Беседа с Владимиром Гандельсманом
Александр Генис: В Америке вышла исполинская биография самого, пожалуй, скандального писателя во всей американской литературе. Это - том Михаэля Леннона «Норман Мэйлер: двойная жизнь».
Мне кажется, что я знаю, с каким эпиграфом герой хотел бы увидеть эту книгу. Дело в том, что писатели часто говорят о других то, что они хотели бы услышать о себе. Вот я и думаю, что Норман Мэйлер был бы рад, если бы о нем сказали то же, что он написал про своего бруклинского земляка Генри Миллера: «он был человеком со стальным фаллосом, едким умом и неукротимо свободным сердцем». Во всяком случае, в Нью-Йорке Мэйлер был знаменит не только талантом, но и бешеным темпераментом. Однажды я встретил Мэйлера в ресторане «Самовар»: невысокий седой крепыш сидел за столиком с нечеловеческой красоты блондинкой. Водку он пил по-русски, не разбавляя.
Бунтарь по натуре, призванию и профессии, Мэйлер стал одним из отцов контр-культуры. В шумной борьбе с истеблишментом, он создал американскую версию экзистенциализма. В отличие от французской, она строилась не на свободе духа, а на мистике плоти. Перед лицом смерти, - писал Мэйлер в 60-е, - человек должен разойтись с обществом и отказаться от корней, чтобы успеть найти самого себя.
Удалось ли это Мэйлеру? Вряд ли, но он мучительно искал свою дорогу, понимая, что путь реализма уже был исчерпан. Однако Мэйлер слишком любил сырую действительность, чтобы уступить ее «магическому реализму», соблазнившему других кумиров поколения – Пинчона, Барнса, Бартельмэ. Мэйлер нашел выход в нонфикшн. Секрет Мэйлера в том, что работая с фактом, он обращается с ним как художник, а не репортер. Его густое письмо метафорично, образно, поэтично и по-барочному избыточно. И это значит, что стиль Мэйлера – на любителя. Иногда его книги раздражают читателя даже больше, чем их автор.
Наш разговор о Нормане Мэйлере мы продолжим с Владимиром Гандельсманом. Сначала, как всегда, – краткая биографическая справка.
Владимир Гандельсман: : Родился в в 1923 году в Лонг-Бранч (Нью-Джерси) в еврейской семье иммигрантов. Рос в Нью-Йорке. В 1939 году поступил в Гарвард, где изучал аэронавтику, закончил университет в 1943 году. В студенческие годы заинтересовался литературной деятельностью – первый рассказ был написан и опубликован им в возрасте 18 лет, в 1941 году, и получил премию университетского журнала. Воевал на Филиппинах. Кроме литературы, занимался журналистикой (он – один из основателей школы «нового журнализма»), писал киносценарии, сам снял несколько фильмов, в некоторых из них выступал как актёр. Наиболее известен его роман о Второй мировой войне «Нагие и мёртвые». Автор множества романов, автор биографий Мэрилин Монро, Ли Харви Освальда, Пикассо.
Александр Генис: . При таком послужном списке можно сказать, что человек и писатель Норман Мэйлер прожил жизнь между известностью и позором.
Владимир Гандельсман: Да, он был, в разных комбинациях, первоклассным алкоголиком, непримиримым врагом, провокатором, мифотворцем, лелеявшим миф о себе, и антифеминистом. Он успел побывать борцом против войны, кандидатом в мэры, соучредителем богемной газеты “Виллидж войс”, а также мужчиной, ранившим ножом свою жену, серийным мужем (у него было шесть жен) и серийным отцом (у него было девять детей). Он был боксером, актером, режиссером, поэтом и драматургом. Он был журналистом и романистом с исключительно изобретательным повествованием, дважды лауреатом Пулитцеровской премии, и одним из наименее скучных и наиболее неустанных общественных деятелей второй половины 20 столетия.
Александр Генис: Именно поэтому с 1969 года до его смерти в 2007 было издано множество его биографий, мемуарной литературы, критики.
Владимир Гандельсман: Еще 900 страниц добавит к канону полномасштабная биография Дж. Майкла Леннона «Норман Мэйлер: Двойная Жизнь». Это серьезная заявка, охватывающая всю жизнь Мэйлера и все его разностороннее творчество, от двадцатилетия до года его смерти. Леннон – яркий писатель, и он справился с домашним заданием. Будучи исследователем литературы, Леннон не стал приглаживать углов самой жизни, не пренебрег ее неровностями и острыми краями.
Александр Генис: . Начнем прогулку по Мэйлеру со “страха влияния”. Какие писатели были кумирами Мэйлера, учителями?
Владимир Гандельсман: Он читал жадно, особенно Хемингуэя, Фицджеральда, Дос Пассоса и Генри Миллера. В некотором смысле, его жизнь и карьера стали комбинацией этих четверых. Как пишет Леннон, в школе Мэйлеру нравилось держать бутылку джина на своем камине, «потому что он читал, что Хемингуэй пил джин».
Александр Генис: Не удивительно, что Мэйлер, как его литературные идолы, поехал в Париж сразу после конца военных действий и закончил там «Нагих и мертвых».
Владимир Гандельсман: Да, книга, которая вышла в 1948, в один год с «Молодыми львами» Ирвина Шоу, стала жестким, натуралистическим описанием жизни единственного взвода в Южном Тихом океане, с достаточным количеством деталей сексуальной жизни, чтобы вызвать румянец даже на щеках искушенного читателя. Книга больше года была в списке бестселлеров, Мэйлеру тогда было всего 25 лет. «Таймс» откликнулась в основном благоприятным обзором. «Это – не великая книга, – писал критик, – но, бесспорно, она свидетельствует о появлении нового значительного таланта среди американских романистов».
Александр Генис: По мнению многих, этот роман так остался его главным бестселлером. Но писал он постоянно и с большим размахом – и не только о кампании Кеннеди, но также и о полетах на Луну, о Мэрилин Монро, Ли Харви Освальде, о войне во Вьетнаме, о борьбе полов, и - позже - о ЦРУ, Пикассо, Гитлере и Боге.
Владимир Гандельсман: Все это так, но поскольку успех книг был переменным, Мэйлер-общественный деятель начал затмевать Мэйлера-писателя. Возвращаясь в эту «предфеминистскую эру», заметим, что один из наиболее ужасающих и эффективных способов перейти от известности к позору состоял в том, чтобы ударить жену перочинным ножом, – так он поступил со второй женой, Аделью, в 1960-м. В соответствии со временем, Мэйлер также стал более политизированным. Он был одним из трех десятков благородных либералов, включая Сартра, которые подписали письмо в «Нью-Йорк Таймс», поддерживающее Честную Игру для Комитета Кубы (Fair Play for Cuba Committee). Среди участников Комитета числился Ли Харви Освальд. (Мэйлер и многие другие спешно вышли из группы, когда Освальд убил президента). Он был активным противником войны во Вьетнаме и в 1967 был арестован во время марша на Пентагон.
Александр Генис: Он даже собирался делать политическую карьеру и баллотироваться в мэры Нью-Йорка.
Владимир Гандельсман: Леннон пишет, что к счастью для города и страны этого не случилось. Леннон неустанно следит за внутренними и частными аспектами жизни Мэйлера. Как все писатели, Мэйлер постоянно нуждался в деньгах. Отчасти это происходило из-за переизбытка экс-жен. С ним была Беатрис, потом Адель, потом Джин, потом Беверли, потом Кэрол и, наконец, Норрис. Это не считая нескольких десятков любовниц. («Измены» упоминаются в индексе Леннона). Кто-то пишет, что у Мэрилин Монро было имя Мэйлера в ее списке «фантазийных любовников».
Александр Генис: Как же это совместить с его женоненавистничеством?
Владимир Гандельсман: Это касалось женской литературы. В 1959 году он писал о книгах, написанных женщинами: «Рискуя тем, чтобы нажить дюжину преданных врагов, сопя, я добираюсь до писаний женщин, всегда умирающих, как старая шляпа». Мэйлер полагал, что, будучи окружен женщинами с рождения, – командующей матерью и сестрой, шестью женами и пятью дочерьми, – он может позволить себе женоненавистничество. Он рос, как он говорил, в «семье с большим количеством замечательных, поклоняющихся мне женщин». И принял как данность, что мог сказать то, что хотел сказать о женщинах, потому что они знали, писал он, «что я любил их».
Александр Генис: Поскольку феминизм стал , так сказать, законодательством страны, Мэйлер,похоже, смаковал свой статус преступника.
Владимир Гандельсман: Конечно, но, как обычно, он преступал границы в основном для эффекта. Когда он предложил, чтобы женщины «содержались в клетках», Норрис, его последняя жена, говорила: «Его глаза не горели. Норман не был против равных прав. Ему просто нравилось быть забавным и нелепым». Нет возможности пересказать все скандалы и драки, в которых участвовал Мэйлер. Он не унимался и в свои 50-60 лет, привлекая к себе внимание любыми средствами - и литературными, и бытовыми. Его «Песнь палача» - сага жизни и смерти убийцы Гари Гилмора, принесла ему вторую Пулитцеровскую премию. Но с середины 80-х представление об американском писателе как таковом изменилось. Ссоры, пьянство, распутство, аварии, столь характерные для потерянного поколения и послевоенных писателей, вышли из моды. На фоне феминизма, защиты прав гомосексуалистов и всех других вторжений современности Мэйлер, как говорит Леннон, потерял свою интеллектуальную и политическую опору. Некогда либеральный вожак, Мэйлер даже качнулся вправо в его поздние годы. Он написал «Призрак проститутки», полный восхищения ЦРУ роман о войне и конце света. Хуже то, что он обращался к мэру Рудольфу Джулиани с призывом остановить «это вторжение к нам бедных».
Александр Генис: Продукция Мэйлера – это десятки тысяч страниц прозы, беллетристика, научная литература; они становились бестселлерами «Нью-Йорк Таймс» семь десятилетий подряд. Он обладатель бесчисленных трофеев и похвал. Говорит ли это о качестве его продукции?
Владимир Гандельсман: В отличие от его современников Сэлинджера, Капоте, Стайрона, Рота, Воннегута, Керуака, Хеллера и других, он не произвел но одного шедевра, который бы захватил и продолжал бы захватывать сердца и умы поколений. Если Мэйлер запомнится какими-либо образами, то это, вероятнее всего, будут Гари Гилмор, осужденный убийца и центральная фигура в “Песне палача,” и Джек Абботт, убийца, которого он защитил и помог освободить, и который, после публикации книги «Вбрюхе зверя», вышел и нанес удар 22-летнему парню в нью-йоркском кафе. В рецензии на устную биографию Мансо 1985 года Энтони Бёрджесс сказал, что, поскольку предмет все еще жив, книга «не больше, чем своего рода промежуточный отчет. Предмет должен сидеть, не шевелясь, или лежать неподвижно». Что ж, теперь Мэйлер лежит неподвижно. А биография Леннона первая из «непромежуточных» отчетов – но несомненно появятся и другие.
Мне кажется, что я знаю, с каким эпиграфом герой хотел бы увидеть эту книгу. Дело в том, что писатели часто говорят о других то, что они хотели бы услышать о себе. Вот я и думаю, что Норман Мэйлер был бы рад, если бы о нем сказали то же, что он написал про своего бруклинского земляка Генри Миллера: «он был человеком со стальным фаллосом, едким умом и неукротимо свободным сердцем». Во всяком случае, в Нью-Йорке Мэйлер был знаменит не только талантом, но и бешеным темпераментом. Однажды я встретил Мэйлера в ресторане «Самовар»: невысокий седой крепыш сидел за столиком с нечеловеческой красоты блондинкой. Водку он пил по-русски, не разбавляя.
Бунтарь по натуре, призванию и профессии, Мэйлер стал одним из отцов контр-культуры. В шумной борьбе с истеблишментом, он создал американскую версию экзистенциализма. В отличие от французской, она строилась не на свободе духа, а на мистике плоти. Перед лицом смерти, - писал Мэйлер в 60-е, - человек должен разойтись с обществом и отказаться от корней, чтобы успеть найти самого себя.
Удалось ли это Мэйлеру? Вряд ли, но он мучительно искал свою дорогу, понимая, что путь реализма уже был исчерпан. Однако Мэйлер слишком любил сырую действительность, чтобы уступить ее «магическому реализму», соблазнившему других кумиров поколения – Пинчона, Барнса, Бартельмэ. Мэйлер нашел выход в нонфикшн. Секрет Мэйлера в том, что работая с фактом, он обращается с ним как художник, а не репортер. Его густое письмо метафорично, образно, поэтично и по-барочному избыточно. И это значит, что стиль Мэйлера – на любителя. Иногда его книги раздражают читателя даже больше, чем их автор.
Наш разговор о Нормане Мэйлере мы продолжим с Владимиром Гандельсманом. Сначала, как всегда, – краткая биографическая справка.
Владимир Гандельсман: : Родился в в 1923 году в Лонг-Бранч (Нью-Джерси) в еврейской семье иммигрантов. Рос в Нью-Йорке. В 1939 году поступил в Гарвард, где изучал аэронавтику, закончил университет в 1943 году. В студенческие годы заинтересовался литературной деятельностью – первый рассказ был написан и опубликован им в возрасте 18 лет, в 1941 году, и получил премию университетского журнала. Воевал на Филиппинах. Кроме литературы, занимался журналистикой (он – один из основателей школы «нового журнализма»), писал киносценарии, сам снял несколько фильмов, в некоторых из них выступал как актёр. Наиболее известен его роман о Второй мировой войне «Нагие и мёртвые». Автор множества романов, автор биографий Мэрилин Монро, Ли Харви Освальда, Пикассо.
Александр Генис: . При таком послужном списке можно сказать, что человек и писатель Норман Мэйлер прожил жизнь между известностью и позором.
Владимир Гандельсман: Да, он был, в разных комбинациях, первоклассным алкоголиком, непримиримым врагом, провокатором, мифотворцем, лелеявшим миф о себе, и антифеминистом. Он успел побывать борцом против войны, кандидатом в мэры, соучредителем богемной газеты “Виллидж войс”, а также мужчиной, ранившим ножом свою жену, серийным мужем (у него было шесть жен) и серийным отцом (у него было девять детей). Он был боксером, актером, режиссером, поэтом и драматургом. Он был журналистом и романистом с исключительно изобретательным повествованием, дважды лауреатом Пулитцеровской премии, и одним из наименее скучных и наиболее неустанных общественных деятелей второй половины 20 столетия.
Александр Генис: Именно поэтому с 1969 года до его смерти в 2007 было издано множество его биографий, мемуарной литературы, критики.
Владимир Гандельсман: Еще 900 страниц добавит к канону полномасштабная биография Дж. Майкла Леннона «Норман Мэйлер: Двойная Жизнь». Это серьезная заявка, охватывающая всю жизнь Мэйлера и все его разностороннее творчество, от двадцатилетия до года его смерти. Леннон – яркий писатель, и он справился с домашним заданием. Будучи исследователем литературы, Леннон не стал приглаживать углов самой жизни, не пренебрег ее неровностями и острыми краями.
Александр Генис: . Начнем прогулку по Мэйлеру со “страха влияния”. Какие писатели были кумирами Мэйлера, учителями?
Владимир Гандельсман: Он читал жадно, особенно Хемингуэя, Фицджеральда, Дос Пассоса и Генри Миллера. В некотором смысле, его жизнь и карьера стали комбинацией этих четверых. Как пишет Леннон, в школе Мэйлеру нравилось держать бутылку джина на своем камине, «потому что он читал, что Хемингуэй пил джин».
Александр Генис: Не удивительно, что Мэйлер, как его литературные идолы, поехал в Париж сразу после конца военных действий и закончил там «Нагих и мертвых».
Владимир Гандельсман: Да, книга, которая вышла в 1948, в один год с «Молодыми львами» Ирвина Шоу, стала жестким, натуралистическим описанием жизни единственного взвода в Южном Тихом океане, с достаточным количеством деталей сексуальной жизни, чтобы вызвать румянец даже на щеках искушенного читателя. Книга больше года была в списке бестселлеров, Мэйлеру тогда было всего 25 лет. «Таймс» откликнулась в основном благоприятным обзором. «Это – не великая книга, – писал критик, – но, бесспорно, она свидетельствует о появлении нового значительного таланта среди американских романистов».
Александр Генис: По мнению многих, этот роман так остался его главным бестселлером. Но писал он постоянно и с большим размахом – и не только о кампании Кеннеди, но также и о полетах на Луну, о Мэрилин Монро, Ли Харви Освальде, о войне во Вьетнаме, о борьбе полов, и - позже - о ЦРУ, Пикассо, Гитлере и Боге.
Владимир Гандельсман: Все это так, но поскольку успех книг был переменным, Мэйлер-общественный деятель начал затмевать Мэйлера-писателя. Возвращаясь в эту «предфеминистскую эру», заметим, что один из наиболее ужасающих и эффективных способов перейти от известности к позору состоял в том, чтобы ударить жену перочинным ножом, – так он поступил со второй женой, Аделью, в 1960-м. В соответствии со временем, Мэйлер также стал более политизированным. Он был одним из трех десятков благородных либералов, включая Сартра, которые подписали письмо в «Нью-Йорк Таймс», поддерживающее Честную Игру для Комитета Кубы (Fair Play for Cuba Committee). Среди участников Комитета числился Ли Харви Освальд. (Мэйлер и многие другие спешно вышли из группы, когда Освальд убил президента). Он был активным противником войны во Вьетнаме и в 1967 был арестован во время марша на Пентагон.
Александр Генис: Он даже собирался делать политическую карьеру и баллотироваться в мэры Нью-Йорка.
Владимир Гандельсман: Леннон пишет, что к счастью для города и страны этого не случилось. Леннон неустанно следит за внутренними и частными аспектами жизни Мэйлера. Как все писатели, Мэйлер постоянно нуждался в деньгах. Отчасти это происходило из-за переизбытка экс-жен. С ним была Беатрис, потом Адель, потом Джин, потом Беверли, потом Кэрол и, наконец, Норрис. Это не считая нескольких десятков любовниц. («Измены» упоминаются в индексе Леннона). Кто-то пишет, что у Мэрилин Монро было имя Мэйлера в ее списке «фантазийных любовников».
Александр Генис: Как же это совместить с его женоненавистничеством?
Владимир Гандельсман: Это касалось женской литературы. В 1959 году он писал о книгах, написанных женщинами: «Рискуя тем, чтобы нажить дюжину преданных врагов, сопя, я добираюсь до писаний женщин, всегда умирающих, как старая шляпа». Мэйлер полагал, что, будучи окружен женщинами с рождения, – командующей матерью и сестрой, шестью женами и пятью дочерьми, – он может позволить себе женоненавистничество. Он рос, как он говорил, в «семье с большим количеством замечательных, поклоняющихся мне женщин». И принял как данность, что мог сказать то, что хотел сказать о женщинах, потому что они знали, писал он, «что я любил их».
Александр Генис: Поскольку феминизм стал , так сказать, законодательством страны, Мэйлер,похоже, смаковал свой статус преступника.
Владимир Гандельсман: Конечно, но, как обычно, он преступал границы в основном для эффекта. Когда он предложил, чтобы женщины «содержались в клетках», Норрис, его последняя жена, говорила: «Его глаза не горели. Норман не был против равных прав. Ему просто нравилось быть забавным и нелепым». Нет возможности пересказать все скандалы и драки, в которых участвовал Мэйлер. Он не унимался и в свои 50-60 лет, привлекая к себе внимание любыми средствами - и литературными, и бытовыми. Его «Песнь палача» - сага жизни и смерти убийцы Гари Гилмора, принесла ему вторую Пулитцеровскую премию. Но с середины 80-х представление об американском писателе как таковом изменилось. Ссоры, пьянство, распутство, аварии, столь характерные для потерянного поколения и послевоенных писателей, вышли из моды. На фоне феминизма, защиты прав гомосексуалистов и всех других вторжений современности Мэйлер, как говорит Леннон, потерял свою интеллектуальную и политическую опору. Некогда либеральный вожак, Мэйлер даже качнулся вправо в его поздние годы. Он написал «Призрак проститутки», полный восхищения ЦРУ роман о войне и конце света. Хуже то, что он обращался к мэру Рудольфу Джулиани с призывом остановить «это вторжение к нам бедных».
Александр Генис: Продукция Мэйлера – это десятки тысяч страниц прозы, беллетристика, научная литература; они становились бестселлерами «Нью-Йорк Таймс» семь десятилетий подряд. Он обладатель бесчисленных трофеев и похвал. Говорит ли это о качестве его продукции?
Владимир Гандельсман: В отличие от его современников Сэлинджера, Капоте, Стайрона, Рота, Воннегута, Керуака, Хеллера и других, он не произвел но одного шедевра, который бы захватил и продолжал бы захватывать сердца и умы поколений. Если Мэйлер запомнится какими-либо образами, то это, вероятнее всего, будут Гари Гилмор, осужденный убийца и центральная фигура в “Песне палача,” и Джек Абботт, убийца, которого он защитил и помог освободить, и который, после публикации книги «Вбрюхе зверя», вышел и нанес удар 22-летнему парню в нью-йоркском кафе. В рецензии на устную биографию Мансо 1985 года Энтони Бёрджесс сказал, что, поскольку предмет все еще жив, книга «не больше, чем своего рода промежуточный отчет. Предмет должен сидеть, не шевелясь, или лежать неподвижно». Что ж, теперь Мэйлер лежит неподвижно. А биография Леннона первая из «непромежуточных» отчетов – но несомненно появятся и другие.