Образцово-показательная революция

Выходные в Киеве оказались богаты на события, впрочем, здесь ими богат каждый день и каждая минута. Из Москвы могло показаться, что предложение Виктором Януковичем премьерского поста Арсению Яценюку – тот самый политический выход из ситуации, серьезная уступка, начало конца Майдана, который теперь может постепенно расходиться. Но нет, так могло показаться только извне этого мира. Внутри него фамилии тех, кого называют "лидерами оппозиции" – Виталия Кличко, Арсения Яценюка и реже Олега Тягнибока, – вызывают разве что ухмылку.

Социальная реклама Евромайдана: "Будь стильным, носи каску!"

После того как "молния" об итогах переговоров облетела город, люди потянулись на площадь Независимости, куда, конечно же, "для отчета" должна была приехать вся троица. Ничего хорошего их не ждало: "Мы не за посты для политиков на баррикадах стояли" – такую формулировку чаще всего можно было услышать из уст собравшихся. Понимали настрой и сами переговорщики, поэтому начали издалека: с амнистии для арестованных, которую, конечно, встретили аплодисментами, с комплиментов футбольным фанатам-ультрас (а вдруг купятся на лесть и разойдутся?). Умолчали о главном: ни слова не было сказано со сцены о том, какие посты и кому предложены. Не говоря уже о том, в какой форме это было сделано, а ведь Виктор Янукович, как выяснилось потом, иронизировал: "Ну а кто, может, вы, Арсений Петрович, согласитесь занять пост премьера?" Впрочем, площадь уже все знала. И когда к главной теме ближе всех подошел сам Яценюк ("Мы готовы взять на себя ответственность!"), раздался долгий оглушительный гул неодобрения. Ответ прожженного огнями костров, избитого, покалеченного спецназовскими пулями Майдана политикам был однозначен и предсказуем: мы идем до конца – с вами или без вас.

Участник акций протеста в Киеве

На улице Грушевского со стороны "Беркута" тем временем появились бронетранспортеры. После заявлений министра внутренних дел Виталия Захарченко о том, что "мирное урегулирование ситуации невозможно" и после итогов переговоров – мол, мы вам сделали такое предложение, а вы отказались, пеняйте на себя, – началось укрепление позиций и подготовка к битве. Расходиться после щедрого жеста Виктора Януковича никто и не думал. Молодые люди на второй линии баррикад, Андрей и Соня, совсем не похожи на радикалов из "Правого сектора", но настрой у них не менее решительный: "Ну какие договоренность могут быть после пролитой крови".

Диспозиция силового противостояния к тому времени несколько изменилась. У власти неожиданно появилась база в тылу. Днем журналистка "5 канала" случайно заметила, как в расположенное за Европейской площадью здание "Украинского дома" спецназовцы из "Беркута" заводят шеренги солдат (позже выяснилось, что это были курсанты академии МВД). Когда-то в этом здании позднесоветской постройки был музей Ленина, в последние годы – площадка для выставок, пресс-центры крупных мероприятий, а также музей истории Киева. Один из лозунгов Майдана – "С нами Бог!", и уже в воскресенье многие люди в разговорах со мной отмечали в истории с "Украинским домом" именно фактор случайности, божьего провидения, чуда – так что девушка, заметившая маневр, может войти в историю Киева, как гуси вошли в историю Рима.

Следы от пуль, которыми "Беркут" и солдаты внутренних войск оборонялись от осадивших "Украинской дом" демонстрантов

Вскоре после того, как оппозиционные политики ушли со сцены, "Украинский дом" был взят в осаду освободившимися от задачи их выслушивать митингующими. Раздумья, идти ли на штурм, были. Все-таки собравшиеся уже привыкли жить с мыслью, что штурмовать будут их. Кардинальное перераспределение ролей было неожиданным. Но уже через полчаса первый камень полетел в окно здания и начался штурм. Вернее, осада, поскольку цели проникнуть внутрь не было. Задача была поставлена такая: добиться того, чтобы милицейские курсанты и "Беркут" покинули здание тем же путем, которым пришли. Как выяснилось позже, на крыше Украинского дома были найдены боевые патроны. Их, утверждают активисты Майдана, предполагалось использовать против людей на улице Грушевского, когда те начнут отступать под напором бронетранспортеров. Глупость этого плана, кто бы его ни придумал, высветилась очень быстро: здание Украинского дома буквально за час забаррикадировали мешками со снегом, и засевшим в нем людям ничего не осталось, кроме как собраться в центре большого холла и закрыться щитами от летящих камней.

Переговоры о сдаче Украинского дома длились полночи. Несколько раз по толпе проносились крики: "Выходят, выходят!" – для выхода милицейских курсантов и "Беркута" был оставлен специальный коридор. Но только около 4 часов утра, после того как внутри побывал Виталий Кличко и священники, все наконец свершилось. Несколько сотен человек вышли из здания и отправились вниз, на Подол, тем же путем, каким попали сюда. Ликованию людей не было предела: после разочарования от итогов переговоров это стало хорошим допингом.

Да и практическая польза от занятого здания может быть немалой, не говоря даже о предотвращенной стрельбе с крыши по митингующим. Здесь планируется организовать пресс-центр "Евромайдана". Для работы журналистов в Украинском доме есть все необходимое, да и еще один пункт обогрева протестующих явно не помешает. Морозы в Киеве поспорят по упорству с участниками протестов. С утра здесь уже вовсю шла уборка, разбитые окна заделывали подручными средствами, все материальные ценности были сразу взяты под охрану. Досталось разве что концертному роялю, хотя, кто знает, смутил ли душу инструмента тот факт, что извлекать музыку революции с помощью его клавиш сел человек в мотоциклетном шлеме:


Я разговорился с людьми, которые согласились пустить меня на охраняемую территорию второго этажа. Здесь подобралась разношерстная компания. Николай Наумов из Ялты рассказывал мне, что работал с отцом Януковича. "Дядя Федя был уважаемым человеком, он учил меня водить паровоз (см. биографию Федора Януковича – например, здесь). Но сын его уже тогда был мелким бандитом, причем жил не по понятиям. Мы, например, знали, что нельзя обижать младших и слабых, потому что если об этом узнают старшие, нам не поздоровится. Он тоже знал, но у него была серьезная "крыша". И обижал, и воровал, и дел на него в милиции была целая пачка".

Один из протестующих в здании "Украинского дома"

Когда на смену паровозам пришли тепловозы, Николай пошел работать в такси и с гордостью говорит, что был первым и последним в Ялте человеком, организовавшим забастовку таксистов в знак протеста против "беспредела начальства". Крым, по его словам, и правда в основном за действующего президента, хотя в Ялте, где построена шокирующая своей роскошью резиденция главы государства, расклад сил немного иной. "Нам теперь резона сдаваться нет, наши лица все видят, останется эта власть – получим по 15 лет тюрьмы".

Оппозиция в занятом ею "Украинском доме"

Рядом с Николаем – огромный добряк Лёня. Приехал на Майдан из Львова. Пятеро (!) детей. "Я не хочу, чтобы они жили на зоне". Сыплет найденную невесть где землицу в пластмассовый стаканчик с какой-то пожухшей зеленью. "У жены 49 разных цветов, мы когда в новый дом переезжали, она ни одного не забыла. Он тут у разбитого окна стоял, замерз. Не могу я смотреть, как он умирает".


В воскресенье в Киеве, в Михайловском соборе, прощались с погибшим активистом "Евромайдана" из Белоруссии Михаилом Жизневским. Площадь до горизонта была заполнена людьми, минуты траурной тишины сменялись скандированием "Герои не умирают, умирают враги".

Евромайдан прощается с Михаилом Жизневским

В глазах, которые только и видно через защитные маски людей с баррикад, были слезы. Общий настрой на эту минуту таков: отставка Януковича, наказание и люстрация стрелявших в людей "правоохранителей", новые президентские выборы. Революция на Украине (это слово-действие звучит уже в разы чаще, чем собирательно-бездейственное "майдан") получается образцово показательным примером для учебников истории, это уже поняли ее участники и они хотят войти в эти учебники без новых имен и фамилий погибших.