Тюрьма и воля. Последнее слово Руслана Костыленкова

6 августа Люблинский суд Москвы огласил приговор по делу “Нового величия” – якобы экстремистской организации, созданной несколькими молодыми людьми. Почти вся доказательная база обвинения строилась на показаниях одного из участников организации, которого остальные члены “Нового величия”, их адвокаты и правозащитники считают провокатором, возможно, связанным с силовыми структурами. Правозащитники называют дело "Нового величия" "провокацией спецслужб" и "одним из самых грязных уголовных дел в истории России", а сроки, которые получили обвиняемые, – "варварскими" и "немыслимыми".

Самый большой срок получил 27-летний Руслан Костыленков – 7 лет колонии общего режима.

Друзья Руслана отзываются о нем как о борце за справедливость. Он организовывал трезвые забеги, выходил на митинги против фальсификации выборов, против уничтожения трамвайного парка, помогал высаживать лес и боролся с продажей наркотиков детям.

В его день рождения полицейские избили его у него же дома, пытали и изнасиловали, после чего, выбив из него признание в том, что он организовал экстремистскую организацию, отправили в следственный изолятор, где он подвергался насилию и психологическому давлению.

За то время, что Руслан провёл в СИЗО, у него умерли: бабушка, которая его вырастила, отец (он был инвалид и без помощи Руслана ему пришлось совсем туго, и в какой-то момент он просто упал и разбил себе голову) и дедушка. Руслан остался совсем один. К нему не пускали никого на свидания и не давали разговаривать по телефону. Несколько человек, в том числе и друг Руслана, оговорили его и других фигурантов, не выдержав пыток.

На заседании суда Руслан выступил с коротким последним словом, однако подготовил большую речь. Это не прозвучавшее на заседании суда последнее слово мы, с разрешения Руслана, публикуем с небольшими сокращениями.

Руслан Костыленков на заседании суда

К огромному сожалению, как бы сильно мне ни хотелось, сегодня я не смогу сказать всей правды, которую нужно было бы сказать, и не смогу выразить всех чувств, которые стоило бы выразить. Положение, в котором я сейчас нахожусь, накладывает серьезные ограничения на мое самовыражение, так как трудно придерживаться принципа свободы слова, ощущая на своей шее руки, готовые в любой момент сжаться и перекрыть твое дыхание. В любом случае, считаю своим долгом донести до всех как минимум десятую часть желаемого, а все остальное придется оставить до лучших времен, либо, если таковые не настанут, до конца жизни сохранить в тайне.

Пожалуй, начну с благодарностей.

Хочу сказать огромное спасибо всем людям, которые, узнав о нашем уголовном деле, поддержали нас всеми возможными и невозможными способами.

Все вы проделали поистине титаническую работу: с одной стороны, обличающую преступную цепочку людей, заваривших всю эту кашу; с другой стороны, организовали регулярную материальную и моральную помощь фигурантам дела "Нового величия". Именно благодаря всем вам мы одержали победу. Да, именно победу, я не стесняюсь этого слова – потому что это действительно так. Мы, совместными усилиями, вскрыли правду и показали эту правду всему миру – в этом и заключается наша победа. Пускай мы пока за решеткой, а негодяи свободно ходят по улицам, но половина дела уже сделана; это делает нашу решетку все более непрочной, а поступь негодяев все менее уверенной.

Эта победа принадлежит вам, и я припадаю к вашим ногам, ибо у меня нет слов, чтобы выразить свою колоссальную благодарность каждому из вас.

За прошлые два года мне пришлось столкнуться с российской системой юстиции в лице правоохранительных органов, следствия, прокуратуры и суда. Могу ли я выразить увиденное и пережитое одним приличным словом? Могу. Катастрофа. Это слово вполне подходит. Как минимум можно смело сказать, что мы возвращаемся к сталинским временам, а как максимум, что мы уже к ним вернулись. При рассмотрении уголовных дел и даже при продлениях меры пресечения нет никакой объективности и соревновательности сторон; органы юстиции считают, что раз уж человек попал в их поле зрения, то, значит, он заведомо виновен и заслуживает только лишения свободы; а любые слова, которые говорит обвиняемый, воспринимаются как ложь, и их предпочитают пропускать мимо ушей. Вес имеют только слова начальства и закулисных кураторов. Эта солдафонская система досталась нам от коммунистического Советского Союза, где жизнь человека ничего не стоила, а на первых местах стояли желания коллектива, отчетности, планы выполнения и бюрократические интересы.

Оперативники, ради повышений и денежных премий, могут подкинуть тебе наркотики, оружие, патроны, вынудить малолетнюю девочку сказать, что ты трогал ее за писю, или уговорить пенсионерку дать свидетельские показания, в которых ложным образом будет написано, что ты обманул ее и подсунул фальшивые деньги; и потом пытками выбить из тебя признание. А во время судебного разбирательства, стоя в этой клетке, ты будешь с пеной у рта кричать о своей невиновности, но тебе никто не поверит. Создавать преступления, а не искать реальных преступников – вот какой приоритет современной системы юстиции. Создавать видимость всегда проще, нежели работать головой, раскрывая реальные уголовные дела.

Если перейти непосредственно к делу "Нового величия", то помимо всего известного, хочу сказать, что нам достался достаточно суровый Следственный комитет по Западному административному округу, средненькая прокуратура и весьма мягкий, относительно других московских судов, Люблинский суд.

Говорить о нашей вине и опасности для общества уже настолько смешно, что такие разговоры никто не воспринимает всерьез. Все замыслы людей, создавших наше уголовное дело, провалились с треском. Вся их преступная мышиная возня всплыла на поверхность благодаря усилиям общественности и наших адвокатов, за что я, конечно, безмерно благодарен.

Находясь в тюрьме, я увидел многое. Время, проведенное в застенках, пошло мне на пользу. Тюрьма сделала из меня совсем другого человека, показав мне мои сильные и слабые стороны, а также укрепила во мне ряд важных идеологических и философских убеждений.

Там я столкнулся с лицемерием невиданных доселе масштабов. Наше государство готово яростно отстаивать права политических заключенных в других странах и даже на других материках, к примеру: Бутина, Вышинский, военные из "ДНР" и "ЛНР"; однако, как только дело касается российских политических узников, например нас, наши власти сразу же слепнут и замолкают. Соринку в глазах у соседа мы видим; бревно в своем глазу не замечаем.

Уважаемые представители российской и зарубежной общественности и прессы, у вас не должно остаться никаких сомнений в том, что наше уголовное дело политически мотивированно и создано искусственно представителями силовых ведомств в угоду определенному кругу лиц. Ни о каком насилии, терактах или уголовщине здесь не может быть и речи; нас решили наказать только лишь за слова, сказанные против действующей власти. Забавно то, что подобные слова регулярно произносит как минимум треть населения России, а действующей властью недовольны больше половины, ну и что теперь? Сажать всех недовольных по тюрьмам и лагерям?

Большой опыт подобного у нас имеется, вспомните прошлое столетие. Однако делать этого никто не будет, власти боятся реакции и выхода людей на улицы. Прекрасный пример – дело Голунова и дело Устинова. Как только люди заступились за невиновных, у кого-то наверху сразу затряслись коленки и вопрос с освобождением был решен моментально. Даже, что далеко ходить, в 2018 году, когда общественность вышла за Аню и Марию, уже в августе наш следователь Малюгин ходатайствовал отправить их под домашний арест. Неужели для восстановления справедливости нужно доводить до такого?

В тюрьме я увидел множество людей, которые сидят ни за что. Конечно, львиную долю находящихся в СИЗО можно назвать невиновными, однако, там людей гнобят за такие мелочи, о которых даже смешно говорить. Приведу примеры: один получил год лишения свободы за кражу трех чебуреков; другой получил полтора года за кражу нескольких арбузов; третий получил год за прокол автомобильного колеса соседке; четвертый получил двенадцать лет за то, что выложил к себе на стену "ВКонтакте" фото своего пениса; пятый уснул голым на вечеринке и получил пять лет; шестой заказал спортивное питание из США, получил 228-ю статью и девять лет лишения свободы; седьмой снял сто тысяч с карточки своей жены и получил три года, причем его жена заступалась за него на суде; восьмой систематически слушал громкую музыку у себя в квартире и получил три года колонии; девятый купил билет на самолет, с загранпаспортом прилетел в Россию из Вьетнама и был осужден на три года за незаконное пересечение границы.

Этот список я могу продолжать долго. О таких тысячах уголовных дел никто не знает, им никогда не стать громкими, но люди, павшие жертвами такой вот извращенной бюрократии, будут сидеть в лагерях.

Делайте выводы…

Хочу привести вам еще один пример, вернее статистику, которую я лично собрал в СИЗО-3. Я подходил к зэкам и задавал один вопрос: при задержании оперативники били или пытали тебя с целью добиться показаний? Таким образом я опросил 242 человека. Положительный ответ мне дали 151 человек. Это почти 70% опрошенных. Предположим, половина из них врет. Получается, что 35% опрошенных подтвердили насилие со стороны оперативников с целью получить признательные показания. Тридцать пять процентов. Сами сделайте вывод из этой тюремной социологии.

Также расскажу о особенно болезненном факте, с которым я столкнулся в тюрьме и который поразил меня в самое сердце. Я всегда очень уважал обеспеченных и умных людей, честно заработавших свое состояние: предпринимателей, бизнесменов, промышленников. Телефоны, которыми вы пользуетесь, одежда, в которой вы ходите, стулья, на которых вы сидите. Всё это создано разумом и волей таких вот людей. Вы не представляете, насколько сильно государство гнобит таких талантливых людей в тюрьмах и лагерях. Возможно, не все они невиновны, но многие из них стали жертвами насилия со стороны власти и правоохранительных органов. Кто-то не согласился отдать часть своей прибыли или свой бизнес силовикам, кто-то конкурировал с провластными олигархами и мешал им, кто-то из-за своих взглядов был неудобен власти. Таким людям подкидывают наркоту, обвиняют в мошенничестве, сажают за взятки и всячески мстят им за их активность, независимость и интеллектуально-волевые способности.

Считаю такое отношение к представителям бизнеса звериным и антижизненным, а посему не удивлен, что многие активные люди уезжают из страны. Это очень большая проблема, на которую, по-видимому, мало кто обращает внимание, и никто не хочет её решать. Это печально, так как, по моему мнению, благополучие бизнесменов, предпринимателей и промышленников напрямую связано с благополучием всей страны.

Эту проблему нужно решать немедленно.

И еще один из важных моментов, о котором я бы хотел сказать и заодно кинуть камень в огород российских правозащитников и юристов. Друзья, я сижу уже два года и постоянно слышу о каких-то амнистиях, днях за полтора, днях за десять, декриминализации и прочем, всё это очень хорошо, однако я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь вспомнил о тридцатой статье Уголовного кодекса Российской Федерации, то есть приготовление к преступлению. Господа, это ужас, а не статья. Она абсолютно не даёт каких-либо существенных смягчений, но с её помощью можно посадить любого человека ни за что, и это делают регулярно. Стоишь рядом с чужим автомобилем – значит хочешь его угнать, статья 166 через 30-ю; познакомился с девушкой – значит планировал изнасилование, статья 131 через 30-ю; купил набор кухонных ножей – значит готовил убийство, статья 105 через 30-ю. Нужно лишь удобно трактовать и найти хотя бы одного свидетеля, можно даже липового. Тридцатая статья Уголовного кодекса вперемешку с выбиванием оперативниками признательных показаний – это гремучая смесь, с помощью которой сажают невиновных людей, а в судах лишь завершают начатое грязное дело. Почему никто не замечает эту адскую бюрократическую мясорубку российской уголовной системы? С ней нужно срочно что-то делать. Если будет решена проблема тридцатой статьи Уголовного кодекса, невиновные люди выйдут из тюрем и лагерей, а другие люди просто туда не попадут, и нам не нужно будет никаких амнистий и дней за полтора. Треть сидящих людей окажутся на свободе.

Дорогие друзья, в своем последнем слове я хотел избежать политических высказываний, но, вы сами понимаете, наше уголовное дело пронизано политикой и сделать это невозможно.

За прошедшие два года из меня выветрились последние патриотические иллюзии. Если раньше я любил свою страну, то сейчас я отношусь к ней с отвращением. Нет, не с ненавистью или злобой, а именно с отвращением, как к послеобеденной жирной тарелке, вроде ничего страшного, но дотрагиваться до неё противно.

У меня не осталось сомнений в том, что наше государство сверху донизу авторитарно. Нам далеко до демократии. И все грядущие поправки в Конституцию смешны, хорошо или плохо вы к ним относитесь, они мало на что повлияют. Иногда мне кажется, что нас спасет только прилёт инопланетян из далёкого космоса. К большому сожалению, коммунистическое советское прошлое нас манит больше, чем свободное демократическое будущее. Я не буду искать виноватых, как это любят делать окружающие, пускай этим занимается кто-нибудь другой. Возможно, это итоги революции 1917 года, после которой, в течение ста лет, мы выдавливали из страны умных, культурных, активных людей, отрицая достижения индивидуализма и продвигая коллективизм; отсюда и пренебрежение человеческой жизнью, чрезвычайные комитеты с их продолжателями НКВД, КГБ и ФСБ, кровавая бюрократия, клановость, пьяный Ельцин, путинская стабильность, Крымнаш и прочее. Конечно, есть определённые положительные сдвиги, но пока они незначительны.

Обвиняемые на процессе "Нового величия"

Говоря откровенно, я не верю в светлое будущее России, мы превращаемся в изолированное государство-корпорацию, в котором власти просто оказывают платные услуги народонаселению и которым управляет сомнительная группа людей, преследующих свои коммерческие интересы. Я не очень образованный человек, но мне кажется, не нужно заканчивать магистратуру МГУ и читать Вольтера в оригинале, чтобы понимать сложившуюся ситуацию.

Конечно, в России есть определенные свободы: мы можем ходить в любой одежде, можем выбирать любую из множества марок автомобилей и телефонов; можем слушать Басту, "Ленинград" или Монеточку; все толстенькие, никто голодный не ходит, "Пятерочки", "Макдаки", "Старбаксы" всегда открыты. Однако, друзья, разве быть конформистом, быть хорошо одетым и откормленным автоматом и есть свобода? Нас завалили благами и тем самым подменили фундаментальное, истинное значение свободы. И сейчас я говорю вам не про вот эту клетку, в которой нахожусь, такое понимание свободы примитивное и грубое. Истинная свобода – это великая, но пугающая вещь; и поэтому от неё бегут многие и она доступна не каждому. Что же это? А ответ прост: свобода – это возможность человека реализовывать свой интеллектуальный, эмоциональный, чувственный и волевой потенциал, сохраняя при этом свою независимость и не нанося при этом вреда окружающим его людям. И лишь то государство, та политическая система, та власть может считать себя плодотворной и здравой, которая максимально предоставляет своим гражданам права и условия для этой реализации. Право стать подлинной личностью, право стать творцом собственной психической деятельности, право принимать ответственные решения, коренным образом влияющие на жизнь… Многие пугаются свободы, доверяя принятие решений кому-нибудь, только не себе: другому человеку, соседу, начальнику, телевизору, обществу, диктатору, Богу. Либо убегают от свободы с помощью алкоголя, наркотиков, саморазрушения, конформизма, невежества и бездумья. Это печально.

Однако также есть великое множество людей, которые не боятся свободы. Они жаждут реализовать свою честность, свой ум, свои эмоции, свою решительность, свою чувственность и свои амбиции. Они хотят рисковать, нести ответственность за свои поступки и решения, хотят побеждать, учиться на собственных ошибках, говорить "да", когда это нужно, и говорить "нет", когда они с чем-то не согласны. Без влияния и принуждения со стороны каких-либо сил.

А теперь ключевой вопрос: свободно ли современное российское общество и даёт ли сложившаяся в России система возможность реализовывать своим гражданам самих себя без давления на них провластных сил? Ответ трагичен и короток: нет.

Ко всем, кто начинает проявлять свою экономическую, политическую, духовную, творческую активность и независимость, власти относятся подозрительно, враждебно и агрессивно. Они боятся активных, независимых, самостоятельных граждан и чувствуют угрозу, даже если те открыто не противостоят властям. У честных бизнесменов и промышленников, достигших определенных высот вне зависимости от власти, просят долю под угрозой возбуждения уголовного дела. Людям молодым и инициативным без кураторства со стороны определённых ведомств не дают возможности реализовать себя. Талантливым политикам и лидерам мнений уже не прийти к власти с помощью выборов. Губернаторы, мэры, префекты назначаются, ибо есть риск, что займет такой пост человек независимый, а такие люди, нелояльные, невыгодны власти. А там, где выборы ещё остались, они активно подтасовываются всевозможными способами. На всех уровнях сидят соглашенцы, назначенцы, чьи-то сынки или племянники и прочие молчаливые марионетки. Действенных и умных людей, которые действительно выбраны честно, которые способны и должны работать, – таких людей крайне мало. Меритократии нет. Инакомыслящих, необычных и удивительных личностей, предлагающих продуктивные изменения и реформы, вынуждают уехать из России, ибо их ждет здесь забвение, насмешки или тюрьма. Простых людей, сереньких, считают быдлом и обслуживающим персоналом для элит, они обязаны работать за копейки, молчать, жрать и глядеть в экран телевизоров или смартфонов. И меня печалит то, что студенты, сотрудники полиции, зэки, чиновники, пенсионеры, журналисты, бомжи, бизнесмены, тюремщики всё это знают и понимают, но никто не желает что-то менять. И вы думаете, они боятся тюрьмы, ареста, смерти или небесной кары? Нет, всё проще, все мы боимся выйти из зоны комфорта и считаем, что перемены приведут к ухудшению ситуации, но куда уже хуже? Неужели все мы так боимся ответственности и рисков? Неужели всем гражданам нашей страны по вкусу такая безвольная, мышиная жизнь? Разве не стыдно? Как мы дошли до такого?

Вячеслав Крюков и Руслан Костыленков в зале суда

Возможно, это то, о чём я говорил ранее: мы боимся свободы и доверяем принятие решений и свои жизни кому угодно, только не самим себе. И дело в том, что мы можем проводить референдумы, амнистии, голосования, реформы и обманываться любыми законопроектами, сажать на пост президента хоть Путина, хоть Навального, хоть черта с рогами, хоть Егора Жукова; все равно ничего не изменится и будет так, как есть сейчас. Важно понять, что нам пора перестать бояться свободы, перестать доверять принятие решений, влияющих на нашу собственную жизнь, сторонним людям, перестать страшиться ответственности, смелости и честности.

Я сказал не обо всём, а лишь о малой части. Конечно, я бы хотел поведать вам о визитах ко мне в тюрьму федералов, и их предложениях, о коррупции в СК по ЗАО и других органах, о подробностях пыток у меня дома и ещё о многом. Но, к сожалению, правду никто не любит, и таким образом я рискую нажить себе много врагов. Пожалуй, оставим всё это в тайне.

Что ж, буду заканчивать.

Меня обвинили в тяжелом преступлении; меня лишили свободы на два года; за эти два года умерли мой отец и дед; во время ареста меня пытали и надо мной надругались; я, борясь за своё освобождение, пережил попытку суицида и теперь ношу шрамы на лице, руке и шее; я подвергался лжесвидетельствованию; меня хотят сделать козлом отпущения в сфабрикованном деле и лишить свободы ещё на несколько лет.

А что сделал я? Ничего. Просто был собой, говорил справедливые слова, которые, по-видимому, не понравились силовикам и представителям власти.

В нашем деле нет потерпевших, нет материального вреда, нет вреда общественной нравственности, нет вреда и здоровью граждан. А теперь пускай каждый, кто меня слышит, спросит себя, кто в этой ситуации преступник: я или люди, создавшие и продвигающие наше уголовное дело? Правовое ли у нас государство или полицейское? Заслуживаю ли я наказания или нет?