Приближается 75-летие победы в Великой Отечественной войне. Ещё в июне прошлого года Владимир Путин учредил своим указом юбилейную медаль по этому случаю. Страну готовили к масштабным торжествам. Но вот, после начала эпидемии коронавируса, в обществе, а затем и во властных структурах начались разговоры о неуместности проведения парада 9 мая и тем более приглашения на него ветеранов, когда в Москве действует режим "повышенной готовности". Казалось бы, очевидно: здоровье и жизнь ветеранов войны, глубоко пожилых людей, о благодарности которым в памятные даты произносят столько громких слов, должны быть для государства превыше всего.
Но почему-то за формой давно потерялась суть. Гордиться в настоящем, похоже, особо нечем, настроение у граждан, мягко говоря, не самое радостное из-за массовой заболеваемости и связанных с ней колоссальных финансовых потерь. А власти нужны помпезные патриотические праздники, чтобы стереть из общественной памяти все совершённые самой этой властью ошибки и беззаконие. Нужно постоянно напоминать о великой победе (причём, как складывается впечатление, неважно, какой это обойдется ценой, пусть даже под угрозу будет поставлена жизнь ветеранов, которых славят). Впрочем, не только ветеранов – почти сотня курсантов Нахимовского военно-морского училища и слушателей петербургской Военно-медицинской академии имени Кирова заразились коронавирусом, участвуя в репетициях парада Победы.
Путин наверняка рассчитывал увидеть 9 мая мировых лидеров, в их числе и представителей западных держав, на трибунах на Красной площади в Москве. Надеялся на их признание, благодаря вкладу СССР в победу над нацизмом и фашизмом, хотел укрепить значимость России в современном мире. Увы, действительность оказалась иной. И не потому, что кто-то отрицает самоотверженность советских людей, защищавших мир от фашизма, а потому, что человечество поразила пандемия. Путину, видимо, был очень нужен этот парад. И потому он до последнего тянул с отменой этого мероприятия. Формально – до тех пор, пока не появилось письмо представителей ветеранских организаций с соответствующей просьбой. Не имея никаких данных на этот счет, я всё же предполагаю, что сначала Путиным было принято принципиальное решение о переносе празднования, а уже потом в публичном пространстве оказалось это письмо.
Без осмысления прошлого не может быть будущего
Что разум возобладал над амбициями – хорошо и правильно, но насущные проблемы ветеранов по-прежнему остаются неразрешенными, а попытки завести разговор о непарадной, теневой стороне войны могут повлечь за собой в том числе и уголовные обвинения в пересмотре ее итогов.
О форме и сути, о том, что без осмысления прошлого не может быть будущего, о военных воспоминаниях своего отца мне пишет председатель карельского "Мемориала", исследователь истории сталинских репрессий Юрий Дмитриев, четвертый год находящийся в СИЗО-1 Петрозаводска по обвинению, которое правозащитники и другие независимые наблюдатели считают ложным. В этих рассказах, как подчеркивает историк в своем письме, "не те воспоминания, которыми с высоких трибун потчуют современников на "Уроках мужества". Ниже – фрагмент из письма Юрия Дмитриева, посвященного празднику 9 мая.
"Так уж повелось в нашей семье, что Пасху отмечали тихо, а на День Победы собиралось много народу, вся родня: отец-фронтовик, мужья маминых сестер… Все прошли войну: кто-то служил в зенитчиках, кто-то в связистах, кто-то в танкистах. В январе 1942 года моего отца, тогда 17-летнего паренька, как привели по ледовой дороге в Ленинград, так до осени 1943-го он оттуда и не выбирался. Воевал в пехоте, был минометчиком. Орден Красной Звезды и два ордена Славы заработал честно. От немцев не бегал. Получил два ранения: осколочное, а ещё одно – штыковое. Был контужен.
Смотри также Места злодеяний станут местами памяти. Книга Юрия Дмитриева
Когда блокаду прорвали, дошёл до Риги. Там отцы-командиры пожалели мальчишку и отправили учиться в омское пехотное училище. В Омске он победу и встретил. Потом отца послали служить в Карелию, где в 1946 году в военторговском магазине он познакомился с Клавдией, на которой чуть позже женился. Своих деток им Бог не дал, и в августе 1957 года они взяли из детского дома меня: маленького, болящего, кричащего… Это они добротой своих родительских сердец меня вылечили, вырастили и воспитали так, что теперь каждый день прошу Бога учинить их в царствие Его, там, где праведники упокоются…
Фронтовики очень не любили вспоминать о войне. Мы, мелочь пузатая, приставали к ним с расспросами, но мужики, как правило, отмалчивались. Грязное это дело, говорили, кровавое и подлое… Будучи чуть постарше, я всё-таки упросил отца рассказать "самый яркий, самый запомнившийся" эпизод из военной жизни. Я думал, он расскажет, как ходил в атаку, как подбил из миномета немецкий танк, как ему орден вручили, а он повел речь совсем о другом. Самым ярким событием фронтовой жизни стал эпизод, когда они со своим минометным расчетом поймали живую крысу, сварили её, и получился целый котелок наваристого мясного бульона. Они хлебали его чуть ли не три часа…
Уже много позже я научился выуживать у фронтовиков их самые сокровенные воспоминания о войне. Не те воспоминания, которыми с высоких трибун потчуют современников на "Уроках мужества", а именно те, что исходят из души и формируют душу. У многих прошедших огонь, воду и медные трубы орденоносцев, по нескольку раз раненых, в этих очень личных воспоминаниях превалирует чувство стыда. Стыда за то, что приходилось воевать, убивать и – что греха таить – мародерствовать и грабить. Мол, война всё спишет. Не списывает. Можно временно вытеснить из памяти такие вещи водкой, но освободить свою совесть – никак.
Вера Васильева – журналист, ведущая проекта Радио Свобода "Свобода и Мемориал", лауреат премии Московской Хельсинкской группы в области защиты прав человека
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции