Глава Екатеринбурга Евгений Ройзман может лишиться этого звания. Законопроект об упразднении должности "глава города Екатеринбурга" пытается принять Законодательное собрание Свердловской области. Но пока этого не произошло. Губернатор Евгений Куйвашев наложил вето на законопроект. Однако даже в случае принятия закона Евгений Ройзман сохранит за собой должность председателя Екатеринбургской городской думы – таков Устав города. Все происходящее Ройзман трактует как продолжение политического и экономического противостояния между городом и областью, которое началось задолго до сегодняшних событий и обострилось в период губернаторства Евгения Куйвашева.
Впрочем, сам нынешний мэр еще до избрания часто пребывал в конфликте с властями, будучи создателем известного своей неоднозначной репутацией фонда "Город без наркотиков". Уже после избрания мэром, с сентября 2013 года, появились несколько уголовных дел, в той или иной степени задевающих репутацию главы города. Как дал понять Евгений Ройзман в интервью Радио Свобода, в нынешней ситуации на его стороне закон, здравый смысл и популярность среди екатеринбуржцев:
Назначенным губернаторам всегда не нравятся избранные мэры
– Здесь противостояние достаточно жестокое. И в Свердловской области пытаются выстроить вертикаль и местное самоуправление загнать под региональные власти. Но на самом деле этой истории больше двухсот лет. Екатеринбург всегда был достаточно самостоятельным городом, с очень сильным местным самоуправлением. Ну, и в принципе назначенным губернаторам всегда не нравятся избранные мэры, это история не только екатеринбургская. Плюс ко всему федеральный тренд на, скажем так, "опускание" местного самоуправления. Здесь воспользовались этой ситуацией. Происходят одновременно мощная очень пиар-атака, отъем полномочий всех, каких можно, возбуждение новых уголовных дел. Вообще, возбуждение уголовных дел сегодня в России – это основа политического менеджмента. Екатеринбург – не исключение.
– С чьей подачи пошел процесс?
И теперь все смеются, понимая, что имеют дело с "наперсточниками"
– Эта история достаточно нелепая, потому что, насколько я понимаю, инициатором был губернатор. Он приезжий, он назначенец, и у него задача "победить" Екатеринбург, у него никак это не получается. Дали задание двум депутатам, как я понимаю (Законопроект представляли депутаты ЗС Cвердловской области Дмитрий Шадрин от КПРФ и единоросс Алексей Коробейников. – РС). И аргументация депутатов была следующая, дословно говорю: "захотим – Хакимом назовем, захотим – главарем города назовем, как захотим, так и сделаем". Но есть название, причем название историческое, оно существует с 1766 года, при Екатерине Великой появилась такая должность – "глава города". То есть четверть тысячелетия этой должности.
Они его еще не приняли, а он уже наложил на него вето! Сам придумал и сам наложил вето!
Попытались изменить эту формулировку: "Глава Екатеринбурга – председатель Екатеринбургской городской думы". Захотели убрать первую часть. Но, во-первых, закон обратной силы не имеет, если люди на выборах голосовали именно за главу города, то никто не имеет права отобрать у них их победу. Во-вторых, это противоречит федеральному законодательству. Да и нелепо это все, потому что существуют и другие проблемы. Существо этого закона продемонстрировало масштаб личности губернатора-назначенца, оно продемонстрировало неуважение к традициям, неуважение к жителям Екатеринбурга и незнание элементарных юридических вещей. Поэтому дальше произошло следующее: принять толком они его не смогли, у них не получилось – не смогли проголосовать – ситуация подвисла. И в этот момент губернатор неожиданно наложил на этот законопроект вето. Они его еще не приняли, а он уже наложил на него вето! Сам придумал и сам наложил вето! И теперь все смеются, понимая, что имеют дело с "наперсточниками", как в том анекдоте: "Что это было?" Вот такая ситуация нелепая. Но ничего не изменилось, как работали, так и работаем.
– Какие именно уголовные дела вы воспринимаете как сведение счетов и инструмент давления на вас?
– Во-первых, все дела в отношении фонда "Город без наркотиков" совершенно точно были политически мотивированы. По деньгам – знаменитое дело, единственное в России, по якобы разрушению исторических памятников, оно до сих пор идет. Сейчас снова возбуждают дело по клевете. Ну, и очень-очень много в промежутках между этим всего происходит.
– Когда речь идет о противостоянии города и области, насколько единым фронтом выступает городское самоуправление? Если взять Городскую думу, где глава Екатеринбурга председатель, насколько едино мнение Гордумы на счет происходящего? Удается ли вам проводить в Гордуме решения, нужные, на ваш взгляд, городу?
У меня ситуация лучше, чем у той же Галины Ширшиной (избранный оппозиционный мэр Петрозаводска. – РС), которую просто сжирает там "Единая Россия"
– Дума дееспособна. Большинство Гордумы – "Единая Россия", но когда дело касается интересов города, интересов жителей, хозяйственной деятельности, то политическая ориентация отходит на второй и третий план. То есть Дума дееспособная, и понятно, что есть депутаты, с которыми у меня товарищеские отношения, есть сложные, есть и конфронтация, и оппозиционные мне депутаты в Гордуме есть. Тем не менее работать получается. У меня в этом плане ситуация действительно лучше, чем у той же Галины Ширшиной (избранный оппозиционный мэр Петрозаводска. – РС), которую просто сжирает там "Единая Россия".
– Если "глава города" – это только историческая, важная с точки зрения имиджа приставка к должности председателя Городской думы, то само по себе стирание слов "глава города Екатеринбурга" из документов имело бы практическое значение?
Этот закон невозможно было бы применить на практике, и часть областных депутатов еще на старте это понимала
– Приставка – как раз вторая часть. "Глава города" – так называется должность, а вторая часть названия должности – "председатель Екатеринбургской городской думы". На самом деле, ничего бы не изменилось, но для этого потребовалось бы менять Устав города, кучу нормативных документов, которые подписывает глава. Ну, и потом, глава принимает на работу сити-менеджера. То есть тут ряд очень серьезных нюансов, и этот закон невозможно было бы применить на практике, и часть областных депутатов еще на старте это понимала.
– Законопроект также предполагает изъятие полномочий по согласованию митингов и рекламных площадей...
У нас губернатор – тюменец, и у него тут уже часть правительства – тюменцы приезжие. Я думаю, это какие-то частные интересы
– Это разные законопроекты, но все про одно. Идет отнимание всех полномочий, которые можно только отнять. И все, что отнимают, начинают как-то оптимизировать, сокращать, урезать. Но отнять у города право согласовывать митинги – это нелепость. Это две тысячи согласований в год. Постоянно идут согласования, в мэрии целый отдел работал. Я думаю, что они просто боятся города, боятся, что жители могут заявить серьезный митинг и на улицу выйти. А то, что отнимают рекламный рынок, у нас губернатор – тюменец, и у него тут уже часть правительства – тюменцы приезжие. Я думаю, это какие-то частные интересы. Но и многое другое так выглядит. Но никто мне не говорил, что будет легко.
– Какое развитие событий сейчас может быть? Оспаривание в судах вроде бы невозможно, ведь закон не принят, на него вето наложено.
– Ничего не произойдет. Будет он принят, не будет он принят – продолжается жизнь города, это не будет сказываться на ней. Я вот с вами разговариваю, а у меня полная приемная народа.
– В чем заключалась в последнее время ваша основная деятельность, чему вы придавали наибольшее значение?
– Это огромный, полуторамиллионный город, и у него проблемы такие же, как и у всех крупных городов-миллионников. Это просто ежедневная работа, контроль за работой Думы, заседания Думы, работа с населением, работа со всеми службами. Это обычная работа градоначальника. Главное для меня – это личная непосредственная работа с населением – самое сложное и самое ответственное. Потому что работа с Программным советом по стратегическому планированию – она другая, она за кадром, и там очень много народу задействовано. А эта вот работа с людьми – это совсем другое, ты сидишь и смотришь в глаза людям. Это другая совсем история.