"Россия представляет собой наибольший риск для мировых рынков и пострадает больше других стран от падения цен на нефть", – уверено большинство инвесторов, принявшие участие в опросе агентства Bloomberg. Из пяти факторов, угрожающих мировой экономике, 52% респондентов поставили на первое место конфликт на востоке Украины, лишь 26% опрошенных сказали, что больше всего опасаются боевиков "Исламского государства", и 5% – распространения вируса Эбола.
Чем еще Россия Путина опасна для мировой экономики и стабильности?
В прямом эфире – русско-американский финансист и популярный блогер Слава Рабинович. Ведущий Михаил Соколов.
Михаил Соколов: Сегодня в нашей московской студии российско-американский финансист и популярный блогер, одна из звезд современного Фейсбука Слава Рабинович. Поговорим мы о том, что происходит с российской экономикой, а в связи с этим с российской политикой. Был очень интересный опрос, который проводило агентство Bloomberg, одно из лучших финансовых агентств мира, они выяснили у инвесторов, что 52% респондентов как угрозу мировой экономике ставят на первое место конфликт на востоке Украины и, соответственно, Россия представляет собой наибольший риск для мировых рынков, а так же, как считают опрошенные, больше других стран пострадает от падения цен на нефть.
На втором месте в качестве всемирной угрозы боевики "Исламского государства" и на третьем вирус Эболы. Получается, что Россия Путина опасна для мировой экономики, опаснее, чем эта зараза под названием Эбола, которая косит население Африки и не только Африки. Слава, так в чем опасность?
Слава Рабинович: Видите, как поставлен этот вопрос: вопрос поставлен не в том, что Путин хуже или лучше, чем Эбола, вероятно он лучше, чем Эбола. Вопрос был поставлен – Россия с ее геополитическими приключениями, если можно так выразиться, что это значит для мировой финансовой системы.
В этом отношении, я вам честно скажу, я участник этого опроса, вообще я являюсь пользователем Bloomberg и клиентом Bloomberg уже на протяжение 20 лет. Я отдал свой голос именно в таком порядке, я нахожусь в большинстве по этому поводу. Россия действительно гораздо более опасна для мировой финансовой системы, нежели Эбола или, скажем, ИГИЛ, по простой причине. Вспомните историю ХХ века, хотя бы одну какую-нибудь глобальную или локальную эпидемию, она не приводила к геополитическим катаклизмам, тем более не приводила к финансовым катаклизмам.
Михаил Соколов: Я, правда, чуму бы вспомнил и 30-летнюю войну в Германии, там все вместе совпало – это была катастрофа для Европы, 1648 год.
Слава Рабинович: Это было давно. Соответственно, мировая финансовая система была немножко другой. За историю ХХ века ничего подобного не было.
Что же касается геополитики, в которую в данном случае играет Россия, она действительно представляет колоссальную опасность для мира. Я думаю, что ничего похожего в геополитике Европы не было с 1938 или 1939 года ХХ века. Это некие тектонические движения пласта, которые не только сейчас привели к катаклизмам, а которые приведут еще к большим катаклизмам, и эти катаклизмы отразятся на мировой финансовой системе абсолютно точно.
Михаил Соколов: А что может произойти в ближайшее время с российской экономикой, если этот тренд сохранится, санкции против России сохранятся, цены на нефть, пусть они будут, как нам обещает госпожа Набиуллина, 80 долларов за баррель, хотя и прогноз, они сегодня обсуждали основные направления денежно-кредитной политики, их прогноз выглядит сегодня довольно странно, они закладывают 95 долларов за баррель. Пусть будет между 80 и 95.
Слава Рабинович: При таком сценарии нефти можно построить следующий сценарий, для него нужны какие-то предпосылки. Соответственно, сразу скажу, что из России сделать Северную Корею или Иран абсолютно невозможно, потому что для того, чтобы превратить Россию в Северную Корею, нужно было готовить страну к этому все предыдущие 20 лет.
Михаил Соколов: То есть концлагерей не настроили?
Слава Рабинович: Строительство не доживет до какого-то события или серии событий. Это могут быть события как социальных взрывов, так и сепаратизма, так и гражданской войны, не дай бог, распада государства. Ведь все годы правления Путина не отличались от того, куда двигалась Россия при Ельцине и даже частично при Горбачеве. Все последние 20 лет вектор движения России был направлен на интеграцию в мировую экономическую, финансовую и торговую систему. Мало того, Россия вступила в новое тысячелетие с все более ускоряющимся процессом глобализации мира. В этом процессе глобализации Россия не может быть сравнена ни с Ираном, ни с Северной Кореей тех лет, когда произошла, например, иранская революция 1979 года. Еще одна особенность, которая наблюдается сегодня в России – это жесткая зависимость от импорта. Если условно сказать, что страна не производит ничего, кроме того, что она производит, и при этом за последние 20 лет страна не произвела ни одного бренда, который широко известен, например, во всем мире.
Михаил Соколов: "Билайн"?
Слава Рабинович: Да, в периметре Садового кольца, конечно же, известен.
В этом случае Россия, как никогда за всю свою историю зависит от импорта – это огромная страна импорта. Мало того, то, что люди считают за некие продукты и товары, которые производятся здесь, они не представляют себе тех импортных компонентов, которые используются. Соответственно, Россия находится в полной зависимости от внешнего мира и от импорта. Ее нельзя сравнивать с точки зрения финансовых катаклизмов с 1998 годом и с 2008-м, тем более с началом 1990-х на простых примерах. Банковская система сейчас имеет сама по себе порядка 200 миллиардов долларов долгов, в 1998 году, когда произошла девальвация и дефолт, российская банковская система имела всего лишь 18 миллиардов долгов. Даже во время кризиса 2008 года задолженность банковской системы была меньше, чем сейчас, порядка 180 миллиардов долларов. При этом банковская система монополизирована, она не представляет собой банковскую систему Великобритании, Германии, США или Австралии.
Михаил Соколов: Знаем: "Сбербанк", ВТБ, еще что-то такое, все с государством связано.
Слава Рабинович: И вот представьте себе, грубо говоря, "Сбербанк" прокредитовал половину всей российской экономики. Происходит лавинообразная девальвация рубля – это колоссальные экономический шок, который не профильтровался еще в экономику в полной степени. Первыми, кто умирает – это импортеры. Но импортеры не работают в открытом космосе, они работают в какой-то связке технологической, производственной связке со своими партнерами.
Михаил Соколов: Уже некоторым ведь помогли умереть, введя так называемые антисанкции.
Слава Рабинович: Помогли. Это лишь одно из звеньев многих ударов, которые эта область и отрасль импортная на себе сейчас испытывает. Если импортеры умирают, то за ними тянется целый шлейф тех, кто умирает вместе с ними.
Михаил Соколов: Господа Глазьевы нас уверяют, что раз они умирают, значит это хорошо, будет импортозамещение, они наделают всего того, что будет полезно России, прямо в России, оживится экономика аж как прямо в 1998 году со страшной силой.
Слава Рабинович: Производственные мощности сейчас загружены совершенно другим образом, чем в 1998 году. В 1998 году прошло лишь всего 7 лет с развала Советского Союза, наверное, 10 лет с развала советской экономики, но при этом был огромный человеческий потенциал, который худо-бедно из Советского Союза вышел с каким-то набором хотя бы каких-то региональных навыков. За последние 20 лет этот человеческий капитал разрушен, поэтому ни человеческого капитала нет для импортозамещения, во всяком случае в таком масштабе, в котором нужно, ни производственных мощностей, ни своего собственного домашнего изготовления ингредиентов для того, что называется импортозамещением.
Соответственно, с этой точки зрения господин Глазьев дико заблуждается. Судя по его послужному списку и некоему образованию и тому, что он говорит, я бы вообще не рассматривал его заявления серьезным образом с точки зрения ХХI века.
Михаил Соколов: Он советник президента Владимира Путина, периодически призывает побомбить Киев или Украину, Россия в этом смысле этим советам его следует. Поэтому если он призовет "побомбить Воронеж", фигурально выражаясь, или разрушить российскую экономику, я бы тоже попытался бы к его заявлениям прислушаться, может быть он не сам это выдает, а из этих кабинетов выносит.
Слава Рабинович: Если Глазьев призывает бомбить Киев, то, наверное, у него должны быть проблемы с уголовным кодексом Российской Федерации в первую очередь, а во вторую очередь надо разговаривать о его экономических взглядах.
Михаил Соколов: В этом вопросе, кстати, у большинства обитателей российской Государственной думы тоже должны быть проблемы с этой статьей по разжиганию вражды и ненависти – это правда.
Слава Рабинович
Слава Рабинович: Если возвращаться к сценарию того, что будет в России, с экономической точки зрения, что мы Глазьева обсуждаем.
Я думаю, что у импортеров есть проблемы, дальше возникают проблемы у транспортных компаний, у складских компаний, любых логистических компаний, торговых сетей, дальше идет огромная потеря рабочих мест. Те люди, которые потеряли рабочие места, подавляющее большинство из них не найдет других по двум причинам.
Первое то, что на фоне общего кризиса работы просто не будет, а вторая причина – это то, что у них есть набор навыков профессиональный, который примерно равен тому, что умеют делать беженцы из Алжира, грубо говоря, он не является международно конкурентоспособным. У этих семей или, как в экономике принято говорить, домохозяйств доходы станут нулевыми. Во всяком случае, у многих из них. Дальше начинаются проблемы, связанные с банковской системой. Потому что у этих людей, у многих из них есть кредиты, автокредиты, потребительские кредиты, ипотечные кредиты, некоторые из них деноминированные в валюте. У меня есть близкая родственница, у нее есть долгосрочный ипотечный кредит в Санкт-Петербурге, он действительно в валюте.
Мне не нужно долго искать пример – это практически член моей семьи. Соответственно, многие из этих людей начнут испытывать трудности с выплатой, даже с обеспечением, с содержанием этих кредитов.
Начнутся дефолты, начнутся банкротства домохозяйств – это будет одним ударом по банковской системе со стороны потребителей. Со стороны корпоративной будет второй сильнейший удар по банковской системе, которого на самом деле Россия никогда не испытывала ни в 2008, ни в 1998-м, я говорю о совокупном долге корпораций российских как частных, так и квазичастных, квазигосударственных на общую сумму почти в триллион долларов, мы говорим о сотнях миллиардов, которые приближаются к триллиону, из которых порядка ста миллиардов приходят к погашению от сегодняшней даты до конца 2015 года.
Причем мы говорим о том, что это не только экспортеры, мы говорим о всей российской экономике, о всех компаниях, многие из которых и импортеры, многие из которых не экспортеры и не импортеры, но они страдают из-за девальвации.
В общем-то, если вы посмотрите на составляющие прибыли так называемых экспортеров, вы тоже убедитесь, что огромная часть, выручка – понятно, в валюте, огромная часть издержек этих компаний уже давно не рубли только, как это было в 1998 году. И соответственно, у банковского сектора возникает еще огромная проблема будущих дефолтов уже от корпоративного сектора. В общей сложности мы говорим о совершенно невероятных суммах, на которые у российского правительства нет средств.
Михаил Соколов: Зато у нее есть средства на войну, которая подталкивает и санкции, подталкивает кризис и так далее. Как совместить это? Они что, не понимают, что война подталкивает к экономической катастрофе?
Слава Рабинович: Естественно, понимают.
Михаил Соколов: Но идут в этом направлении.
Слава Рабинович: Мы не знаем конечной игры здесь.
Михаил Соколов: Конечная игра – "Крым – наш", в Донбассе Приднестровье. В Киеве говорят: давайте проведем какие-то нейтральные переговоры сегодня, получают ответ – договаривайтесь с донбасскими товарищами, то есть с мятежниками.
Понятная ситуация: это наше, это тоже наше, а может быть еще что-нибудь наше. То есть риски новой войны или, по крайней мере, ее эскалации достаточно велики. Этого боятся мировые финансы?
Слава Рабинович: Мировые финансы боятся вообще любой нестабильности. Это, извините, нестабильность, причем с военными действиями фактически в центре Восточной Европы.
Россия интегральный игрок всегда была в глобальных рынках капитала, не такой маленький игрок. На самом деле Россия в 2006 и в 2007 году являлась, наверное, самым большим развивающимся рынком с точки зрения финансового рынка, в который портфельные инвесторы могут инвестировать.
Михаил Соколов: Сейчас они бегут?
Слава Рабинович: Сейчас они уже убежали.
Михаил Соколов: А вы не убежали.
Слава Рабинович: Я не убежал пока. У меня мандат совершенно не ограничен Россией, поэтому я могу делать то, что я делаю, из любой точки мира.
Возвращаясь к так называемой конечной игре, вы задавали этот вопрос с точки зрения того, сколько стоит война или что значат санкции?
Михаил Соколов: Пока мы имеем санкции. Если будет война дальше, будут другие санкции.
Слава Рабинович: Сколько стоит война сама по себе, ее может финансировать и Янукович из своего кармана. Я имею в виду чистые издержки на это дело. Но эти все последствия не исчисляются ни миллионами и ни миллиардами, они исчисляются скорее всего не сотнями миллиардов, а триллионами долларов. Это убытки, связанные в том числе с недополученной прибылью на протяжение следующего энного количества лет и с заморозкой рынков капитала, полным кошмаром, который сейчас происходит и еще больше будет происходить.
Я могу на самом деле точно сказать, с 99% вероятности и даже больше, что ни о каких санкциях никто не думал. Решения принимались Советом безопасности Российской Федерации в конце февраля, может быть не только в последние дни февраля, а в последние часы февраля, они были "легализованы" голосованием Совета федерации, который срочно собрали для этого в выходной день 1 марта в субботу. Посмотрев состав Совета безопасности на сайте правительства, вы можете представить себе, что у этих людей не было никакого представления о полных последствиях своих действий, во всяком случае, насчет санкций уж точно. Я уверен, что все санкции любых уровней явились абсолютным шоком для всех них, в особенности для Путина.
Михаил Соколов: Они снова наступили на грабли, вмешавшись в события в Донбассе. Значит им понравилось или они посчитали реакцию Запада слабой или посчитали плату, которую вынесет Россия и ее народ вполне оправдывающей не только оккупацию Крыма и аннексию, но еще и дальнейшую дестабилизацию Украины.
Слава Рабинович: Мы говорим об этом как о некоем черном ящике, где принимаются решения. С этой точки зрения, я думаю, это было не так, с точки зрения анализа последствий санкций, которые были уже введены или были на подходим.
Это было так: давайте чиркнем спичку и бросим ее в Украину, Украина сама развалится, половина отвалится к нам, а Европа, которая слабая, которая такая, какая она есть, мягкотелая, непонятная, она ничего не сделает. С какой-то степенью уверенности можно сказать, что водоразделом был сбитый "Боинг". По реакции президента Путина было понятно, что это некая катастрофа, которую не ожидало российское руководство, что-то пошло не так, что называется. Величайшая трагедия, которая, наверное, сплотила как Европейский союз, так и другие страны, типа США, Канаду и Австралию и так далее, именно тот водораздел, где Путин понял, что расколоть Запад ему не удастся после 298 жертв, которые упали с неба, потом над которым надругались, когда все это находилось уже на земле. Дальше все понеслось по наклонной. Мне кажется, что там нет никаких сомнений в том, что они понимают глубину своих собственных международных преступлений с точки зрения не моей и не вашей, а с точки зрения международного понимания международной юриспруденции.
Михаил Соколов: В Австралии, я так понимаю, что Владимиру Путину показали, что он, мягко скажем, в изоляции. Вы так резко у себя пишете, что Россию аж исключили из "двадцатки", как и из "восьмерки", даже употребляете такую фразу "международный политической труп". Вы можете обосновать ваш тезис?
Слава Рабинович: Владимир Путин был популярным международным политиком – это невозможно отрицать. Во всяком случае после того, как он стал неким менее незнакомым лицом, когда вопрос "ху из мистер Путин" перестал быть актуальным особенно после того, когда Джордж Буш сказал, что он заглянул к нему в глаза и понял, что этому парню можно верить, после рыбалки в поместье Буша, тогда многие вопросы отпали и они на самом деле больше никогда не поднимались.
Если взять и посмотреть на YouTube все инвестиционные конференции "Тройки Диалог" или потом "Сбербанк" "Тройка Диалог", "ВТБ-Капитала" и так далее, все инвестиционные конференции, на которых я здесь был, я лично видел и слушал Путина на этих инвестиционных конференциях, он там говорил совершенно классные вещи, что хотелось встать, зааплодировать, кричать "браво" и делать все эти овации, потому что говорил он реально правильные вещи.
Михаил Соколов: Вопрос, что он делал.
Слава Рабинович: Вопрос, что он всех обманул с этой точки зрения.
Михаил Соколов: То есть он обманул вас, инвесторов, вы поверили в Путина как в прогрессивного автократа, который будет давать здесь заработать, а получилось все иначе.
Я очень хорошо помню вашего партнера по бизнесу господина Браудера, который на Лондонском экономическом форуме произносили такие здравицы Владимиру Путину, что просто было удивительно, как это можно говорить. И что теперь с господином Браудером? Его полощут здесь на телеканалах, вытирают об него ноги, Магнитского уморили в тюрьме, вашего сотрудника. Вот степень понимания России и ее руководителя, которую проявляли западные финансисты.
Слава Рабинович: Если вы встретитесь с Биллом Браудером, зададите ему этот вопрос прямиком в глаза, он вам ответит, что он заблуждался, и он заблуждался очень сильно. Он это признает. Но Путин реально очень хорошо маскировался под того, под кого он маскировался.
Михаил Соколов: А может он им и был тогда? Он был раньше одним, теперь стал совсем другим человеком?
Слава Рабинович: Это нам не дано знать. С точки зрения не только инвесторов, но с точки зрения западных политиков это было, этот процесс был абсолютно точно таким же. То есть была траектория сюда, она стала совершенно другой. Весь мир погрузился в глобальный экономический кризис в 2008 году, когда никого нет из поколения инвесторов, которые помнят предыдущую глобальную экономическую рецессию 1930-х годов – это был первый за 60 лет некий такой "черный лебедь", из которого мир давным-давно уже вышел, кроме России. Я думаю, что на самом деле это вопрос случайностей, где тайминг совпал. Тайминг, наверное, того, что кризис прошел и в это же самое время происходила трансформация, построение какой-то версии капитализма в России, трансформация в другую систему, которую я лично называю неофеодализмом.
Михаил Соколов: Элементы капитализма там есть или государственного капитализма крупных компаний.
Слава Рабинович: Я абсолютно с этим не согласен. Какая-то форма государственного капитализма, вероятно, построена в Китае, где-то еще. Наверняка с огромной долей коррупции, которую мы слышим не только по поводу Китая, но и с точки зрения здравого смысла, что при государственном капитализме, конечно же, коррупцию невозможно искоренить.
Михаил Соколов: Да, даже если расстреливать.
Слава Рабинович: С точки зрения России это было совершенно не так, здесь нет никакого государственного капитализма. Все государственные компании де-факто приватизированы определенной группой лиц, где финансовые потоки как раз и приватизированы.
Михаил Соколов: Как Борис Абрамович Березовский, ныне покойный, говорил, что "важно сесть на финансовые потоки".
Слава Рабинович: Это очень печальная история, которая, к сожалению, типична для Украины, во всяком случае, Украины розлива, образца Януковича и не только. Украина в принципе, дай бог, сейчас встала на другой путь, но они должны понять с самого верха до самого низа, во-первых, что они ничего общего не могут иметь с большевизмом, который далеко не искоренен в России, а наоборот процветает. Во-вторых, рыночная капитализация Украины составляет примерно 5% от ВВП, каким бы ВВП Украины ни был. Рыночная капитализация рынка в Польше – это порядка 50% от ВВП. Рыночная капитализация рынка в Таиланде примерно 105% от ВВП.
Михаил Соколов: А в России?
Слава Рабинович: Честно говоря, это тоже доли, мы говорим о четверти и так далее. Что можно сделать? Если права собственника, частные права на собственность защищены и независимые и справедливые суды существуют, то финансовый рынок разовьется, где любой собственник, вообще ничего не делая, даже не увеличивая прибыль, станет на 30% богаче просто путем переоценки финансовых активов, которыми владеют. Это до того, что делать что-то с этими компаниями. 30% заложено только здесь. Это то, что надо делать Украине.
Михаил Соколов: Да и России бы неплохо.
Слава Рабинович: Надо было бы делать здесь. В России есть круг 100, 200, 300 семей, которые решили по-другому, они решили именно приватизировать финансовые потоки. Вы упомянули имя Березовского. То ли он это проповедовал, и они перенимали опыт, то ли не проповедовал, потому что мы не знаем, что бы он проповедовал сейчас в России 2014 года.
Михаил Соколов: Мы знаем, что он до своей смерти говорил. Собственно, он весьма критически относился к происходящему, да и к собственному опыту тоже. Я хотел вас спросить об этом трагическом событии. 5 лет назад погиб Сергей Магнитский, юрист, который работал с Биллом Браудером. Для вас что значит эта дата, и почему она так откликнулась на Западе?
Слава Рабинович: Я был знаком лично с Сергеем Магнитским, а еще более хорошо я знаю его бывшего босса Джемисона Файрестоуна. Дело в том, что Магнитского арестовали и посадили в тюрьму в беспрецедентной схеме ареста внешнего юриста. Он не был сотрудником фонда Hermitage или управляющей компании Hermitage-capital. Я не знаю случаев, когда просто бросали бы в тюрьму юристов внешних. Дело в том, что Сергей располагал информацией, которая достаточно объективно освещена в серии телевизионных или видеофильмов, которые есть на YouTube, которая называется "Каста неприкасаемых". Там рассказывается о хищении группой лиц из российского бюрократического аппарата средств на общую сумму почти в четверть миллиардов долларов в рублевом выражении на тот момент. Сергей вскрыл схему хищения еще больших денег примерно на общую сумму миллиард долларов.
В то время, когда происходила атака на Hermitage, когда все эти известные факты и обысков, и похищения корпоративных печатей, что дальше чиновники делали с этими корпоративными печатями и так далее, следы с точки зрения атаки на Hermitage шли в том числе к Сергею Магнитскому, потому что он был консультантом, а он в это время вскрыл хищения из России, ни много ни мало миллиард долларов. Его схватили, посадили в тюрьму. На тот момент Билл Браудер уже давно был невъездным сюда, вся команда Hermitage эвакуировалась в Лондон тоже по предупреждению определенных людей, где им дали, грубо говоря, 24 часа на сборы, на то, чтобы они улетели.
Михаил Соколов: А его как заложника взяли.
Слава Рабинович: Его в качестве заложника взяли. Над ним реально издевались в течение практически года без десяти дней. Причем издевались совершенно жутким образом, это все есть и на интернете, и в этих фильмах, в его многочисленных жалобах, в его многочисленных описаниях того, что происходило. Это совершенно нечеловеческие условия, это даже не Россия XXI или XX века – это нечто другое. Это реальное издевательство над человеком по образу и подобию практически гестапо. В конечном итоге он погиб без медицинской помощи, вероятнее всего от побоев. Конечно, это не может не потрясать масштаб трагедии.
Я проработал в Hermitage 4 года, с 1996-го по 2000-й, я был вторым человеком в этой компании и первым сотрудником, которого Билл Браудер нанял на работу в 1996 году. Я знаю Билла, его личность как человека очень хорошо. Он совершенно никакой не ангел, он подвержен определенным слабостям, может совершать ошибки. Одна из ошибок – это была поддержка Путина. Тогда, когда и я мог, не скажу, поддерживать Путина, но я мог действительно сказать: здорово говорит президент Путин.
Михаил Соколов: Вы где-то с ним ужинали, были вполне довольны жизнью, а уже был и "Норд-Ост", Беслан, Ходорковский сидел, а инвесторы, открыв рот, смотрели, что им лжет господин Путин. Удобно было?
Слава Рабинович: С Путиным я никогда не ужинал, но я сидел за соседним столиком. Зато я сфотографировался на фоне его кортежа и потом вышел проводить на крыльцо клуба в его лимузин.
Михаил Соколов: Значит и вы виноваты, как и все.
Слава Рабинович: Частично, наверное, да. Но мы имеем дело с одной из лучших разведок мира. КГБ на самом деле – это не всегда лохи, часть КГБ совершенно элитные части международного уровня.
Михаил Соколов: По тому, что они сейчас делают, эти люди из КГБ, извините, не скажешь, что они понимают, куда они заводят страну. Как вы думаете, нужен ли был более сильный "акт Магнитского", наказывающий за эти действия, или не надо было дразнить Путина? Вот сейчас, когда уже прошло время, и мы видим, что российский режим делает на территории Украины.
Слава Рабинович: Когда вы спросили о Билле, я объяснял, как я его знаю. К чему я это вел? К тому, что если бы не было Билла Браудера, то не было бы никакого "акта Магнитского" вообще.
Михаил Соколов: не было бы фильмов о Билле Браудере, которые мы смотрим на НТВ, с антисемитским уклоном.
Слава Рабинович: Со скрытым антисемитским уклоном. Я сейчас поясню – почему. У Билла Браудера, когда он узнал об аресте, у него был шок. Весь год, пока Магнитский сидел в тюрьме, у него был шок, он понимал, что это заложник. Но когда он погиб, то, наверное, у Билла в жизни никогда не было такого шока. И чисто психологически он, став, вполне вероятно, не мультимиллионером, а миллиардером, я думаю, что у него психологически своего рода крыша съехала. Он себе говорил о том, что Сергей не должен был умереть, если бы он не был нанят внешним юристом, аудитором Hermitage. У него начался реальный психологический шок, который не прошел по сей день. Я знаю Билла, он может какую-то идею, почти как полупомешанный к этой идее идти. Это то, что случилось с Сергеем и с жаждой не только отомстить, но и по-человечески чтобы виновные понесли наказание.
Михаил Соколов: С Путиным боролся Браудер, а теперь борется весь мир, и никогда не может его остановить.
Один из моих коллег написал перед нашим эфиром, что никто в мире не остановит Путина теперь. Что вы думаете об этом прогнозе?
Слава Рабинович: Мне неизвестны горизонты, как у нас в финансах принято говорить, инвестиционные горизонты того, что будет. Вот в чем проблема инвестиционного сообщества мирового, в частности, с точки зрения того, что делать. Потому что даже если здесь активы очень дешевые, то на эти дешевые активы нужно иметь понимание инвестиционного горизонта, а также соотношения риска и доходности. Этого понимания никакого не существует, потому что не существует сценария. У президента Путина, я думаю, не существует стратегии выхода из власти. Он думал, что ее можно найти, поставив Медведева президентом, но, наверное, к 2010 году и он понял, и его ближайшее окружение поняло, что стратегии выхода нет, о чем они объявили в сентябре 2011 года.
Михаил Соколов: Теперь они создают новый режим.
Слава Рабинович: Сейчас никакой стратегии выхода нет. Кто и как его может, тот вопрос, который вы озвучили, я думаю, что у Запада есть определенная стратегия, которая непонятно, чем закончится. У них стратегия, конечно, на смену режима. Но, возможно, у них стратегия и на преобразования в политическом устройстве страны с точки зрения такого устройства, которое сейчас. Возможно, если не в разделении страны, то в какой-то существенной децентрализации. Соединенные Штаты Америки, например, там есть существенная доля децентрализации.
Михаил Соколов: Россия – федерация тоже на бумаге.
Слава Рабинович: Если вы начнете про федерализм сейчас говорить, то нас всех в наручниках уведут, хотя Российская Федерация называется федерацией.
То, что было продемонстрировано в Австралии, то, как Путина провели по этим людям, Обама сказал: я вообще ни причем, Владимир, мне сейчас некогда. Были назначены двое "плохих полицейских", а Меркель выполняла роль полусочувствующей, но сказала: прости, ничего не могу сделать. Вот эта проводка через разговоры означает то, что Путин фактически нерукопожатный, никаким образом недоговорный. И его списали.
Михаил Соколов: Путина списали, но он-то себя не списал.
Слава Рабинович: Поэтому он сконцентрируется на том, что он будет делать здесь, скорее всего. Если у него нет рычагов внешней политики, то рычаги внутренней политики у него остались, дальше это может быть очень трагично для всех нас.
Михаил Соколов: Я смотрю, что Путин говорил сегодня на форуме ОНФ, он их попросил, например, непонятно кого попросил действовать аккуратно с малым и средним бизнесом. Знаете, собрались обложить жуткими сборами сначала весь бизнес мелкий, потом только торговлю. Как мне объясняли, московские власти подозревают о том, что мелкий бизнес финансирует оппозицию, поэтому его надо задушить.
Путин по-другому это все объясняет: крупные сети не платят налогов и так далее, но просит быть аккуратными. Кажется, что какие-то перегибы он собирается, как товарищ Сталин, лично исправлять через своих друзей.
Слава Рабинович: 2008 год, Путин делает неожиданную остановку и идет в какой-то супермаркет, Юрий Кобаладзе там появляется. Цены проверяет: почему так дорого? Что сказал Юрий Кобаладзе, который там стоял, помните? Он сказал: завтра понизим.
Михаил Соколов: Понизили?
Слава Рабинович: Завтра понизили.
Михаил Соколов: Послезавтра повысили.
Слава Рабинович: Но при этом в этом месте стоял дикий хохот до и после камер, где все понимали, что это разводка 140 миллионов лохов. То же самое происходит сейчас.
Михаил Соколов: Он сейчас сказал: нельзя снижать планку требований "майских" указов. Это о выплатах денег учителям и врачам. Но все же понимают, что эти деньги будут выплачены обесценившиеся.
Слава Рабинович: Вы мне задаете вопросы по поводу того, что сказал Путин. Читая то, что говорит.
Михаил Соколов: Вы должны реагировать как инвестор: собирать портфель.
Слава Рабинович: Если я слушаю, что говорит президент Федеральной резервной системы, я слушаю. Если это какой-нибудь бывший министр финансов, я тоже слушаю. Неужели вы считаете, что я должен всерьез не просто воспринимать, а вообще даже слушать, что говорит Путин? Почему я должен не просто анализировать, а вообще слушать, что он говорит?
У меня возникает этот вопрос чисто гипотетический к себе и к вам: с какой целью слушать то, что он говорит? Вы можете мне объяснить?
Михаил Соколов: Есть реальный документ, например, бюджет, в котором увеличить расходы на оборону на 30%, сократить на здравоохранение на 20. Вы же смотрите на этот бюджет как экономист и делаете какие-то выводы, что будет с российской экономикой при таком бюджете?
Слава Рабинович: А если бюджет был бы какой-то более социально ориентированный с точки зрения здравоохранения, с точки зрения человеческого капитала, вы считаете, что российская экономика в состоянии просто устоять в течение следующих 24 месяцев?
Михаил Соколов: Если бы эти расходы на оборону были бы сокращены, я подозреваю, что сценарий Кудрина о том, что можно жить и при санкциях, плохо, но жить, наверное, был бы относительно реалистичным.
Слава Рабинович: А я считаю совершенно не так.
Михаил Соколов: То есть у вас сценарий катастрофы?
Слава Рабинович: Во-первых, у меня сценарий катастрофы. Я совершенно не удивлен, почему статьи бюджета на оборону увеличиваются. Потому что это то, что говорит Алексей Навальный, который сидит сейчас с кляпом во рту под домашним арестом. Это просто очередной распил, который не прекращается.
Они это делают сейчас в качестве такой последней соловьиной песни, потому что большинство из этих людей прекрасно понимают, к чему приведет нынешняя ситуация с изоляцией, с санкциями и выключением России из всего мира, к чему это приведет в течение следующих 24 месяцев. И они сцеживают последние деньги, которые можно сцедить сегодня и завтра, потому что послезавтра уже не наступит.
Михаил Соколов: А сцедить куда – в Гонконг?
Слава Рабинович: Я не знаю, как это сцеживается. Я думаю, что есть большое количество специалистов из так называемой финансовой безопасности ФСБ, и многих других умелых людей, которые еще с советских времен научились это делать. Я думаю, что, извините, 25 миллиардов долларов или сколько там выделения на строительство железных дорог в Северной Корее – это один из путей микроскопических в полном масштабе, как это делать.
Михаил Соколов: Есть еще и проекты с Китаем, газопроводы, за которые тоже платить, судя по всему, будет бюджет, а не китайцы.
Слава Рабинович: Таких сцежиловок, наверное, очень много, цифра, наверное, сумасшедшая. Я, честно говоря, слышал одну версию, не могу ручаться, но могу подумать, что это один из сценариев, который реальный мог бы быть – причина, например, войны с Украиной. Когда шло перевооружение российской армии на 20 триллионов рублей до девальвации была намечена, было украдено неимоверное количество денег, потом арестовали Сердюкова и должен был быть открытый или полуоткрытый процесс, большое количество генералов понимало, что это конец, причем конец в особо крупных размерах.
Путину подсунули прекрасный план, где необязательно Путин до конца понимал, какие последствия могут быть, но при этом генералитет умело замел много следов, потому что на войну можно списать все, что угодно. И не только на войну – на последствия этой войны. Здесь огромное количество сценариев может быть.
Я думаю, что тот бюджет, который есть сейчас, он направлен на сцеживание, спиливание и увод огромных денег. Аналитика этого бюджета не имеет под собой никаких оснований…
Михаил Соколов: Вы ездили недавно на Украину, были в Харькове, Львове и Киеве, общались с политиками и экономистами. Насколько я понял, у вас сложное впечатление от того, что они делают. Не все они делают так, как должны делать реформаторы, правильно?
Слава Рабинович: Я не знаю, что они будут делать или делают на сегодняшний день, но то, что они делали до сегодняшнего дня, просто не является разумной скоростью. Ведь они, собственно говоря, находятся в уникальном историческом периоде, когда народ породил Майдан, Майдан породил революцию, революция породила мандат обеим ветвям власти – исполнительной власти и законодательной. Произошли демократические выборы президента, назначено правительство и произошли демократические выборы в Верховную Раду. Вот этот мандат не будет бесконечно у них, но мандат зато всенародный.
Когда есть такой исторический мандат, простите, сколько времени прошло после революции, я понимаю, выборы совсем недавно прошли, но где профессиональное правительство, где сто человек, не члены правительства, а сто человек, которые работают на правительство, которые являются профессионалами международного уровня. Без профессионалов международного уровня, которые работают на правительство Украины, Украина даже близко не подойдет к Европейскому союзу. Они по-детски приезжают в ЕС или куда-то еще, разговаривают с МВФ или другими организациями, они не представляют себе, как на самом деле работает современный мир любой, политический, экономический, финансовый и при это, с моей точки зрения, недостаточно много делают для того, чтобы заиметь ту профессиональную команду, которая бы разговаривала со всем остальным миром на одном языке.
Михаил Соколов: Могут ли сейчас инвестировать в страну, которая частично оккупирована и идет война – это главный аргумент.
Слава Рабинович: Если есть понятная динамика, то вопрос заключается в том, есть ли инвестиционный горизонт, понятна ли стратегия выбора, каково соотношение риска доходности. Если у вас есть актив, который приближается по своей стоимости к нулю, и вы понимаете, что он может стоить очень дорого при хорошей динамике того, что происходит, неважно, что есть огромная проблема и война на востоке, неважно, что есть оккупированный с их точки зрения Крым, важно то, сколько можно сделать денег в течение следующих пяти лет.
Михаил Соколов: Мы помним и "Норникель", и Ходорковского, все, что было в 1990-е годы, как вкладывали и сколько получали.
Что будет с АФК "Система", как вы думаете? Отберут все у человека, который сидит сейчас в тюрьме в роли заложника, Евтушенкова или что-нибудь ему оставят?
Слава Рабинович: Хороший вопрос, как вы понимаете, не на миллион долларов, не на миллиард, а на миллиарды. Понятия не имею, я вообще не представляю, почему это происходит именно сейчас именно с ним. Он был всегда лоялен власти. Те подковерные игры, которые ведутся, они мне неведомы. Если смотреть на это с точки зрения постороннего наблюдателя, это ужасный кошмар. Он еще раз доказывает, что это направление, которое не подлежит инвестициям с точки зрения страны.
Михаил Соколов: Я видел ваши тексты, вы пишете, что вы патриот России. Что же вы предлагаете нынешней России, которая находится в таком состоянии, люди верят в "Крым наш", верят в великого Путина, верят в величие страны, встающей с колен, а либералы и западники в диком меньшинстве?
Слава Рабинович: В 1987 или в 1988 году это было то же самое. В 1996 и 1997 году это было то же самое, в 2006 и 2007 году это было то же самое. То есть сейчас от лидера в России зависит то, куда пойдет народ. Это не народ двигает лидером, а лидер двигает народом.
Михаил Соколов: Вы верите в элиты, то есть?
Слава Рабинович: На данном этапе развития России, безусловно.
Михаил Соколов: И что же могут сделать элиты, когда есть силовая группировка, захватившая всю власть?
Слава Рабинович: Вот эта силовая группировка делает именно то, что она делает.
Михаил Соколов: Она загоняет Россию в тупик, о котором вы рассказали. И все смирятся с тем, что есть, и будут идти к катастрофе в финале?
Слава Рабинович: Какое-то количество людей не смирится, их или утопят в морях крови, или выгонят из страны, или же я не знаю, какие сценарии. В том-то вся и проблема, что мы абсолютно не знаем, какие сценарии на самом деле будут.
Михаил Соколов: То есть, нет сценариев и, тем не менее, вы что-то такое делаете с российской экономикой?
Слава Рабинович: Я лично предлагаю рецепты. Вы говорите, что я не даю никаких советов, что я патриот, но при этом не даю никаких советов. Если почитать внимательно, что я пишу, я даю советы, но кому они нужны?