целей, может быть, кризис воли, отсутствие лидерства, отсутствие единства?
– И есть, и нет. Я не могу сравнить Африканский союз с Содружеством. Потому что Содружество – это что-то вроде клуба бывших британских колоний. А Африканский союз – это международная организация на африканском континенте, с четкими целями и с четко поставленными задачами – бороться со всеми этими негативными явлениями, о которых мы с вами только что поговорили. Если вы скажете Африканскому союзу, что в этой организации есть кризис, они ответят: "Нет, кризиса нет, у нас все в порядке. Мы объединяемся все больше и больше. У нас будет Африканский банк. Мы стремимся создать нечто вроде Африканского союза, по типу Евросоюза".
Миротворцы Африканского союза в Кот-д'Ивуар
Но на практике, конечно, ничего этого нет. Очень многие цели, которые ставит перед собой Африканский союз, просто нереалистичны, они не имеют никакой хорошо продуманной экономической основы. Это грандиозные планы, совершенно колоссальные задачи, но выполнить их у Африканского союза нет возможностей. К тому же нельзя забывать о событиях, случившихся в последние два года в арабских странах Северной Африки – которые ранее были очень сильным блоком среди членов Африканского союза. Но сейчас им не до Африканского союза, они не занимаются африканскими делами совершенно. Им надо решать свои проблемы.
Что получается? Получается, во-первых, что цели есть, задачи есть, но они нереалистичны. Во-вторых, выполнить их никаких возможностей нет и, соответственно, кризиса целей нет. Кризиса воли тоже нет. А вот отсутствие единства, лидерства и т. д. – это, пожалуй, есть, потому что за всем этим должен стоять реализм. А вот реализма Африканскому союзу, по-моему, не хватает – считает африканист, профессор Высшей школы экономики и Натальского университета в южноафриканском Дурбане Ирина Филатова.