Необыкновенные американцы Владимира Морозова
Александр Генис: Герои сегодняшнего выпуска “необыкновенные американцы” Владимира Морозова миссионеры, разделившую свою жизнь между родной деревней в Адиронадакских горах и далекой африканской стране Малави.
Владимир Морозов: Скип и Гвен Сандерс - оба высокие, худощавые. Кажется, время решило их пощадить. Хотя в последние годы у него появилась легкая хромота, но на длинных ручищах все еще заметна мускулатура, которой позавидовал бы и человек вдвое моложе. Всякий раз, встречаясь с Сандерсами, я начинаю с нашей традиционной шутки: Ну, как молодежь, в этом году в Африку на охоту едете? В ответ они тоже улыбаются: «Староваты мы стали. В этом году, наверное, не поедем. Ну, может быть, в последний раз». Эти слова я слышу от них уже лет 5-6 подряд. Они ездят в страну, которую не сразу найдешь на карте.
Скип Сандерс: Это маленькая восточноафриканская страна Малави, ее пятую часть занимает Ньяса - по размеру девятое, а по глубине третье озеро в мире. И в нем больше видов рыбы, чем в любом другом озере.
Владимир Морозов: Сандерсы ездят в Малави уже около 30 лет. Но не на охоту и не на рыбалку.
Скип Сандерс: В Малави ужасное положение с водой. Тот район, куда мы ездим, далеко от озера, и люди пьют там загрязненную воду из небольших водоемов и просто из луж. Но за эти годы мы пробурили в Малави 27 артезианских скважин, оборудовали колодцы. И каждый из них дает воду тысяче людей. Бурильщиков нанимаем на месте. Во сколько обходится один колодец? Это зависит от грунта и от того, на какой глубине находится водоносный слой. Колодец стоит от 4 с половиной тысяч до 6 тысяч 700 долларов.
Владимир Морозов: Почему так дорого? Ведь в Малави, наверняка, все очень дешево?
Скип Сандерс: Нет, нет. Бензин и дизельное топливо там вдвое дороже, чем в Америке. Туда очень трудно и дорого завозить горючее. Поэтому машину может позволить себе только богатый человек. Заправить бензином пикап тойота стоит 200 долларов.
Гвен Сандерс: Мы построили там детский приют. Когда мы начали ездить в Малави, там было много беспризорников, потому что их родители умерли от эпидемии СПИДа. В приюте жили около ста детей. Потом положение в стране улучшилось. И смертность сократилась, и сирот стали брать на воспитание другие семьи. Так что, теперь в приюте всего 25 ребятишек.
Владимир Морозов: Американская деревня Коринф, где живут Скип и Гвен Сандерс, находится в горах Адирондак, на полпути между Нью-Йорком и Монреалем. Как здесь узнали про такую страну — Малави? Оказывается, из газет. Прочитали, что там сплошная нищета, высокая смертность, нехватка питьевой воды. Скип и Гвен посоветовались и решили съездить разок в эту самую Африку и помочь. Но выяснилось, что одним разом не обойдешься. Гвен, а кто там строил приют, кроме миссионеров? Ведь вас всего-то 4-5 человек?
Гвен Сандерс: Местные жители помогали нам строить. Скип у меня может управиться с любой техникой. Он и плотник и каменщик. Научил местных. Сначала они работали добровольно. Но потом к нам в церковь в деревне Коринф стали приходить пожертвования, и мы смогли нанимать профессиональных строителей. Иногда деньги присылали семьи, которые никогда не жили в Коринфе и не имеют отношения к нашей церкви, люди, о которых мы вообще никогда не слышали.
Владимир Морозов: Еще недавно Гвен играла в церковном оркестре. Пальцы уже не слушаются, жалуется она, да и голос не тот. Но по моей просьбе безо всякого жеманства берет в руки гитару.
(Гвен играет на гитаре и поет)
Скип Сандерс: Мы поженились 60 лет назад. Сейчас как раз юбилей. (СМЕХ, ПОЗДРАВЛЕНИЯ). Тогда у нас на двоих и ста долларов не было. Но еще в старших классах я подрабатывал на лесопилке и вместо денег они заплатили мне небольшим участком земли. Когда мы с Гвен поженились, построили там домишко.
Гвен Сандерс: Нет, мы тебе не скажем! Что толку говорить, если ты все равно не поверишь. Мы купили у дальнего родственника. Ему было уже за 90, деньги его не очень интересовали, и он взял с нас по-божески... всего 3 тысячи долларов. СМЕХ.
Владимир Морозов: Пристройки к дому, гаражи, амбары — все это Скип делал собственными руками. Потом дети подросли, стали помогать. Скип, ты по основной профессии строитель?
Скип Сандерс: Всего понемногу. Кем я только не работал - лесорубом, конюхом, монтажником-высотником, бульдозеристом! Но сейчас владею небольшим бизнесом. Мы роем фундаменты под частные дома и бассейны, дренажные канавы, устанавливаем канализацию. Сколько человек у меня в штате? Сейчас только я с сыном. Если я работаю, то почему сегодня в 3 часа дня уже дома? СМЕХ. У нас уже смена закончилась. Погода жаркая, и мы рано начинаем. Так что, я не прогуливаю, а работаю каждый день.
Владимир Морозов: Гвен была лаборанткой в больнице соседнего городка Глен Фоллз. А на пенсии стала мужу за бухгалтера. Ведет всю документацию по его фирме. Скип, Гвен, я-то думал вы серьезные капиталисты. Проезжал мимо ваших гаражей, там грузовики, бульдозеры, экскаваторы, канавокопатели. Я прикинул, что на вас человек десять работает.
Скип Сандерс: Это сложное дело, очень дорого людей нанимать. Кроме расходов на зарплату, надо оплачивать больничные дни и страховку от несчастного случая. Сколько у меня получали механики? Никак не меньше, чем 20-22 доллара в час. Людей нанять можно и сейчас, но работу для них не сыщешь. Никто ничего не строит. Ты вот говоришь, рецессия закончилась. Для кого-то она закончилась, а для нас нет.
Владимир Морозов: Но вернемся к вашей миссии в Малави. Где вы берете средства на поездки и на строительство?
Скип Сандерс: Первые 2 года мы платили за все сами. И за авиабилеты, и за все то, что туда привозили, что строили. Но однажды по приезде домой мы рассказали о Малави в церкви, и люди стали делать пожертвования. Потом при церкви создали «Совет Благовещения», который помогает миссионерам из нашей деревни.
Владимир Морозов: Совет оплачивает перелет и дает средства на колодцы и другие проекты. Вы ездите в Малави каждый год. И обычно на сколько дней?
Скип Сандерс: В этом году мы пробыли там всего 11 дней. Возраст, мне 81 год, жене 80, тяжеловато стало. А раньше поездки были до месяца. Летали с нами то медсестра, то врач, то другой специалист. Перелет на четверых обходится в 10 тысяч долларов. Мелкие расходы из собственного кармана. Но мы там особо не шикуем. Пищу себе готовим сами. Так выходит дешевле.
Владимир Морозов: В прежние годы Скип и Гвен ездили в Африку с дочерью и сыном. Теперь у тех свои дети. Так что, в миссионерах осталось только старшее поколение Сандерсов. А сколько у вас всего детей и внуков?
Гвен Сандерс: У нас 3 сына и дочь. А внуков пятеро. Сейчас для верности пересчитаю. Двое внуков во Флориде. Двое возле нас живут. Где же пятый? А вот, нашелся, он живет тоже рядом и появился на свет совсем недавно. И еще у нас четверо правнуков. По отцовской линии пошел только младший сын. Ему 47 лет, работает вместе с отцом. Другой - консультант в электронной фирме. Дочь - медсестра. Живет через дорогу от нас. Старший тоже рядом. Он жил в городе Скэнектеди, повредил там позвоночник. Теперь ходит с уокером. Как вышел на инвалидность, то переехал поближе к нам, построил тут дом.
Владимир Морозов: В роду у них англичане, шотландцы, со стороны Скипа больше ирландцев. Но Скип, если у тебя в предках ирландцы, почему ты непьющий?
Скип Сандерс: Не знаю, может, потому что у меня у роду есть индейцы, так что я с детства остерегаюсь, нельзя мне пить. Моя прабабушка была из племени могикан. Наверное, оттого я так долго и живу, хотя у меня и позвоночник поврежден, и ноги в аварии покалечило. Тазобедренный сустав искусственный, две операции перенес — удаляли рак почек. Потом - рак простаты. Но теперь врачи говорят, что я в полном порядке.
Владимир Морозов: Скип и Гвен Сандерс - оба высокие, худощавые. Кажется, время решило их пощадить. Хотя в последние годы у него появилась легкая хромота, но на длинных ручищах все еще заметна мускулатура, которой позавидовал бы и человек вдвое моложе. Всякий раз, встречаясь с Сандерсами, я начинаю с нашей традиционной шутки: Ну, как молодежь, в этом году в Африку на охоту едете? В ответ они тоже улыбаются: «Староваты мы стали. В этом году, наверное, не поедем. Ну, может быть, в последний раз». Эти слова я слышу от них уже лет 5-6 подряд. Они ездят в страну, которую не сразу найдешь на карте.
Скип Сандерс: Это маленькая восточноафриканская страна Малави, ее пятую часть занимает Ньяса - по размеру девятое, а по глубине третье озеро в мире. И в нем больше видов рыбы, чем в любом другом озере.
Владимир Морозов: Сандерсы ездят в Малави уже около 30 лет. Но не на охоту и не на рыбалку.
Скип Сандерс: В Малави ужасное положение с водой. Тот район, куда мы ездим, далеко от озера, и люди пьют там загрязненную воду из небольших водоемов и просто из луж. Но за эти годы мы пробурили в Малави 27 артезианских скважин, оборудовали колодцы. И каждый из них дает воду тысяче людей. Бурильщиков нанимаем на месте. Во сколько обходится один колодец? Это зависит от грунта и от того, на какой глубине находится водоносный слой. Колодец стоит от 4 с половиной тысяч до 6 тысяч 700 долларов.
Владимир Морозов: Почему так дорого? Ведь в Малави, наверняка, все очень дешево?
Скип Сандерс: Нет, нет. Бензин и дизельное топливо там вдвое дороже, чем в Америке. Туда очень трудно и дорого завозить горючее. Поэтому машину может позволить себе только богатый человек. Заправить бензином пикап тойота стоит 200 долларов.
На этом снимке хорошо виден орлиный нос, который Скип получил по наследству от своих предков
Владимир Морозов: Американские миссионеры привозят в Малави лекарства, продукты, одежду, книги для детей, библию и евангелие.Гвен Сандерс: Мы построили там детский приют. Когда мы начали ездить в Малави, там было много беспризорников, потому что их родители умерли от эпидемии СПИДа. В приюте жили около ста детей. Потом положение в стране улучшилось. И смертность сократилась, и сирот стали брать на воспитание другие семьи. Так что, теперь в приюте всего 25 ребятишек.
Владимир Морозов: Американская деревня Коринф, где живут Скип и Гвен Сандерс, находится в горах Адирондак, на полпути между Нью-Йорком и Монреалем. Как здесь узнали про такую страну — Малави? Оказывается, из газет. Прочитали, что там сплошная нищета, высокая смертность, нехватка питьевой воды. Скип и Гвен посоветовались и решили съездить разок в эту самую Африку и помочь. Но выяснилось, что одним разом не обойдешься. Гвен, а кто там строил приют, кроме миссионеров? Ведь вас всего-то 4-5 человек?
Гвен Сандерс: Местные жители помогали нам строить. Скип у меня может управиться с любой техникой. Он и плотник и каменщик. Научил местных. Сначала они работали добровольно. Но потом к нам в церковь в деревне Коринф стали приходить пожертвования, и мы смогли нанимать профессиональных строителей. Иногда деньги присылали семьи, которые никогда не жили в Коринфе и не имеют отношения к нашей церкви, люди, о которых мы вообще никогда не слышали.
Владимир Морозов: Еще недавно Гвен играла в церковном оркестре. Пальцы уже не слушаются, жалуется она, да и голос не тот. Но по моей просьбе безо всякого жеманства берет в руки гитару.
(Гвен играет на гитаре и поет)
Скип Сандерс: Мы поженились 60 лет назад. Сейчас как раз юбилей. (СМЕХ, ПОЗДРАВЛЕНИЯ). Тогда у нас на двоих и ста долларов не было. Но еще в старших классах я подрабатывал на лесопилке и вместо денег они заплатили мне небольшим участком земли. Когда мы с Гвен поженились, построили там домишко.
Здесь начинается владение Сандерсов. Но от этого валуна до их дома не менее 300 метров
Владимир Морозов: Теперь у Сандерсов просторное ранчо, широкие окна глядят на кукурузные поля, которые плавно переходят в невысокие лесистые горы. И это тоже их собственность — всего около 30 гектаров. Они въехали в свой нынешний дом в 70-х годах прошлого века, когда в семье появился четвертый ребенок и нужно было жилье попросторнее. А дорого ли это тогда стоило?Гвен Сандерс: Нет, мы тебе не скажем! Что толку говорить, если ты все равно не поверишь. Мы купили у дальнего родственника. Ему было уже за 90, деньги его не очень интересовали, и он взял с нас по-божески... всего 3 тысячи долларов. СМЕХ.
Владимир Морозов: Пристройки к дому, гаражи, амбары — все это Скип делал собственными руками. Потом дети подросли, стали помогать. Скип, ты по основной профессии строитель?
Скип Сандерс: Всего понемногу. Кем я только не работал - лесорубом, конюхом, монтажником-высотником, бульдозеристом! Но сейчас владею небольшим бизнесом. Мы роем фундаменты под частные дома и бассейны, дренажные канавы, устанавливаем канализацию. Сколько человек у меня в штате? Сейчас только я с сыном. Если я работаю, то почему сегодня в 3 часа дня уже дома? СМЕХ. У нас уже смена закончилась. Погода жаркая, и мы рано начинаем. Так что, я не прогуливаю, а работаю каждый день.
Владимир Морозов: Гвен была лаборанткой в больнице соседнего городка Глен Фоллз. А на пенсии стала мужу за бухгалтера. Ведет всю документацию по его фирме. Скип, Гвен, я-то думал вы серьезные капиталисты. Проезжал мимо ваших гаражей, там грузовики, бульдозеры, экскаваторы, канавокопатели. Я прикинул, что на вас человек десять работает.
Скип Сандерс: Это сложное дело, очень дорого людей нанимать. Кроме расходов на зарплату, надо оплачивать больничные дни и страховку от несчастного случая. Сколько у меня получали механики? Никак не меньше, чем 20-22 доллара в час. Людей нанять можно и сейчас, но работу для них не сыщешь. Никто ничего не строит. Ты вот говоришь, рецессия закончилась. Для кого-то она закончилась, а для нас нет.
Владимир Морозов: Но вернемся к вашей миссии в Малави. Где вы берете средства на поездки и на строительство?
Скип Сандерс: Первые 2 года мы платили за все сами. И за авиабилеты, и за все то, что туда привозили, что строили. Но однажды по приезде домой мы рассказали о Малави в церкви, и люди стали делать пожертвования. Потом при церкви создали «Совет Благовещения», который помогает миссионерам из нашей деревни.
Владимир Морозов: Совет оплачивает перелет и дает средства на колодцы и другие проекты. Вы ездите в Малави каждый год. И обычно на сколько дней?
Скип Сандерс: В этом году мы пробыли там всего 11 дней. Возраст, мне 81 год, жене 80, тяжеловато стало. А раньше поездки были до месяца. Летали с нами то медсестра, то врач, то другой специалист. Перелет на четверых обходится в 10 тысяч долларов. Мелкие расходы из собственного кармана. Но мы там особо не шикуем. Пищу себе готовим сами. Так выходит дешевле.
Владимир Морозов: В прежние годы Скип и Гвен ездили в Африку с дочерью и сыном. Теперь у тех свои дети. Так что, в миссионерах осталось только старшее поколение Сандерсов. А сколько у вас всего детей и внуков?
Гвен Сандерс: У нас 3 сына и дочь. А внуков пятеро. Сейчас для верности пересчитаю. Двое внуков во Флориде. Двое возле нас живут. Где же пятый? А вот, нашелся, он живет тоже рядом и появился на свет совсем недавно. И еще у нас четверо правнуков. По отцовской линии пошел только младший сын. Ему 47 лет, работает вместе с отцом. Другой - консультант в электронной фирме. Дочь - медсестра. Живет через дорогу от нас. Старший тоже рядом. Он жил в городе Скэнектеди, повредил там позвоночник. Теперь ходит с уокером. Как вышел на инвалидность, то переехал поближе к нам, построил тут дом.
Владимир Морозов: В роду у них англичане, шотландцы, со стороны Скипа больше ирландцев. Но Скип, если у тебя в предках ирландцы, почему ты непьющий?
Скип Сандерс: Не знаю, может, потому что у меня у роду есть индейцы, так что я с детства остерегаюсь, нельзя мне пить. Моя прабабушка была из племени могикан. Наверное, оттого я так долго и живу, хотя у меня и позвоночник поврежден, и ноги в аварии покалечило. Тазобедренный сустав искусственный, две операции перенес — удаляли рак почек. Потом - рак простаты. Но теперь врачи говорят, что я в полном порядке.