Александр Генис: Триумф Трампа в предвыборной кампании республиканцев вызывает восторг у одних, ужас у других, и удивление - у всех. Никто не мог предвидеть взлет магната, решившего поиграть в политику и пока переигрывающего всех своих соперников.
Чтобы понять феномен и вставить его в соответствующий контекст Трампа, следует обратиться к американской истории. АЧ уже сравнивал Трампа со знаменитым популистом и демагогом Хьюи Лонгом
Но сегодня мы поговорим о его художественном воплощении в одном из лучших романов во всей американской литературы. Это, разумеется, “Вся королевская рать” Роберта Пенна Уоррена. Роман вышел в 1946-м году, а в 1947-м получил Пулитцеровскую премию. С тех пор эта книга справедливо считается классикой во всем мире, включая, конечно, Россию, где “Всю королевская рать” замечательно перевел Виктор Голышев.
Только что, когда в “НЙТаймс” отмечали 70-ю годовщину этого романа, газета естественно провела красноречивые параллели между героем книги, демагогом и популистом Вилли Старком и Дональдом Трампом. Сегодня - в разгар предвыборной кампании в Америке и после победы Трампа в борьбе за номинацию - мы с Парамоновым вспоминаем эту книгу в рамках персональной рубрики Бориса Михайловича “История чтения”.
Борис Парамонов: Знаете, Александр Александрович, я даже не помню, читал ли я в СССР роман Уоррена, но фильм точно смотрел - отечественный трехсерийный телевизионный фильм, и неплохо сделанный. Актеры замечательные играли: Георгий Жженов в главной роли, Михаил Казаков - Джек Бёрден, и актрисы первоклассные - Татьяна Лаврова и Алла Демидова.
Александр Генис: Мне приходилось читать, как американскому актеру, то ли продюсеру, случившемуся в Москве, показали несколько актерских портретов и спросили: кто лучше подойдет на роль Вилли Старка? Американец выбрал Жженова.
Борис Парамонов: Да фильм был очень недурен, смотрелся с удовольствием. Три серии, помню, были, - так я все три вечера не отходил от телевизора.
Александр Генис: А здешние экранизации смотрели, американские?
Борис Парамонов: Вторую смотрел, с замечательным Шёном Пеном. Можно сказать, из-за него и пошел, люблю этого актера.
Александр Генис: Между прочим, бывшего мужа Мадонны.
Борис Парамонов: Ну и слава богу, что бывшего, легко отделался. Но должен сказать, Александр Александрович, на меня он в роли Вилли Старка не произвел впечатления. Он молодым для этой роли мне показался, да и фактура не та, Вилли Старк должен быть мужчина крупный. Я бы, будь моя воля, эту роль дал бы Ли Марвину, могучему волку.
Александр Генис: Была еще одна экранизация, давняя, 1949 года, она была удостоена трех премий Оскара, включая главную - за лучший фильм.
Борис Парамонов: Я и ее посмотрел, как раз в эти дни показывали. Не знаю, за что ей Оскара присудили. Плохой фильм, смещены все акценты, Вилли Старка с самого начала сделали дюжинным жуликом, совершенно невпопад, эпический масштаб был совершенно утерян.
Вообще вот что нужно сказать, Александр Александрович: Роман Роберта Пенна Уоррена настолько могучая вещь, настолько это самодовлеющее литературное произведение, что разговор об экранизациях и актерах в той или иной роли как-то сюда и не идут. Это высокая литература, и только по литературным критериям она должна рассматриваться. Это литература, причем с самого начала задающая предельно высокий, я бы сказал, классический масштаб. «Всю королевскую рать» ни в коем случае нельзя понимать и представлять как политический роман.
Александр Генис: Не зря по этой книге написали оперу, переложив роман в заведомо гиперболическую поэтику. Не нужно забывать, что Роберт Пенн Уоррен прежде всего - поэт, и ничего в прозе не сделал равного этому роману, а поэт он выдающийся. В 1986 он стал первым поэтом-лауреатом США. В 1987 году удостоен Национальной медали США в области искусств. Когда в 1989-м году Уоррен умер 84-хлтеним старцем, его провожали как последнего могиканина из великого поколения американской литературы. Все это надо вспомнить, что бы сказать Уоррен - мастер словесности, и не люой, а южной. Поэтому любой разговор о «Королевской рати» надо начать с того, что это южный роман.
Борис Парамонов: Совершенно верно! Конечно, эту вещь нужно брать в числе великих американских южных романов. И первейшая ассоциация, возникающая при чтении Уоренна, - Фолкнер, конечно.
Александр Генис: И все же, в Америке часто пишут, что «Вся королевская рать» - замечательный политический роман. С чем мне трудно согласится. Возможно, потому, что, когда я в молодости читал Уоррена в России, мне не приходило в голову сопоставлять эту могучую книгу с реальной американской историей, о которой я толком ничего и не знал. Для нас, советских читателей, Уоррен писал миф о природе власти, да и сама Америка была мифом.
Борис Парамонов: Охотно вас понимаю. Книге Уоррена, так сказать, не повезло в жанровом определении, потому что в основу романа была положена громкая американская именно что политическая история - убийство в 1935 году Хьюи Лонга - одно время губернатора Луизианы и впоследствии сенатора.
Хьюи Лонг был высокоодаренный политик-популист, несомненно, имевший громадную политическую перспективу. Он не скрывал того, что конечная его политическая цель - Белый Дом. Он хотел стать президентом Соединенных Штатов и, похоже, имел шансы. И вот такого харизматического лидера убивают на первых его серьезных политических шагах. Причем убийство какое-то непонятное: его застрелил совершенно приватный человек - доктор Вайс, ни с какого конца не касавшийся луизианской политической машины. Над всей этой трагической историей стоит большой знак вопроса.
В случае Лонга еще один очень заметный обертон прослушивается. Дело в том, что Хьюи Лонг был очень яркий популист. Учтите политическую обстановку в мире в то время - середина тридцатых: расцвет фашистских режимов в Европе, в Италии и особенно в Германии. Хьюи Лонг очень напрашивался на сравнение с Гитлером.
Александр Генис: Сам Уоррен вспоминал в этой связи Муссолини, с которым, кстати, и Трампа начали сравнивать. Если “зловонные трущобы Европы могли стать питательной средой для "вдохновенного идиота", писал он, рассказывая о замысле своего романа, то подобную ситуацию можно было увидеть и на разоренном Великой депрессии Юге.
Мне кажется, что даже портрет Вилли Старка в романе напоминает Дуче. Вот цитата: “Мешки под глазами, чуть обрюзглые щеки, мясистые губы, которые, если вглядеться, были пригнаны одна к другой, как пара кирпичей, ту же спутанную прядь волос, свисавшую на не очень высокий квадратный лоб. Под портретом было написано в кавычках: «Я слушаю сердце народное». И подпись: Вилли Старк”.
Борис Парамонов: Возможно, что и Муссолини. Важно, что в бытность свою губернатором Луизианы он проводил именно такую популистскую политику, был очень речистый и вдохновенный демагог, бедняцкие массы его обожали. Он осуществлял политику вэлфер-стэйт в одном отдельно взятом американском штате - вот в этой Луизиане. А это непривычная еще была политика. Лонга готовы были считать фашистом, и в этом видели угрозу. Рузвельтовский Новый курс только разворачивался. Луизиана была тогда очень бедным штатом, так что многое для жителей Луизианы он и сделал. Построил дороги, резко улучшил народное здравоохранение. Люди его на руках носили. Но как всякий демагог любил изображать себя аутсайдером и критиковать истэблишмент, порой очень резко. Повышал налоги на богачей, им это, естественно, не нравилось. И опять же - будем помнить тогдашний мировой фон: того же Муссолини и Гитлера. При этом, сам Лонг лилейной чистотой рук точно похвастать не мог. Он был завязан во все узлы партийно-политических машин. Интрига романа на этом и построена: как молодой политик Вилли Старк захотел играть честно, а ему не дали, и тогда он сам усвоил волчьи правила политической борьбы. В романе Уоррена как раз все эти политические ходы и аппаратно-партийные игры предстают в полной мере.
И всё-таки не там центр тяжести романа. Вилли Старка никак не представить в качестве типичного американского «политишен”а. Он в некотором роде идеалист.
Александр Генис: Ой ли? В романе он демонстрирует весь набор грязных политических игр от подкупа до шантажа и многое прочее.
Борис Парамонов: Так да не так. Сюжет Вилли Старка более чем типический, это путь всяких идеалистов, задумавших принести людям пользу. Это урок и завет Великого Инквизитора: мы вас, дураков, насильственно облагодетельствуем. Чистый реформатор - это противоречие в определении. Человек, ступивший на путь политической борьбы, даже если он хочет облагодетельствовать человечество, неизбежно вымажется в грязи.
И всё-таки, еще раз повторяю, масштаб главного героя явно выводит его за рамки жанра. И у читателя возникает впечатление, что он не политический роман читает, а какую-нибудь из пьес Шекспира.
Александр Генис: Макбет?
Борис Парамонов: Нет, скорее «Король Лир». Так называемая политическая борьба вызывает к действию весь набор человеческих страстей. Я бы сказал, что в политике человек сказывается целостно: он выдает всё, на что способен. Это вроде войны, разве что не стреляют.
Александр Генис: Отчего же, иногда и стреляют! И как раз история Хьюи Лонга об этом свидетельствует.
Борис Парамонов: Но накал страстей таков, что и стрельбы не нужно, люди выкладываются полностью. Политическая борьба предстает метафорой жизни как таковой, жизненной борьбы. Получается, что человек, пошедший в политику, не частичку своей души в такую борьбу вкладывает, а всего себя - иначе ничего не получится.
Я вот, Александр Александрович, сказал о Шекспире. Так ведь еще одна литературная параллель возникает: Библия - ни больше ни меньше! Вилли Старк говорит языком и словесами библейских персонажей. Литературный уровень с виду политического романа сразу же взлетает на максимальные высоты. И увидев эту особенность романа Уоррена, вы ни за что не согласитесь, что это политический роман, роман о махинациях американской политической машины. Вилли Старк в романе не произнес ни одного пустого, неважного для романа или просто нейтрального слова.
Александр Генис: А нельзя ли, Борис Михайлович, в этом увидеть библейскую выучку самих американцев, отнюдь не только политиков? Особенно, когда мы говорим о южанах. Помните, как сам Фолкнер писал о земляках: они полны библейских цитат и виски.
Борис Парамонов: Конечно, и вы сразу ощущаете, с каким народом вы имеете дело, на чем этот народ возрос, какова его, скажу так, экзистенциальная структура. Конечно, это глубоко религиозный народ, и религия в Америки не дежурные слова того или иного митинга, а глубинный, бытийный пласт американского воспитания.
Вот и получается, что вы читаете вроде бы роман из политической жизни США, а погружаетесь в Шекспира. Более того - в Ветхий Завет.
Я уже не говорю о том, какую великолепную философию - чисто американскую философию! - развивает Вилли Старк. Это самый настоящий прагматизм - и видно, что такое мировоззрение не Уильям Джемс сочинил, а оно у всех американцев под кожей. Вилли Старк разговаривает с одним порядочным человеком, который залез в политику и хочет остаться чистоплюем. И тогда он говорит замечательную фразу: тебе придется делать добро из зла. Почему? А потому что больше не из чего его сделать.
Я бы назвал это прагматической теорией нравственности.
В общем урок такой. Читая «Всю королевскую рать», вы имеете дело не с политической машиной Америки и не с американскими политиками - вы имеете дело с людьми, говорящими на языке Шекспира и библейских пророков.