Все попытки последнего десятилетия совместить рост российской экономики, основанный на росте доходов населения, с обузданием инфляции в стране оказались, по сути, безуспешными. Как и описано в учебниках, напоминают эксперты. Теперь придется выбирать что-то одно. И выбор, похоже, становится все более очевидным.
Номинально зарплаты в стране продолжают расти. В январе годовой прирост “среднемесячной начисленной зарплаты одного работника”, по данным Росстата, составлял 5,8%, в феврале – 5,2%, в марте – 6,1%. При этом реальная зарплата, то есть с учетом текущей инфляции, в январе сократилась на 8% к прошлогоднему уровню, в феврале – на 9,9%, а в марте – на 9,3%.
Ожидаемое замедление темпов роста цен, если состоится, этот разрыв будет естественным образом сокращать. Но коль скоро постоянное повышение зарплат в последние годы, прежде всего – в госсекторе, и было одним из главных инфляционных факторов, теперь его попытаются нивелировать.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Экономическая среда: инфляцию подавят зарплатами
Прирост номинальных зарплат в районе 6% – это то, что, по нашему мнению, полностью соответствует заявленной цели Центрального банка по снижению инфляции до 4% в год, заявил журналистам заместитель министра финансов Максим Орешкин. С такой динамикой зарплат, по его словам, инфляция, при прочих равных условиях, снизится до целевого уровня довольно быстро. Для сравнения, в марте годовой рост цен составил 16,9%.
Извечный вопрос, что важнее – бороться с инфляцией или поддерживать рост экономики? Как правило, это несовместимо
“Не исключаем, что и 4% можем при более оптимистичном сценарии увидеть уже в 2016 году”, – заявил замминистра. При этом зарплаты в бюджетном секторе, которые решено в этом году не индексировать, могут выступить неким “якорем” для общей динамики зарплат в экономике, полагает Максим Орешкин, что снизит давление на цены со стороны потребительского спроса.
Спад этого спроса явственно проявился, например, в оборотах розничной торговли в стране, которые теперь впервые за все последние годы начали сокращаться: в феврале – на 7,7% к прошлогоднему уровню, а в марте – на 8,7%. В целом за первый квартал продажи продовольствия сократились к уровню января-марта прошлого года на 6,6% (в марте – на 9,9%), а непродовольственных товаров – на 6,8%.
Валерий Миронов, зам. директора исследовательского института “Центр развития” Высшей школы экономики:
– В условиях роста цен на уровнях 10-11%, по крайней мере – в течение ближайшего года, реальная зарплата будет сокращаться, за счет чего инфляция фактически окажется подавленной. Но одновременно мы подавим и экономический рост, потому что он в России был ведом заработной платой и потребительскими расходами. Очевидно, что финансовые власти вынуждены на это пойти, так как они “отпустили” обменный курс рубля. И проинфляционное воздействие колебаний курса они пытаются теперь компенсировать за счет подавления инфляции.
Алексей Девятов, главный экономист инвестиционной компании “Уралсиб Кэпитал”:
– Снижение реальных зарплат неминуемо ведет к падению потребительского спроса, что мы и наблюдаем. А так как потребительский спрос – один из главных факторов роста российской экономики, то в этих условиях и говорить о его возобновлении пока не приходится. То есть мы добиваемся снижения инфляции ценой рецессии в экономике.
Нужно создавать новые рабочие места, которые обеспечивали бы производство товаров и услуг и в больших объемах, и лучшего качества, а значит, и более высокую зарплату
Подобная политика проводилась, например, в США в 80-е годы прошлого века. Тогда для преодоления высокой инфляции процентные ставки были сильно повышены. Рост цен довольно резко замедлился, но – за счет рецессии в экономике. Это вполне стандартный прием в экономической политике, и, насколько я понимаю, речь идет именно о нем.
Владимир Тихомиров, главный экономист финансовой компании “БКС”:
– Извечный вопрос, что важнее – бороться с инфляцией или поддерживать рост экономики? Как правило, это несовместимо. Нельзя поддерживать рост экономики более мягкой денежной политикой и при этом снижать инфляцию. Хотя именно это в России и пытались делать в последние 10 лет – и, в общем, безуспешно. Поэтому теперь приходится выбирать, которая из этих двух целей важнее?
Но в России выбор осложняется и тем фундаментальным фактором, что сама модель экономического роста, основанная на потреблении, на растущих доходах населения, которая особенно ярко проявилась в период с 2005 по 2008 год, эта модель фактически себя исчерпала. И дальнейший рост доходов населения фактически невозможен при нынешней структуре экономики, без роста производительности труда. А чтобы она повышалась, необходимы инвестиции.
Чтобы как-то обеспечивать собственную прибыль, банки вынуждены были переключиться с традиционного кредитования на другие способы заработать – в основном на операции с ценными бумагами и валютный рынок
Нужно создавать новые рабочие места, которые обеспечивали бы производство товаров и услуг и в больших объемах, и лучшего качества, а значит, и более высокую зарплату. Без крупных инвестиций они не появятся. А инвестиций не будет при высокой инфляции, когда ставки по банковским кредитам столь высоки, что о каком-либо инвестиционном буме и говорить не приходится.
Внутренние инвестиции в российской экономике начали сокращаться еще в середине 2013 года, именно сокращаться, а не просто замедляться по темпам роста. И с тех пор они ни разу, ни в одном месяце не оказывались большими, чем годом ранее. За январь-февраль 2015 года эти инвестиции сократились на 6,4%, а в марте – на 5,3%...
Владимир Тихомиров:
– Именно так, тенденция спада инвестиций проявилась задолго до последних событий, связанных с Крымом, Украиной, и западных санкций. Теперь правительству приходится выбирать. И приоритетом, видимо, станет снижение инфляции. До тех уровней, когда снова начнут расти инвестиции, возобновляя рост экономики. Пусть и не такими высокими темпами, как 5-6 лет назад, но, как минимум, устойчивыми. Такими, которые приводили бы и к структурным переменам в экономике, то есть повышали и производительность труда, и качество производимых товаров. Причем не столько в ТЭК, сколько в других отраслях экономики.
Но, к сожалению, добиться такого замедления инфляции без определенных жертв, включая и спад доходов населения, невозможно. Поэтому, видимо, в ближайшем будущем населению придется смириться с тем, что зарплаты номинально могут расти, но реально они будут снижаться.
Фактически многие российские коммерческие банки сегодня выживают и обеспечивают нормативную достаточность собственного капитала только за счет кредитов ЦБ
Высокие темпы инфляции в России, пусть даже они связаны в основном с факторами, которые от Центрального банка не зависят, как сегодня, заставляют его придерживаться жесткой линии в том, что касается роста общей денежной массы в стране. А при такой финансовой политике ожидать заметного оживления в экономике не приходится. Это отчасти справедливо даже для тех западных экономик, где проводится, наоборот, сверхмягкая денежная политика…
Стивен Ханке, профессор экономики университета Джона Хопкинса, США:
– Все нынешние попытки кредитно-денежной экспансии наталкиваются на тот непреложный факт, что в современной экономике доминантную роль в увеличении денежного предложения – на 80-90% – играют именно коммерческие банки, а вовсе не финансовые власти той или иной страны.
Но как раз финансовые власти, напуганные кризисом 2008-2009 годов, сделали все, чтобы затруднить коммерческим банкам выполнение этой базовой своей функции – просто через нормальное кредитование экономики. Главным образом, заставив банки увеличить объемы своих обязательных резервов. В итоге получить банковский кредит сегодня труднее, чем еще год-два назад.
В такой ситуации центральный банк той или иной страны и перенимает неизбежно роль главного генератора денежного предложения в экономике. Но делать это так же эффективно, как коммерческие банки, он не в состоянии. По той простой причине, что в нормально функционирующей экономике финансовые власти обеспечивают лишь 10-20% общего денежного предложения.
Валерий Миронов:
– Действительно, рост денежной массы и рост экономики в России очень тесно взаимосвязаны. В структуре этой массы основное значение имеют депозиты российских предприятий и депозиты населения, причем доля первых намного превышает половину. Поэтому любой спад экономической активности, замедление темпов кредитования ведет к сокращению депозитов и к торможению экономики.
Видимо, в ближайшем будущем населению придется смириться с тем, что зарплаты номинально могут расти, но реально они будут снижаться
Более того, динамика денежной массы является своего рода опережающим индикатором темпов роста экономики в целом. Скажем, перед кризисом 2008-2009 годов темпы роста денежной массы в России начали замедляться уже с середины 2007 года, когда базовые отрасли росли еще вполне устойчиво. Это же проявилось в 2012-2013 годах: темпы роста денежной массы стали ступенчато замедляться, а спустя несколько месяцев и рост экономики начал все быстрее приближаться к нулевой отметке.
За три первых месяца 2015 года депозиты компаний и предприятий в банках России сократились в целом на 0,1%, сообщил Центральный банк, а прирост частных вкладов составил лишь 2,3%, причем в феврале их объем и вовсе сократился – на 1,3%, за чем последовал минимальный прирост в марте – на 0,1%. При этом объемы кредитования банков со стороны Центрального банка стремительно нарастают.
Алексей Девятов:
– Объемы средств, получаемых банковским сектором от регулятора – в виде кредитов по операциям РЕПО, как в рублях, так и в валюте, а также через другие операции, типа кредитов под нерыночные активы, – велики. И банки становятся все более зависимыми от этого финансирования. Накопленная ими задолженность перед Центральным банком, например, по валютным кредитам составляет, в пересчете, около 2 триллионов рублей, а по разного рода кредитам рублевым – около 7 триллионов. Вместе взятые, эти суммы составляют примерно 14% общего объема ВВП России.
Владимир Тихомиров:
– Эти вливания нацелены на поддержку самого механизма кредитования экономики коммерческими банками. Но процентные ставки в стране оказались запредельными для любых заемщиков. И, чтобы как-то обеспечивать собственную прибыль, банки вынуждены были переключиться с традиционного кредитования на другие способы заработать – в основном на операции с ценными бумагами и валютный рынок. И, скажем, недавняя волна укрепления рубля была вызвана в значительной степени игрой именно внутренних игроков, таких как банки, которые пытались использовать, и довольно успешно, ту разницу в процентных ставках привлечения средств от Центрального банка, которая сложилась по валютным и рублевым операциям. Заемные рубли были и остаются весьма дорогими, а валюту еще до недавнего времени можно было занять у ЦБ под гораздо меньший процент.
Центральный банк в итоге и остается главным кредитором банковского сектора. Фактически многие российские коммерческие банки сегодня выживают и обеспечивают нормативную достаточность собственного капитала только за счет кредитов ЦБ. Это – ненормальная ситуация. Остается надеяться, что она временная и уйдет в прошлое по мере снижения инфляции и ставок по кредитам.