Перед Новым годом появляется много неблагоприятных для России прогнозов. Предрекают, что несмотря на вакцины пандемия ковида так и не утихнет и в 2021 году и экономический спад будет продолжаться. Мир примется за борьбу с потеплением и энергосбережение, лишая Москву шансов на поток нефтедолларов в духе "нулевых" годов.
В России 2020-х перед выборами под прикрытием эпидемии власти закрутят гайки, используя новые репрессивные законы, станет еще больше политзаключенных, считает Александр Шмелев: "Ближайшие годы, увы, видятся довольно тяжелыми. Куча невинных людей пострадает, все хоть сколько-нибудь живые и нормальные инициативы будут разрушены и угроблены, горя, страданий и боли впереди еще много и очень много. При этом в исторической перспективе путинизм все равно обречен, в этом у меня нет никаких сомнений".
"Потоки риторики, которые производит не Кремль в узком смысле, а вся система, ведут только к войне", – подчеркивает Александр Морозов. Эскалация Владимиру Путину может понадобиться для возгонки очередного "крымского эффекта". Но новая война на постсоветском пространстве загонит Кремль в новые санкции.
Что ждет Россию в 2021 году? Обсуждают экономист Сергей Алексашенко и член Политкомитета партии "Яблоко" Лев Шлосберг.
Ведет передачу Михаил Соколов.
Видеоверсия программы
Михаил Соколов: Произошло первое глобальное событие в истории человечества – пандемия COVID-19. Интернет полон мрачных прогнозов на 2021 год для России: пандемия не закончится, цены на нефть упадут, конфронтация с Западом продолжится, и новые санкции неизбежны, экономический спад будет продолжаться, перед выборами в Думу под прикрытием эпидемии власть закрутит гайки. А если случится война, например, разморозится конфликт в Донбассе? Вот мы поговорим об этих мрачных сценариях, что ждет Россию в 2021 году.
"Левада-центр" сделал такой вывод: 2020 год стал самым тяжелым для россиян с 1991 года, по результатам опросов. Можно ли согласиться, по вашим наблюдениям, с итогами этого очень интересного исследования, которое сделал "Левада-центр"?
Лев Шлосберг: Я считаю, что социологические исследования – это та самая информация к размышлению, с которой мы может соглашаться или не соглашаться, но мы должны ее воспринимать. Да, год очень тяжелый. Он тяжелый в том числе потому, что он был неожиданный, внезапность событий его утяжеляет. Действительно, такого события на нашей жизни мы не помним – это пандемия, у которой пока неясны глубины падения. И совершенно очевидно, что тяжесть этого события воспринята всеми людьми лично. Это не означает, что остановилась жизнь, это означает, что появилась угроза, на которую пока нет ответа, ни ответа медицинского, ни ответа политического.
Политики во всем мире показали себя неспособными справиться с вызовами. Это, кстати говоря, очень четко показала летняя пауза, когда вдруг внезапно все выдохнули, несмотря на то что специалисты предупреждали, что осенью будет очень тяжело, готовьтесь. Используйте маленькую летнюю передышку, чтобы подготовиться к осени, в первую очередь подготовить систему здравоохранения. Почти ни одна страна этого не сделала. На мой взгляд, нужно принять этот год как год изменения всей нашей картины мира. Это год, который изменил наш быт, изменил наш образ жизни, изменил наше отношение к возможности угрозы просто ежедневной, ежеминутной угрозы. Нужно осознать этот год, в полной мере этого еще никто не сделал.
Михаил Соколов: Люди, отвечая на эти вопросы социологов, говорят о том, что ухудшилась работа больниц и поликлиник, ухудшились возможности хорошо зарабатывать и прочее, везде все хуже на 15–20%. На ваш взгляд, могло ли быть в России по-другому, как-то мягче прохождение этого кризиса?
Опрос в Twitter Радио Свобода
Лев Шлосберг: Могло быть. Но я все-таки хочу начать с вопроса о здравоохранении. Не ухудшилась работа больниц и поликлиник. Я скажу, может быть, парадоксальную вещь – она улучшилась, улучшилась очень сильно. Просто нагрузка колоссальная, нечеловеческая нагрузка, которая выпала на здравоохранение, на врачей, на фельдшеров, на санитарок, технических сотрудников, водителей медицинских машин, эта нагрузка невиданная, система не рассчитана на такие нагрузки, она просто не рассчитана работать с тройной нагрузкой.
Мы увидели цену "реформы" здравоохранения, которая произошла в нашей стране 10 лет назад, этот ультимативный переход на так называемое одноканальное финансирование, когда большая часть здравоохранения живет от страховых компаний, а конкуренции этих компаний, нет, нет конкуренции медицинских организаций, нет и не может быть нигде, кроме крупных городов. Произошла эта чертовская оптимизация, когда сейчас один врач де-факто работает за троих. То есть норма выработки сегодняшнего российского врача – это три человека 10 лет назад. Конечно, оптимизировали все – койки, оборудование. Как так у вас флюорографический аппарат работает с загрузкой на 60%, что за безобразие, почему не 95, почему не 99? И так зачистили все здравоохранение.
В таком состоянии, если честно, это, может быть, образ жесткий, но я бы оценил состояние российского здравоохранения, сравнил его с состоянием Советской армии перед началом Второй мировой войны после сталинских репрессий. Вот в каком состоянии российское здравоохранение приняло удар эпидемии ковида.
Низкий поклон всем тем людям, кто сейчас работает в здравоохранении, всем тем, кто спасает жизни. Скольких людей мы потеряли в этом году, в том числе врачей и шире – медицинских работников. Полного списка нет до сих пор, власти стараются не напоминать о погибших врачах. Уровень заболевания медицинских работников в нашей стране был одним из наивысших, потому что сами медицинские работники не были защищены. В Псковской области сколько смертей врачей от ковида.
На мой взгляд, для того чтобы было иначе, в самом начале эпидемии, то есть в конце весны, когда стало понятно, что все очень серьезно, власти должны были перестроить всю бюджетную систему на трехкратное увеличение финансирования здравоохранения. Это не просто цифра, взятая с потолка, увеличение финансирования здравоохранения в три раза позволяет обеспечить достаточным количеством мощностей, в том числе коек, в том числе специалистов, многих из которых нужно возвращать в медицину на нормальные заработные платы, могла обеспечить более мягкое прохождение эпидемии. Но этого, к сожалению, не произошло. Бюджетные расходы 2021 года, к моему изумлению, нынешняя недогосударственная недодума умудрилась сократить на здравоохранение на 11%. Поэтому на будущий год из бюджета у нас финансируется здравоохранение примерно на один триллион 200 миллиардов рублей, в то время как один бюджет Москвы свыше трех триллионов рублей. Вот такие пропорции в российском бюджете.
Поэтому было что делать, было как подстелить соломку, но для этого нужно было осознать, что настали военные условия, и вся медицина должна работать в режиме военно-полевого госпиталя. Это совершенно другие затраты, это совершенно другая ответственность за жизни врачей, это обязательное страхование всех медицинских работников.
Так или иначе, все сейчас сталкиваются с коронавирусом, невозможно сказать, что маленькая межрайонная или районная больница не является ковидным госпиталем, там медицинские работники не сталкиваются с вирусом, еще как сталкиваются, и не просто сталкиваются, а умирают, потому что у них из СИЗов только перчатки, шапочки и маски, а все остальное только в ковидных госпиталях. Поэтому, на мой взгляд, урок получен очень жестокий.
Я пока не вижу признаков того, чтобы российское государство открыто объявило, что признает свои ошибки, бог с ними, с ошибками, кто ждет от этих людей признания ошибок, но хотя бы признает свою ответственность за жизни людей и готово изменить подходы к здравоохранению. Вот это самое печальное, что можно сказать по итогам 2020 года. Эти люди как остались бесчеловечными, так они, к сожалению, и продолжают вести бесчеловечную политику.
Михаил Соколов: Сергей Владимирович, как вы оцениваете те экономические решения, которые принимались в этом периоде и, видимо, будут продолжать приниматься, то есть та политика, которая связана с пандемией? Что-то скорректировали, поправили какие-то ошибки или идут тем же самым путем, я бы сказал, относительной экономии расходов на население, здравоохранение и так далее?
Сергей Алексашенко: Прежде чем ответить на вопрос, я бы хотел немножечко алаверды Льву сказать, что говорить, что правительства во всем мире не справились со своей задачей, наверное, это так, потому что эпидемия бушует. Хотя то, что современная медицина смогла в течение года произвести вакцину, и прошло 11 месяцев, люди уже ее начали получать, такого никогда в истории последних ста лет никогда не было. Поэтому говорить, что работаем мы плохо, как человечество, тоже неправда.
С утра я увидел интересный факт: из правительств ведущих стран, если брать первые 20 стран мира, правительство Великобритании получило позитивную оценку. То есть количество англичан, которые позитивно оценивают деятельность правительства в эпоху коронавируса, по сравнению с теми, кто оценивает отрицательно, превысило. Позитивная оценка у одного-единственного правительства. Хотя мы вроде как со стороны знаем по статистике, что в Великобритании далеко не все так хорошо, эпидемия там бушевала, количество смертей большое, вторая волна, третья волна, ограничения.
Мне кажется, я готов подписаться под всем, что сказал Лев, что касается реформы медицины и нынешнего ее состояния, но мне бы хотелось обратить внимание на один факт, что помимо того, что делается, я скептически отношусь к тому, что увеличить финансирование в три раза – и все проблемы будут решены. Вряд ли, скорее всего, разворовали бы в три раза больше или в четыре. Я к тому, что с людьми надо общаться.
Самая большая проблема российской власти, если можно назвать проблемой, или ее отличительная черта – это то, что им наплевать на граждан, на россиян. По большому счету 9 месяцев бушует эпидемия, все ловят, что заявления одного министра противоречат заявлению другого министра, статистика, публикуемая Росстатом, противоречит статистике, публикуемой Оперативным штабом. Вице-премьер говорит одно, мэр Москвы говорит другое, президент говорит третье. То есть нас всех держат за идиотов, считается, что россиянам можно вешать любую лапшу на уши, что они не в состоянии даже сопоставить два факта.
В этом отношении я думаю, что английское правительство заслужило высокую оценку в первую очередь за счет того, что общалось с населением и пыталось честно рассказать о том, что оно собирается делать, почему оно собирается это делать, а не по другому варианту, поговорило о том, что да, здесь мы поступили неправильно, давайте исправлять. И это, конечно, большая разница между тем правительством, которое избирается, и тем правительством, которое назначается авторитарным лидером.
Теперь об экономике. Мне кажется, что у российской власти главный экономический инструмент – это бюджет, безусловно. Российские власти, мне кажется, летом, когда формировался бюджет, уже для себя посчитали, что эпидемия позади, что 2021 год будет годом роста. Статистически, наверное, это действительно так, потому что падение во всех странах в 2020 году было максимальным, дальше экономика должна, что называется, отталкиваться ото дна. Скорость отскока может быть разной. Соответственно, в бюджет заложили сокращение расходов на медицину, сокращение расходов на здравоохранение, вообще сокращение расходов. То есть власть летом посчитала, что эпидемия закончилась, что в 2021 году будет облегчение, соответственно, нужно возвращаться, как это говорится, все будет как при бабушке.
Как министр финансов сказал, что расходы нужно сокращать, дефицит нужно ограничивать, кубышку надо накапливать, собственно говоря, с этой колеи уже никто не может свернуть, то есть сказать, что, ребята, ситуация изменилась. Мне это чем-то напоминает кризис 2008 года, когда в ноябре во всем мире бушевала экономическая буря, а российский министр финансов тогда Алексей Кудрин, выступая в Государственной думе перед утверждением бюджета, говорил, что Россия остается островком стабильности. Вот эта неспособность изменить однажды принятое решение, ошибаться могут все, нет такого человека, который бы никогда не ошибался, но неспособность пересмотреть решение приводит к тому, что экономические последствия, которые мы увидим в 2021 году, конечно, будут гораздо тяжелее, чем многим кажется.
Что касается экономической политики 2020 года, очевидно, что опять, чего правительство не хотело, чего президент не хотел – это помогать гражданам. Я уж не знаю, какими клещами из них вырвали пособия детям – это, пожалуй, единственная реальная помощь российским гражданам. Собственно говоря, приняв это решение один раз, Путин потом еще дважды повторил, но ни на какое другое послабление он идти не хочет. И в этом отношении это принципиальная разница между российской антикризисной экономической политикой и политикой в любой развитой стране. Во всем мире считалось, что когда есть эпидемия, такой не экономический фактор падения экономики, нужно помогать населению, нужно помогать гражданам, нужно помогать им поддерживать уровень жизни. От всего этого российское правительство отказалось. Но вместе с тем мы видели десятки, сотни миллиардов рублей, направляемые на поддержку стратегических предприятий, важных предприятий, вообще всех тех предприятий, которые смогли добежать до Министерства экономики, до правительства, до президента и сказать, что в этот кризис им очень-очень плохо. Притом что, безусловно, резервы у российского правительства фискальные есть.
В 2020 году Минфин не только не использовал деньги Фонда национального благосостояния, но и, наоборот, сильно их нарастил, почти в два раза по сравнению с началом года. Поэтому, конечно, эту политику, так же как политику в части медицины, иначе как бесчеловечной назвать невозможно.
Михаил Соколов: Как вы считаете, как власть могла бы изменить свою линию и помочь в 2021 году тому же населению или будут мрачные прогнозы, люди будут нищать, помощи не будет, безработица расти, и всякие неприятности будут продолжаться?
Лев Шлосберг: Я хочу сначала сделать алаверды Сергею Алексашенко. Безусловно, ключевая проблема российских властей – это отсутствие уважительного, прямого, на равных, открытого разговора с жителями. Это колоссальная проблема лично Путина, и это вслед за ним проблема всей его власти. Безусловно, ученые в этом году совершили и совершают подвиг. Но я хочу сказать, что сами же ученые, которые разработали вакцину, которые сейчас испытывают вакцину, говорят прямо: мы сейчас на живых людях (это во всем мире, везде) проводим так называемый третий этап клинических испытаний, у которого тоже есть свои сложности. Решение на самом деле очень тяжелое и правильное, но об этом нужно честно говорить: друзья, мы не можем меньше года испытывать вакцину, и мы не можем сейчас не запустить вакцину в широкое использование. Поэтому мы проводим третий решающий, самый массовый этап клинического испытания не на добровольцах, а на большом числе людей. Но при этом посмотрите отношение к людям – это ключевой вопрос для нашей страны. В Псковскую область прибыло неделю назад 742 дозы вакцины "Спутник V". Этого недостаточно даже для того, чтобы хватило врачам. И 23 января в Аргентину отправились 300 тысяч доз вакцины. В Псковской области проживают 623,5 тысячи человек сейчас, эти 300 тысяч доз вакцины – это каждому второму жителю Псковской области, включая детей. Как это помещается в одной голове, это то, о чем говорил Сергей, у меня это, как у человека, живущего здесь, на земле, это не помещается. На мой взгляд, если говорить о предстоящем будущем с учетом, как прошел этот год, никаких плановых затрат на людей и на поддержку экономики, особенно идет речь о малом и среднем бизнесе, не было. Это постановление правительства знаменитое, которое пострадавшие отрасли по принципу "полнеба – потолок", потом выяснилось, что не больше 5% экономики получили право на поддержку, даже не саму поддержку, а право на поддержку, только из-за того, что правительство глобально ошиблось и выбрало код экономической классификации по основному виду деятельности, не по второстепенному. Никогда бизнес не думал о том, по какому основному виду деятельности проводится регистрация. И вот эти глобальные ошибки, азбучные, детские, студенческие ошибки, они показывают реальное лицо российского правительства. Я весной, в апреле месяце писал письма лично Мишустину на бланке депутата, в Министерство экономики, в Министерство финансов с вопросами, каким образом будет амортизирована экономика. Потому что все региональные бюджеты значительную часть налогов получают от экономики – это и подоходный налог, и налог на прибыль, налог на имущество организаций и физических лиц, налог на вмененный доход и другие виды упрощенных налогов. Мне ответили через четыре месяца, что правительство России разработаны достаточные меры по поддержке экономики. И эти люди из Москвы, извините, при всем уважении к Москве, пишут мне в Псков, человеку, который видит, что происходит с нашей экономикой, когда сотни предприятий, сотни индивидуальных предпринимателей закрылись только за этот год, скорее всего, совокупный уход с рынка будет исчисляться тысячами, для Псковской области это колоссальная цифра, и они пишут, что все нормально. Поэтому, на мой взгляд, людям сейчас предстоит очень серьезно перестроить свою личную экономику. Это то, о чем мы, люди, не зависимые от исполнительной власти, от правящей партии, должны говорить людям открыто: граждане, вы несете ответственность за себя, за свою семью, за семейную экономику, за свой бизнес. Выстраивайте его так, чтобы удержаться на плаву самим, государство не поможет. Сергей прав, дали деньги на детей, слава богу, вырвали. Дали по несколько МРОТ бизнесам, но при этом дали при условии, что рабочие места бизнес сохраняет в апреле, когда всем запретили работать, а компенсация будет по окончанию двухмесячного периода остановки экономики. Как вы сохраните рабочие места, профинансируете людям заработные платы, вам тогда после этого вернется один МРОТ? Кстати говоря, это очень показательно к частной инициативе и частному бизнесу, в ответе правительства мне было написано, что бизнес может злоупотребить мерами поддержки, что предприниматели могут сознательно вводить государство и налоговую инспекцию в заблуждение. Притом что способы электронного контроля разработаны. У меня было много встреч с представителями малого бизнеса, люди все говорят: мы абсолютно прозрачны, система электронных касс сделала нас прозрачными настолько, насколько не было никогда. То есть люди объясняют государству: мы каждую копейку покажем, мы каждый чек показываем, только поддержите нас сейчас, иначе у нас не будет возможностей сохранять рабочие места и поддерживать бюджет. Я думаю, что никаких планов на будущий год по поддержке людей и поддержке экономики у правительства нет. Правительство внутренне сознательно согласилось с тем, что идет время, когда многие умрут, они из этого исходят, они стараются об этом не говорить прямо, но они исходят из этого: да, часть людей умрет. Посмотрите сравнительную статистику смертности за 2019 и 2020 год, она ужасает. Реальная заболеваемость ковидом от официальной цифры статистики отличается от 5 до 10 раз по разным регионам. Смертность фактическая, связанная с коронавирусной инфекцией, скорее всего, превышает официальную смертность не менее чем в 5 раз. Врать-то зачем, люди же знают, что происходит. Уже не осталось таких семей, в России это точно так, где три поколения, где бы ковид кого-то не затронул. Сколько можно врать? Вранье – это неуважение, это самое страшное, что может произойти. Будет ли правительство закручивать гайки перед выборами в Госдуму? Да оно больше ничего делать не умеет. Да, у них гаечный ключ, правда, у них резьба идет не в ту сторону, как должна идти в цивилизованном человечестве, когда что-то подкручивается в государственном механизме. Стремясь сохранить власть, они будут изменять всю политическую систему. Мы видим это по приступу "бешеного принтера", за считаные дни Госдума принимает бесчисленное количество законов запрещающих, трудно предположить, что осталось какое-то живое политическое движение, над которым не висит дамоклов меч.
Михаил Соколов: Объясните, чего они сейчас боятся? Страна парализована фактически пандемией, запрещены любые массовые акции протеста, единственное исключение Хабаровск, где как-то побаиваются людей гнать с улицы, но репрессии идут. Неужели думают, что все сидят по домам, в масках выходят и опасаются вируса, а завтра они выскочат на улицу, как это произошло в Беларуси? Как-то в это не верится. Тогда в чем причина страха?
Лев Шлосберг: Причина страха, совершенно очевидно, заключается в том, что они боятся проиграть выборы в Государственную Думу, они боятся утратить конституционное большинство, вот эти две трети, которые позволяют им насиловать Конституцию в любой момент в любой извращенной форме. Совершенно очевидно, что общественное мнение изменилось за последние несколько лет. Все, что происходит с общественным мнением, отношением к Путину, отношением к "Единой России", отношением к действующей власти, после марта 2018 года все это идет под откос, начиная с повышения пенсионного возраста. Они боятся проиграть выборы даже при той машине фальсификации, которые они с этого года построили, все это трехдневное голосование на пеньках, возможность подменять бюллетени как угодно в любой момент времени. Но совершенно очевидно, что у них есть информация о том, что люди их ненавидят, отношение к властям стало нецензурным. Выйдите в маленьком городе Псковской области, в деревне, подойдите к магазину любого райпо, любого маленького частного предпринимателя, чудом выжившего в нашей глубинке, и спросите у выходящих из магазина людей, которые несут хлеб, сметану, молоко, кефир, водку, картошку, что они думают про Путина и что они думают про "Единую Россию", вы даже на Радио Свобода не процитируете ни один ответ просто потому, что вам будет не очень удобно публиковать такие высказывания. И это будет в любом городе, это будет в любой деревне. Они очень боятся этих выборов, потому что потеря власти Путиным начнется с потери власти в парламенте.
Михаил Соколов: Сергей Владимирович, раз Лев перешел к политике, я вас к политэкономии продвину. Если у власти есть такая кубышка, есть определенные цены на нефть, которые сейчас 40–50 долларов за баррель, мировая экономика в депрессивной зоне и вряд ли лучше будет, может ли власть к думским выборам создать несколько иную картину для страны какими-то способами, что-то улучшить, каких-то денег подкинуть? Может быть, нефть возрастет в цене, а может быть, на подсолнечное масло, на всякое сиюминутное регулировать и замораживать к концу года. Каков ваш прогнозный сценарий возможных действий Путина, Мишустина и компании?
Сергей Алексашенко: Надо начать со статистики. Я повторю, что этот экономический кризис и в России, и во всем мире не связан с экономической политикой, он не связан с экономическими циклами, он связан с эпидемией. Пока базовый сценарий для всех исходит из того, что созданные вакцины помогут победить эпидемию. Это означает, что все экономики будут постепенно преодолевать последствия такого внеэкономического принуждения к закрытию. Соответственно, постепенно будут открываться рестораны, постепенно будут открываться бары, увеличиваться количество туристов, которые едут на отдых, увеличиваться число пассажиров, летающих на самолетах, заполняемость гостиниц, кинотеатры будут открываться, театры, концерты и так далее. То есть это такой базовый сценарий, дальше скорость меняется в разных странах. В богатых странах, которые уже закупили себе достаточное количество вакцин или законтрактовали, если эти вакцины будут утверждены, они ожидают, что у них 70-75% населения, достаточное для стадного иммунитета, будут вакцинированы к концу третьего квартала этого года. Это означает, что в принципе в конце этого года экономика сможет работать, понятно, что еще не совсем на полную мощность, но никакие внеэкономические ограничения существовать не будут. Соответственно, страны, которые победнее, Россия, которая создала свою вакцину, или не может ее произвести в достаточном количестве, или считает правильным отправить ее в Аргентину, а не в Псковскую область, соответственно, здесь вакцинация затянется до середины 2022 года. Но, тем не менее, во всех странах, и в России, и в Америке, и в Европе, и в Уганде, везде экономика постепенно будет расти, то есть дно падения пройдено. В каких-то странах это второй квартал 2020 года, в каких-то странах это третий квартал 2020 года, но понятно, что каждый следующий квартал будет чуть-чуть лучше. Если это все будет лучше, то нефть стоит сегодня 50 долларов – это больше совершенно точно, чем цена отсечения российского бюджета. Это означает, что Антон Силуанов, министр финансов России, потирает ручки, потому что с каждого доллара свыше 43 он может отправлять какую-то копеечку или доллар даже в свой Фонд национального благосостояния, то есть копить свою кубышку. В принципе, да, конечно, с одной стороны будет складываться ощущение, что ограничения на экономику снимаются, и это люди не смогут не замечать, может быть это все будет медленно, может быть мы будем узнавать, что в Англии уже все рестораны работают, а в Псковской области работает один ресторан из пяти, что в Лондоне проводятся концерты, а в Иваново концерты запрещены до конца 2021 года. Но, тем не менее, какие-то видимые послабления для экономики, ощущение того, что экономика работает лучше, мы все точно совершенно увидим. И дальше у российской власти будет достаточное количество денег, у них и сейчас денег хватает, но будет за счет того, что цены на нефть будут постепенно все-таки расти, то, соответственно, профинансировать любые программы, которые правительству придут в голову, конечно, смогут. Вопрос ключевой, захочет ли Путин, захочет ли власть накануне выборов в Государственную думу дать какую-то подачку населению. Мой прогноз такой, что подачки будут, но очень маленькие и незначительные. Если вы зачистили все политическое поле, если вы устранили всех конкурентов с политической гонки, если вы знаете, какой результат голосования будет в сентябре, у вас все протоколы уже напечатаны и списки депутатов Государственной думы где-нибудь в марте или апреле, в крайнем случае в мае 2021 года в кремлевской администрации будут утверждены, то в принципе вам населению совсем платить много денег бессмысленно. С другой стороны, подпитать чуть-чуть, сказать: смотрите, государство о вас заботится, Путин добрый. В мае или июне он проведет свою очередную пресс-конференцию или общение с народом, прямую, не прямую линию, будет раздавать деньги, объявит о повышении зарплат учителям или какой-то прибавке им, объявит, что врачам что-то добавили, детское пособие добавит, пенсионерам разовое пособие 500 рублей добавит, то есть какие-то мелкие знаки будут сделаны, но это совершенно не будет означать, что какие-то радикальные изменения в экономической политике. Но есть и плохой сценарий. Я сейчас описывал базовый сценарий, на котором строится экономическая политика практически во всех странах. Но есть и плохой сценарий – это мутация вируса, то, о чем мы все узнали буквально пару недель назад, что сначала в Южной Африке и Великобритании, теперь уже в Европе распространяется, в Америке обнаружены первые случаи, вирус, который распространяется более быстро. Пока нет доказательств того, что он более опасен для жизни человека, но мы уже хорошо понимаем, что вирус может мутировать, его биологические свойства могут меняться. Не исключено, что в течение года вирус сможет мутировать таким образом, что действующие вакцины на него уже не будут оказывать воздействия, он получит устойчивость к действующим вакцинам, соответственно, медицина, государственные органы, которые утверждают вакцины, должны снова делать какие-то исследования, испытания, утверждения. Соответственно, тогда вся экономика мировая опять затормозится, возможно, немножечко снизится, будет нулевой рост, может быть будет какая-то рецессия. Пока на этот сценарий всерьез никто не рассчитывает, все считают, что нынешние вакцины пока в состоянии справляться с любыми мутациями вируса, которые нам на сегодня известны.
Михаил Соколов: Лев, смотрите, Сергей сказал, что создалась такая обстановка, когда незачем давать деньги гражданам, политическое поле зачищено. У нас есть последствия, видимо, того, что произошло: поправки к Конституции, обнуление сроков Путина, это событие для России, по крайней мере номер два политическое, будет иметь достаточно длительный эффект. Одни обещания реализуются в форме разных запретно-террористических законов, а другие не реализуются, я про всякие социальные обещания. Действительно, зачем платить тому, кто уже клюнул на наживку и заглотнул ее, все в порядке, на голый крючок попался, возможно, даже российский народ. Каковы, на ваш взгляд, последствия конституционного безобразия, оно же обнуление?
Лев Шлосберг: Последствия таковы, что абсолютное большинство людей, в том числе и тех, кто голосовал за поправки, поняли, что Путин намерен править пожизненно. Эта мысль очень простая, люди ее понимают. Советский опыт жизни, в том числе опыт воспоминания о советском периоде, даже если люди сами его не переживали, показывает, что каждый вождь стремится править до конца жизни. Выход из Кремля в Мавзолей, благо, что близко, всегда был вперед ногами. Люди этому не удивляются, и те, кто относится к этому положительно, считая, что да, Путин пришел, пусть правит до конца жизни, и те, кто относится к этому отрицательно, поняли, что Путин не намерен никуда уходить. Это в каком-то смысле лишает людей перспективы будущего, завтрашнего дня. Сегодня Путин, вчера Путин, завтра Путин, послезавтра Путин. Политическую активность, гражданскую активность для большей части людей это сокращает. Но одновременно с этим общество радикализуется, радикализуется очень серьезно, люди не согласны с властью Путина многочисленно. При всех тех диких фальсификациях, которые сопутствовали голосованию на пеньках за поправки к Конституции, свыше 16 миллионов человек проголосовало против – это по официальным данным. Я думаю, что эта цифра существенно занижена. Хочу напомнить, что, допустим, в той же Псковской области до дня голосования, то есть до 1 июля, в эти сейф-пакеты проголосовало примерно 54% избирателей, такого вообще не было ни на одних федеральных выборах, а в день голосования меньше 10%. Только в день голосования Путин проиграл, в том числе, во всяком случае, в городах Псковской области преобладающее большинство голосующих в день голосования голосовали против. При всех этих ухищрениях мы получаем огромное количество людей, почти 17 миллионов человек, кто голосует против такой ситуации, фиксирует себя, идет на это голосование и голосует против. Я представляю себе, что будет, если эти люди придут на выборы депутатов Государственной Думы и проголосуют за партию "Яблоко", извините мне мой политический эгоизм, за демократическую оппозицию Путину. Это вторая фракция после "Единой России" с учетом того, что "Единая Россия" хочет остаться в пределах 2016 года. Поэтому, на мой взгляд, власти есть, чего опасаться, есть люди, которые категорически не желают ни при каких обстоятельствах голосовать ни за "Единую Россию", ни за Путина. И ответственность политиков заключается сейчас в том, чтобы не потерять этих людей, поддержать их, психологически поддержать, политически поддержать, воодушевить, сказать, что имеет смысл участие в выборах, имеет смысл участие в голосовании. А как вы еще хотите менять власть? С помощью вил? 102 года назад страна власть поменяла, последствия чудовищные, весь ХХ век залит кровью.
Михаил Соколов: Беларусь выходит на улицу после выборов и борется за то, чтобы другие выборы были, не поддельные. А вы зовете на поддельные выборы?
Лев Шлосберг: Я могу сказать, что в абсолютном большинстве российских регионов, в городах, там, где контролируется голосование, там, где на каждом участке есть наблюдатели, там, где используются КАИБы, в большинстве случаев контроль за выборами возможен. Даже при многодневном голосовании в день голосования кандидаты от демократической оппозиции побеждают. Это было у нас в Псковской области в сентябре, потом на дополнительных выборах в декабре. Мы проигрываем досрочное голосование – это да. Но если иметь в виду, что это парламентские выборы и нужно проходить командами, списками партий, то нужно готовиться к выборам в таких условиях, в такой грязи, в таком дерьме, с таким объемом нарушений. Нужно призывать людей контролировать выборы, прямо говорить: вы здесь живете, вот ваш избирательный участок, приходите, контролируйте. А к чему мы еще можем призывать людей? Призывать людей к крови, возвращаться к большевизму? Пример Беларуси фантастичен на самом деле, он не имеет аналогов в мире. Это чисты и светлый народ, который с 9 августа каждый день стоит за свою свободу, не проливая кровь узурпатора и не проливая кровь силовиков, которые превратились в гестапо. Если бы, не дай бог, у них возобладала тактика силового протеста против Лукашенко, уже вся страна была бы залита кровью. Они свою свободу выстрадали. Как это будет у них происходить, что случится в следующем году с тем же Всебелорусским совещанием, очередным спектаклем, который намечает Лукашенко, как изменить все для того, чтобы не изменилось ничего, и он остался у власти, жизнь покажет. Вообще человек предполагает, а Бог располагает – это полезно помнить Путину, это полезно помнить Лукашенко. У нас были вожди, которые намерены были править и по 50 лет, только не получилось, так сложилась жизнь.
Михаил Соколов: Я думаю, действительно, линейные сценарии, которых мы много видели за последнее время, что все плохо, а будет еще хуже, они достаточно уязвимы в связи с разнообразными неожиданностями, "черными лебедями", непредсказуемыми действиями массы или лидеров. Сергей, как вы видите из-за океана и ваши коллеги-аналитики нынешний российский политический режим? Это уже полутоталитарный строй?
Сергей Алексашенко: Начну с того, чтобы четко провести разницу между мной и Львом, если бы я был на месте Льва, если бы я был действующим российским политиком, который идет на выборы и хочет на них победить, я бы, наверное, говорил то же самое. Но поскольку я таковым не являюсь, поскольку моя роль – это наблюдатель, моя задача оценивать, что происходит, я думаю, что сегодня в России существует, вряд ли его можно назвать тоталитарным государством, потому что все-таки тоталитарное государство предполагает какую-то идеологию. У Путина и его клана нет никакой идеологии, кроме того, что хватай больше, тащи дальше. Это вряд ли можно назвать идеологией, но, по крайней мере, это идеология для них, но не для населения. Поэтому сказать, что это тоталитарное государство, я не могу, но то, что это диктатура, можно говорить мягкая диктатура, жесткая диктатура, конечно, это так. Поэтому в этом отношении я очень хорошо понимаю, что в Кремле в принципе сидят неглупые люди, они многократно на тех самых "цветных революциях", которые проходили на пространстве бывшего Советского Союза, убедились в том, что смена государственной власти происходит в тот момент, когда уличный протест соединяется с протестом внутри парламента. Должна быть какая-то группа депутатов достаточно большая, может быть 20%, 30%, как бывало в разных странах, когда эта группа депутатов объединяется с протестом, который выходит на улицу, тогда режимы меняются. Поэтому, конечно, задача Путина, задача Кремля сделать так, чтобы в российской Государственной Думе такой оппозиции не было. И они, надо сказать, с этим успешно справляются уже много-много раз. Поверить в то, что они в этот раз допустят какую-то ошибку и пропустят, сделают что-то такое, не ту машинистку посадят, она не там запятую поставит или пропустят всех желающих участвовать в выборах, соответственно, будет и "Яблоко", и демократическая оппозиция, Навальный пойдет на выборы в Москве по какому-нибудь округу – честно говоря, в истории бывают разные случаи, но у меня нет пока оснований считать, что Кремль настолько сдурел, чтобы делать такие элементарные детские ошибки. Мне кажется, что политическое пространство к выборам будет зажиматься еще жестче. Дай бог, чтобы самого Льва допустили до выборов, дай бог, чтобы партию "Яблоко" допустили до выборов с тем списком, который она хочет, который утвердит партия, а не утвердит Кремль. Единственное, что я хотел бы увидеть от партии "Яблоко" какую-то большую договороспособность, уж если вы идете на выборы, то попробуйте преодолеть свое эго и создать реально широкую коалицию демократических сил. В одиночку ни одна партия в России оппозиционная, оппозиционное, движение оппозиционный лидер сегодня не может получить большого количества голосов. У "Яблока" было много шансов это сделать, и ни один из них не увенчался успехом. Поэтому такой базовый сценарий состоит в том, что, конечно, для Путина сохранение большинства, решающего большинства, радикального большинства, конституционного большинства, конституционного плюс большинства в Государственной Думе – это является не то, что сверхзадачей, а такой технической задачей. И они сделают все, чтобы это сбылось. Для оппозиции будет вообще каким-то сверхуспехом, если два, три, четыре человека пройдут в Государственную думу. Хочу подчеркнуть, что для того, чтобы изменить ход исторического процесса, конечно, этого будет явно недостаточно.
Михаил Соколов: Давайте мы про событие номер три – на мой взгляд, это все-таки отравление Алексея Навального, его чудесное спасение. Здесь видится как раз одна из ошибок власти, на мой взгляд. Сейчас это дело имеет продолжение, уголовное дело теперь готовится против Алексея Навального.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
СК возбудил уголовное дело против Алексея Навального
Михаил Соколов: Я добавлю, что Алексей Навальный, естественно, опровергает все эти обвинения, для этого есть достаточное количество бухгалтерских документов о деятельности Фонда борьбы с коррупцией.
Лев, каковы последствия этого события, длящегося, начиная с попытки убийства с использованием отравляющего вещества, продолжение сейчас, эти вызовы, уголовное дело? Такое впечатление создается, что Навальный для Путина – как Троцкий для Сталина уже?
Лев Шлосберг: Я бы не стал проводить прямые параллели – это очень рискованная вещь, между политическими лидерами. Конечно, Путину нравится Сталин, он этого не скрывает. Но насчет сравнения Навального и Троцкого, как и Путина со Сталиным, я бы воздержался от таких прямых параллелей, хотя есть запах, который напоминает про первую половину ХХ века.
Давайте вернемся все-таки в XXI век. На мой взгляд, Навальный вывел Путина из себя, сложно сказать, в какой именно момент это было. Но то, что произошло в августе в Томске, – это попытка убийства, притом попытка убийства боевым отравляющим веществом, которое согласно международной конвенции, подписанной Россией, запрещено к производству, хранению и применению. То есть это несколько преступлений в одном флаконе.
Еще раз великое спасибо пилотам, которые посадили самолет в Омске так быстро, спасибо врачам скорой помощи, которые увидели всю клиническую картину быстро, вкололи атропин как антидот, они спасли Навальному жизнь в любом случае, никакая клиника "Шарите" его бы не дождалась, если бы не эти быстрые действия пилотов, а потом рядовых врачей. Для российского государства эта история чудовищная, особенно после выхода международного расследования, которое показало, что 8 сотрудников Института криминалистики ФСБ занимались не просто слежкой за Навальным, а слежкой с целью его убийства. Имена установлены, биллинги подтверждены, преступление налицо.
Потом еще Навальный, скажем так, не по чину, но лично позвонил одному из своих отравителей, в качестве пранка ввел его в заблуждение, получил публичное подтверждение чудовищных деталей преступления. Вообще после таких событий репутация заканчивается навсегда, даже если какие-то ее остатки существовали. Насколько я вижу по своему кругу общения, я знаю людей, у которых до этого года были какие-то гипотетические представления о том, что отдать прямой приказ о политическом убийстве не смогут же. Да, есть какие-то группировки, есть какие-то силы, но вот так, чтобы напрямую, чтобы ФСБ этим занималось, люди это не могли себе представить, а теперь могут представить.
Ответная реакция на самом деле – это реакция на то, что Навальный выжил, это месть ему за то, что он выжил. Это месть за то, что он продолжает публичную политическую деятельность. Фактически действия против Навального напрямую направлены на главную задачу, если не получилось убить, то эта задача теперь у российских властей заключается в том, чтобы Навальный не мог вернуться в Россию, во всяком случае без риска быть арестованным и посаженным.
Эти риски абсолютно реальные – это видно по всем действиям последних двух дней, что именно это сейчас является главной задачей. Очень сложно предположить, насколько логически и рационально российские власти способны предусматривать последствия своих действий, вообще, насколько они информированы о том, что происходит. Но в конце концов, этот звонок знаменитый Навального Кудрявцеву состоялся до выхода фильма.
Вышел фильм, вышло расследование, об этом пишет вся мировая пресса. Дальше Путин выходит на пресс-конференцию, ему же явно никто не сказал, что есть еще один сюжет, есть разговор, напрямую подтверждающий детали преступления, и Путин выходит на пресс-конференцию, несет абсолютную чушь про агента американских спецслужб и вообще всю эту ахинею на самом деле, которую просто стыдно слушать любому вменяемому человеку, а после этого он получает второй удар. То есть система внутри себя не сообщила первому лицу, главному лицу о том, что карты не закончились, есть еще сильно действующие общественные средства.
Думаю, что дальше все будет только обостряться, все двойные сплошные давно пройдены. Это война на политическое уничтожение. В течение 2021 года эта война будет продолжаться. Я могу только сказать, что лицо российского государства, сформировавшееся перед обществом, подчеркиваю, не внутри себя, внутри себя у них все так и было, но перед обществом после покушения на жизнь Навального и фактически раскрытия этого преступления независимыми журналистами, лицо этого государства страшное. То есть совершенно очевидно, что нет никаких ни этических, ни культурных, ни морально-нравственных барьеров, нет ничего. Государство, которое организует политические убийства, переходит в то состояние, в котором его можно называть организованной преступной группировкой. Это более чем серьезно для всех, кто сейчас в России занят политикой, борьбой с Путиным, борьбой за другую Россию, за демократическую Россию, попыткой создать альтернативу путинской власти.
Михаил Соколов: Сергей, какой длящийся эффект этого покушения и теперь репрессий фактически против Алексея Навального, если посмотреть с Запада? Должны вроде быть санкции за отравляющие вещества, власть в США сменилась, что-то можно здесь ожидать?
Сергей Алексашенко: Власть в США еще не сменилась. Более того, политическая гонка в Соединенных Штатах еще не закончилась, она закончится 5 января выборами в Сенат в штате Джорджия, после чего станет понятно, есть ли у демократов контроль над всеми тремя центрами власти, две палаты Конгресса и Белый дом, или все-таки власть будет разделена, и Сенат останется под контролем республиканцев. Традиционно демократы занимают такую прагматическую позицию в отношении России и понимают, что злить бесконечно ни Советский Союз, ни Путина нельзя. В конечно итоге, я много раз об этом говорил, Россия – это единственная страна в мире, которая может уничтожить Соединенные Штаты, а вместе с ними весь остальной мир несколько раз имеющимся арсеналом ядерного оружия. Конечно, для американских политиков достижение соглашений с Россией по разоружению, по ядерному разоружению является приоритетом номер один. Внутриполитическая борьба, права человека в России, свобода слова – это уже задвинуто на такую далекую полку, что, честно говоря, я сильно сомневаюсь, что администрация Байдена эту полку когда-нибудь вообще будет разбирать первые четыре года.
Михаил Соколов: А если, предположим, некоторые прогнозируют, вдруг случится очередная российская локальная война, тогда ситуация может измениться?
Сергей Алексашенко: Локальная война против Беларуси или против Украины, да, конечно. Мне кажется, что сегодня консолидированный Запад в неявной форме построил своеобразный "железный занавес", который проходит по границе России, может быть включает Беларусь туда же, что, грубо говоря, все, что творится у вас внутри, нас не касается. Там можете делать все, что угодно. Да, конечно, нехорошо, что вы убиваете своих политических противников, но мы же ничего не можем с этим сделать. Конечно, нехорошо, что у вас нет свободных выборов, вы фальсифицируете их результаты, в конце концов, если россияне так хотят жить, если им это нравится, то пусть они так и живут. Но как только ваши щупальца выходят за рамки "железного занавеса", как только происходит отравление, например, в Великобритании Скрипалей, то тут же Запад занимает какую-то жесткую позицию.
Со Скрипалями Запад занял жесткую позицию. Произошло убийство в Берлине, какая-то реакция была, но настолько мягкая, настолько неочевидная, что теперь, я думаю, российские спецслужбы поняли, что, вообще говоря, в Берлине точно можно убивать, то есть ничего страшного не произойдет, мир не перевернется, санкции не введут. Поэтому, я думаю, внутри России попытка отравления Алексея Навального, конечно, имеют абсолютно долгоиграющий эффект. На своей пресс-конференции Путин фактически признал, что если надо убить – убьем. Это не вопрос "да" или "нет", просто нужно отдать приказ, есть люди, которые его исполнят. Поэтому, мне кажется, для всех, кто занимается политической борьбой в России, это абсолютно четкий и неприкрытый сигнал: смотрите, я всех знаю, я со всеми вами могу разобраться так же.
Михаил Соколов: Лев, вы не боитесь какой-то новой конфронтации, локальной войны, размораживания того, что на Донбассе находится и так далее?
Лев Шлосберг: Все может быть. В ситуации, когда у государства может не остаться никаких средств для поддержания внутренней псевдостабильности, кроме военных действий, это государство способно на такие действия. Но, как мне представляется, это может быть более хитро сделано, это может выглядеть как провокация типа нападения на Россию какой-то группы, ассоциирующейся якобы с радикальными политическими силами в Украине, в Беларуси, где-то еще. То есть они, возможно, будут представлять действия таким образом, что ответ России, военный ответ будет именно ответом на некие действия. То есть они могут поступить тоньше и опаснее. Вот эту карту они еще не разыгрывали. Как мне представляется, напрямую взять и перейти границы Беларуси, напрямую взять и еще раз вернуться в Донбасс – нет, скорее всего, так прямо они не сделают; но они могут сделать провокацию для того, чтобы переключить всю страну на военные рельсы вплоть до введения военного положения, вплоть до отмены выборов, если их результаты заранее им не понравятся, они поймут, что удержать в рамках двух третей конституционное большинство "Единой России" они не смогут, тогда возможны непредсказуемые события на смеси военной агрессии, эпидемии коронавируса и панического страха перед людьми.
Михаил Соколов: Надеюсь, что самых ужасных сценариев все-таки не будет реализовано. С Новым годом!
Смотрите по этой ссылке видео.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Как изменился в 2020 уровень жизни в России?
Опрос на улицах Москвы