"План – тысяча заключенных в день"

• На фронте – новая волна репрессий за отказ мобилизованных идти на передовую.

• Министерство обороны ждет пополнения из российских колоний.

• Россия готовится к отключению от глобальной сети Интернет.

"План – тысяча зэков в день"

ПОД ПУЛИ ИЛИ В ЯМУ

На фронте – новая волна репрессий за отказ идти на передовую. Мобилизованные россияне жалуются, что их закрывают в подвалах, угрожают посадить в тюрьму или "оставить гнить в окопах", если те не пойдут (буквально, как говорят военные) на убой. Мобилизованные же заявляют, что отказываются идти на передовую без бронежилетов, касок и поддержки артиллерии (ну, по меньшей мере). После чего родственники теряют с ними связь. Так случилось, например, с мобилизованными из Приморского края и из Наро-Фоминска.

Репрессии за отказ идти на передовую

На связи с нашей студией – координатор Движения сознательных отказчиков от военной службы Елена Попова. Елена, остались ли еще законные возможности у людей, которых уже мобилизовали и отправили за линию фронта, отказаться воевать, не опасаясь репрессий? Или большинство из них реально ждут подвалы, импровизированные тюрьмы, куда сажают непослушных?

Елена Попова: Действительно, было несколько таких сообщений. Там даже не подвал, а какая-то вырытая яма, и человек там отсидел неделю на хлебе и воде, после чего вышел очень ослабленным. Основная задача в том, чтобы заставить опять идти на передовую. Они все просто физически и морально вымотаны, оттого что долгое время находятся в зоне военных действий, они говорят: "Почему опять мы?". Им не дают отпуска, не отправляют домой, многие действительно уже на грани, нуждаются в медицинской помощи, но вместо этого получают вот такое...

К сожалению, люди в таком состоянии не готовы к борьбе. Они долго находились в стрессе, в условиях, где право не работает, а работают только сила и насилие. Был случай, когда такой человек рассказал об этом родственнице. Я говорю, что надо ехать туда, забирать его, подавать в Следственный отдел, в Военно-следственное управление заявление о преступлении: вы знаете, что незаконно лишались свободы, ставили под угрозу жизнь и здоровье. Но, к сожалению, он вышел на связь и сказал ей: "Все, меня отсюда выпустили. Ничего не делай, я ничего не подтвержу".

Елена Попова

Марьяна Торочешникова: А что это за методы такие? Хорошо, внесли изменения в законодательство, напугали всех: отказываешься выполнять приказ во время мобилизации – тебя в колонию. На прошлой неделе суд вообще назначил исправительные работы кому-то из таких отказников, что по-божески: это не яма, где тебя морят голодом и не дают воды. Почему же они собственные законы-то не исполняют?

Елена Попова: Командиру в зоне военных действий не нужно посадить человека, а нужно заставить его здесь и сейчас пойти умирать и убивать. Поэтому он прибегают вот к таким диким способам. В свое время было Зайцево, было несколько других централизованных мест, а теперь, по-видимому, это стали более мелкие, неприспособленные помещения, буквально какие-то зинданы. Совершенно дикая история, просто средневековая! Конечно, сложно что-то сделать, когда ты сидишь в яме. Здесь должны быть решительные действия тех, кто на свободе, близких и родных, чтобы прекращать это преступление!

Марьяна Торочешникова: Елена, а почему тот мужчина, который сидел в яме, сам попросил, чтобы ничего не делали? Их запугивают?

Елена Попова: Чем больше вы в этой ситуации боитесь, тем больше растет насилие: оно и выстроено на этом. Но их реакция понятна – это реакция жертвы. Страх, который есть у человека, всплывает в этих условиях. Но если в этой ситуации мы отказываемся от борьбы, они понимают, что можно еще раз посадить в яму – и человек будет молчать. Хотя на практике выбраться из ситуации военных действий, как мы видим, можно лишь тогда, когда человек оказался либо в отпуске, либо на лечении в госпитале на территории РФ. Вот здесь есть такой момент, когда можно не вернуться на войну: заявить, что он нуждается в лечении, в отпуске, что у него сформировались соответствующие убеждения. А находясь там, это очень сложно, фактически невозможно.

ТЫСЯЧА ЗАКЛЮЧЕННЫХ В ДЕНЬ ​

В России продолжают вербовать заключенных на войну. Только теперь этим занимается не Евгений Пригожин, а сами сотрудники ФСИН – с подачи Министерства обороны. Так, родственники осужденных рассказали проекту Gulagu.net, что в начале июля в исправительную колонию номер 41 в Кемеровской области прибыла спецгруппа, члены которой угрожали заключенным, избивали их и требовали подписать согласие и отправиться на войну в Украину. И это не единственный подобный случай.

Как вербуют заключённых

Вот комментарий основателя проекта Gulagu.net Владимира Осечкина.

Владимир Осечкин: К сожалению, эта история касается не только кемеровских или ульяновских колоний, но оттуда приходит прямо конкретная информация: и про колонию номер 41 ГУФСИН по Кемеровской области, и про тюрьму Ульяновского УФСИН. Мы точно знаем, что там последние полторы недели сотрудники жестоко избивают заключенных, склоняя их к подписанию контрактов для отправки на так называемую "СВО", а по-русски – на войну. Создаются пыточные, бесчеловечные условия, для того чтобы заключенные как можно скорее соглашались покинуть то место, где их унижают, бьют, оскорбляют, с тем чтобы выполнить определенный план, который, очевидно, спущен сверху, потому что сейчас идет огромный недобор.

После наших публикаций, после того, что рассказывают теперь уже очень многие СМИ про результаты отправки десятков тысяч заключенных, про горы трупов сейчас в ростовских моргах, которые с трудом опознают и выдают родственникам для захоронения, сейчас идет огромный отток желающих. Если раньше кто-то слушал пропаганду, мечтал либо попасть на Аллею славы, либо стать Героем России, либо заработать много денег, наслушавшись вербовщиков из ЧВК "Вагнер" и Минобороны, которые вербовали тысячи осужденных для отправки в нынешний отряд "Шторм Z", то сейчас огромное количество заключенных отзывают свои согласия и отказываются ехать на войну. Очереди из желающих записаться и быть отправленными в эту мясорубку просто нет.

При этом есть четкий запрос, команда сверху: они должны поставлять как минимум тысячу новых человек в сутки для отправки (и у них действительно идет такой расход бойцов на передовой). С этим и связано ужесточение режима в подавляющем большинстве российских колоний: внеплановые обыски, тренировки сводных отрядов и отделов спецназначения ФСИН. В целом ситуация стала намного хуже, чем еще два года назад. ФСИН стал придатком к Министерству обороны, отделы специального назначения УФСИН регулярно выезжают в другие регионы, чтобы бить, пытать и мучить украинских пленных. Стерт порог: что такое хорошо, что такое плохо, что можно, что нельзя.

Владимир Осечкин

Это умышленное, длящееся преступление против человечества и человечности, когда сверху – от Путина через руководство ФСБ и ФСИН, а дальше вниз по вертикали – спускаются установки для повышения градуса, чтобы этот котел вскипал, и заключенные, как пар, через небольшую дырочку выходили со свистом, попадая в эти спецформирования.

Марьяна Торочешникова: На днях в Госдуме обсуждали вероятность проведения в России амнистии, но в процессе обсуждения выяснилось, что российские колонии недостаточно заполнены, а потому никакой нужды в амнистии нет.

Владимир Осечкин: Конечно, в ближайшее время ее не будет. Наоборот, идет скрытая мобилизация. И госкорпорации на свободе пытаются рекрутировать с помощью очень больших денег как можно большее количество людей на войну, и ФСИН не отстает от госкорпораций.

У них есть несколько видов вербовки. Первый, базовый – это приезд вербовщиков Минобороны для вербовки заключенных именно в спецотряды "Шторм". И есть вторая история. Они понимают, что есть определенная часть мужского населения, которая против участия в этой подлой, преступной войне. И вот таких отправляют теперь по УДО. Перед выходом из колонии человека уведомляют о его обязанности подписать повестку и явиться в военкомат через две недели. Если человек этого не делает, его запирают обратно в колонию, и продолжаются все эти издевательства, и опять к нему приходят вербовщики.

Если раньше счет шел на сотни человек, им удавалось с каждой колонии набрать 100, 150, 200 человек согласных, то сейчас счет идет на десятки или даже на единицы. Желающие закончились, большая часть из них убиты или тяжело ранены. Так что перед ФСИН стоит задача – выполнять план. А план они могут выполнять только ужесточением режима, нарушениями прав человека, избиениями, созданием невыносимых условий.

Марьяна Торочешникова: Колонии действительно опустели?

Владимир Осечкин: На 20-30%. Особенно сильно опустели промзоны. В некоторых промзонах уже по 30-40% от рабочих мест. Соответственно, двойная нагрузка теперь ложится на плечи тех, кто остается в колониях. Ухудшается их положение, теперь им приходится за те же деньги вырабатывать двойную-тройную норму. Система все больше и больше становится пыточной. За этот год произошло резкое ухудшение уровня соблюдения прав человека в российских колониях.

ИНТЕРНЕТ-АПОКАЛИПСИС

Закон о так называемом "суверенном" интернете приняли в России еще в 2019 году. С тех пор власти – официально или тайком – проводят учения на случай "отключения Рунета извне". Последние такие работы проводились в ночь с 4-го на 5 июля, и если верить источникам РБК, прошли успешно.

Как Россия готовится к отключению от интернета

С нами IT-специалист, глава "Общества защиты интернета" Михаил Климарев. Существует ли сейчас реальная техническая возможность полного отключения России от глобальной Сети?

Михаил Климарев: Еще полтора года назад я бы сказал, что, наверное, нет. А сейчас, глядя на то, что происходит вокруг, я вполне верю, что они могут отключить интернет.

Марьяна Торочешникова: А каковы могут быть последствия и риски подобного отключения? Может ли оно, например, негативно сказаться на работе критической инфраструктуры – диспетчерские службы, банки и так далее?

Михаил Климарев: В истории мы пока не знаем ни одного случая, чтобы страна обособилась от общего интернета, от Сети. Существует только одна страна, в которой есть внутренний интернет, он называется "Кванмён", – это Северная Корея. Он отстает от общего развития интернета примерно лет на 20, в нем зарегистрировано, по-моему, порядка тысячи сайтов на всю Северную Корею, а это 40 миллионов человек, как вся Украина целиком.

И мы не знаем, что произойдет, если развитая страна, где есть сервисы мирового уровня, отключится от всемирного интернета. Это действительно может как-то повлиять на инфраструктуру, ведь сейчас очень многое завязано на интернет. Даже если вы не пользуетесь интернетом, вы все равно им пользуетесь, потому что все те услуги, которые вы получаете от государства, предоставляются через интернет. Даже если вы живете где-то в далекой деревне, вам все равно привозят продукты, и это тоже планируют через интернет.

Шаг по отключению целой страны от интернета может быть катастрофичным. Мы не знаем, к чему это приведет, возможно, и к каким-то катастрофам в буквальном смысле: например, упадут самолеты, перестанут ездить поезда, взорвется какой-нибудь объект критической инфраструктуры.

Марьяна Торочешникова: Однажды в России пытались всего лишь заблокировать Telegram, и попутно наотключали столько всего, что люди хватались за головы. Никто не представлял себе, насколько все это взаимосвязано и переплетено. С тех пор хоть что-то удалось объяснить российским чиновникам, что нужно действовать очень аккуратно?

Михаил Климарев: Так называемый "закон о суверенном интернете" (сувенирном интернете) и стал итогом того, что они не смогли заблокировать Telegram, не поломав все вокруг. Я не вижу способа разобраться со всем этим. Интернет потому и называется "интернет", что это "между Сетями". В каждой стране есть какие-то операторы связи, у них свои сети, интернет соединяет все эти сети. Помимо России существуют еще 140 стран. Для того чтобы отключить Россию от интернета, нужно, чтобы все они договорились между собой и отключили. То есть это технически невозможно. Поэтому то, что якобы кто-то отключит со стороны, слишком маловероятно.

Казалось бы, можно было заблокировать хотя бы YouTube. Но почему-то они и его не блокируют. Потому что они между собой договориться не могут. Есть люди, которые достаточно хорошо разбираются в сетях и предсказывают, что если отключить YouTube, то, возможно, будет какой-то коллапс всего интернета.

Потому что YouTube – это целая довольно большая инфраструктура, и если его отключить, за этим посыплются какие-то сервисы: например, перестанет работать операционная система Android. И много всяких таких вещей. Ну, отключат они интернет от России, а как они будут торговать нефтью? А как будут работать айфоны? Они же работают через интернет. Много чего завязано на сервисах Apple, и это в "большом" интернете.

Они 12 лет пытаются закрыть интернет, но до сих пор ничего не получается, поскольку это такая штука, которая проползает, несмотря на "товарища майора".

Михаил Климарев

Марьяна Торочешникова: А что делать, если власти все-таки его отключат?

Михаил Климарев: Это будет очень страшный день для России. А для чего, собственно, отключать интернет? Для того чтобы не только граждане ничего не узнали о том, что творится за пределами страны, но и чтобы другие люди во всем мире не знали, что происходит в России. Так вот, если Россия вообще отключится от интернета – это значит, что внутри России уже начали кого-то убивать. И я говорю это не просто так, а на опыте наблюдения за разными странами. Так называемый Internet government shutdown (отключение интернета по приказу властей) – это самое страшное, первый сигнал, что в стране начались какие-то движения, когда уже убивают граждан. Это было в Ираке, это часто происходит в Индии: когда штат Кашмир отключают от интернета, это означает, что там началась очередная резня. Вспомните, когда Казахстан отключался от интернета – это январь 2022 года. Или Беларусь – 2020 год.

Даже на какой-то короткий срок отключить Россию будет очень тяжело – чисто технически. В России 3,5 тысячи операторов связи, и все они имеют право заключать договоры с иностранными компаниями, то есть надо написать 3,5 тысячи писем и проконтролировать их исполнение.

Марьяна Торочешникова: В последние несколько лет активно ведутся разговоры о запрете использования VPN-сервисов. Если такой законодательный запрет появится, смогут ли российские власти реально контролировать их работу?

Михаил Климарев: И без всяких законов в стране уже блокируются порядка 20, а то и больше мировых, достаточно крупных, известных VPN-сервисов. Но до сих пор они не могут заблокировать VPN по разным причинам, в основном техническим. VPN создавался для того, чтобы организовывать безопасную связь между удаленными офисами, и теперь заблокировать, полностью запретить VPN означает нанести огромный удар по собственной экономике.

Марьяна Торочешникова: И собственной безопасности.

Михаил Климарев: Да. Если российские власти все-таки на это решатся, то я буду только в ладоши хлопать: значит, они будут заваливать свою экономику, сделают меньше танков, меньшее количество раз выстрелят ракетами. Но нельзя запретить какую-то технологию, потому что она тут же каким-то образом изменится. Заблокировали они один VPN, один протокол – появится второй протокол, заблокируют второй – появится третий. Так или иначе, мы построим какие-то мосты в Россию.

Но от глобального отключения интернета в России не спасет ничего. В этом случае перестает работать вся банковская система. Соответственно, вы не сможете расплачиваться карточкой, поэтому держите при себе немного наличных (это мы наблюдали и в Беларуси, и в Казахстане). Второе. Как это ни странно, бабушкина идея с запасом гречки, спичек и соли на самом деле не лишена тактической ценности. Какой-то запас продуктов все-таки нужно иметь дома. И третье.

Вам будет просто скучно, поэтому неплохо на диске или флешке сохранить себе хорошую музыку, книжки, фильмы. Неплохо скачать и информацию по оказанию первой медицинской помощи, потому что медицинскую помощь вам тоже никто не окажет – ее просто не будет. На вашем телефоне должны быть установлены офлайновые карты местности на случай, если вам придется убегать, потому что уже началось.

Марьяна Торочешникова: Михаил, вы рисуете картину реального апокалипсиса!

Михаил Климарев: А к чему нас ведет все это? Если вы думаете, что можно организовать войну в соседней стране, и это не перекинется на жителей России, то я вас разочарую: нет, рано или поздно война придет в Россию, и она придет больно. Всегда, когда мы видели отключение интернета, это заканчивалось резней.