Дебютное выступление создателя песни "Столб" (L’Estaca) каталонского музыканта Льюиса Льяка состоялось 22 марта 1967 года в городе Терраса. В следующем году он написал мелодию и текст о борьбе простого народа с режимом, о неминуемом крахе диктатуры: "Если я потяну сюда | а вы потянете туда | он упадёт, он упадёт, он упадёт | и мы сможем освободиться".
Популярность всемирного гимна сопротивления объясняют простейшими тройными повторами – девятинотным ходом припева и троекратным повторением слова. Также говорят, что значительно больше, чем красота мелодии, на эпидемическое распространение мелодии повлиял запрет песни франкистами.
Послушайте, как песня исполнялась в 1976 году – целый стадион кричал от восторга и подпевал 28-летнему каталонцу.
Популярный окситанский неотрубадур Патрик первым записал кавер (1972), по-французски "Столб" спел Жак-Эмиль Дешам (1974), по-басски – Горка Кнор (1976). Первая хоровая каталонская версия появилась в 78-м у Coral Sant Marcal. Тогда же отозвались шведы из Göteborgs visgrupp. И греческая Tora tora Василиса Папаконстантину относится к этому году. Сейчас существует более 150 версий песни, записанных во множестве стилей, и каждый день на ютубе появляются новые ролики-переделки. Сам текст адаптировали сотни раз. Wyrwij murom zęby krat! | Zerwij kajdany, połam bat! | A mury runą, runą, runą | I pogrzebią stary świat! – пело польское движение "Солидарность" вслед за Яцеком Кочмарским (1978).
Наряду с Cant de la Senyera, песней о каталонском флаге авторства Льюиса Мильет-и Пажеса и Жоана Марагаля и El cant dels ocells – гимном каталонских беженцев, который написали Пеп Вентура и Пау Касальс, L’Estaca до сих пор – один из самых главных народных гимнов Каталонии. Во время Референдума о независимости 2017 года без него не обходилось ни одна демонстрация. Песню о том, что ни столб для привязывания скота, ни диктатуру нельзя свергнуть в одиночку, сотни тысяч людей пели одновременно.
В декабре 2019 года Каталония решила отметить 50-летие творческого пути своего первого поэта. Открылась большая выставка о жизни и творчестве Льюиса Льяка. Восемь залов были названы в честь его известных песен, заголовки написаны на белых деревьях, вздымающих голые ветви к небу. Их добыли из песни "Словно голое дерево" (Сom un arbre nu).
Можно послушать версию на любом языке, приковав себя на это время к столбу, который следует свалить
При входе в зал L’Estaca гостей встречают старый Сизиф, собеседник лирического героя (по-каталонски его имя звучит как Сисет) и молодой парикмахер с закрученными усами, Нарсис Льянса и Тибау – республиканец, каталонист, вольнодумец, антиклерикал, с которым Льяк беседовал в детстве. Железная дверь за спиной Нарсиса оказывается разрезанной на ленты. Кроваво-красный свет освещает лабиринт из гнилых покосившихся столбов и зеркал, отражающих людей, попавших внутрь пространства диктатуры и идущих по сухой потрескавшейся земле. На каждом столбе закреплены песни-близнецы сопротивления – начиная от самой первой, исполненной Льюисом, и заканчивая норвежской интерпретацией от современной группы Ohnesorg. Английский, французский, испанский, польский, греческий, немецкий, баскский – всего тридцать композиций. Тут же наушники, похожие на кольцо для привязывания скота. Можно послушать версию на любом языке, приковав себя на это время к столбу, который следует свалить. Странно слышать здесь, в Барселоне русские слова: "И если ты надавишь плечом, | И если мы надавим вдвоём, | То стены рухнут, рухнут, рухнут | И свободно мы вздохнём!" Это российская группа "Аркадий Коц". В зале стоит чёрное пианино, на нём ноты – рядом красный квадрат с текстом про историю инструмента, на котором была написана L’Estaca. Другие стенды – о цензуре и диктатуре во времена Франко. Если снять наушники – тихо играет версия без слов.
Но в этот кровавый зал нельзя попасть сразу, к нему ведёт коридор, который называется "Я там, потому что ты хочешь быть там" (Jo hi sóc si tu vols ser-hi) – и эта часть выставки контрастно традиционная. Стены украшают 34 обложки музыкальных дисков – 25 студийных альбомов, 6 концертных записей и 3 саундтрека. Все они, а также иностранные издания и неформатные записи, составляют наследие Льяка, официально попрощавшегося с публикой в 2007 году, но по-прежнему поющего песни на протестах. На стене дискографии и самые первые шаги – и Els èxits de Lluís Llach (1969), и Ara i aquí (1970), и давший название выставке третий альбом Com un arbre nu (1972), и Campanades a morts (1977), и последний Verges (2007).
"Кафе Антик" – зал, представляющий поэтическую жизнь как пребывание вне дома, в ветхом приюте для литераторов, среди отражений и записей, сделанных наскоро. Портреты авторов, стихи которых Льюис Льяк исполнял под музыку. Тексты в позолоченных рамках на стенах, некоторые строки написаны прямо на столах. Тут обитают каталонские поэты Жуан Фустер, Микель Марти и Поль, Джоан Сальват-Папассейт, Джоан Оливер и Салларес, Жозеп Мария де Сагарра, Жозеп Мария Андреу, Мариус Торреса – это из неизвестных вам. Но есть и знакомые лица – Лорка и Кавафис. Последнего Льяк читал в переводе, сделанном Карлосом Риба. Множество зеркал самых разных форм покрывают стены, это расширяет возможности поэтического пространства.
Центральный зал иллюстрирует желание любви и разговоры со звёздами из песни Аlé, освещается синим светом. Тут – то ли маяк, то ли вулкан, то ли дерево жизни, составленное из старых деревянных предметов, выкрашенных белой краской. Темнота окутывает всех заходящих внутрь, и вся жизнь проносится перед глазами – рождение, детство, взросление, музыка, любовь… Пространство превращается в музыкальную шкатулку, потом становится танцевальным залом, наполняется движением и страстью, замедляется, освещается воспоминаниями о подруге, гитаристке-аккомпаниатору Лауре Алмерик… Десять композиций превращены в музыкальный ковёр, на котором можно посидеть под звёздным небом. Небо прилагается.
"Итака" – о песне, написанной на стихи Константиноса Кавафиса, про путешествие-жизнь, которое важнее, чем пункт назначения. В этой части выставки лежит "интеллектуальный багаж" – белые чемоданы-экраны с портретами и высказываниями людей, повлиявших на становление Льюиса Льяка как гражданского активиста и поэта. Тут анархист и антифашист Сальвадор Пуч Антик, революционер Эрнесто Че Гевара, писатели Мария Аурелия Капмани и Жосеп Мария Эспинас, французские певцы Эдит Пиаф и Жак Брель, барселонские музыканты Лаура Альмерих, Франсеск Бурруль, Карлес Касес, певица Тереса Ребуль, футболист Пеп Гвардиола и другие.
3D-очки помогают посетителю "увидеть" Льяка, играющего на пианино. Для изготовления концептуального объекта мастера окружили штативами с множеством фотоаппаратов и отсняли каждое движение.
Можно зайти в комнату, заклеенную афишами Amor Particular ("Особенная любовь"). Видимо, в данном случае песня использована для того, чтобы поблагодарить зрителей за любовь к творчеству автора. Прямоугольный зал рассказывает о концертной деятельности Льяка. Видеозаписи знаковых концертов разных лет идут на нескольких мониторах.
Rar (в смысле "редкости, странности") – зал любопытства и трансгрессивности. Все остальные социальные роли Льяка, слепленные в коллаж. Он предстаёт тут как сочинитель музыки для театра и кино, лирический певец, писатель, политик, винодел. Демонстрируется синий рояль и театральный реквизит, которые Льяк использовал во время спектаклей, ящики с написанными книгами, афиши.
L’Estaca стала гимном гражданского протеста и в России
Редакция музыкального журнала Enderrock, соорганизатора выставки, выпустила в 2018 году №297, посвященный вышеописанной экспозиции и 50-летию песни L’Estaca. Этот каталог можно получить у смотрителя, внутри – иллюстрированная подробная биография Льюиса Льяка. В журнале есть цитата из Кирилла Медведева – L’Estaca, которую он исполняет вместе с группой "Аркадий Коц", стала гимном гражданского протеста в России. Действительно?
Так всё же почему в одной стране песню подхватывают миллионы, а в другой она исполняется в автозаках и на маленьких митингах? Почему "Разбуры турмы муры! | Прагнеш свабоды – то бяры! | Мур хутка рухне, рухне, рухне – | I пахавае сьвет стары!" – белорусскую версию Андрея Хадановича – поют небольшие группы, а каталонское Si jo l’estiro fort per aquí| i tu l’estires fort per allà,| segur que tomba, tomba, tomba,| i ens podrem alliberar сразу подхватывают сотни тысяч голосов? Почему для поляков песня сработала и помогла объединить народ в борьбе против угнетения, а для белорусов и россиян – нет? Как украинцы обошлись без собственной версии? Ответ можно найти на выставке Lluís Llach. Como un árbol desnudo – она проходит в барселонском Арт-центре Санта-Моника, но сейчас, к сожалению, не работает из-за карантина.