11 февраля Первый канал показал премьеру документального фильма "Саша Соколов. Последний русский писатель". За три дня до этого фильм показали в кинотеатре "Пионер" для узкой аудитории. Заметки нашего обозревателя по итогам просмотра.
Тут, конечно, все забыли, что жил такой писатель, Саша Соколов. Я сама забыла, хотя читала его хорошую книжку "Школа для дураков". Один мой знакомый писатель в шутку вообще сказал, что Саше Соколову удалось хоть как-то запомниться только по той причине, что он назвал себя Сашей. А был бы Александром? Ужас какой. Ректор консерватории в лучшем случае. "Представьте, – сказал мне этот писатель, – если бы Алешу Поповича прозвали Алексеем?! Алексей Попович. Весь шарм насмарку". Другой писатель, наоборот, говорил, что лично он считает Сашу одним из крупнейших русских прозаиков прошлого века, и напоминал мне, что у него не одна была книга, а целых три, и вторая, "Между собакой и волком", на его взгляд, не хуже первой, а то и лучше. Но это писатели. Им положено помнить друг о друге. Еще есть литературоведы. Есть ценители творчества. Но правда состоит в том, что редко какой массовый читатель стукнет себя сегодня по лбу и скажет: ба! Кстати! А где сейчас этот Саша Соколов?! И полезет в Гугл и найдет. Редкий. Знак ГТО на груди у него, больше не знают о нем ничего.
И тут появляются они. Молодые. Способные. Которым ужасно не хочется всецело ассоциироваться с коммерческим и развлекательным. А хочется иногда. Временами. Взять! И тряхнуть каким-нибудь Бродским. И сделать про него кино. Но Бродским – это только для разминки. Потому что Бродского все знают, из той публики, к которой хочется повернуться своей интеллектуальной гранью. А вот давайте следующим после Бродского возьмем вот этого. Забытого. Сашу! Соколова! Назовем его для пущей затравки "последним русским писателем". И пусть они сломают себе бошки, почему последний, если их еще, слава тебе господи, хватает ныне здравствующих. А просто так. Золотое правило пиара. Лепи что ни попадя, лишь бы цепляло. А такое цепляет. Последний русский! Круть. А лучше бы писали на рекламных плакатах "последний советский". Это бы еще больше расширило круг обиженных: почему Саша, почему не я!
Короче. Берем забытого Сашу Соколова. Называем его "последним русским писателем". И делаем про него фильм для Первого канала. Которым, по счастью, управляет такой же, как мы. Который не хочет, чтобы его ассоциировали сплошь с пропагандой и с желтой парой Гузеева/Малахов. А хочет, чтобы помнили, что он по природе своей (без иронии) культуртрегер. А еще покровитель молодежи, которая тоже тянется ко всему эстетическому. И вот он дает им "зеленый свет". И они делают фильм. И этот фильм в ночь на 11 февраля покажут по главному каналу страны. А накануне его показали всяким там телеобозревателям и пр. И я его тоже посмотрела. И скажу две вещи. Хорошую и плохую.
Хорошая. Пусть. Пусть Константин Эрнст продолжает поощрять молодых, способных, и пусть они продолжают снимать фильмы про русскую писательскую эмиграцию. Потому что это всегда интересно. Это интересная и в хорошем смысле конъюнктурная тема. Это всегда будут смотреть те, кого к телевизору (а конкретно к Первому каналу) калачом не заманишь. Тут он расширяет свою аудиторию на крохотные проценты, которые никакой коммерческой роли не играют, но имиджевую играют безусловно.
Второе хорошее. Не просто хорошее, а поразительно хорошее. Один из авторов фильма про Сашу Соколова, Николай Картозия, в миру руководитель легкомысленного канала "Пятница", оказывается, пишет музыку. И вот он написал ко всему этому документальному фильму про Сашу Соколова удивительно хорошую музыку. Он большой молодец, я им восхищаюсь.
На этом хорошее заканчивается и начинаются плохие вопросы. Почему Саша? Почему выбрали его? Только потому что мы о нем забыли и надо напомнить, что он жив, что он есть? Но этого мало. Нужно вытащить из этого Саши что-то еще. Что-то такое, чего мы про него не знали, не догадывались, такое, чем он нас удивит, озадачит, заставит задуматься, в нем такого не может не быть, он же глубокий, мы же знаем это о нем по первой, по крайней мере, книжке!
Но они не вытаскивают. Они говорят с ним непонятно о чем. Я все пыталась потом, после фильма, вспомнить, о чем они с ним говорили, не вспомнила. Биографические детали не в счет. Ясно, что это эффектно, и это запоминается, что вот его папу когда-то в 46-м вышвырнули из Канады как советского шпиона, и спустя тридцать лет его сына Сашу стало тянуть туда, обратно, на его историческую иностранную родину, и папа с мамой не смогли понять этого и простить, и их мальчик уехал, а они остались, они от него отреклись, и больше они не виделись. А для пущей эффектности авторы фильма еще сообщат, что мама и папа покончили с собой в один день (хотя что с ними точно произошло, почему они умерли одновременно в своем 86-летнем возрасте, толком не знает никто, включая самого Сашу), и спросят у своего героя, не жалеет ли он, что с ними не повидался, и герой ответит, что не жалеет, потому что... И вот вместо его ответа – почему же он не жалеет?! – продвинутые авторы врубят нам на полную мощь песню в исполнении, кажется, Виктора Цоя! Такой художественный прием. Думайте сами, почему он не жалеет, что не увидел своих родителей.
Но это только закос под прием. А на самом деле, я думаю, там чисто техническое. Этот писатель Саша Соколов сегодня говорит по-русски не очень уверенно и очень медленно. Он на эту больную тему тем более мог говорить длинно и невнятно. А фильм снимается в быстром клиповом (современном, ха-ха!) темпе. И этот его монолог на тему – почему? – видимо, сложно было прочистить и сократить, и это сбивало им ритм. И тогда они поставили Цоя. Чтобы мы восхитились: вот оно как придумано! Нелинейно! И т. п.
Ну там еще пара вещей была запоминающихся, но опять же чисто биографических, про Бродского, про Набокова, никак не всплывало после просмотра только самое главное: а что же он там говорил про себя сегодняшнего? А какой он сейчас? А что он думает об этом мире, о России? Или он вот живет так в своей Канаде, в снегах, в лесах, отшельником, и думает... ни о чем? Они не задавали ему ни одного вопроса, из которого я могла бы понять, как он думает сегодня, какой он, этот Саша Соколов, который 40 лет назад написал книжку, которую мы прочитали и про которую благополучно забыли?
И вот когда все это закончилось, я – каюсь!!! – подумала плохо об этих авторах фильма. Вот я ровно так и подумала, что они, озабоченные клиповой стилистикой своего произведения, они, зацикленные на ритмичном монтаже, они просто не продумали, о чем же с ним говорить, чтобы мы хоть что-то про него поняли. Вот я про них думала так от вечера этой премьеры и до утра.
А утром, в поддержку премьеры на Первом канале, вышло большое интервью того же Саши Соколова агентству ТАСС. И сразу все встало на свои места. В этом интервью были ровно те вопросы, которых не было в фильме: о России, о США и об отношении Саши к современному миру. И выяснились поразительные вещи. Во-первых, как оказалось, Саша вовсе не сидит сиднем, отшельником, как представлялось нам в этом фильме, в своем канадском лесу. Саша блистательно ездит в Россию. Саша обожает навещать Крым, и бывал там после аннексии, и вообще он считает, что, прихватив Крым, Россия возвращает свое былое величие. Саша давно мечтает перебраться в Россию, которая гораздо больше гармонирует с его мироощущением, чем проклятый Запад, и особенно ненавистная Саше бездуховная Америка, в которой, правда, появилось одно светлое пятно за все последние годы – это Дональд Трамп, но Америка до того глупа, что и это свое счастье оценить не может. Но Саша не перебирается с Запада только по той причине, что возраст уже не тот, да и Канада не так катастрофически деградировала, как Америка, ее еще можно терпеть. (Кстати, в авторский замысел также совершенно не вписывалось, что Саша много лет жил в Израиле. Они сосредоточились на Канаде для стройности концепции. Здесь родился. Отсюда его семья героически сбежала. Сюда он не менее героически вернулся. Шаг вправо, шаг влево – концептуальный расстрел.)
После появления этого ТАССовского интервью вопросов к фильму, конечно, появилось больше.
Например, в фильме он там говорит, что дружит с поэтом Алексеем Цветковым. На месте авторов фильма, которые теоретически должны быть осведомлены о политических взглядах одного и другого, логично было бы задать вопрос: как вам удалось сохранить эту дружбу при очень разных, говоря мягко, взглядах на Россию и на Америку?! И может, даже логично спросить об этом самого Цветкова, который живет в Штатах: а вы правда сохраняете дружбу? И я очень сильно подозреваю, что ответ Цветкова едва ли совпал бы с ностальгическими сентенциями Соколова. Но такой вопрос априори прозвучать не мог. Потому что тогда пришлось бы познакомить публику с его, Соколова Саши, взглядами. А они не хотят! Не хотят.
И этим же объясняется отсутствие в фильме других писателей-эмигрантов, других живых классиков, мнение которых о Саше было бы тоже логично услышать, и лично мне этого мнения не хватало, но теперь мне понятно, почему его не было. Потому что любой из них заговорил бы о его взглядах. А они не хотят.
У них у троих (журналистов-авторов фильма Николая Картозии и Антона Желнова и руководителя канала, где он показан, Константина Эрнста) были, думаю, разные причины, чтобы этого не хотеть. Молодые авторы, очень похоже, что люди либеральных воззрений, они не хотят, чтобы романтический герой их фильма выглядел банальным носителем обобщенного мнения 85 процентов РФ.
Руководитель канала Эрнст тем более не хочет, чтобы его упрекнули в том, что он этот нерыночный проект поддержал вовсе не для души, а опять для пропаганды. Он не хочет. Потому что пропаганду он отрабатывает в других форматах. А этот у него действительно для души. Они никто не хотят. Поэтому отсекают от героя его, как это принято говорить в современной России, духовность и патриотизм. Но тогда остается невнятица. Кто он, что он, о чем думает, если нам не дают узнать, что он думает о том, что мы считаем принципиальным. Остается такая картонная фигурка, приклеенная к старой открытке, такая, какими они играются в этом фильме, такая милая дизайнерская фенечка.
Они вычищали из него "ватную" составляющую. А вычистили вообще все. Всего Сашу. Про взгляды не захотели, про литературу даже не попытались. Нужен он нам такой, идейно кастрированный, ничем не раздражающий, такой, каким нужен был создателям фильма? Наверное, нет. Или такой как есть, например как лицо явления, которое пышно цветет в этой советско-русской эмиграции, или вообще вспоминать не стоило.