Архивный проект "Радио Свобода на этой неделе 20 лет назад". Самое интересное и значительное из архива Радио Свобода двадцатилетней давности. Незавершенная история. Еще живые надежды. Могла ли Россия пойти другим путем?
Иван Толстой: Программа посвящена пианисту и дирижеру, прославленному руководителю Лондонского и Кливлендского симфонических оркестров. Недавно Владимир Ашкенази принял приглашение и возглавил оркестр Пражской филармонии.
(Музыка)
Нелли Павласкова: Играет Владимир Ашкенази. Скерцо Шопена. С Шопеном и Шопеновским конкурсом в Варшаве связана у Ашкенази его первая международная победа в 1955 году. Через год он занял первое место в Брюсселе на Конкурсе Королевы Елизаветы и, наконец, вышел победителем на Конкурсе имени Чайковского в Москве, разделив первое место с англичанином Джоном Огдоном. В нашей передаче прозвучат фрагменты, демонстрирующие мастерство Ашкенази, исполнителя и дирижера. В зените славы Ашкенази покинул в 1962 году Советский Союз, остался на Западе, где с блеском продолжил свою карьеру фортепианного виртуоза и стал дирижером, руководителем знаменитых симфонических оркестров Америки и Европы, записал около трехсот дисков, и с первого января нынешнего года на десять будущих лет принял должность главного дирижера и художественного руководителя Симфонического оркестра Чешской филармонии, того самого оркестра, который ровно год назад потребовал отставки своего прежнего главного дирижера, немецкого музыканта Герда Альбрехта, что вызвало тогда громкий международный скандал. Мы встретились с маэстро в Праге после его благотворительного концерта-бенефиса в пользу моравских сел, пострадавших от летнего наводнения. Мой первый вопрос касался его решения навсегда уехать из Советского Союза в 1962 году. Чем был вызван этот шаг?
"...это не секрет, что в коммунистическом мире было очень трудно жить человеку, у которого есть свободное мышление. И я в этом смысле не исключение. Все мои коллеги так же себя чувствовали"
Владимир Ашкенази: Я думаю, что это не секрет, что в коммунистическом мире было очень трудно жить человеку, у которого есть свободное мышление. И я в этом смысле не исключение. Все мои коллеги так же себя чувствовали. Кое-кто из них никогда не думал об эмиграции, по многим причинам: это и сложно, и трудно это все планировать, и всегда есть страх неизвестного. Так что многие люди об этом просто не думали и боялись об этом думать. А мне повезло в том смысле, что я женился на иностранке в 1961 году. Я не женился на ней, чтобы уехать, но через некоторое время нам обоим было очень трудно. Представился нам случай, мы оказались все вместе в Лондоне с нашим ребенком и решили тогда остаться. Но мы не просили политического убежища, мы просто хотели остаться. Хотя и так было неприятно, но если я не просил политического убежища, то это было немножко проще. Но на моей сестре это немножко отразилось: ее в Консерваторию не приняли. Она пианистка. И это было из-за меня. Ее приняли в другую школу, в Институт Гнесиных в Москве. Так что было более или менее не так плохо, как при Сталине, конечно. Так что вот такое стечение обстоятельств. Я очень был счастлив, что я мог уехать.
Владимир Ашкенази с женой и сыном. 1963
Нелли Павласкова: А как складывались ваши жизнь и карьера на Западе?
Владимир Ашкенази: Я не могу жаловаться. Я, еще будучи в Советском Союзе, будучи еще воспитанником Консерватории, уже ездил на Запад - я был два раза в Америке, был в других странах, так что мне было легко эту карьеру продолжить, когда я приехал на Запад, это была не проблема. Главное было ее удержать на высоком уровне, а это уже зависит от человека и обстоятельств.
(Музыка)
Нелли Павласкова: В исполнении Владимира Ашкенази звучит "Прелюд" Рахманинова. Кто из больших музыкантов оказал на вас особое влияние?
Владимир Ашкенази: Многие люди. Мои учителя, конечно, многие замечательные артисты. Большое влияние на меня оказал Святослав Рихтер его преданностью своему делу, искусству и музыке, и многие другие, но он особенно своим фанатизмом, он очень на меня повлиял. Он педагогом моим не был, он вообще не преподавал. Я ему играл раза два, просто по-дружески я попросил, чтобы я ему поиграл, он с удовольствием согласился. Очень много раз приглашал играть ему на втором рояле, когда он учил концерты - Второй концерт Бартока, Концерт Дворжака, Пятый концерт Прокофьева. Потому что я читаю с листа очень хорошо, он об этом узнал и меня пригласил. Я был, конечно, на седьмом небе, в восторге от того, что я могу аккомпанировать Рихтеру. Моя жена со мной приходила иногда к нему домой на ужин после концерта. Было очень приятно. Он был очень интересной компанией, с ним было очень приятно беседовать, немножко он эксцентричным был, со своим миром, и это было очень интересно.
Нелли Павласкова: Об Ашкенази известно, что симфонический оркестр и литература, написанная для оркестра, были его давней любовью. Он сам рассказывает, что звуки оркестра и оркестровый репертуар преследовали его с детства. Он собирал партитуры и играл оркестровую музыку на рояле, с семи лет посещал симфонические концерты, но никогда не думал, что может стать профессиональным дирижером. Как же это произошло?
Владимир Ашкенази: Я даже сам не знаю, я об этом никогда не думал и не стремился к этому. У меня была огромная любовь к репертуару и симфоническому оркестру, но чтобы я об этом думал или планировал - у меня этого никогда не было. Получилось так, что отец моей жены - дирижер и пианист. У него был свой любительский оркестр. Мы с ним беседовали и решили, что я могу один раз попробовать. Он меня чуть-чуть научил, не очень много, я попробовал, а потом в Исландии я дирижировал местным оркестром, мне пришлось заменить кого-то, вдруг так получилось. И я очень средне продирижировал, но решил, что еще буду пробовать. У меня это было как хобби, я не относился к этому очень серьезно, хотя мне это доставляло огромное удовольствие. Но потом получалось все лучше и лучше, я стал дирижировать больше, но, как я вам говорил, об этом не думал, не планировал. И из хобби это стало карьерой. Так что у меня две карьеры и две жизни получилось. Как у кошек две жизни, так и у меня две.
"Чешские оркестранты мне рассказывали, что если Гердт Альбрехт настаивал на том, чтобы к нему обращались "господин профессор", то Ашкенази после нескольких репетиций попросил называть его по имени и на "ты""
Нелли Павласкова: Владимир Ашкенази - человек чрезвычайно скромный, даже застенчивый, очень демократичный в общении с людьми. Чешские оркестранты мне рассказывали, что если Гердт Альбрехт настаивал на том, чтобы к нему обращались "господин профессор", то Ашкенази после нескольких репетиций попросил называть его по имени и на "ты". В своей второй дирижерской жизни Ашкенази стал выдающимся мастером, он был приглашен на должность музыкального директора Королевского лондонского оркестра, был главным приглашенным дирижером оркестра в Кливленде, и вот уже почти десять лет он руководит Немецким симфоническим оркестром. В Праге ему было предоставлено место абсолютного главного дирижера и художественного руководителя филармонии. Значительное место в репертуаре всех оркестров при Ашкенази занимала русская классика. Послушайте бравурную и изящную интерпретацию "Полета шмеля" Римского-Корсакова в исполнении Лондонского королевского оркестра. Дирижирует Владимир Ашкенази.
(Музыка)
Иногда приходится слушать мнения, что существует особая русская исполнительская школа, некое сочетание романтизма с виртуозностью, и что эта школа особенно ценится в мире. Это действительно так?
Владимир Ашкенази, 1958
Владимир Ашкенази: На этот вопрос трудно ответить. Я предпочитаю на него вообще не отвечать, потому что возьмите Рихтера, Ойстраха или Гилельса. Это люди такие разные, что если бы вы не знали, что они из России, может быть, вам и в голову бы не пришло, что они представители так называемой "русской школы". Так что я затрудняюсь ответить на этот вопрос. Все зависит от индивидуальностей, скорее, чем от того, где он растут. И, вообще, в будущем, я думаю, мир становится таким единым, что будет меньше таких концепций – французская, русская или какая-то еще школы, просто будут яркие индивидуальности, которые берут и от этой школы, и от другой школы, и эти школы, по-моему, исчезнут вообще. Это не так плохо.
Нелли Павласкова: Как вы смотрите на то, что крупные музыканты все чаще навсегда или надолго покидают Россию? Часто это вызывает на их родине печаль или даже негодование, как это было в случае принятия Гергиевым места главного приглашенного дирижера в Метрополитен Опере.
Владимир Ашкенази: Во-первых, с негодованием относиться к тому, что у Гергиева такая хорошая, престижная позиция, по-моему, просто глупо. Они должны гордиться тем, что выходец из России получил такое место. Это замечательно, я считаю. Это не значит, что он не будет дирижировать в Кировском театре, он всегда будет представителем России, так или иначе, российской культуры. Я очень рад за него и за Россию тоже. Для многих музыкантов, конечно, это вопрос практического существования, потому что в России очень мало денег для культуры сейчас, поэтому я их понимаю. Человеку хочется жить прилично, а не в какой-то трущобе, и никогда не знать, будет ли работа в культуре. Поэтому я абсолютно их понимаю, что они уезжают. Но я считаю, что печалиться по этому поводу не стоит. Во-первых, они всегда останутся представителями российской культуры, и об этом всегда весь мир будет знать, и Россия будет гордиться теми, у кого был успех во всем мире. Во-вторых, Россия - огромная страна, здесь никогда не бывало недостатка талантов. Если сто талантов уедет, то еще сто пятьдесят будут там, они себя покажут. Россия очень богатая страна с огромной музыкальной и, вообще, общей культурой, и я за нее не боюсь. Так что это не проблема, печалиться не нужно, и терять дух тоже не нужно - все будет в порядке, российская культура всегда будет на высоком уровне.
"...в будущем, я думаю, мир становится таким единым, что будет меньше таких концепций – французская, русская или какая-то еще школы, просто будут яркие индивидуальности, которые берут и от этой школы, и от другой школы, и эти школы, по-моему, исчезнут вообще. Это не так плохо"
Нелли Павласкова: Какой вы нашли Россию после долгих лет отсутствия?
Владимир Ашкенази: Положительно то, что страна стала более или менее свободной страной в смысле духовном, в смысле общения с остальным миром. Это очень важно для этой страны, потому что она была всегда изолирована. То есть, не всегда, но за последние семьдесят с лишним лет этот страшный коммунистический строй, переход от коммунизма к свободному миру, очень сложный и очень болезненный для России, люди не знают, что делать, как идти по этой тропе, поэтому в данный момент слишком много хаоса, преступности, и так далее. Люди, которые грабят страну, буквально заграбастывают все самое ценное и не думают о других. Но вот бывшие, скажем, партийные чиновники уже себе в карман запихали миллионы, то есть они были идеологами, а теперь стали капиталистами. В этом страшный ужас! Это опять меня заставляет думать о самых негативных чертах человеческой природы, и вот она проявляет себя с самой безобразной стороны в России сейчас. Я очень надеюсь, что влияние коммунистов уменьшится, потому что они много негативного вносят в работу правительства и Думы.
Нелли Павласкова: Как вы относитесь к вашему новому назначению на пост главного дирижера и художественного руководителя Чешской филармонии? Как вы оцениваете Чешский симфонический оркестр, созданный сто лет назад Дворжаком, каково его нынешнее состояние?
Владимир Ашкенази: Оркестр очень высокого класса. Как сказал мой друг Даниэль Баренбойм, когда его назначили главным дирижером Чикагского оркестра и спросили, что он сделает с этим оркестром, он сказал: "Я могу их заставить играть хуже, потому что они так хорошо играют". Вот это я могу сделать. Лучше - трудно. Великолепный оркестр! У меня огромная ответственность, чтобы держать их на этом уровне. Мне очень приятно с ними работать. Я должен отметить одно качество, качество, которое меня особенно радует и вдохновляет, что они очень быстро работают, они очень быстро учат произведения и очень быстро их подготавливают к концерту. Я должен сказать, что в моей дирижерской практике я прошел эту школу в Лондоне. Когда я был начинающим дирижером, я должен был подготавливать программы с лондонскими оркестрами, я понял, что они очень быстро все учат, а я в тот момент еще не умел быстро все подготавливать, и я у них научился, как себя вести в такой ситуации. И я могу подготовить почти любую программу за минимальное количество репетиций, этому я научился в Лондоне. Но есть оркестры, которые не так быстро подготавливают, я не хочу называть их, но этот оркестр как раз такого лондонского, американского стиля, очень быстро все готовят, и мне это очень приятно.
Нелли Павласкова: В январе как раз исполняется год после скандала, разразившегося в нашей филармонии, когда оркестр взбунтовался против своего главного дирижера, гамбуржца Герда Альбрехта и добился его отставки. Вас не смущает такой прецедент?
Владимир Ашкенази: Мне очень трудно судить. Во-первых, я не знаю всех деталей того, что произошло. Во-вторых, я об этом не думаю, потому что для меня главное делать музыку. Все зависит от того, как все пойдет, как музыкантам будет нравится или не нравится то, что я делаю. Но моя задача - делать музыку, остальное все в руках бога. Я ничего не боюсь кроме того, чтобы были неудачные концерты. Это было бы неприятно. Остальное меня не волнует
Нелли Павласкова: Владимиру Ашкенази и Чешскому симфоническому оркестру предстоят в новом сезоне турне по Японии, Америке и участие в новом фестивале в Баден-Бадене. Концерты, посвященные году Рихарда Штрауса и записи с японской компанией "Pony Canyon". Судя по первым концертам и атмосфере филармонии, работа с новым главным будет радостной и творческой. И в заключение нашей передачи звучат "Половецкие пляски" из оперы Бородина "Князь Игорь" в исполнении Лондонского королевского оркестра и хора лондонской оперы. Дирижирует Владимир Ашкенази.
(Музыка)