Мода на криптоискусство

Сергей Медведев: Будущее наступило в 2021 году для NFT-технологий. Что это такое? Все об этом говорят. Два больших хайпа этого года – это Clubhouse и NFT-аукционы, на которых продаются предметы цифрового искусства за сотни тысяч, миллионы и десятки миллионов долларов. Как можно использовать блокчейн при продаже предметов искусства? Грядет ли революция в искусстве, правах собственности и авторском праве?

Корреспондент: последнее время в интернете растет спрос на виртуальные произведения искусства. Прецедентом послужила покупка платформой для блокчейн-транзакций Injective Protocol картины “Morons White” известного художника Бэнкси за примерно 95 тысяч долларов. После этого компания публично сожгла произведение, перед этим конвертировав работу в невзаимозаменяемый токен (NFT), тем самым став владельцем уже не физического, а цифрового изображения.

Невзаимозаменяемый токен уникален, его нельзя ничем заменить, в отличие от биткойна, который можно обменять на другой, и он будет точно таким же. Большинство NFT— часть блокчейна Etherium, такой же криптовалюты, как и биткойн, но ее блокчейн поддерживает NFT, которые хранят дополнительную информацию. NFT дает вам право владения самим произведением в цифровом варианте. Например, каждый может купить репродукцию Айвазовского, но лишь один человек может владеть оригиналом. Токен уникален, как и оригинал картины. Например, канадская певица Граймс продала на одном из аукционов коллекцию коротких видео со своими песнями на сумму 5,8 миллиона долларов.

На деле NFT может быть чем угодно: видеоклипом или музыкой, однако особую популярность получили цифровые изображения. Чтобы были ясны расценки на новое веяние, пример: в игре CryptoKitties, пользователи которой могли торговать виртуальными котятами, пользователь заплатил 170 тысяч долларов за изображение котенка. Кстати, знаменитая Gif Nyan Cat тоже была конвертирована в NFT и продана за 590 тысяч долларов. Во всем мире уже появились аукционы, специализирующиеся на цифровых объектах искусства, с несколькими нулями на ценниках.

Сергей Медведев: Разобраться в этом сложном сюжете поможет наш сегодняшний гость, блокчейн-консультант Денис Смирнов. Честно скажу, я провел вечер и ночь, читая про NFT-технологию. В чем ее суть? Каким образом можно продать десятисекундный видеоклип за шесть миллионов долларов, или вот картинка ушла, по-моему, за 70 миллионов? Что это такое – хайп?

Денис Смирнов: Отчасти. Здесь мы видим комбинацию сразу нескольких факторов, а в первую очередь действительно говорим о революции, причем революции примерно такой же, какую в свое время произвела технология книгопечатания. Условная NFT – это примерно такая же технология, которая точно так же поменяет мир медиа, в том числе современного искусства. NFT – это технология, реализуемая на блокчейне, то есть на децентрализованной базе данных, особенностью которой является то, что информацию, которая была помещена в нее один раз, больше невозможно никоим образом изменить. Благодаря этому свойству блокчейн позволяет решить одну из фундаментальных проблем человеческих взаимодействий – проблему доверия. Мы не можем осуществлять взаимодействие между разными людьми, не имея определенных посредников. Не можем, например, передавать большие суммы денег без наличия банка, осуществлять операции с недвижимостью без государства в лице нотариата и тому подобное. Блокчейн позволяет решить эту проблему, вынести вопрос доверия за скобки и однозначно доверять не репутации других людей или организаций, а криптографии, на базе которой построена эта технология.

Сергей Медведев: Блокчейн – это как большая бухгалтерская книга, в которой все записываются, и каждый следующий приходящий, расписываясь, говорит всем, что подтверждает все сделанные до него записи.

Денис Смирнов: Действительно, самый простой аналог из реального мира – это бухгалтерская книга, амбарная книга, где мы можем по строчкам заносить какие-либо данные, например, о транзакциях. При этом важно, что на каждой страничке также содержится специальный цифровой код, который вычисляется из той информации, которая есть на этой страничке. Помимо этой информации, в нем еще содержится отсылка к предыдущей странице.

Сергей Медведев: То есть в каждой записи содержатся все предыдущие записи?

Денис Смирнов: Не все предыдущие, а только метка, которую мы можем вычислить, только зная те данные, которые находились до этого в системе. Поэтому для того, чтобы изменить какую-то информацию в блокчейне, нам нужно изменить не только конкретную строчку, но и поменять все страницы, которые были добавлены после этого, что в свою очередь делает невозможным то самое изменение. Ведь помимо того, что нам придется пересчитать все добавленные странички, это еще децентрализованная амбарная книга, она хранится единовременно у огромного количества участников, и поэтому попытка поменять в ней какую-либо информацию окончится неудачей, так как участники сразу об этом узнают и вернут ее в корректное состояние. Таким образом, теперь у нас появилась возможность сохранять информацию о разных транзакциях, будь то передача каких-то ценностей между людьми (так работает биткойн) или гораздо более широко используемые технологии, как, например, платформа Etherium, или "Эфир", как говорят в России, которая представляет собой, по сути, большой децентрализованный компьютер, дающий возможность запускать программы сразу на огромном количестве устройств, делая их при этом абсолютно защищенными от внешних вмешательств. И вот эти программы могут содержать в себе практически любую логику, в том числе и, например, информацию о каких-либо токенах, которые могут быть заменяемы: мы к этому привыкли, так работает большая часть криптовалют или знакомые нам бумажные деньги.

Сергей Медведев: Условно говоря, биткойны – это взаимозаменяемые единицы, один биткойн равен другому биткойну, здесь ты его продал, там купил, и неважно, кому он принадлежит, он переходит из рук в руки. А тут, как я понимаю, с Etherium, с этой технологией NFT – это уникальный токен, который только один в мире. Соответственно, мы можем обозначить им какое-то произведение искусства. Это аналог авторского права: весь мир свидетельствует, что я являюсь обладателем этой картинки.

Денис Смирнов: По сути, NFT-токен – это смарт-контракт, программа, запускаемая на блокчейне, куда мы можем добавлять какую-либо дополнительную информацию, в которую можем поместить либо соглашение о владении, либо просто расписку о том, что тот или иной объект, например, цифрового или реального мира кому-то принадлежит. Правовладелец привязан к этому токену.

Сергей Медведев: Скажем, право недвижимости: можно оформить через NFT-технологию договор о купле-продаже недвижимости?

Денис Смирнов: Это возможно технически, но есть определенные оговорки с юридической точки зрения. Финансовые юридические технологии достаточно инерционны, они зачастую не поспевают за развитием прогресса. Я практически уверен, что со временем мы придем именно к такому формату, когда с помощью токенизированных объектов сможем взаимодействовать и с объектами реального мира, и с правами собственности, и даже с какими-то физическими объектами. Более того, там, где это не касается традиционной юриспруденции, это происходит уже сейчас, в том числе и близко к объектам как цифрового, так и реального искусства. Эрмитаж не так давно объявил о том, что одна из грядущих выставок будет посвящена NFT-арту, и все объекты, физически представленные в музее, будут также существовать в виде NFT-токенов в блокчейне.

Сергей Медведев: Что такое NFT-арт и криптоарт? Это обязательно цифровое произведение искусства, или это может быть какой-то физический объект?

Денис Смирнов: Это может быть как физический объект, так и объект цифрового мира. Проблема только в том, что физическая реальность часто не настолько быстро поспевает за изменениями технологий. Поэтому на сегодняшний день NFT-арт – это в массе своей все-таки цифровое искусство.

Сергей Медведев: Значит, оно создано в цифре, с одной стороны, а с другой стороны, его авторское право зафиксировано. Скажем, JPEG-картинка создана кем-то, обладающим неким художественным ресурсом, Бэнкси создает какой-то JPEG, но мы же не знаем, кому он принадлежит. Эта картинка может быть распространена миллиардом экземпляров, каждый из которых будет обладать одинаковой ценностью, и все это вместе будет стремиться к нулю. Это то, о чем говорил Вальтер Беньямин в своей знаменитой работе 1936 года "Проблемы произведения искусства в эпоху его технической воспроизводимости". Картина Рембрандта была уникальна, ее невозможно было воспроизвести в том же виде, а фотографий Картье Брессона можно напечатать много, и непонятно, как их ценить.

Как я понимаю, эта технология берет один-единственный JPEG-файл, говорит, что он является уникальным и оригинальным, потому что за него уплачена совершенно феерическая сумма денег: уважайте ее обладателя и автора этой картины. Это так?

Денис Смирнов: Практически да. Нас слишком долго приучали к тому, что в цифровом мире, в отличие от мира реального, где практически все объекты являются невзаимозаменяемыми, достаточно долго приходилось к привыкать к тому, что цифровые объекты как раз все абсолютно одинаковые, копия неотличима от оригинала, потому что они одинаковые по байтам. NFT как раз возвращает всю эту историю ближе к реальному миру, давая возможность однозначно отличить среди всего многообразия объектов один конкретный оригинал и в дальнейшем использовать его как то самое выражение, например, прав собственности на этот объект.

При этом тот факт, что остается огромное количество копий, никоим образом не мешает всей этой системе. Более того, он лишь повышает стоимость оригинального продукта. Скажем, у меня на футболке репродукция Жана-Мишеля Баския, оригинал которой висит в музее в Бруклине. При этом факт того, что я пользуюсь репродукцией этой работы, если задуматься, по отношению к оригиналу только увеличивает его стоимость, потому что цена современного искусства определяется культовым контекстом вокруг него. И чем более популярной становится так или иная работа в условиях, когда мы можем однозначно определить, что тот или иной объект является оригиналом в цифровом мире, это работает лишь на повышение его стоимости. Поэтому совершенно не страшно, что этот объект можно вытащить, скопировать, размножить любым количеством копий: оригинал всегда останется, и у нас будет информация об этом, которая сохранится в блокчейне.

Денис Смирнов

Сергей Медведев: Почему это стоит таких огромных денег? Мне доводилось слышать, что сейчас криптокомьюнити очень сильно поднялось по деньгам, учитывая взрывной рост биткойна за последние полгода. Просто инвестируют эти деньги, накачивая еще больше хайп в криптотехнологии, в блокчейн-технологии, говоря: смотрите, здесь создаются какие-то виртуальные объекты, которые продаются за 70 миллионов долларов?

Денис Смирнов: Есть такая история. Более того, тот самый объект цифрового искусства, о котором мы говорим, это на самом деле не просто JPEG-картинка, а результат работы одного из цифровых художников на протяжении нескольких лет.

Сергей Медведев: 5000 дней, он каждый день ее создавал.

Денис Смирнов: Человек, купивший эту работу за 69 миллионов долларов, это как раз представитель той самой когорты современных криптомиллионеров, криптомиллиардеров, известный индийский сторонник криптовалют, который вложился в эту историю.

Говоря о текущем состоянии рынка, это можно в какой-то мере соотнести с надувающимся пузырем. Здесь более корректно смотреть не на его текущее состояние, а на те перспективы, которые дает NFT для существующего медиабизнеса. Я имею в виду именно весь глобальный медиабизнес – это и фотографии, и объекты цифрового искусства, и фильмы, и музыка, и так далее: у них всех есть проблема авторского права, причем как со стороны издателей, так и со стороны производителей контента.

Не будем забывать, что NFT – это, по сути, смарт-контракт, программа, в которую может быть зашита вполне определенная логика. Например, довольно стандартная для мира искусства ситуация, когда художник, который занимается производством контента, после передачи его куратору или правообладателю теряет на него все права и перестает получать с этого доход, в случае с NFT может быть кардинально изменена. В эту логику мы можем зашить, например, модель, при которой создатель контента при любой операцией с этим токеном будет получать какое-то роялти. Это будет независимо от того, кому принадлежит токен и по какой стоимости он передается: оригинальный автор всегда будет получать эти отчисления. И такая логика может быть сколь угодно сложной. Можно зашивать туда такие сценарии, которые мы сегодня в принципе не можем представить.

Сергей Медведев: Выходит, мы получаем неотчуждаемое авторское право?

Денис Смирнов: Не просто неотчуждаемое, а то авторское право, которое может рассчитывать на определенную долю отчислений.

Сергей Медведев: Потому что это будет прописано во всех дальнейших транзакциях с этим произведением искусства, будет прошит предварительный уникальный токен, который скажет, что необходимы отчисления.

Денис Смирнов: Совершенно верно.

Сергей Медведев: Рассуждает Алексей Фалин, сооснователь проекта Rarible (это четвертая в мире площадка по покупке и продаже цифрового искусства).

Алексей Фалин: Это плюс для авторов, потому что когда ты не привязан к физическим объектам, у тебя гораздо больше возможностей перемещения, жизни в разных местах. Кроме того, сейчас пандемия коронавируса, и у нас на платформе много художников, которые потеряли возможность выставлять свои картины в галереях – это был их основной заработок. И они нашли для себя новый источник доходов через продажу цифровых картин. В любом случае это дополнительная степень свободы.

У цифровых объектов есть интересное свойство: они стоят дороже, чем реальные объекты, просто потому, что их гораздо проще хранить, продавать и перепродавать. А с точки зрения удовольствия от владения – абсолютно то же самое. Получается, что картина в цифровом виде стоит даже дороже, чем картина в реальности, она может быть в десять раз дороже. Тут есть и определенный хайп, потому что все только новое. Соответственно, если ты обладаешь картиной, которая была первой цифровой в своем классе, естественно, ее ценность со временем будет только расти. Поэтому все так дорого.

Сергей Медведев: Давайте представим, как простой человек может создать и продать цифровое искусство. Вот, например, я достану телефон и сниму селфи нас двоих. Мы попробуем сделать из этого селфи цифровое искусство и продать его. Что нам нужно будет сделать?

Денис Смирнов: Это достаточно несложно. Нам понадобится в первую очередь само устройство, которое создаст этот объект цифрового искусства. Дальше есть несколько путей. Самый универсальный, но он же и самый сложный – нам понадобится небольшой код смарт-контракта, свободно доступный в интернете, который мы сможем достаточно легко и просто развернуть в сети "Эфира". Либо мы можем воспользоваться одной из многочисленных площадок по созданию токенов: токенизация существующего искусства.

Сергей Медведев: То есть нам надо сначала завести счет на какой-то криптобирже, занести туда деньги и купить на них какое-то количество "Эфиров".

Денис Смирнов: Когда мы говорим про NFT и децентрализованные финансы, корректнее говорить про экосистему "Эфира". Она далеко не одна в мире, существует огромное количество криптовалютных платформ, которые достаточно серьезно конкурируют между собой. "Эфир" просто появился раньше остальных и стал самым удобным инструментом для создания новой децентрализованной экономики.

Децентрализованная экономика – это огромное движение, целью которого является построение копии существующей финансовой системы, но при этом полностью лишенной посредников. Объемы ликвидности, объемы средств, которые сейчас зарезервированы в этой экосистеме, бьют все рекорды. За прошедший год объем активов внутри нее вырос с почти миллиарда долларов до текущих почти 55, при этом он продолжает достаточно стабильно расти. Здесь речь идет не о каком-то хайпе, а именно о востребованности тех самых финансовых инструментов, к традиционным аналогам которых у огромной части людей может даже не быть доступа.

Для того, чтобы взаимодействовать с экосистемой "Эфира", с этим глобальным децентрализованным компьютером, нам нужно, прежде всего, обладать каким-то количеством его так называемого базового токена. Это та самая криптовалюта "Эфира", стоимость которой на сегодняшний день уже превышает 2200 долларов и тоже продолжает стремиться вверх. Она нужна нам: любое действие, которое происходит в экосистеме, требует денег, уплаты специальной комиссии, потому что тот код, который мы запускаем в этой экосистеме, одновременно выполняется на компьютерах всех участников сети. Естественно, они не готовы поставлять свои вычислительные мощности бесплатно, хотят что-то получать в обмен на это. И они получают базовую криптовалюту, базовый токен "Эфира", а нам этот токен нужен для того, чтобы запускать смарт-контракты. Проще всего это сделать через одну из крупных криптовалютных бирж, заведя там аккаунт и купив небольшое количество этого "Эфира".

Дальше, обладая этим кошельком в экосистеме, мы можем воспользоваться одной из существующих платформ. Например, платформа Rarible предоставляет очень удобный интерфейс по созданию этого токена. А дальше сама механика ничуть не отличается от создания нового сообщения имейла или записи на форуме. У нас есть несколько полей для ввода текста, есть поле, в которое мы можем загрузить наш объект цифрового искусства: в нашем случае – фотографию или короткий видеоролик, указать некоторое количество так называемых метаданных, то есть, в принципе, любую информацию, которая может как-то сопровождать этот NFT. Это может быть ссылка на коллекцию в реальном музее, на документ в распределенной сети для хранения и все что угодно.

Сергей Медведев: И как выставить на торг?

Денис Смирнов: После этого мы нажимаем кнопочку "создать", транзакция отправляется в сеть, смарт-контракт разворачивается, и на наш кошелек поступает тот самый NFT-токен, который мы в дальнейшем вправе использовать так, как нам хочется: например, разместить в виде аукциона на любой из платформ.

Сергей Медведев: То есть мы купили произведение искусства за NFT-токен, привязали его к NFT-токену, и с уникальным токеном мы объявляем, скажем, в фейсбуке аукцион: смотрите, мы продаем наше селфи, которое сделали в студии Радио Свобода, кто сколько за него предложит? Дальше фиксируется максимальная цена, человек за эту цену получает уникальный токен и говорит: смотрите, я стал владельцем этого уникального объекта.

Денис Смирнов: И факт наличия этого токена на его кошельке как раз и показывает то самое правовладение: он в текущий момент является правообладателем этого объекта.

Сергей Медведев: Где еще будет эффективно использоваться блокчейн-технология?

Денис Смирнов: Важно уточнить, говорим ли мы о блокчейне в целом (здесь довольно много сфер применения) или про NFT. Это немножко разные вещи. NFT – это, скорее всего, история, которая приведет к достаточно революционным изменениям во всем: во-первых, в медиабизнесе, во-вторых, в цифровом искусстве. В-третьих, это достаточно популярный сейчас рынок игровых активов, ведь существует огромное количество онлайн игр, где есть игровые предметы. Более того, вокруг этих игровых предметов уже сегодня существует достаточно большой рынок, который пока, к сожалению, просто не является сколь-либо оформленным. Но при этом технологии не стоят на месте, и такие крупные проекты, как, например, "Майнкрафт", уже заявили, что большая часть активов, которые будут находиться внутри этих игр, может быть токенизирована.

Это в свою очередь приведет к тому, что, во-первых, эти активы станут кросс-проектными, потому что использовать этот актив можно будет не только внутри самой игры, его можно будет, как обычный NFT-токен, выставить на аукцион, продать на какой-нибудь торговой платформе. А со временем появится возможность использовать такие активы в самых разных проектах: скажем, какой-нибудь легендарный меч из одной игры может быть использован в другой. Например, известный проект "криптокотята", который как раз и обозначил собой рост интереса к NFT-токенам: уже сейчас есть проекты, использующие этих котят для того, чтобы создать виртуального питомца в какой-либо компьютерной игре.

Сергей Медведев: Сколько может стоить такой криптокотенок?

Денис Смирнов: По-разному. Насколько я помню, во времена первого хайпа в 2017–18 годах один из самых дорогих котят был продан примерно за 150 тысяч долларов, что по текущим меркам, конечно, довольно мало, но на тот момент это было дорого. Опять же, здесь важно смотреть не на текущую стоимость, а именно на возможность применения самой технологии, когда мы сможем иметь актив, который будет не задействован в каком-то конкретном проекте, а может существовать кросс-медийно на самых разных площадках. Еще одним из достаточно серьезных векторов развития блокчейн-технологий является так называемая Метавселенная, то есть виртуальные миры, где мы тоже можем обладать какой-либо собственностью, например, землей или домом, построенным на земле.

Сергей Медведев: Это игровые вселенные – грубо говоря, большая игра "Монополия": в этой игре мы покупаем за живые фиатные деньги какую-то улицу, дом или бассейн. Это удивительный мир NFT-технологий, блокчейн-технологий, когда мы видим, как реальные физические ресурсы из реального мира перекачиваются в мир виртуальный, становятся виртуальными и преображают нашу жизнь!