Виталий Портников: Как программы Организации Объединенных Наций могут помочь интеграции Донбасса и улучшению ситуации на прифронтовых территориях? Об этом наш сегодняшний выпуск, но вначале сюжет моего коллеги Владимира Ивахненко.
Владимир Ивахненко: Как заявляет президент Украины Петр Порошенко, ООН должна стать твердым гарантом достижения мира в Донбассе. Ввод в конфликтную зону международного миротворческого контингента рассматривается как возможный способ стабилизации ситуации на востоке Украины. Как считают в Киеве, "голубые каски" должны разоружить незаконные вооруженные формирования, взять под контроль военные склады и защитить гражданское население. Украина призывает разместить миротворцев по всей территории Донбасса, включая и неподконтрольный Киеву участок границы с Россией протяженностью более четырехсот километров. В Москве такие предложения отвергают и настаивают на предоставлении миротворцам только функции сопровождения представителей ОБСЕ. Кремль заявляет о необходимости вести диалог с лидерами сепаратистов и требует получить их согласие на введения миссии ООН в Донбасс.
Более 40 стран готовы отправить своих военных на восток Украины. Численность миротворческого контингента, по предварительной информации, может составить от 20 до 30 тысяч человек. Уже в этом году в Украине ожидают визита специальной миссии ООН для конкретной оценки стоимости, численности, сроков и условий разворачивания миротворцев. Разговоры о возможности размещения ооновских миротворцев в Донецке ведутся чуть ли не с начала боевых действий в регионе. Как участник 15 миротворческих миссий ООН Украина вправе рассчитывать на прямую помощь организации. Тем не менее, проект резолюции до сих пор не рассмотрен Советом безопасности ООН, а право вето России делает практически невозможным принятие решения о введении миротворцев без согласия Кремля. Однако если в Донбассе все же будет развернута миротворческая миссия ООН, то она станет одной из самых масштабных в истории всемирной организации.
Президент Украины Петр Порошенко заявляет, что ООН должна стать твердым гарантом достижения мира в Донбассе
ООН занимается предоставлением гуманитарной помощи жителям Донецкой и Луганской областей. С ноября 2014 года Всемирная продовольственная программа ООН оказала в зоне конфликта помощь более чем миллиону человек. В последнее время в ООН заявляют о нехватке средств для финансирования гуманитарной помощи. Известно, что Всемирная продовольственная программа будет продолжать свою деятельность в ограниченном режиме на востоке Украины как минимум до середины нынешнего года. Как заявил гуманитарный координатор ООН в Украине Нил Уокер, при определении приоритетов приходится учитывать гендерные и возрастные факторы. В 2017 году ООН получила лишь 35% запрошенных средств для Донбасса.
Виталий Портников: Гость нашей программы – советник главы Луганской областной администрации Дмитрий Левусь. Можно сказать, что вы сотрудник областного местного самоуправления, предложенного Организацией Объединенных Наций. С этого можно начать разговор о механизме того, как работают программы развития Организации Объединенных Наций в Украине, в Донбассе, прежде всего. Зачем ООН командировать служащих в луганскую администрацию?
Дмитрий Левусь: Это делается в рамках программ развития ООН, которые приняты с 2015 по 2030 год. ООН с самого своего создания декларирует необходимость установления мира и процветания человечества, и естественно, что сейчас это не только декларации, в Донбассе происходит попытка установления нормальной жизни в условиях непрекращающейся войны.
Есть несколько направлений работы. Это установление мира, поддержание экологии, содействие органам местного самоуправления в реформировании и налаживании эффективного государственного управления. Я работаю где-то на пересечении всех этих вещей как советник по работе со СМИ и налаживанию коммуникаций с обществом, введению СМИ в общеукраинский контекст. Это освещение всех направлений, которые сейчас существуют, и их взаимодействие.
Программу развития ООН уже давно критикуют, говорят о неэффективности в противодействии развитию военных конфликтов, в том числе о достаточно импотентных реакциях на оккупацию Крыма: нет механизмов для того, чтобы наказать государство-агрессор.
Если же говорить о конкретной работе, то она ведется, и есть понимание того, что работа с беженцами – это далеко не все. Понятно, что у украинцев своя картинка мира, сформированная еще советским телевидением: первые годы независимости – это миротворческая операция, люди в голубых беретах таскают мешки с мукой, ставят палатки, где живут беженцы с непривычными для нас лицами. Но теперь все это выглядит немножко по-другому, ведь это конфликт на территории Европы, на территории страны, которая тоже является основательницей ООН. Тут есть необходимость в том, чтобы эти люди не кратковременно пожили в палатках, их покормили, и они разошлись куда-то дальше. Были такие ошибки: люди по несколько десятилетий живут в таких условиях, у них рождаются дети, и потом у них формируется уже не то что патерналистская, а просто потребительская психология. Можно вспомнить много конфликтов такого плана.
Виталий Портников: Начиная с ближневосточного.
Дмитрий Левусь: У украинского гражданского общества есть возможность направлять эту работу. Поэтому речь идет не о том, чтобы непосредственно накормить людей и дать им палатку для ночлега, а о тех направлениях, о которых я говорил. В целях программы записана необходимость восстановления местного самоуправления, рекомендации главе областной администрации, взаимодействие со СМИ, ведь после 2014 года Украина поменялась.
В Луганской области идет война, хотя продолжается и нормальная жизнь, более того, идут определенные перемены. Есть вещи, которые уже инициированы областной властью (хотя о них и не сильно известно), например, программа "Луганщина у нас одна". Она направлена на то, чтобы люди на оккупированной территории Луганской области не были вырваны из украинского контекста, оставались и в информационной, и в образовательной среде, и в социальной сфере Украины. В этих рамках ведется работа.
Дмитрий Левусь
Понятно, что есть общегосударственная проблема. На этой территории вещает 12 украинских каналов и радиостанций, есть телевышка 134 метра, но покрытия нет, и, тем не менее, работа идет. Эта работа совпадает по целям с программой развития ООН, в которой говорится о том, что Украина должна пойти по пути демократизации. Но об этой программе, которую начал глава Луганской администрации Юрий Гарбуз, неизвестно.
Другой момент: все двигаются вроде бы в одном направлении, пытаясь вырвать людей из оккупационного морока, чтобы они не отпадали от Украины. На это работает ООН и Луганская областная администрация, но именно для того, чтобы была определенная синергия в этом направлении, введены должности таких советников.
Виталий Портников: Насколько такого рода программы могут содействовать интеграции оккупированных территорий Донбасса?
Не надо питать иллюзий: возвращение оккупированных территорий – вопрос долгий и неоднозначный
Дмитрий Левусь: Если произойдет расширение этих программ, то они будут этому содействовать. Пока поток не очень широкий. В прошлом году 900 детей получили украинские аттестаты – это не очень много, но это должно постепенно и постоянно расширяться.
В Краматорске, где в офисе работают 43 человека, присутствие ООН и проведение программ – просто сигнал для людей на этой территории. Допустим, люди приходят в станицу Луганскую, где есть контрольный пункт въезда-выезда, и первое, с чем они сталкиваются, – это палатки, предоставленные программой развития ООН. Уже видно, что Украина вовлечена во всемирный процесс. Эти вещи потихоньку влияют на сознание.
Не надо питать иллюзий: возвращение оккупированных территорий – вопрос долгий и неоднозначный. Единого дипломатического или военного решения тут не существует. И выведение людей из травмы оккупации – это проблема для Украины на долгие годы. И очень здорово, что Украина сейчас имеет возможность привлечь для этого материальные ресурсы ООН. Сюда едут работать многие люди из разных стран, и это тоже здорово.
У нас есть и другие направления работы советников программы развития ООН. Кстати, программа работает не напрямую, она заходит через Западноукраинский ресурсный центр, который подбирал советников – например, по вопросам экологии и сельского хозяйства. Сейчас существуют вполне конкретные проекты по сельскому хозяйству, по реформированию кооперативного дела. Там есть хорошие наработки, которые именно за счет мирового ресурса позволяют сделать на территории Луганской области нормальную жизнь, улучшить ситуацию с сельским хозяйством. Хочешь, не хочешь, но мы входим в общеевропейский рынок, и возникают проблемы с тем же производством молочных продуктов. Кстати, в этой сфере Луганщина могла бы занимать определенную нишу на общеукраинском рынке.
Получилось так, что оккупированная южная область – больше промышленная, а северная часть Луганщины – исторически агропромышленная. Очень здорово, что удалось объединить желание Украины, местной власти и ресурс, который предоставляет ООН. Ведь когда мы говорим о некоторых недостатках, характерных для программы ООН: люди в синих беретах с автоматами таскают мешки с мукой, а голодные люди их ждут – очень часто это происходит из-за того, что местные власти в странах, где произошел какой-то конфликт или стихийные бедствия, просто присаживаются на иглу легкой помощи и не заинтересованы потом заниматься развитием населения. Очень часто даже нет заинтересованности, чтобы приходили подобного рода программы, как, например, в ситуации с реформированием кооперативного движения.
Одно из направлений – это производство молочных продуктов, молока первого сорта по международным стандартам. И у меня складывается впечатление, что на Луганщине нет иждивенческой психологии. В некоторых местах есть определенная психология бедности, но обреченности там нет. Там просто нужно приложить определенные усилия. Если сейчас это получится, будет очень здорово.
Виталий Портников: А Луганская областная администрация не выглядит неким чужеродным телом в самой Луганской области?
Дмитрий Левусь: Я бы так не сказал. У нас все области выглядят приблизительно одинаково. И структура СМИ приблизительно одинакова по всей Украине: где-то есть остатки советского теле– и радиовещания, есть СМИ, которые принадлежат олигархам. Ситуация по областям может отличаться. В Одессе, где штук 40 местных телеканалов, где каждый мало-мальски значимый человек считает нужным сделать телеканал, такого нет.
В начале своей работы я определил для себя, что тут существует необходимость большего вхождения в общеукраинское пространство, ведь на местном уровне власть знает о проблемах. Это момент, когда надо показывать не только фронт, но и происходящие изменения, и просто нормальную жизнь, а когда этого нет, то и авторитет власти будет ниже, и отношение к своему региону у любого человека будет хуже. Жизнь там, где ее показывает телевизор.
Виталий Портников: Жизнь в регионе до войны была сосредоточена в Луганске, там многие медиа-ресурсы принадлежали местным олигархам или региональным баронам. После начала войны Луганская область оказалась расколотой на две части: часть осталась по ту сторону границы, а другая – в границах линии разграничения на свободной территории Украины. Это уже совсем другая структура медиасобственности и медиавлияния.
Очень здорово, что удалось объединить желание Украины, местной власти и ресурс, который предоставляет ООН
Дмитрий Левусь: Если говорить о существующей структуре медиа, то сейчас ситуация все-таки поменялась, это не 2014–15 год. Идут некие изменения в структуре украинского государственного вещания, которое по большому счету уже не государственное, а публичное. Произошло объединение луганского телевидения с донецким. На самом деле процесс не то что не закончен, он еще полностью и не начался, и об этом тоже надо постоянно помнить. Ситуация меняется. Даже если сравнить, как выглядело в прошлом году луганское областное телевидение, то сейчас структура немного поменялась, теперь оно общественное. Областным телевидениям в Украине всегда хватало профессиональных людей, хватает и сейчас, тем более что все наши центральные профессиональные каналы, тот же 5-й канал, "Один плюс один", работают с теми же самыми людьми, которые сотрудничают на региональных каналах, и картинку из областей делают они же. Допустим, люди сотрудничают с 5-м каналом и при этом работают на каком-нибудь областном телевидении. Видимо, тут сказывается разница в подходах. Раньше отсутствовала потребность в том, чтобы делать один и тот же продукт и для области показывать его на том же уровне, как и для Киева.
Виталий Портников: Можно говорить о каких-то политических преференциях в медиа, о том, что они до сих пор разбросаны в Луганске по каким-то партийным или олигархическим квартирам? Если да, то чье влияние сильнее?
Дмитрий Левусь: Конечно, это есть. Поскольку рядом линия фронта, все совсем по-другому, там война. И точно так же у нас восприятие войны очень часто базируется на каких-то советских принципах: все для фронта, все для победы, единый тыл, с 14 лет на ящике за станком точат снаряды. И тогда был черный рынок, чиновники воевали между собой. Та же самая ситуация здесь сейчас. Несмотря на то, что фронт рядом, у нас в связи с этим никто не национализировал ни одного СМИ, ни одного предприятия. Естественно, остались средства массовой информации, у которых есть собственники со своими интересами. Об этом можно судить по определенным реверансам в сторону отдельных политических сил; мы видим и политическую заказуху.
Виталий Портников: Меня интересует, насколько эти СМИ двигаются в сторону Украины.
Дмитрий Левусь: В принципе, все живет в общеукраинском контексте. Бывают определенные сигналы о том, что какие-то люди, работающие в СМИ, имеют другие политические взгляды. Но это однозначно не мейнстрим и даже не нечто определяющее. Конечно, немного иная ситуация со СМИ, которые существуют в интернете. И то мы не можем говорить, что есть стопроцентно сепаратистские СМИ на территории, подконтрольной Украине, в Луганской и Донецкой областях. В Луганской области ситуация вообще другая, тут я бы не выделял явных антиукраинских направлений.
Виталий Портников: Может быть, именно поэтому удалось удержать эту часть территории Луганской области?
Дмитрий Левусь: Можно говорить и об этом. По поводу Слобожанщины все ясно – это типичное продолжение Харьковской области, исторически украинский регион. Южная часть Луганщины – тоже исторически украинский регион. Гуманитарная ситуация действительно разная. Линия фронта проходит по станице Луганской, и там же, наверное, проходит мировоззренческий слом. В кабинете главы районной государственной администрации в станице Луганской нет ни одного целого стекла, с той стороны регулярно прилетает... Тут же, недалеко – пункт въезда-выезда. В той же станице Луганской отношение к Украине гораздо лучше, чем в некоторых других населенных пунктах, в силу того, что есть живая реклама – люди, которые каждый день тысячами приходят оттуда, получают пенсии, идут в магазины, которые здесь пооткрывались. Кто-то, возможно, даже сделал состояние на этих магазинах. И люди видят все это.