Александр Генис: В предельно бурной политической атмосфере последнего времени вопрос о личности лидеров приобретает особо острое значение. Однако глав государств нельзя уложить на кушетку психоаналитиков. Вернее - можно, но только дистанционно и на виртуальную кушетку. Такие попытки чрезвычайно интересны, да и полезны, но тут есть свои профессиональные трудности.
Согласно параграфу 7-му пункту 3-му Кодекса Американской Психиатрической ассоциации члену Ассоциации неэтично ставить диагноз человеку и публично оглашать его, ни разу не побеседовав с ним профессионально. Эта рекомендация известна как «Правило Голдуотера» по имени кандидата Республиканской партии на президентских выборах 1964 г. Барри Голдуотера. Появилась рекомендация на свет после того, как журнал Fact на основе опроса членов Ассоциации посвятил целый номер личности Голдуотера, связав все статьи в единую рубрику - «Подсознание консерватора». Ни у кого из авторов, отозвавшихся о кандидате как о человеке неуравновешенном, способном развязать ядерную войну, информации из первых рук о его психологическом облике не было, а были, как они сами признавались, только обрывочные, поверхностные впечатления.
С тех пор члены Ассоциации уважают свой Кодекс - неизменно на словах, но редко на деле. Когда они выносят на публику свои суждения о политиках, то оформляют их не как диагноз, а как профессиональный прогноз будущего поведения своих протагонистов на политическом поприще.
Именно поэтому мы сегодня располагаем возможностью расспросить гостя АЧ Джастина Франка, профессора университета имени Джорджа Вашингтона. Франк — автор двух бестселлеров: «Буш-младший на кушетке» и «Обама на кушетке».
С доктором Франком беседует Евгений Аронов.
Евгений Аронов: Несколько слов для начала о том, какой научный инструментарий вы используете в своей публицистической работе?
Джастин Франк: Инструментарий классического психоанализа. Я оперирую такими понятиями, как родовая травма и невротическая тревожность. Мне интересно, как разные люди справляются с тревогой. Путем отрицания, через панику, комплекс вины или иллюзию собственного всемогущества. Либо за счет более изощренного защитного механизма, в частности, юмора.
Инструментарий свой я вынужден применять дистанционно, ибо те люди, о которых я пишу, никогда не согласились бы стать моими пациентами. Ну а если бы даже согласились, в порядке гипотезы, то я не смог бы раскрыть содержание того, что они мне поведали. Да я бы, наверное, и не смог поручиться за объективность своих оценок, поскольку пациент в ходе лечения меняетеся под влиянием врача, а врач — под влиянием пациента.
С другой стороны, я вправе использовать все то, что известно о моих персонажах в публичном пространстве: их речи, язык тела, их тексты, интервью, как они отвечают на вопросы, как относятся к своим политическим противникам, как они держатся во время дебатов или в кризисных ситуациях, мнения о них других людей. Исходных данных у меня много, и на их базе я ищу закономерности в словах и поступках тех, кого изучаю.
Евгений Аронов: Чем еще, помимо клинического инструментария, вы используете? Художественную и документальную литературу?
Джастин Франк: Да, я многое почерпнул из мемуаристики. Из биографий политических деятелей. А также из психологического анализа литературных персонажей. Большое впечатление на меня, помню, произвела работа психиатра Эрнста Джонса о Гамлете. Еще - исследования известного психоаналитика Хосе Барчилона, посвященные творчеству и личности Вирджинии Вулф и Генри Мелвилла. К этому я бы добавил блестящие трактаты Фрейда о Леонардо да Винчи, Моисее и его менее известное, но не менее блестящее эссе о Вудро Вильсоне. Бостонский ученый Джон Мэк оставил нам прекрасный этюд о Лоренсе Аравийском. В 1942 г. президент Рузвельт попросил врача Фритца Рейдлиха нарисовать ему психологический портрет Гитлера. Если судить по отдельным фрагментам, с которыми я ознакомился, у Рейдлиха получился настоящий шедевр, но целиком я его исследования не читал, оно сохранилось лишь в нескольких экземплярах, один из которых находится в библиотеке Рузвельта.
Евгений Аронов: Ваши работы, базирующиеся на психоанализе, дополняют или расходятся с выводами традиционных биографов, а не психиатров, пишущих о тех, о ком пишите вы?
Джастин Франк: Как правило, принципиальных различий у меня с традиционными биографамиями нет, но хочется думать, что мой анализ глубже того, который представлен в их трудах. Скажем, авторы конвенциональных биографий Буша-младшего пишут о том, что он постоянно соперничал со своим отцом, мечтал о том, чтобы превзойти его, сделать что-то такое, чего не сделал отец. Ну, например, Буш — старший не убил Саддама Хусейна, а его сын поставил своей целью сделать это во чтобы то ни стало, желая возвыситься над предком. Конвенциональные биографы также отмечают влияние, которые оказали на президенство Буша-младшего психические ошибки, вызванные алкоголизмом, от которого он страдал на протяжении многих лет.
Моя биография Буша вбирает все то, о чем пишут историки традиционные, но содержит также важные детали, которых нет у них. Так, Буш презирал себя за то, что всю жизнь зависел от отца, и перепроецировал чувство презрения с себя на зависимых членов общества, на весь класс бедных, получающих государственные пособия. Я также прослеживаю связь, на которую прежде не обращали внимания, между признаками садизма в обращении юного Буша со своими младшими братьями или наслаждение, которую он испытывал, причиняя мучения первокурсникам в Йельском университе, проходящим ритуал посвящения в студенты, и последующей жестокостью его политики, будь то казни заключенных в бытность губернатором Техаса или молчаливое согласие на пытки иракских заключенных в тюрьме Абу Грейб. Это все звенья одной цепи.
Евгений Аронов: Книга доктора Франка о Буше вышла в 2004 г., когда начинался второй срок его президентства, и наш гость утверждает, что он точно предсказал основные контуры политики Буша в последующие четыре года. Факультеты политологии и психологии нескольких университетов включили исследования Джастина Франка в список литературы по таким темам, как личность руководителя и комплекс нарциссизма, которому многие из них подвержены. Проявляет интерес к методу доктора Франка и аналитики Центрального разведывательного управления, изучающие психологию иностранных лидеров.
Ну а что насчет еще одного американского лидера, Барака Обамы? Что заинтриговало читателя в книге об этом человеке?
Джастин Франк: В книге об Обаме читателей заинтересовало мое наблюдение о том, что побудительным мотивом многих его действий является стремление изжить боль, которую он испытал из-за того, что рос в неполной семье, без отца; его родители разошлись, когда он был годовалым младенцем. Его белая мать, невзирая на то, что муж ее оставил, воспитывала сына в духе уважения к его африканским корням. Я утверждаю, что в силу этого Обамой подсознательно движет сильнейшее желание восстановить утраченную целостность и объединить разобщенных людей. Он, наполовину белый и наполовину чернокожий, смог гармонично соединить оба эти начала в себе самом и мечтал сделать то же самое в масштабах всего американского общества. И, может быть, даже в масштабах планеты. На меня сильное впечатление произвело его откровенное признание в том, как сильно он был потрясен расистским замечанием, сделанным его белой бабушкой. При этом Обама нисколько не сомневался, что бабушка очень любила его. И он ее любил и не отстранился от нее. Равным образом, Обама не отрекся от своего многолетнего наставника проповедника Иеремеи Райта, несмотря на то, что тот позволял себе расистские заявления в адрес белых соотечественников. Мыслью о том, как изжить расовые предрассудки и придти к межрасового примирению, отмечено, на мой взгляд, все президентство Обамы.
Евгений Аронов: В то же время, подчеркивает доктор Франк, Обаме на чисто эмоциальном уровне недоступно понимание насилия, питаемого только расовой ненавистью. Другие аналитики указывают на то, что Обаме также трудно поверить в реальность смертоносного фанатизма, порождаемого религией. Джастин Франк никогда не изучал столько же детально, как Буша и Обаму, двух ведущих кандидатов на пост президента нынешнего избирательного цикла, но какое-то мнение у него о них тем не менее сложилось.
Джастин Франк: В последнее время в обиход вошло выражение , описывающее синдром, который может назвать «Кошмар Трампа» - Trump Anxiety. Я слышу ссылки на него от моих пациентов. Люди боятся, что импульсивный и безответственный Трамп станет президентом. С моей точки зрения, это нормальная реакция, в ней нет ничего патологического. Было бы странно, если бы Трамп с его бескрайним презрением к окружающим не вызывал у них беспокойства. Многие ведь и так лишены в жизни психологического комфорта и чувства уверенности в завтрашнем дне, а тут еще Трамп грозится перетряхнуть Америку - политически и социально - снизу доверху. Особенно уязвимыми и незащищенными ощущают себя женщины. Не удивительно, что антирейтинг Трампа среди женщин намного выше, чем среди мужчин. Он — человек бессовестный, который сегодня может сказать одно, завтра — прямо противоположное, и при этом настаивать, что он верен своим убеждениям и никогда их не меняет.
Такой подход допустим разве что на войне, и это наводит меня на мысль, что Трамп способен находится в мире с самим собой лишь тогда, когда воюет с обществом. Он не терпит возражений, от помощников требует тотальной преданности, никогда не признает своих ошибок, ему необходимо постоянно самоутверждаться — это все симптомы нездоровой, закомплексованной личности. Мания величия у нашего миллиардера зашкаливает. Он также очень агрессивен. Чего стоит, к примеру, его заявление о том, , что даже если он убьет кого-то на 5-ой авеню в Манхэттене, то не потеряет из-за этого ни одного голоса?!
Перспектива прихода такого человека к власти естественным образом внушает тревогу тем людям, которые страшатся ломки норм цивилизованного дискурса. Они видят, с каким азартом Трамп топчет любого, кто скажет что-то нелестное в его адрес, и им становится не по себе.
Евгений Аронов: Дональд Трамп для доктора Франка — это опасная смесь воинственности и невежества. Ну а как наш собеседник оценивает Хиллари Клинтон?
Джастин Франк: Она явно не простачка. По уровню интеллекта Хиллари намного превосходит всех прочих участников нынешней президентской гонки. Как человек думающий, она способна корректировать свои взгляды, что обыватели расценивают как конъюнктурщину. В юности тяжелую психическую травму нанес ей отец своей бесконечной критикой и принижением ее успехов в учебе. А ей так хотелось, чтобы он ею гордился! И это желание доказать всем, какой она молодец, Хиллари пронесла через всю жизнь. Отец был явным садистом: зимой он бывало отключал отопление в доме, чтобы позлить ближних. Муж, не чета отцу, относился к ней с нежностью и уважением, и она готова за это многое ему прощать. Мы знаем, что она сполна натерпелась от Билла Клинтона из-за публичных сексуальных скандалов, которые преследовали его на протяжении всей политической карьеры. Для меня не секрет, почему многие женщины обожают Хиллари, - они испытали то, что испытала она, у нее сильно развито чувство сопереживания обделенным, обездоленным, отверженным. А вот с мужчинами ей в жизни не везло.
Консервативно настроенные мужчины не могут простить Хиллари ее ум и эрудицию, а феминистки сурово порицают за то, что она не бросила Клинтона за супружеские измены. Далеко не всем дано понять, что можно любить человека, даже если он причиняет тебе боль. Мне не кажется это признаком слабости.
Евгений Аронов: Рейтинг Клинтон среди жещин намного выше, чем среди мужчин.
«Что роднит Хиллари с Трампом, так это съедающая их обоих страсть доказать миру свое неукротимое стремление к достижению поставленной цели, и это, если честно, несколько настораживает», подытожил доктор Франк эту часть нашего разговора.
Ну и в заключение такой вопрос: «Нашим слушателям наверняка будет интересно услышать, как вам как психиатру видится Владимир Путин?»
Джастин Франк: Год назад меня пригласили на один из ведущих новостных телеканалов, чтобы прокомментировать информацию, появившуюся, кажется, в New York Times, о том, что Путин страдает синдромом Аспергера. Этот синдром представляет собой разновидность аутизма, проявляющийся в отсутствии у субъекта эмпатии, способности к сочувствию и сопереживанию. Я этим расстройством много занимался, и во время интервью высказал мнение, что у Путина Аспергера нет. Он проецирует образ человека решительного и крутого, полагаю, он таковым и является на деле, но решительность и крутизна — это не признаки психического расстройства.
Больные Аспергером не в состоянии «читать» людей, они их совершенно не чувствуют, и на этой почве у них развивается паранойя, иррациональный страх перед окружающими. Поэтому они никогда в разговоре не смотрят в глаза собеседнику и вообще избегают говорить прямо и без уверток. Никогда не вставляют в свою речь метафоры и выражаются предельно сухо. Мыслят дихотомично, в категориях «белое — черное», игнорируя полутона. Комфортно чувствуют себя только в обществе животных, так как уверены, что животные, в отличие от людей, всегда отвечают на любовь любовью.
Зверей и птиц Путин любит, это мы знаем, но людей, по-моему, «читает» прекрасно, и во всех остальных из перечисленных свойств Аспергера, насколько я могу судить, «не уличен». Что я наблюдаю в Путине, так это некоторые признаки социопата, то есть личности, у которой отсутствуют внутренние нравственные ограничители и которую удержать от неблаговидных поступков могут только внешние факторы, - чей-то подавляющий авторитет или страх перед наказанием, но точно не мораль. Путин бессовестно обманывает, унижает людей, выставляет их в идиотском свете. Не могу забыть, как лет десять назад он попросту украл перстень стоимостью 25 тысяч долларов с печаткой чемпиона Высшей футбольной лиги США у владельца бостонского клуба и пытался представить дело так, будто тот ему это кольцо подарил.