"Вооруженные силы Турции вошли на территорию Сирии, чтобы положить конец правлению тирана Асада". Это заявление президента Турции Реджепа Эрдогана, сделанное накануне в Стамбуле на конференции по проблемам Палестины, многие расценили как прямое объявление войны правящему сирийскому режиму.
Пользователи социальных сетей тут же решили, что пресловутый турецкий нож, о котором говорил Владимир Путин после атаки на российский истребитель год назад, снова занесен над российской спиной – ведь Москва открыто поддерживает в Сирии именно Асада и его союзников.
Ранее Эрдоган утверждал, что единственной целью начавшейся в августе наземной операции турецких войск в Сирии является уничтожение боевиков запрещенной во многих странах мира группировки "Исламское государство". Эксперты не раз отмечали, что это лишь одна из целей – помимо нее Эрдоган хочет не допустить создания на освобожденных от исламистов территориях независимого курдского государства. Так или иначе, речи о прямой направленности действий Турции против Башара Асада не шло – хотя Турция не скрывала поддержки, которую она оказывает обороняющимся в восточном Алеппо отрядам сирийской вооруженной оппозиции.
Впрочем, с августа ситуация в раздираемом войной регионе несколько изменилась – как изменилась и ситуация на мировой политической арене.
В последние дни ВКС России и сирийская правительственная армия заняли несколько районов восточного Алеппо, контролируемых повстанцами. Единственный узкий коридор, через который сирийская вооруженная оппозиция может получать поддержку из Турции, крайне ненадежен для поставок вооружений и продуктов, поскольку находится под постоянными обстрелами Сирийской арабской армии. В этих условиях поддержка Турции может стать для осажденных в Алеппо критически важным фактором. Вопрос в том, насколько далеко готов зайти Эрдоган в своей поддержке сирийских оппозиционных отрядов и есть ли у турецкой армии силы для этого.
Карта военных действий в Сирии по состоянию на конец ноября:
Как говорит директор Центра анализа ближневосточных конфликтов Института США и Канады Александр Шумилин, к грозным заявлениям Реджепа Эрдогана стоит относиться осторожно. Во-первых, никакого нового вторжения турецких войск на сирийскую территорию пока не произошло – основные силы турецкой армии по-прежнему сосредоточены на борьбе с боевиками "Исламского государства" в приграничных с Турцией районах Сирии. Во-вторых, слова турецкого президента во многом нацелены на внутреннюю аудиторию. С другой стороны, считает эксперт, Турция действительно не прочь усилить свое военное присутствие в районе Алеппо, а не только в занятых "Исламским государством" курдских районах – для того чтобы в случае потенциального послевоенного раздела Сирии обладать лучшим "стартовым капиталом".
– Многие вчера восприняли слова Эрдогана как сообщение о том, что Турция вводит какие-то новые войска в Сирию и собирается чуть ли не идти маршем на Алеппо. Так ли это, или речь идет о тех же воинских соединениях, которые с конца лета участвуют в операции "Щит Евфрата"?
– Это более-менее начало проясняться с сегодняшнего утра, когда выяснилось, что действительно новых войск не введено. Но в направлении действий того контингента, который входит в операцию "Щит Евфрата", произошли изменения. Обозначилось его движение на юго-запад (в направлении Алеппо. – РС). Правда, этих войск вряд ли достаточно, чтобы свергнуть Асада. Значит, мы должны потерпеть как минимум сегодняшний день, чтобы увидеть, какое дополнение получит этот контингент в случае, если это движение не прекратится.
Турецкие танки пересекают границу с Сирией, 26 августа 2016 года
– Почему Эрдоган решил выступить с таким заявлением именно сейчас? Это случайность или расчет?
– Нет, это не случайность, все очень четко, жестко и понятно. Причина в изменении ситуации вокруг Алеппо. Прорыв [войск Асада] влечет за собой серьезные последствия в виде разрушения антиасадовского фронта. Не разового, не сиюминутного, а постепенного разрушения и усиления именно радикального элемента, радикальной тенденции, радикальных стратегий. Это опасно – для Турции в первую очередь, для всех стран региона во вторую, для всего мира – в третью. Это первое обстоятельство. Второе важное для Эрдогана соображение заключается в том, что решение его задачи по недопущению создания курдского государства на границе с Турцией в случае укрепления режима Асада становится маловыполнимым, ибо тогда антитурецкий элемент в курдском сообществе будет брать верх при мощной тыловой поддержке со стороны Асада. И Эрдогану в перспективе будет сложнее справиться с непосредственной угрозой в виде курдского государственного образования. Третье соображение, конечно, имиджевого порядка. Турция – одна из двух ведущих стран в исламской коалиции против Асада, и если Саудовская Аравия ушла в тень, то Эрдоган не смог себе позволить сделать это, выступив с призывом прежде всего к исламским государствам – выполнить свои обязательства по спасению сирийского народа, по устранению Асада. А как это будет реализовываться, это уже другой аспект.
Пока США впали в спячку и в обморок, Россия продолжает действовать
Все это происходит в условиях полного паралича глобального уровня. Пока США впали в спячку и в обморок, Россия продолжает действовать, хоть и более осторожными методами, но реализуя свою стратегию выхода на более выгодные в силовом отношении позиции для возможных будущих переговоров, которых, разумеется, не будет. Поэтому Эрдоган своим заявлением обозначил озабоченность, обозначил существование этой стратегии, которая вроде как забывается и держит поражение под бомбами Асада и России. Это стратегия свержения Асада, стратегия выстраивания Сирии без Асада. Есть, конечно, еще внутриполитические соображения – переключиться с жуткой ситуации внутри Турции на внешний фактор. Все это побудило его выступить с этим заявлением. Вопрос – как оно будет поддержано практическими шагами.
– Вчера в соцсетях был новый всплеск постов с известной фразой Путина про "нож в спину". Что же получается, нож опять занесен над той же самой спиной? Я имею в виду столкновение интересов России и Турции из-за Асада.
– Не совсем так. На самом деле, вопрос ставится так: насколько реален риск столкновения с Россией? Он маловероятен в нынешней обстановке, с учетом пережитого опыта противостояния и враждебности. Это будет, скорее, противостояние по тщательно выверенному расчету, основанное на сохранении линий коммуникации. Но это – если дойдет до противостояния, а может и не дойти. На сегодняшний день никаких подтверждений словам Эрдогана нет.
– Если немножко пофантазировать и подумать о заявлении Эрдогана в контексте некой негласной подготовки к разделу Сирии после окончания войны – означают ли его слова, что Турция претендует не только на приграничные районы Сирии, где она не хочет допустить создания курдского государства, что она не только собирается сохранить некий протекторат над территориями, которые населены сирийскими туркоманами, но намерена отодвинуть Асада еще дальше, сделав Алеппо своего рода форпостом, эдакой подушкой безопасности на подступах к своим границам?
– Как вариант, такой сценарий существует, и это естественно. Но я думаю, что все-таки задача максимум – это отстранить Асада от власти. Если не прямым вторжением Турции, то путем мобилизации прежде всего тех стран, к которым апеллирует Эрдоган сегодня, к региональным державам, составляющим исламский фронт против Асада. "Проснитесь, давайте действовать перед лицом уже начавшейся трагедии, отвернитесь немножко от своего Йемена, повернитесь в сторону Сирии!" – где-то так это надо понимать. Но если защита Асада будет работать столь же решительно, может быть, действительно, это выльется в доминирование плана раздела Сирии. И тогда Турция тоже будет на достаточно сильных позициях с развернутыми армейскими частями на территории Сирии, чтобы обеспечить нужные параметры зоны, которую она хотела бы контролировать с целью, о которой вы говорили, – это недопущение создания курдского государства и нераспространение влияния Асада на приграничные с Турцией районы.
28 ноября, БМП армии Асада в одном из отбитых у оппозиции районов Алеппо
– Вы сказали про "спячку" в Америке, очевидно, имея в виду переходный период передачи власти от одного президента к другому. Насколько резко и кардинально может измениться ситуация вокруг Сирии, когда станет ясно, какой позиции в отношении этого государства собирается придерживаться Дональд Трамп?
– Сейчас векторы в США достаточно противоположны. Если Трамп давал посылы в одном направлении, условно пропутинском, пророссийском, играя на этом, собирая какие-то голоса, то большая часть людей, которые призваны сформулировать стратегию администрации Трампа при его конечном одобрении, мыслят прямо противоположными категориями. За исключением, может быть, генерала Флинна. Остальные, насколько я знаю, достаточно внятно выражали противоположную Трампу позицию. Вокруг Трампа идет игра. Задача России и Путина сейчас, видимо, пересечь некие острые проблемные линии, связанные с кровопролитием, противостоянием, переломом ситуации, чтобы это ассоциировалось все с администрацией Обамы. Это даст возможность Трампу начать с нового листа, отнюдь не чистого, но нового листа. Тогда Трамп сможет сказать, что ситуация, конечно, катастрофическая, но это все Обама, а дальше будем исходить из новых реалий. Эти новые реалии сейчас активно выковываются Асадом и Путиным, прежде всего вокруг Алеппо.
– И Эрдоганом, надо полагать, тоже.
– Эрдоган как раз выступает против этих реалий. Да, конечно, он пытается стать игроком, но с противоположным вектором действий, – считает Александр Шумилин.
Российские власти на слова Эрдогана о намерении свергнуть режим Башара Асада отреагировали сдержанно. Представитель Министерства иностранных дел Мария Захарова отметила, что слова турецкого лидера не являются прямой цитатой и были сказаны не под запись. Пресс-секретарь президента России Владимира Путина Дмитрий Песков назвал заявление Эрдогана "серьезным" и в очередной раз подчеркнул, что российская армия является единственной вооруженной силой, действующей в Сирии на легальных основаниях.