Кадырову – всё, остальным – закон

• Кого накажут за избиение подследственного сыном главы Чечни?

• МВД требует от активистки из Уфы оплатить сверхурочную работу полиции на уличных акциях.

• В российских регионах не хватает школ и учителей.

Кадырову – всё, остальным – закон

КАДЫРОВУ – ВСЁ, ОСТАЛЬНЫМ – ЗАКОН

"Побил и правильно сделал" – так Рамзан Кадыров прокомментировал видео, на котором его сын избивает арестованного. Видео, кстати, глава Чечни сам же и выложил у себя в Telegram. Арестованный – Никита Журавель, его обвиняют в оскорблении чувств верующих: он сжег Коран в Волгограде. Но расследовать дело и судить Журавеля решили почему-то в Чечне. И теперь, вероятно, демонстрируют, как проходят следственные действия.

Сын Кадырова избил заключённого

На видеосвязи с нашей студией – юрист Артем Кутловский и руководитель Команды против пыток Сергей Бабинец.

Артем, можно ли говорить о том, что все, кто посмотрел это видео, стали свидетелями, а некоторые (оператор, например) соучастниками преступления?

Артем Кутловский: Все почему-то забыли про презумпцию невиновности. Пока закон не установил виновность Журавеля, мы не можем это утверждать. Кроме того, одно противоправное действие не может оправдывать другое – это аксиома права. Мне сложно говорить о том, совершил ли преступление сын Кадырова. О преступлении можно говорить, только если мы установим определенную степень вреда здоровью, а мы этого не знаем. Однако есть федеральный закон "Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних". По этому закону могут быть применены меры как к самому несовершеннолетнему, который явным образом избивал обвиняемого, так и к его отцу за неисполнение родительских обязанностей и очевидное потакание противоправным действиям.

Марьяна Торочешникова: Как должны были бы развиваться события, если бы РФ являлась правовым государством?

Артем Кутловский: В правовом государстве должен действовать закон. Если глава региона допускает публичное оправдание противоправных, непроцессуальных действий, он должен покинуть свой пост. Кроме того, президент РФ мог бы сделать выговор Рамзану Кадырову. Но ни то, ни другое не сделано, и здесь мы видим абсолютное пренебрежение к праву и закону. И надлежащей реакции все еще не последовало. Даже критики этого инцидента начинают с того, что "все-таки он сжег Коран".

Но это абсолютно незаконное действие – избиение человека, и здесь должна последовать самая разная реакция: от правовых мер до политических. Должны провести проверку в семье Кадырова, должны провести проверку в отношении должностных лиц, которые допустили происходящее. Бывает, адвокат часами не может попасть к подзащитному, а здесь несовершеннолетний каким-то образом остается один на один с обвиняемым! Нужно задавать вопросы и обращаться в правоохранительные органы.

Артем Кутловский

Марьяна Торочешникова: Сергей, а почему Журавеля вообще повезли в Чечню? Он же если и сжег Коран, то в Волгограде.

Сергей Бабинец: В данном случае власти мотивировали свое решение тем, что наибольшее количество людей, возмутившихся действием Никиты Журавеля, проживает в Чеченской Республике. Рамзан Кадыров продолжает прощупывать, насколько можно пристроить под себя федеральную власть. Он прекрасно понимает, что у федерального центра дела идут не очень хорошо и ему нужен Кадыров. И Рамзан Ахматович делает то, что он делал всегда: проверяет, насколько далеко он может зайти в тех или иных своих действиях. И его можно поздравить – он победил. Может быть, мы становимся свидетелями появления новой моды, и избиения неугодных скоро можно будет увидеть в Сети по всем регионам, и никому за это ничего не будет.

Марьяна Торочешникова: А почему не вмешиваются представители федеральной власти? Я вспоминаю историю семьи Янгулбаевых, когда кадыровцы приехали в другой регион – в Нижний Новгород, ворвались к федеральному судье, выхватили их мать, и никто ничего не смог сделать. Им-то как? Или ничего, проглотят?

Сергей Бабинец: Как ФСБ, так и Верховный суд должны были заступиться за действующего судью Сайди Янгулбаева, но все предпочитают отмалчиваться. Они понимают, что если будут что-то говорить в паблике, то нужно говорить с точки зрения закона. А с точки зрения закона, как ни посмотри, Кадыров неправ. Поэтому они будут отмалчиваться, как это делает Песков.

Марьяна Торочешникова: Он сказал: "Я не буду комментировать, потому что не хочу".

Сергей Бабинец: Вот и не хотят. Возмутились несколько чиновников, в том числе Татьяна Москалькова, и опять тишина. С Журавелем может произойти все что угодно. Разрешили избить, а завтра может появиться видео, где его убивают. Что-то изменится? Сомневаюсь. Кажется, у силовых ведомств обострилась правовая импотенция.

Марьяна Торочешникова: Рамзана Кадырова в России немножко побаиваются, не хотят с ним связываться. Действительно ли небезопасно высказывать критику в адрес Кадырова?

Сергей Бабинец

Сергей Бабинец: Федеральный центр сделал из Кадырова бабайку для людей, мало знакомых с ситуацией, таким он для них и остается. Мы видим, что происходит с теми, кто вступает с ним в клинч. Правозащитников избивали, их офисы сжигали, то же самое было несколько раз со сводной мобильной группой. Нападали на журналистов. Мы помним толком не расследованное убийство Натальи Эстемировой в 2009 году, недавнее нападение на Елену Милашину и Александра Немова. Избивали неизвестные люди, никого не нашли. Об этом знают все правозащитники, журналисты и чиновники, помнят, и Кадыров об этом регулярно напоминает, как хозяин "самой безопасной республики".

ЗАПЛАТИТЕ ЗА ПРОТЕСТ!

Активистку из Уфы Ольгу Комлеву буквально завалили исками. МВД Башкортостана через суд требует, чтобы она оплатила сверхурочную работу полиции на акциях в поддержку Алексея Навального в январе 2021 года. Общая сумма по 18 исковым заявлениям уже превысила 5 миллионов 600 тысяч рублей. Все имущество семьи Комлевых, включая дом, автомобиль и даже банковские счета, арестовано. Но битва с МВД Башкирии "на шариковых ручках", как говорит активистка, продолжается.

Оплатите протест

С нами Вячеслав Иванец, адвокат, сотрудничающий с "ОВД-Инфо".

Можно ли сказать, что история Ольги Комлевой уникальна и исключительна для России?

Вячеслав Иванец: Уникальность здесь в особо циничном характере заявленных требований и в особом количестве заявленных судебных исков. Уфа – абсолютный чемпион по количеству поданных против активистов исков от Росгвардии и полиции. В Уфе МВД больше всего озабочено тем, чтобы взыскать сверхурочные оплаты на функционирование подразделений полиции в неположенное, как они полагают, время.

Марьяна Торочешникова: А почему виноватой оказывается Ольга Комлева, а не руководство этих ведомств, которое, очевидно, и вынуждало сотрудников работать в неурочное время, снимало их с выходных и отгулов?

Вячеслав Иванец: Если мы посмотрим, где еще подавались такого рода иски (а таких городов довольно много – это Ярославль, Киров, Челябинск, Омск, Новосибирск, Кемерово, Пенза), то география их подачи полностью совпадает с местами проведения наиболее активных акций 23 и 31 января 2021 года в поддержку Алексея Навального. В этих городах были серьезные протестные акции, и полиция, пользуясь указаниями, спущенными сверху, вместе с Росгвардией решили просто наказать активистов, взыскав умопомрачительные суммы.

Вячеслав Иванец

Комлева вынуждена была расстаться почти со всем своим имуществом. У нее и автомобиль забрали, и квартиру забрали у семьи. Аналогичная ситуация в Новосибирске. Там всего два иска на общую сумму, сопоставимую с Уфой: около шести миллионов рублей, но там, чтобы рассчитаться с одним из этих исков, человек, которого оштрафовали, тоже был вынужден продать квартиру. То есть это интенсивность наказания, несопоставимая с административным штрафом. Мы встречаемся с совершенно новым явлением: государство наказывает политического активиста за реализацию права на свободу выражения мнения, на свободу протестных действий. Говоря о похожих ситуациях, Европейский суд по правам человека использует термин "охлаждающий эффект". Это ситуация, когда для реализации права человеку создают такие проблемы, что он отказывается от реализации этого права.

Марьяна Торочешникова: Но Россию сейчас не очень интересует, что думают в ЕСПЧ.

Вячеслав Иванец: Дело в том, что Россия не вышла из-под действия Пакта о гражданских правах, который рассматривает право на массовый протест как одну из составных частей правового статуса человека и гражданина. Право выходить на улицу в рамках массового протеста по-прежнему есть у любого гражданина РФ.

Применение гражданско-правовых мер ответственности – возмещение ущерба, которое, по идее, должны оплачивать работодатели, то есть сама Росгвардия и полиция, расширение действия нормы возмещения ущерба, предусмотренной Гражданским кодексом, на ситуации политического активизма и массовых протестов – это образец избирательного правоприменения. И это только одно из средств давления на людей, которые все-таки по-прежнему готовы выходить на улицы. А таких все еще довольно много: не сотни, но десятки по всей стране. Фактически в России введен запрет на реализацию не то что протестных, а даже публичных мероприятий.

Но ситуация с Комлевой и с Уфой все-таки совершенно из ряда вон выходящая. Все это делается для того, чтобы вытолкнуть человека из страны, показать ему, что он стал в своей собственной стране персоной нон грата, что вся его семья будет страдать.

ПЕРЕПОЛНЕННЫЕ КЛАССЫ И НИЗКИЕ ЗАРПЛАТЫ

5 октября в России отмечают День учителя. Накануне этого праздника правительство традиционно проводит конкурсы "Учитель года", "Директор года". А на государственном телеканале "Россия 1" при поддержке Министерства просвещения готовят шоу для педагогов "Классная тема". Проект этот запущен еще в 2022 году по поручению президента Владимира Путина и призван "поднять престиж важнейшей профессии будущего". Но поднимать престиж, судя по всему, довольно сложно. Во всяком случае, очереди из желающих работать школьным учителем не стоят. Во многих российских регионах не хватает и школ, и учителей, а около половины из них вынуждены работать по 30 и даже 40 часов в неделю, что в 2 раза выше нормы недельной нагрузки педагога.

Не хватает ни школ, ни учителей

Марьяна Торочешникова: На связи с нами учитель Александр Кондрашев.

Если верить Росстату, не так уж все и плохо: в 2023 году средняя зарплата учителя составила 45 тысяч 787 рублей. Правда, она сильно разнится в зависимости от региона, и если в Москве и на Чукотке учителя получают в среднем больше 100 тысяч рублей, то на Северном Кавказе – меньше 30 тысяч. А власти давно дали понять, что нечего учителям требовать денег. Дмитрий Медведев еще в 2016 году говорил, что "если вы жалуетесь на низкие зарплаты, то идите в бизнес – есть масса прекрасных мест, где можно зарабатывать, а преподавание – это призвание". С тех пор ничего не изменилось? Учителя в России существуют по остаточному принципу, о них вспоминают, только когда нужно внедрять пропаганду или проводить выборы?

Александр Кондрашев: Вспоминают намного чаще, но именно в смысле каких-то требований, пожеланий, возложения на школу каких-то обязанностей. А вот ситуация с финансированием образования, с тем вниманием и ресурсами, которые выделяются на образование, действительно не меняется. Это очень периферийная сфера для нашего государства, и профессия учителя периферийная, и экономически очень маленькие ресурсы. Проблема намного более широкая и комплексная, чем престиж профессии, и она много лет подряд в целом скорее усугубляется.

Александр Кондрашев

Марьяна Торочешникова: А действительно ли условия работы и зарплата влияют на качество преподавания?

Александр Кондрашев: У каждого человека есть определенный ресурс, его трудовые возможности, и они ограничены. И тот подход, который сейчас используется, – это постоянная эксплуатация учителей даже сверх того, что предполагает экономика и трудовые отношения. Понятно, что люди на это реагируют. Вопрос в том, сколько у тебя учеников и со сколькими ты можешь полноценно поработать. Может быть, учитель и будет выкладываться в конкретном классе, но невозможно, чтобы это работало системно. Потому что у нас практически все учителя работают с огромными переработками – полторы, две, даже три ставки.

Есть такие люди, которые сами просят большую нагрузку. Но я знаю очень много случаев, когда человек пытается выйти на меньшую нагрузку, а ему говорят: "А кто будет вести другие часы?" Или директор говорит: "Я тебе приказываю". Хотя в трудовом договоре прописана нагрузка 18 часов в неделю.

Марьяна Торочешникова: А почему люди не уходят?

Александр Кондрашев: Уходят. У нас в школах текучка. У кого-то есть силы столько работать, но это приводит к профессиональному выгоранию. Понятно, что и качество работы при этом очень сильно снижается. Человек просто вбегает в класс, потом в следующий, это такой калейдоскоп, и очень сложно реализовать индивидуальный подход, который у нас заложен в образовательном стандарте. А уж что говорить об инклюзии, которая у нас тоже вроде заложена! У нас учитель должен успевать еще и работать с детьми с особыми возможностями здоровья, как это официально называется, например со слабослышащими: они тоже бывают в классах. Понятно, что это уже только для проформы. Такая система подталкивает человека работать хуже.

Система также требует разного рода бумажной отчетности. А внешней мотивации для учителя работать с учениками хорошо, от души фактически нет. И люди, которые пытаются это делать, можно сказать, делают это наперекор созданным условиям. В целом система образования таким образом разрушается, сама себя подрывает.

Марьяна Торочешникова: А насколько сильное давление сейчас испытывают учителя со стороны контролирующих чиновников и со стороны родителей в связи с текущей политической обстановкой?

Александр Кондрашев: Люди очень активно уходят из школы, в том числе и те, кто любит преподавать, для кого это призвание. Как раз из-за таких вещей они уходят из школьной системы в музеи, в частное преподавание, в репетиторство, уезжают за границу. Давление очень большое, и оно связано не только с последними событиями, со всякими "Разговорами о важном". Это могут быть просто какие-то совершенно абстрактные отчеты, мероприятия. Некоторые сопротивляются, отказываются выполнять те или иные обязанности, судятся со школами. Но это тоже тяжело.