Владимир Сорокин. Русские народные пословицы и поговорки. – М.: Издательство АСТ : CORPUS, 2020
Вероятно, всерьез говорить о народности того или иного большого художника можно, если он сознательно погружается в языковую стихию своего народа. Самыми яркими и характерными образчиками народной словесности, без сомнения, являются пословицы и поговорки. Именно поэтому Петроний Арбитр (см. его стих в заголовке) написал свой "Сатирикон" сочными выражениями италиков, Брейгель Мужицкий написал "Нидерландские пословицы, или Мир вверх тормашками", школяр и уголовник Вийон – "Балладу пословиц", Лев Толстой сочинял "Новую Азбуку" и "Русские книги для чтения", короткие истории которых часто как бы иллюстрировали народные выражения. Обратился к русским пословицам и современный классик Владимир Сорокин; своим стилизациям он придал научный характер, составив словарь.
Стремление изложить свои мысли, чувства и впечатления в афористической и юмористической форме свойственно некоторым нашим современникам. Мне вспоминается сборник афоризмов – варваризмов, предложенный в 2014 году испаноязычным читателям аргентинским испанским литератором Андресом Неуманом. Вот как он объяснял свое сочинение: Неверное словоупотребление в школе и дидактическая функция замутнили динамичную и отважную природу словарей… В мои намерения входило дать актуальное, шутливое определение терминов вневременного характера… Я соединил в этой книге несколько методов письма. Здесь вы найдете афористический концептуальный синтез, но в определениях встречается ритмический потенциал, приближающий их к поэзии, а также повествовательные мазки микрорассказа. Словарь Владимира Сорокина не содержит авторских предисловий и примечаний, но принципы составления книги у него и Неумана имеют немало общего, хотя результат получился противоположным: книга Неумана – упражнение в стиле, книга Сорокина – упражнение в стилизации.
Вертится юла, когда деньги есть
Обратимся к страницам словаря Сорокина и совершим экспедицию в землю русских пословиц и поговорок. Составители всамделишных словарей придерживаются мнения, что в основе пословиц и поговорок лежат не понятия, а суждения. Пословицы сложнее поговорок, потому что они имеют два плана – буквальный и переносный. Сорокин складывает книгу суждений, а понятия использует в качестве каркаса, располагая их в алфавитном порядке, как рубрики.
Например, в словаре есть группа понятий из мира живых существ и материалов: баня, водка, колодец, коромысло, плаха, печь, хомут, юла; и блоха, ёж, конь, клоп, щука. Пословицы и поговорки превращают живую и неживую материю в социокультурные явления и наблюдения:
На баню надейся, а вшей прибирай.
Хороша водка, да узка глотка!
Плахе только топоры молятся.
Вертится юла, когда деньги есть.
У клопов да чинуш закон таков: соси, пока не прихлопнут!
Следует обратить внимание на т.н. двойчатки, противоположные одна другой пословицы; эту особенность постарался отразить и Сорокин:
Копи, да коня купи. – Не копи, а коня купи.
От окружающего человека мира народ, а вслед за ним и Сорокин, переходят к суждениям о самом человеке. Во-первых, человек есть сумма его социальных ролей и профессиональных навыков; он бывает мужем и тёщей, ямщиком и царем. Описание профессиональных свойств вырастает до житейской философии:
Мелют мельники, а едят брательники.
Смелый царь против ветра пердит.
Задремал в пути – на тот свет идти.
Во-вторых, человек – ходячая физиология, перекресток чувств и свойств – глупости и зависти, голода и хамства, любви и печали, счастья и озорства. И здесь Сорокин стремится к обожающим суждениям:
Глупость, как вода – не напьешься, так утонешь – кажется усложненной парафразой народной пословицы Коль по воду кувшин ходить повадился, в нее он канет (переложение Ф. Вийона).
Полюбил – как гвоздь в сердце забил, разлюбил – как черта прибил. Характеристику "любви" предлагает и Неуман, думаю, что надо привести и ее, чтобы яснее была разница в подходе двух литераторов: Любовь: странное влечение не к себе самому.
А два соседствующих в книге суждения о "зависти" довольно проницательно разъясняют не только повседневность русской деревни, деревни Чехова и Бунина, но и механику других социальных сфер: Не завидуй другу, завидуй врагу. На зависти деревня стоит.
Из мира чувств автор и его народ переходят в мир мыслей и мнений, пытаются показать и объяснить мировоззрение и философию русских. Главными понятиями русской философской правды Сорокин называет "Бога", "черта", "смерть", "авось" и "эх!". Бог не озорник, а черти сильны оравой. Жить русскому человеку желательно следующими заповедями:
На Бога надейся, а ногу подволакивай.
Смерть – жизни голова.
На эх надейся, а ногами не сучи.
Владимир Сорокин
Далее, в соответствии с заветами русских классиков, Сорокин переходит от Человека к человеческим типам. Он насчитывает с десяток русских типов. Есть довольно простые для описания, например, упрямый и туповатый "долбень": Не долби долбня – рука отвалится. Или ленивый и апатичный "фетюк", который может быть и умным, и весёлым, но леность перевешивает достоинства: Ждали фетюка на свадьбу, а дождались на поминки. Есть и обобщенный тип "немца" – иностранца в России или русского космополита, западника. Разумеется, в его описании преобладает сопоставление: Немец спит, когда работа сделана, а русский – когда недоделана. Рисует Сорокин и более сложные типы; таков, к примеру, "Аноха". Он складывает хоромы из соломы, забивает гвоздь не в ту мережку, ведра у него без дна, а напилок – без насечки. Вещи у Анохи крадут блохи и едят тараканы, а жена его салом не обрастает. – Про Аноху плохо не скажут, да хорошо не подумают!
Есть и ловкий русский типаж – Макарёк. Он своего не упустит – сосет сиську даже у водки, а на мир глядит через бублик, он сам себе королёк: Макарька в луже не утопишь, на ладошке не прихлопнешь. Очевидно, что оборотистость его слишком мелкая, особенно в масштабе огромной России.
Состязание писателя с народом и языком в остроумии
Помимо расположенных в алфавитном порядке понятийных рубрик, Сорокин снабдил меньшую часть пословиц и поговорок краткими примечаниями, которые указывают на происхождение фразы или на круг, из которого она происходит, а также пояснениями, если пословица оказывается ещё и загадкой и требуется расшифровка. Например, перекупщики и о перекупщиках говорят: Люди голодают, а черти жрут. А скуповатым купцам и торгашам придумана пословица Авось не вывезет, коль полозья сухие. Пословицы с пояснениями-разгадками – это своего рода состязание писателя с народом и языком в остроумии, из которого он с честью выходит:
Водкой гвозди забивал (Хороший плотник).
Был голоден, да землёй объелся (Покойник).
Плахой орехи колет, виселицей масло сбивает (Добудя – добытчик и умелец).
Про авося кричали, про небося молчали (Пытка).
Спит на работе, пляшет на рвоте, к бутылке тянется, стакану кланяется (Пьяница).
Черт на водяном к ведьме поехал (Паровоз).
Юлил юлой, да и стал пилой! (Казнокрад).
Встречаются в словаре и пословицы с энигматичными пояснениями, обдумать которые читателям придется на свой страх и риск:
Родился ямщиком, помер ростовщиком (Розовый землемер).
К царю в терем пошел, корону нашел (Безногий грибник).
Словарь, написанный Владимиром Сорокиным, можно и нужно читать как краткую энциклопедию русской души, написанную кратким, выразительным и грубым языком. Многие пословицы, содержащие "соленые" и матерные словечки, я не приводил в заметке, чтобы не загромождать текста цензурными многоточиями. В самой книге они напечатаны без каких-либо купюр. Вероятно, каждый человек русской культуры может смотреть в книгу точно в зеркало. Андрес Неуман дал такое определение испанцам: Гражданин Испании, не без некоторого для себя сожаления. В собрании пословиц Владимира Сорокина нет определения "русского человека". Быть может, он исправил бы в предыдущем афоризме "сожаление" на "изумление"?