Черноголовка, Ногинский район Московской области, градообразующее предприятие – Научный центр РАН. Советские здания 1970–80 гг., утопающая в зимней жиже автостанция, рядом – современный памятник ученым – основателям наукограда, чуть вдалеке три 17-этажных дома, за ними – поле и лес, на опушке которого жители проводят летние выходные. В одной из высоток и живут 38-летний Антон Косяков и его жена 34-летняя Мария Таргонская с двумя дочерьми 13 и 4 лет. Антон работает заместителем директора в компании, торгующей алкогольными напитками, Мария – экономист в одном из НИИ.
Памятник ученым – основателям наукограда Черноголовка
В воскресенье 30 апреля семья, как напишут потом ногинские следователи, "отправилась в лесной массив с целью жарки шашлыков". К Антону и Марии присоединилась сестра и мать Марии с мужем, а также другая семейная пара с двумя детьми, один из которых страдал аутизмом.
Компания расположилась на опушке, рядом с тропинкой между лесом и полем – в лес углубляться не хотели из-за клещей. Старшая дочь Антона и Марии сломала в феврале копчик и не могла сидеть, для нее между двумя деревьями натянули большой синий гамак. На соседних полянах отдыхали другие жители Черноголовки, в том числе компания молодых людей, отмечавших покупку квадроцикла.
Антон Косяков (слева в тельняшке) с семьей
Докатились
Далее версии событий разнятся. По словам Антона Косякова, его жены, тещи, свояченицы и друзей, молодые люди из компании с квадроциклом катались на нем по тропинке мимо леса, пылили, шумели, но самое главное, создавали опасность для детей. Им сделали замечание, они отреагировали на него бранью и соответствующим жестом. "В какой-то момент самая маленькая девочка, ей три года, побежала за мячом и практически попала под колеса, – рассказывает Антон. – Моя жена еле успела ее поймать в полуметре от квадроцикла. Я стоял рядом с гамаком, где лежала моя старшая дочь, я им говорю: "Вы совсем обалдели? Перестаньте", а они разворачиваются и едут прямо на нас. Я беру одну из палок, собранных для костра, и бросаю, она попадает в квадроцикл, он проезжает еще метров 30, останавливается, женщина за рулем лежит без сознания".
Квадроциклом управляла 27-летняя жительница Черноголовки Анна Смирнова, на кофре сзади сидел ее муж, 30-летний Павел Смирнов. Увидев жену без сознания, он начал кричать: "Аню убили!" и, по версии Антона Косякова и его родственников, друзья Смирновых – человек 6, сильно пьяные, с палками в руках прибежали на помощь и начали избивать Антона, а заодно и его 65-летнего тестя Николая Миронова. Косякова со словами "Убью, сука!" ударили палкой по голове, повалили на землю и сломали ногу, Миронова тоже повалили и стали бить ногами по голове, разбили лицо, выбили зубы, он быстро потерял сознание, посинел и перестал дышать, молодые люди остановились, испугавшись, что он умер. "Там один самый совестливый, Максим Левашов, начал ползать, говорить: "Я не хотел, я не убивал, пожалуйста, не вызывайте полицию, – вспоминает Мария Таргонская. – Говорил, что у него мама воспитательница". "А второй, хозяин квадроцикла Алексей Медведев, сказал, что это он вырубил тестя, я, говорит, перед стариком извинюсь", – добавляет Антон.
Друг Смирновых Максим Левашов на месте происшествия
Анна Смирнова тем временем пришла в себя, за ней приехала скорая, которая доставила ее в ногинскую больницу. Очнулся и Николай Миронов, вызвали полицию и вторую скорую, полиция так и не приехала, врачи оказались на месте минут через 40.
Тесть Антона Косякова Николай Миронов после избиения
Исходя из материалов уголовного дела, по которому Антон Косяков – обвиняемый, версия Смирновых выглядит несколько иначе (сами они, как и владелец квадроцикла Алексей Медведев, с корреспондентом РС общаться отказались). По их словам, никаких замечаний они не получали, детей не видели, гамака не видели, катались очень медленно и никакой опасности не создавали, но тут вдруг из кустов вышел некий мужчина в тельняшке, который, ни слова не говоря, бросил в них палку, но промахнулся. Анна и Павел проехали чуть дальше, развернулись и поехали обратно, причем Анне "было страшно" садиться за руль, но муж ее успокоил. На обратном пути тот же мужчина в тельняшке на ходу подобрал метровое бревно диаметром 15–20 см и запустил его прямо в голову Анне, от чего она потеряла сознание. Ее муж Павел на одной из очных ставок показал, что бревно после этого пролетело дальше и упало на землю, не задев квадроцикла. Алексей Медведев наблюдал за всем этим со стороны. Далее, по словам Смирновых и их друзей, Павел несколько раз ударил Антона по лицу, от чего тот упал, а бежавший в их сторону Николай Миронов упал сам – его никто не бил. Прибежавшие Левашов и Медведев оттащили Смирнова от Косякова.
Следствие идет, следствие не идет
Обращения Анны Смирновой, Антона Косякова и Николая Миронова зарегистрированы в один день – 30 апреля, однако судьба у них разная. Дело Антона Косякова об избиении "неизвестными" (хотя Антон и Мария нашли имена нападавших в соцсетях и сообщили их участковому черноголовского отдела полиции Николаю Толмачеву уже 5 мая) долго путешествовало между МВД и прокуратурой, пока 5 декабря не было приостановлено – в связи с тем, что сроки, отведенные на дознание, вышли, а органам так и не удалось найти подозреваемых. Дело по избиению Николая Миронова и вовсе не возбуждали, и только 24 октября после многочисленных жалоб в прокуратуру выделили в отдельное производство из дела Анны Смирновой: "Учитывая, что материалы уголовного дела о совершении неустановленными лицами преступления, предусмотренного ст. 115 УК РФ ("Умышленное причинение легкого вреда здоровью". – Прим.), не связаны с расследуемым преступлением (по заявлению Смирновой. – Прим.)". Это значит, что и у него нет будущего. И только дело пострадавшей Смирновой, по которому Косяков проходит обвиняемым, уверенно двигается к суду.
Бревно, которое Антон Косяков якобы кинул в Анну Смирнову
Изначально история выглядела для Косякова не так страшно: после проведения проверки следователь Следственного управления МУ МВД РФ "Ногинское" Наталья Хирова отказала в возбуждении дела по ст. 111 ("Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью", максимальное наказание – лишение свободы до 8 лет. – Прим.] и отправила материалы в Отдел дознания, где его и возбудили 1 июня по ст. 118 ("Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности", максимальное наказание – арест 6 месяцев. – Прим.). Сроки дознания продлевались несколько раз, в июле материалы ушли в прокуратуру, а 3 августа заместитель ногинского городского прокурора Роман Ковалев отменил постановление следователя Хировой и передал его в Следственное управление МВД Ногинска, все же усмотрев там состав преступления по 111-й статье, да еще и с отягчающими обстоятельствами: с применением предметов, используемых в качестве оружия. По этой статье Косякову грозит до 10 лет лишения свободы.
Адвокат по признанию
Адвокат начал отговаривать клиентов искать доказательства для защиты
Любопытно, что Антон Косяков сам снабдил следствие материалами против себя, причем… по совету адвоката. Антон и Мария поменяли несколько адвокатов, пока в июне не обратились к ногинскому адвокату из Московской областной коллегии адвокатов Антону Лукину. "Мы заплатили ему 100 тыс., но он ничего не делал, на все наши просьбы заявить то или иное ходатайство объяснял, почему этого делать не нужно", – рассказывает Мария Таргонская. В первом объяснении от 30 апреля, испугавшись, Косяков вообще не упоминает инцидент с палкой, рассказывая полиции, что избили его без причины. В июне же, по словам Антона и Марии, именно адвокат Лукин уговорил Антона признаться в том, что тот бросил палку в квадроцикл, на котором ехали Смирновы. Когда же две недели спустя после допроса статья была переквалифицирована на более тяжкую, тот же адвокат начал отговаривать клиентов искать доказательства для защиты. Найти независимых свидетелей, которые дали бы показания в пользу Косякова? Адвокат отсоветовал. Написать ходатайство о проверке медицинской экспертизы по повреждениям потерпевшей? Адвокат отговорил. "Он болтун был, хорошо уговаривал", – разводит руками Мария.
Антон Косяков с детьми, между этими деревьями был натянут гамак
Когда в октябре дело было почти готово для передачи в прокуратуру, а Антон Косяков находился под подпиской о невыезде, Лукин позвонил ему и неожиданно признался, что дело Антона "будет его шестым проигранным делом". "У него тогда умер отец, он выпил, был очень расстроен и стал откровенничать, – вспоминает Антон. – Основной смысл был, что ему еще работать в Ногинске с этими следователями и прокурорами, а мы на особом контроле". Только после этого супруги решили отказаться от услуг Лукина, обратившись к московскому специалисту. "Мы сразу увидели реальную работу, но уже много времени упустили", – говорит Мария. На вопросы РС адвокат Антон Лукин отвечать отказался.
Условное место происшествия
Простора для защиты оказалось много. Все свидетели со стороны потерпевших указали неверное место происшествия, где поначалу проводились следственные действия, причем без участия подозреваемого. Одна из понятых оказалась коллегой Анны Смирновой, второй – знакомым этой понятой (на фотографиях в протоколе проверки показаний на месте понятых и вовсе нет). Когда следователь Следственного управления ногинского МВД Наталья Шипова привела на место происшествия Косякова и поняла, что оно не соответствует тому, что показывали потерпевшие, она сразу отменила встречи с другими свидетелями со стороны Антона, в деле же и вовсе непонятно, о каком конкретно месте идет речь. Место, между тем, принципиально: потерпевшая и ее свидетели утверждают, что Антон бросал бревно из-за кустов, а на фотографиях стоят на открытой поляне. Одна из свидетельниц все же вспомнила натянутый между деревьями гамак, где лежал ребенок, но на фото – гамак повесить негде.
Неизвестно откуда взялось основное вещественное доказательство – бревно, которым Косяков якобы запустил в Смирнову: 30 апреля полиция по вызову так и не приехала, бревно, согласно документам, было изъято 1 мая, без участия Косякова. Московский адвокат Косякова Артем Моисеев рассказал РС, что защита подавала ходатайство о проведении следственного эксперимента с манекеном (возможно ли вообще бросить такое бревно, нанеся им такие увечья), о биологической экспертизе бревна, на котором должна была остаться кровь и эпителий пострадавшей, об экспертизе самого квадроцикла, ведь по словам Косякова брошенная им палка попала в его крыло, а Павел Смирнов утверждает, что бревно пролетело дальше, – все они были отклонены следствием. Более того, в деле не указан даже вес бревна, так что невозможно сказать, может ли неспортивный мужчина средних лет метнуть его на нужную высоту.
Антон Косяков показывает место происшествия
Если со стороны Косякова показания дают только его родные и друзья, то у потерпевших ситуация выгоднее: в деле есть допросы четы Добряковых, которые, согласно протоколам, отдыхали в 15–20 метрах от инцидента и были его свидетелями, – они полностью подтверждают слова Смирновых, но не помнят последовавшей драки. Независимость этих свидетелей, впрочем, стоит под сомнением: просмотрев соцсети свидетелей, Мария и Антон обнаружили, что Роман Добряков дружит с напавшим на них Максимом Левашовым. 9 ноября Мария Таргонская принесла распечатки скриншотов "ВКонтакте", попросив приобщить их к делу, в тот же день на очной ставке с Таргонской Добряков признал, что Левашов его друг, уточнив, впрочем, что не знал о том, что тот отдыхал в 30 метрах.
Прокурор сказал, что пока идет дознание по 118-й, но он все равно обвинит меня по 111-й
Даже если проанализировать показания свидетелей пострадавшей, в них есть странные нестыковки: к примеру, все они, даже Добряковы с расстояния в 15 метров, слышали громкий звук от удара бревна – о голову Смирновой. Вот только Анна была без шлема, так что удар по голове должен был быть заглушен звуком работающего двигателя, значит, возможно, свидетели все же слышали удар о крыло квадроцикла, как о том говорит Косяков? Ходатайство о проведении экспертизы по звуку также было отклонено. Неграмотно, по мнению защиты, подготовлен и один из главных документов обвинения – судебно-медицинская экспертиза повреждений Анны Смирновой. В постановлении о привлечении Антона Косякова в качестве обвиняемого указано, что Смирнова получила черепно-мозговую травму с переломом костей свода черепа слева, а также перелом шейного позвонка С5. Адвокат Артем Моисеев заказал дополнительную экспертизу по заключению подмосковного Бюро судебно-медицинской экспертизы, из которой следует, что эксперт Ирина Миллер не только не ответила на вопрос о механизме образования повреждений, но даже и их описание не позволяет сделать выводы о характере и времени их получения. Из независимой экспертизы следует, что перелом костей черепа и позвонка не могли быть получены одновременно, а перелом пятого позвонка не мог быть получен от удара слева (по словам Антона Косякова, позвонок Смирновой, возможно, сломал ее муж, который сидел выше нее и при резкой остановке мог ударить ее в затылок подбородком). Впрочем, неясно, стоит ли говорить о фальсификации или просто о недостаточной грамотности экспертов: "У Ирины Миллер опыт работы меньше года, поэтому ее экспертиза пестрит ошибками и недоработками, у экспертов, к которым обратились мы, – у одного больше 20 лет, у другого больше 10 лет опыта", – говорит Артем Моисеев. Адвокат подал ходатайство о проведении повторной судебно-медицинской экспертизы, оно также было отклонено.
По неофициальной информации, которая есть у Антона Косякова (подтвердить ее не удалось), сейчас дело находится в прокуратуре Московской области, и именно прокуратура, а не следствие пытается добиться передачи дела в суд по 111-й статье. "Мне еще с самого начала один из адвокатов рассказал, что поговорил с прокурором и тот ему сказал, что пока идет дознание по 118-й, но он все равно обвинит меня по 111-й, – говорит Антон. – Так и получилось".