Александр Генис: Календарь становится все тоньше, и это значит, что пора подводить итоги. Первым этим займется ведущий Кинообозрения АЧ режиссер Андрей Загданский, который назовет фильм года.
Андрей Загданский: «Три рекламных щита на границе Эббинга, Миссури» - так называется по-русски новый фильм Мартина Макдона, который только что вышел на экран и уже оказался в центре внимание зрителей и критики. После «Лечь на дно в Брюгге», так довольно странно и нелепо звучал русский перевод очень лаконичного названия фильма «В Брюгге», и странного, не вполне удачного фильма «Семь психопатов» новая картина Мартина Макдона обещает большой успех ирландскому драматургу и кинорежиссеру. На мой взгляд, успех абсолютно заслуженный.
Макдона работает с большой и банальной концепцией неистребимости зла. То, что звучит как очевидная истина, драматург превращает в конкретную притчу, наполненную сильными характерами, неожиданными поворотами, скажем, даже аттракционами в эйзенштейновском смысле этого слова, и экзистенциальными пропастями, в которые падают герои фильма. Один за одним.
При этом фильм очень смешной. В отличие от, скажем, русских коллег Макдона сторонится какой-то единой метафоры, которая должна дать зрителям ключ к пониманию фильма. Для большого драматурга это было бы слишком примитивно. Все тут разлито и спрятано в характерах, в действии и в репликах, часто в репликах идиотских. неслучайно единственную фразу, которая могла бы суммировать весь фильм «зло порождает зло», автор доверил своему самому тупому персонажу — юной любовнице немолодого алкоголика. Добавлю, что английский оригинал звучит куда более высокопарно, чем русский перевод. «Она сказала «порождает»?», - в недоумении переспрашивает главная героиня фильма Милдред. «Это не я придумала, - отвечает юная любовница немолодого идиота. - Я прочла это на книжной закладке».
Фильм Макдона — фильм драматурга в первую очередь, он построен как жесткая драматическая игра в замкнутом пространстве маленького городка. В отличие от другого большого мастера Ларса фон Триера, Макдона не рисует в павильоне свой маленький городок, создавая свою маленькую модель человеческого мира. Ему вполне хватает маленького городка где-то в глубинке Америки. И называет он его не иносказательно «Собачья деревня».
Александр Генис: Как это сделал фон Триер в картине “Догвиль”.
Андрей Загданский: Да, я имею в виду название фильма фон Триера. В этом фильме мест действия называется вполне заурядно: Эббинг. Вместо нарочитой модели фон Триера здесь самый обычный бар с самым обычным бильярдом, где шары скачут от борта в борт и в лузу, и важно заложить последний — черный шар. Этот “черный шар” мечется от дома героини к рекламному агентству в городе Эббинг, а оттуда к полицейскому участку, оттуда опять в дом Милдред. Его, этот черный шар, кажется, не остановить. Что же происходит?
Обозначу лишь завязку фильма. Главная героиня Милдред в исполнении фантастической Фрэнсис Макдорманд, которую, кажется, знают все в мире после ее роли в фильме «Фарго».
Александр Генис: Она, кстати, еще и жена одного из братьев Коэнов, Джоэла Коэна.
Андрей Загданский: Совершенно верно. Не путайте, кстати, фильм «Фарго» с одноименным сериалом. Проезжает мимо трех заброшенных рекламных щитов недалеко от своего дома, она останавливается, задумывается и заходит в рекламное агентство городка. Здесь она договаривается после очень короткого и замечательно смешного диалога с Рэдом Уэлби, хозяином или менеджером этого рекламного агентства, об аренде на год всех трех щитов и публикует на них свой текст, свои, если позволительно это слово, рекламные сообщения. В конце разговора взгляд ее падает на окно в агентстве. Возле оконной рамы на спине лежит жук. Прежде, чем выйти из комнаты, Милдред легко поворачивает жука со спины на лапки. Жук приходит в движение, в мире произошло изменение: в движение пришла вся цепочка событий, которые составят фильм.
На трех рекламных щитах будет написано: «Умирающая Анджела Хейз была изнасилована. Как так вышло, шеф полиции Уиллоуби, что до сих пор не было ареста?». Вот и вся завязка фильма. Все остальное слишком хорошо написано, слишком хорошо сыграно и слишком хорошо сделано, чтобы я это пересказывал. Надо смотреть, и смотреть надо на большом экране в кинотеатре, а не на экране телевизора, отвлекаясь на Фейсбук.
Мартин Макдона
Александр Генис: Макдона - мой любимый драматург. Я внимательно слежу за его творчеством с самого первого его успеха. Дело в том, что по профессии он лондонский безработный, он получал пособие, пытался писать. После 20 отвергнутых сценариев, его наконец поставили на Бродвее, не в Ирландии, не в Англии, а на Бродвее. Я как раз был на этом спектакле «Королева красоты”. Это очень острая и очень жестокая комедия, половину которой я не понял, потому что она написана на зверском диалекте ирландского языка, который сохранился на Западе Ирландии, на Аранских островах.
Это - важная деталь, потому что Макдона работает внутри парадигмы ирландского возрождения. На рубеже ХХ веков это было главное событие в мировой литературе. Аранские острова — заповедник ирландского духа и ирландского языка, даже свитера там специальные делают. Макдна, как и многие его предшественники-ирландцы, постоянно пользуется этими островами как своим инструментом. Это нечто крайне экзотическое, крайне суровое и в то же время крайне смешное. Поэтому, я считаю, что Макдона — это наследник Беккета, который сказал: нет ничего смешнее горя. Его фильмы и пьесы полны черного юмора. И они очень скептичны по отношению к ирландскому национальному духу, к ирландскому протестному движению. На самом деле он первый критик ирландцев, из-за этого у него были большие неприятности среди своих соотечественников.
Андрей Загданский: После того, как вы объяснили крепкую генетическую связь Мартина Макдона с Ирландией, я должен перейти к нашему фильму и сделать важнейшую поправку: все действие фильма происходит в Америке, и фильм этот супер-американский. Более того, главная героиня фильма Милдред, персонаж, твердо стоящий на почве американских реалий, и одновременно с этим фильм - универсальный, почти метафорический, говорю слово «метафорический» крайне неохотно, потому что знаю, что в приличном доме за это могут ударить канделябром по голове. У меня есть все основания воспринимать Милдред Хейз, как я воспринимаю, скажем, Марию Браун, в фильме Фасбиндера “Замужестве Марии Браун”. Если Мария Браун воплощение Германии 1950-х, то Милдред Хейз — это сегодняшняя Америка. И зло, как азот в природе из школьной диаграмме, не исчезает, а бьется от борта в борт, как черный шар в «американке» именно в сегодняшней Америке.
Вот почему, мне кажется, вероятно, что этот фильм будет номинирован, но не получит «Оскар» за лучший фильм.
Александр Генис: Это часто бывает с хорошими фильмами.
Андрей Загданский: Он слишком умен, слишком жесток по отношению к нам.
Александр Генис: Знаете, ваша поправка про Америку не опровергает мои слова. Значительная часть ирландцев перебралась в Америку, как мы знаем, Мартин Макдона именно это и сделал. Его фильмы снимаются в Америке, они сделаны на американском материале. Но есть нечто общее, что объединяет фильмы Макдона и его ирландские пьесы - глубинка. Все происходит в глухой провинции, вдали от больших городов.
Кстати сказать, этот фильм он снимал не в штате Миссури, а в маленьком горном городке в Северной Каролине. Я бывал в этих краях. Это чистая американа. Там очень религиозный народ. Я был в книжном магазине, где продается одна книга — Библия, другие не нужны. Это такой суровый, - жестоковыйный - народ. Жители городка приходили смотреть на съемки, и Макдона их использовал в массовке, потому что ему нужны были настоящие люди.
Андрей Загданский: А где взять еще массовку?
Александр Генис: Важно, что ему нужны были специфические такие. В Северной Каролине, поверьте мне, таких много. Это как Аранские острова в Ирландии, тоже своего рода заповедник, этакая глушь американская.
Глядя кино Макдона, читая его пьесы или глядя на его спектакли (он, кстати, очень популярен и в русском театре, его много ставят), я всегда думаю о том, что он соединил три вещи, которые мне нравятся больше всего в современном зрелищном искусстве. Мартин Макдона соединил черный юмор Беккета, приверженность к насилию Тарантино и экзистенциальные вопросы к жизни Кесьлевского. Вот это триада, которую я больше всего люблю в кино.
Андрей Загданский: Вы собираете вещи условно совместимые, но Макдона нашел свой собственный язык. Должен вам сказать, что снят он в Северной Каролине или не снят, не имеет значения, этот Эббинг, Миссури такой же на самом деле условный городок, как Догвилль у Ларса фон Триера. Не ошибайтесь, это - условный космос глубинки. Именно в глубинке мы видим всю страну, всю нацию, все состояние общественного духа. Вам всегда нужна глубинка, где живут исконно национальные персонажи, исконно национальный характер, не замутненный городской жизнью.
Александр Генис: Любопытно, что в фильме есть тонкий намек на один из источников этой картины. В фильме появляется книжка, на секунду в эпизоде, но мы можем прочитать ее название. Это сборник рассказов Фланнери О`Коннор «Хорошего человека найти нелегко». Книга никак не фигурирует в фильме, но если присмотреться, мы можем увидеть влияние самой жестокой южной готики. То есть Макдона знает своих персонажей и знает литературу, которая ему помогает в этом. То, что у Макдона появляется эта книжка, конечно, неслучайно, потому что из этой книги мы узнаем, что ничего простого в американской провинции, как, собственно говоря, в любой другой провинции нет и не может быть.
Андрей Загданский: Это вообще признак рафинированного автора, он расставляет и прячет ссылки на других — это у него происходит на протяжение всего фильма. Конечно, опытный искусствоведческий, литературоведческий, киноведческий глаз найдет все эти ссылки, они расставлены, и он их не прячет. Я бы сказал, что это фильм не столько кинорежиссера или киносценариста, сколько фильм драматурга. Потому что это готовая пьеса с замкнутым, с закрытым пространством.
Александр Генис: Хорошо сколоченная пьеса.
Андрей Загданский: Да, крепкая. Никогда он не пропускает возможности сделать поворот, вставить острую, смешную реплику или уйти в аттракцион. Поэтому два часа фильма проходят мгновенно. И когда фильм заканчивается, когда главная героиня едет за город отомстить человеку, который, мы понимаем, в конкретном преступлении не виноват, то ужас пробегает по спине. Это так похоже на Америку, это так похоже на то, что происходит сейчас в стране.
Александр Генис: И в то же время это напоминает любую трагедию мести, будь то «Медея» или «Гамлет», ведь это кардинальный сюжет мирового театра.
Один эпизод на меня произвел впечатление. В кадре появляется олениха, необычайно нежное существо. Героиня смотрит на элегантного зверя и говорит: «Я знаю, зачем ты появилась. Ты хочешь намекнуть мне на реинкарнацию, чтобы я поверила: моя дочь ожила в тебе. Но этот номер не пройдет».
Андрей Загданский: Да, в картине есть ангел и все ссылки на религиозный мир, на религиозную Америку. Но каждый раз Макдона находит свой поворот. В определенный момент героиня говорит священнику, который пришел к ней в дом уговорить ее что-то делать или что-то не делать: «Я знаю, что ты принадлежишь к банде. Вы и есть банда. У вас есть свой клуб, своя ритуальная одежда. Каждый раз, когда кто-то из священников совершает сексуальное насилие над очередным алтарным мальчиком в подвале церкви, вы все виноваты. Поэтому допей чай и убирайся из моего дома». И это принципиальное отношение Макдона к организованной религии, к церкви.
Александр Генис: Он безжалостный автор.
Андрей Загданский: То же самое у него происходит в «Брюге», если вы помните, с чего начинается принципиальная коллизия фильма: к герою приходится убить священника, убить Бога.
Александр Генис: Макдона - ирландец, а ирландец всегда будет выяснить отношения с католической церковью. У ирландца есть две темы — это Англия и католическая церковь. Как сказал Джойс: «Католической церкви я еще могу простить, а Англии никогда».
Андрей Загданский: Макдона в этом смысле не одинок. Из всех католических стран режиссеры всегда возвращаются к своим отношениям с церковью. Это происходило и с Бенуэлем, и с Кесьлевским, и с Феллини, это будет происходить с Макдона. Если говорить о другой северной ветви религии — о протестантах, то если мы возьмем Бергмана или фон Триера, то у них происходит то же самое, но по-другому.
Александр Генис: Андрей, пора сделать ответственное заявление: назвать ваш фильм года.
Андрей Загданский: Если мы назовем этот фильм фильмом года, то все подумают, что мы подтасовали.
Александр Генис: Я не подумаю, потому что именно к концу года, именно в преддверии «оскаровского» сезона на экраны выходят самые интересные, самые многообещающие, самые глубокие картины.
Андрей Загданский: В этом году немножко интереснее сюжет. Потому что год начался картиной ‘Get out’ «Убирайся отсюда», которая на меня произвела огромное впечатление, я уверен, будет много номинаций e этой картиной. В середине года был «Дюнкерк», который представляет зрелище первой категории, кинематографический шок, скажем так. И вот в конце года картина Макдона. Я посмотрел все три картины.
Александр Генис: И мы рассказывали о каждой из них в АЧ.
Андрей Загданский: Но картина Макдона на меня производит самое большее впечатление, у нее сильнее послевкусие, я о ней больше буду думать, я буду к ней возвращаться. Поэтому с легким сердцем я объявляю картину Макдона «Три рекламных щита на границе Эббинг, Миссури» фильмом года. И торжественно обещаю всем нашим радиослушателям, что «Оскар» за лучший фильм года он не получит. Макдона наверняка получит «Оскар» за лучший сценарий.