Год назад директором Новосибирского театра оперы и балета был назначен руководитель петербургского Михайловского театра Владимир Кехман. Произошло это после скандала с постановкой оперы Рихарда Вагнера "Тангейзер" и последующего увольнения прежнего директора Бориса Мездрича. За это время Владимир Кехман не только переименовал театр, но и сделал в нем ремонт, который местные градозащитники назвали "преступлением". Теперь их обращение рассматривает Следственный комитет, чиновники Новосибирска выдали Кехману предписание на устранение нарушений, а сам новый директор, фактически признавший факт самоуправства, вынужден был публично встретиться со своими критиками – впервые за все время с момента назначения.
Скандал в Новосибирске случился в конце 2014 года. Новая постановка Рихарда Вагнера "Тангейзер" тогда разделила Новосибирск на два лагеря: на тех, кто признавал право художника вольно трактовать образ Христа, и на тех, кто категорически этого не допускал. И те, и другие выходили на пикеты. Одни – простые зрители, художники и актеры – пытались отстоять "Тангейзер" и руководство театра. Другие – прежде всего православные активисты – горячо поддерживали снятие "Тангейзера" с репертуара и решение о смене курса театра. Противостояние закончилось радикально: "Тангейзер" был из репертуара изъят, а директор Борис Мездрич уволен. Ему на смену Министерство культуры России прислало Владимира Кехмана.
Зал до реконструкции
Спустя год страсти вокруг Новосибирского театра оперы и балета не утихли. Но предметом спора теперь являются не сами спектакли, а те изменения, которые претерпел театр под новым руководством. Впервые за все это время они стали предметом публичных дебатов: общественные слушания о ситуации в оперном театре (который сейчас стал называться просто НОВАТ) состоялись в театральном зале областной научной библиотеки. Желающих задать свой вопрос Владимиру Кехману оказалось так много, что выделенное помещение с трудом вместило всех пришедших. Все гадали, действительно ли придет сам Кехман, ведь ранее он игнорировал любые предложения о переговорах, предпочитая общаться с новосибирскими критиками и зрителями через пресс-службу.
Зал после реконструкции
С небольшим опозданием Владимир Кехман в зале все-таки появился. Уже минут через десять после начала встречи инициатива от ее ведущих перешла к зрителям. Они кричали с мест и размахивали старинными программками, либо обвиняя новое руководство в разрушении театра, либо не менее горячо благодаря за его сохранение. Сначала Владимир Кехман старался поддерживать нейтралитет, предельно вежливо отвечал на все нападки и даже пытался задобрить публику: "Более красивой публики, чем в Новосибирске, я не встречал нигде – ни в Петербурге, ни в Москве. Новосибирск вообще выдающееся место. И я удивлен, что столько людей пришло на эти слушания".
Больше всего вопросов у собравшихся было к реконструкции здания театра, новому оформлению зрительного зала, фойе и лестниц, что с большой помпой было представлено зрителям осенью 2015 года. Тогда особое внимание сотрудники театра почему-то обращали на ремонт туалетов, представляя это чуть ли не главным достижением нового руководства. Шутки про туалеты давно стали популярны в Новосибирске, и на слушаниях их также не забыли. Но, как заявила одна из участниц, "больше ничего в театре не сделано положительного, все остальное – это пошлость, цирк и балаган: и шторки как в похоронном бюро висят на окнах".
Фойе первого этажа после реконструкции
К новым внутренним убранствам Оперного театра действительно много претензий. От привычного облика фойе практически ничего не осталось. На первом этаже вместо привычного мозаичного пола появилось красное ковровое покрытие, а стены из светло-желтых стали вдруг терракотовыми. Вестибюль второго этажа тоже радикально изменился: паркет заменили на синий ковролин, стены стали серо-голубыми. Сравнение с казино и цирком – самая мягкая из встречающихся характеристик нового ремонта. Управление по государственной охране объектов культурного наследия Новосибирской области накануне также официально объявило, что работы велись без разрешения и проектной документации.
Фойе второго этажа после реконструкции
Сам Кехман вынужден был это признать. "Вся ответственность лежит на мне, что мы начали работать без разрешения. Мы это сделали по одной простой причине: у меня был такой опыт в Михайловском театре. Мы строили и параллельно готовили документы. Я думал, что здесь будет то же самое. Но я считаю, что идеологически театр и должен выглядеть именно так, как сейчас. Нет ни одного цвета, который бы мы применили в фойе, который бы не повторялся в зале – а его мы не тронули. Но если суд и прокуратура посчитают, что я виноват, я отвечу за это", – сказал он.
Директору уже выданы предписания по устранению нарушений, так что к 1 сентября исторический облик театра должен быть восстановлен. Как это будет сделано, пока непонятно. Эта тема явно была самой болезненной для Владимира Кехмана: в целом спокойный и уравновешенный, на вопрос о восстановлении первоначального облика театра он ответил стоя и довольно агрессивно.
Владимир Кехман на общественных слушаниях
"Ничего уже от 1945 года не осталось, кроме люстры, которая действительно собиралась по всему Новосибирску, – срываясь почти на крик, говорил Кехман. – Люди отдавали хрусталь на эту люстру. Пол был заменен, панели были заменены, на креслах было невозможно сидеть. Давайте мы проведем референдум на тему театра, и вы все увидите. Это не ваш театр! Он принадлежит Российской Федерации! Мы сейчас заказали социологическое исследование на тему театра, через три месяца будут его результаты, и мы все будем знать. Театр был в аварийном состоянии! Особенно северный фасад здания. Но это самый красивый театр России, я в этом убежден".
Еще больше разозлился Владимир Кехман, отвечая на вопрос о новом названии театра. Раньше он назывался Государственным академическим театром оперы и балета, но с прошлого года после прихода нового директора официально используется только аббревиатура НОВАТ. "Как получилось, что наш театр так обозвали, так унизили, нашу гордость – гордость России? Теперь он какой-то НОВАТ, это как кличка какая-то", – возмутился один из сотрудников музея города Константин Голодяев.
"Как вам не нравится НОВАТ, так и мне не нравится название "Оперный", – парировал Кехман. – Потому что это никакой не Оперный, это такая же кличка в моем понимании". "Я так считаю, я так считаю, да, я так считаю, – перешел на крик директор театра. – Он никакой не оперный, это театр оперы и балета. Поменять название уже невозможно – на это потрачены огромные деньги с точки зрения бренда".
В этот момент слово взял теперь уже бывший директор театра Борис Мездрич, молча сидевший в первом ряду. Именно на него постоянно ссылался Владимир Кехман, говоря об упадке театра, о сокращении репертуара, об исчезновении музея и других проблемах. Заметно нервничая, Борис Мездрич отверг все обвинения в свой адрес:
Борис Мездрич (крайний слева)
"В свое время Владимир Абрамович [Кехман] позвонил мне и спросил, что я собираюсь делать с "Тангейзером". Я сказал (как коллега коллеге), что не сдам этот спектакль. Эту фразу он процитировал на общественных слушаниях и сказал, что надо, чтобы директор ушел, а "Тангейзер" сняли. Так и произошло. И у меня есть предложение. Поскольку Владимир Абрамович сейчас участвует в различных судебных процессах по своим бизнес-делам, а кроме того, он нарушил законодательство по охране памятников, еще года не проработав в Новосибирске, я предлагаю следующее: передать министру Мединскому просьбу, чтобы на период следственных процессов отстранить от должности Кехмана Владимира Абрамовича".
Это предложение было встречено аплодисментами, хотя сам Владимир Кехман на реплику Мездрича не отреагировал вовсе. На этом встреча и завершилась: каждый остался при своем мнении, никакой резолюции принято не было. Поэтому слушания было решено продолжить – но когда это произойдет, никто не знает.
Владимир Кехман и православный активист
Уходя, Владимир Кехман в целом был доволен. Уже в коридоре, улыбаясь, он пожал руку Юрию Задое – православному активисту, который был одним из инициаторов снятия из репертуара оперы "Тангейзер" и активно участвовал в митингах против прежнего руководителя театра. Сам Борис Мездрич в разговоре с бывшими коллегами заметил, что не был в театре с момента своего отстранения от должности и видел ремонт только по фотографиям. То, что сейчас сделали с театром, ему категорически не понравилось. Кроме того, Мездрич убежден: при реконструкции были нарушены все законы по охране памятников культуры.
Таким образом, Борис Мездрич поддержал активистов общественного движения "Искалеченный Новосибирск", которые еще в декабре обратились в Следственный комитет с заявлением "о возможном преступлении в отношении Новосибирского театра оперы и балета", который имеет статус объекта культурного наследия федерального значения. В этом заявлении они отметили, что ремонт, осуществленный новым директором театра, незаконен, поскольку интерьеры главного здания города были радикально изменены, чем шокировали многих зрителей. Поэтому авторы обращения просят провести проверку и, в случае подтверждения указанных ими фактов, возбудить уголовное дело.
Фасад здания театра с непонятными черными вставками на колоннах
Это далеко не первая попытка новосибирской общественности обратить внимание на проведенный в театре оперы и балета ремонт. С открытым письмом к мэру города Анатолию Локтю также обратились и архитекторы Новосибирска. Они потребовали проверить законность реконструкции интерьеров театра – памятника архитектуры, выразив надежду, что в городе, "где есть и правоохранительные органы, и прокуратура, у руководителей города хватит сил и политической воли призвать зарвавшегося директора – господина Кехмана – уважать российские законы и вернуть интерьеры зрительных помещений к авторскому первоначальному интерьеру". Впрочем, ответов на эти обращения ни от представителей власти, ни от правоохранительных органов пока не было.