В школу – с молотком

• Как Минпросвещения предлагает выявлять потенциально опасных школьников и студентов.

• Почему российское военное командование терпит полковника Пузика по прозвищу "Злой"?

• Роскомнадзор потратит 60 миллиардов рублей на системы блокировки нежелательного контента.

В школу – с молотком

В ШКОЛУ – С МОЛОТКОМ

На днях 13-летний подросток с молотком напал во время урока на педагога и одноклассников в челябинской школе номер 68. Пострадали трое детей и 57-летняя учительница. Возбуждено два уголовных дела – об организации убийства, а также о халатности, ведь мальчик каким-то образом смог пронести оружие в учебное заведение.

Подобные новости из России в последние годы перестали быть редкостью. Министерство просвещения даже разработало методички по выявлению потенциально опасных школьников и студентов, демонстрирующих "деструктивное поведение". Одним из маркеров такого поведения названа поддержка учащимся "геополитических соперников России".

Нападение школьника в Челябинске

Слово председателю профсоюза "Альянс учителей" Даниилу Кену.

Даниил Кен: Сама по себе это здравая идея – обращать внимание на то, каких взглядов придерживаются школьники, выявлять риски совершения преступлений. Но очень важен российский контекст, в котором, по крайней мере последние лет семь-восемь, с момента мощной волны митингов после расследования "Он вам не Димон" в российских школах очень тщательно следили за тем, что школьники пишут и читают, на что они подписаны.

Была и есть довольно большая кампания нескрываемых угроз, что школьников могут привлекать к ответственности, что будет внимание полиции, что у них будет проблема с поступлением в вузы. Уже выросло целое поколение школьников, привыкших к тому, что государство за ними следит. И в большей степени эта слежка не за какими-то потенциальными террористическими или экстремистскими угрозами, а за политической лояльностью. И те публикации, которые сейчас есть об этой новой методичке, прямо указывают, что будет контроль за школьниками, которые не уделяют должного внимания государственным праздникам и так далее. Все это ставит школьников под угрозу и не имеет ничего общего с противодействием экстремизму.

Марьяна Торочешникова: А объяснили, что такое деструктивное поведение?

Даниил Кен: Выросло поколение учителей, которые прекрасно понимают, чего от них хотят. Как правило, учителя получают вполне конкретные указания, какие картинки искать, подписки на какие группы смотреть. И это тоже страшная вещь для российской школы и для общества в целом, когда государство подчиняет учителей и заставляет их выполнять, по сути, не преподавательскую, а сугубо полицейскую функцию. На мой взгляд, есть тенденция к советизации, к ужесточению.

Даниил Кен

И есть реальная угроза террористических атак, развития экстремистских идей и поступков, просто потому, что государство, одновременно угрожая молодым людям, делает ряд вещей, которые способствуют тому, чтобы подобное происходило. Это, безусловно, процветающее в России полицейское насилие, цензура, война, глорификация насилия, бандформирований, воюющих на стороне России, все эти военные, которые ходят по школам... И при этом отсутствие социального лифта, перспектив понятного будущего, глубокий экономический кризис. Конечно, все это толкает большее количество молодых людей к совершению вещей, опасных для них самих и для окружающих.

Марьяна Торочешникова: На этой неделе мы опять стали свидетелями трагедии, и никто не смог предотвратить это происшествие.

Даниил Кен: Таких трагических происшествий в учебных заведениях стало больше (это открытая статистика). Государство создает условия, в которых это может происходить. Такие вещи должны решаться разумной государственной политикой, а не решетками и охранниками.

НАРКОТОРГОВЛЯ, КОРРУПЦИЯ И ВОРОВСТВО

Россия и Украина за два с половиной года полномасштабных боевых действий потеряли убитыми и ранеными более миллиона человек. Такие оценки дает The Wall Street Journal. Издание со ссылкой на осведомленные источники пишет, что число погибших украинских военных составляет около 80 тысяч, пострадавших – 400 тысяч. В ВС России убито примерно 200 тысяч человек, ранены 400 тысяч. Российскую армию при этом продолжают сотрясать скандалы. В середине сентября российские Z-паблики начали активно распространять видеозаявления двух российских военнослужащих о наркоторговле в полку. Сообщается, что вскоре после этого их отправили на штурм, откуда те не вернулись.

Наркоторговля и коррупция в армии России

На видеосвязи с нашей студией – военный эксперт Игаль Левин.

Игаль Левин: Коррупционные практики всегда появляются там, где наименьшее количество демократии и прозрачности. Военные структуры максимально недемократичны и непрозрачны. Всегда можно списать все на войну, боевые действия, целесообразность и так далее, и эта непрозрачность выходит в абсолют. От военачальника ожидают решения военных задач: это самое главное. Если при этом что-то разворовывается, процветают какие-нибудь полевые бордели, происходит торговля наркотиками, это не интересует высшее командование.

В демократических государствах все-таки существует контроль общества, специальные социальные структуры, имеющие обратную связь с армией. Но даже в демократиях западных государств в недемократических вертикальных структурах тоже процветает коррупция. А в случае России и тем более войны такого масштаба, которого не было со времен Второй мировой, конечно же, все это можно просто умножать на десять.

Марьяна Торочешникова: Военные в своем видеообращении обвиняли командование в коррупции, поборах, наркоторговле и отправке в смертельные штурмы, и они были уже не первыми. По вашим сведениям, насколько распространены подобные обвинения в российской армии и как часто они оказываются правдивыми?

Игаль Левин: Мы постоянно об этом слышим. Эта история предана такой огласке, потому что это были не просто рядовые деятели, даже не офицеры среднего звена, а очень медийные люди, фактически лидеры мнений, уважаемые в Z-среде. И они в своих предсмертных записях фактически озвучили характерные черты, которые приписывали российской армии: ямы, "мясные штурмы", когда посылают фактически в один конец неугодных, торговля наркотиками, все эти коррупционные схемы.

Это даже нельзя назвать чисто коррупционными схемами. Фактически военачальник занимается торговлей наркотиками. Там целая схема: есть те, кто получает с этого определенный процент, и есть те, кто все это покрывает. Но это все вершина айсберга. Мы хорошо знаем, что во время войны, которую Кремль развязал в 2014 году против Украины, шло разграбление Донбасса, спиливались заводы, предприятия и увозились в Россию. Все это происходило, естественно, нелегально, коррупционно.

А война такого масштаба, как сейчас, позволяет умножить все это в десять раз. Россия захватила территории на юге Украины, на Донбассе, и это позволяет им расширять свои схемы. Можно устраивать нереальные "распилы", просить у Кремля деньги на восстановление какого-нибудь очередного разрушенного населенного пункта и пустить на восстановление 20%, а 80 положить себе в карман.

Самая простая коррупционная схема – вы просто торгуете оружием и списываете его, якобы оно использовано. И никак не проверить, сколько его на самом деле использовано.

Марьяна Торочешникова: Но сейчас произошел скандал, были приведены конкретные сведения, факты. Наступят ли последствия для командиров?

Игаль Левин: Любая система характерна тем, что она сама себя воспроизводит и сохраняет. Например, тех, кого сейчас люстрируют из окружения Шойгу после того, как его сняли, их же люстрируют не за неэффективность: это просто неугодные. Просто статья за коррупцию идеальна. В России на таком уровне воруют все. И когда вам нужно убрать неугодного деятеля высокого уровня, это легко сделать за коррупцию, потому что найти некоррупционера просто физически невозможно.

Игаль Левин

И Пузик, который "Злой", он же не сам по себе: есть люди, которым он подчинен, и они тоже существуют не в вакууме. Вы не можете просто убрать одного: и других надо потормошить. Таким системам свойственна круговая порука. Если как-то подвинут Злого, значит, должны будут подвинуть и командира дивизии, и других, которые на местах. Ну, это, опять же, вся система с интеграцией первого и второго корпусов "ДНР" и "ЛНР" в российскую армию после аннексии и так далее. Выстроены большие схемы. Именно по этой причине он и послал этих людей на верную смерть: они хорошо знали обо всех этих схемах, и их решили убрать.

Марьяна Торочешникова: В условиях войны для военного командования что является большим проступком командира – содержание притонов, воровство или ложная отчетность о боевых успехах (как было, если верить, в истории с захватом Лысовки, которого не произошло)?

Игаль Левин: Ложная отчетность, конечно, ведь это имеет отношение к решению боевых задач.

Марьяна Торочешникова: Как эта ситуация отражает общие проблемы российского командования на фронте? Люди, сидящие в штабе, понимают, что на самом деле происходит "на земле"?

Игаль Левин: Понимают, но не на макроуровне. Для Кремля не имеет значения, захвачен ли конкретный населенный пункт. Их интересует процесс, им важно, чтобы продолжалась война в Украине и не вышла за ее пределы. А на уровне среднего звена они понимают, что завтра хозяева в Кремле запросто могут все это прекратить, в то, что будет "договорнячок" между Западом и Россией, все это прикроют, и их всех если не люстрируют, то куда-нибудь отправят. И надо успеть награбить, чем они и занимаются.

Марьяна Торочешникова: Как вы думаете, Путину война нужна ради самой войны, или он держит какую-то картинку идеальной большой России, наследницы империи и СССР?

Игаль Левин: Мы помним и мюнхенскую речь Путина, и изречение о том, что развал СССР – одна из самых страшных геополитических катастроф, и что русский народ "оказался разделенным по разные стороны границы". Но вместе с тем, Путин сибарит, он любит хорошо жить. Очевидно, что в 2022 году они рассчитывали очень быстро провести, что называется, спецоперацию. Воевать настолько долго, буквально сжигая всю свою армию, они не рассчитывали. Думаю, он хочет как-то соскочить с этой войны, но сохранив лицо и оставив себе награбленное, то есть усидеть на двух стульях.

Конечно, это не получится, и, мне кажется, он прекрасно это понимает. И вся эта чехарда, перестановки, чистки всей этой команды связаны именно с этим. Если бы у него все было хорошо, он бы не трогал Шойгу.

СПАСЕТ ЛИ VPN?

Роскомнадзор намеревается потратить почти 60 миллиардов рублей на системы блокировки нежелательного контента в интернете. Такая сумма указана в федеральном проекте "Инфраструктура кибербезопасности". За эти деньги чиновники хотят модернизировать существующие ТСПУ (технические средства противодействия угрозам), а также разработать и установить новые средства. На создание российского аналога Великого китайского файрвола должно хватить пяти лет.

Спасет ли VPN?

С нами создатель VPN-сервиса "Окно в Европу" Федор Горожанко. Насколько эффективно подобное вложение средств?

Федор Горожанко: Для пользователей интернета и для IT-компаний это неэффективно. Все эти 60 миллиардов пойдут на то, чтобы сделать интернет хуже в использовании и в развитии. А для чиновников Роскомнадзора, для поставщиков оборудования это, конечно, эффективно – очередные бюджеты, которые можно потратить и с гордостью отчитаться, что интернет побежден.

Марьяна Торочешникова: Они говорят, что основная цель – это безопасность: безопасность страны, информационная безопасность российских граждан. А вы в чем видите основную цель российских властей?

Федор Горожанко: Даже в рамках этих затрат говорится о том, что одна из целей – это победить VPN-сервисы. То есть это для того, чтобы цензура была еще жестче, чтобы информационный поток контролировался, чтобы пользователи получали ту информацию, которая выгодна государству.

Марьяна Торочешникова: Насколько я понимаю, VPN пользуются не только для того, чтобы смотреть какую-то запрещенку, но и для собственного удобства и безопасности внутри России. Эти блокировки могут коснуться любых VPN-сервисов, даже тех, которые используются в бизнес-процессах?

Федор Горожанко: В целом технология VPN действительно используются для шифровки данных, для того, чтобы безопасно коммуницировать компаниям, пользователям. И в целом она не запрещена для использования в России. Запрещено использовать VPN, который не обеспечивает утвержденные блокировки. Но саму технологию запретить нельзя. Это все равно что принять закон о запрете труб, но люди же не перестанут пить воду.

Но почему возникли эти траты? Нам же пытались объяснить замедление YouTube тем, что якобы серверы Google устарели, поэтому это не мы блокируем, это сами серверы уже не справляются. То же самое происходит и с системой противодействия угрозам. Ее до конца так и не ввели, но вводят уже около четырех лет. И то оборудование, которое изначально планировалось, тоже устаревает, а блокировки в основном идут по IP-адресу, по домену сайта. Но современные технологии обхода блокировок тоже не стоят на месте. И для того чтобы вычленять трафик VPN или что-то еще, что они считают запрещенным, чтобы замедлять ресурсы, появляются новые задачи, и для этого им нужно и новое оборудование, и новый софт.

Все меры, которые сейчас принимаются, работают только на популяризацию использования VPN. Наш скромный сервис обслуживает сейчас 150 тысяч пользователей из России! За последний год было два скачка повышенной регистрации: в марте, когда вступил в силу закон о том, что рассказывать об обходе блокировок запрещено, и в августе, после того, как началось замедление YouTube. Так что если государство хочет поработить интернет и все заблокировать, то оно делает это очень неэффективно.

Федор Горожанко

Марьяна Торочешникова: А почему YouTube просто не заблокируют?

Федор Горожанко: Потому что аудитория YouTube сопоставима с аудиторией телевидения, и это уже политический вопрос.

Марьяна Торочешникова: Кстати, на днях пришло известие о том, что в Санкт-Петербурге кто-то подал иск к Роскомнадзору в связи с замедлением этого сервиса: "это не запрещено, а я как потребитель страдаю, поскольку вы своим решением чего-то замедлить фактически лишаете меня качественных услуг".

Федор Горожанко: Я поддерживаю такие иски. Иски в первую очередь надо подавать еще против провайдеров, ведь люди платят за интернет, но не получают услугу. А провайдеры пусть уже в свою очередь разбираются с Роскомнадзором. Суд с Роскомнадзором я не вижу перспектив выиграть, но в рамках потребительских отношений с провайдером нужно подавать такие иски. Я знаю, что есть люди, которые массово их готовят.

Россия во многом хочет перенять опыт Китая и Ирана в вопросах блокировок. Но по нашей традиции государство хочет все держать под своим контролем. И вот расстановка ТСПУ по всем провайдерам – это чтобы всегда быть на этом потоке трафика, чтобы самим вручную что-то блокировать.

На самом деле Великий китайский файрвол держится не столько на блокировке входящих в страну узлов, сколько на том, что внутри создана большая система самоцензуры. Там государство только задает рамки дозволенного, а блокировкой и техническими средствами занимаются конкретные компании. И провайдеры, и информационные компании, которые предоставляют услуги, знают, что если они выйдут за очерченные рамки, то к ним будут применят санкции. Поэтому в блокировки и во все эти запреты вкладываются коммерческие компании.

А Россия хочет все держать в своих руках, но при этом дергает коммерсантов. И история с судами против провайдеров как раз очень показательна. Вроде им всем негласно сказано все это замедлять и выключать, но при этом провайдеры вроде публично об этом не заявляют, а пользователи страдают. И часто службы поддержки разных провайдеров не выдерживают и пишут сообщения: "Обращайтесь в Роскомнадзор, мы тут ни при чем".

Марьяна Торочешникова: Готовы ли потребители контента прикладывать некоторые усилия для доступа к привычным ресурсам – заходить в Instagram, в Facebook, смотреть на хорошей скорости YouTube? Или они с легкостью уходят на другие платформы?

Федор Горожанко: Здесь надо разделять платформу и контент, который там смотрят. Люди привыкли смотреть на YouTube своих любимых блогеров, какие-то новости. Они придут в VK Видео и не найдут там этот контент. Кроме того, все эти платформы отстают в техническом плане, в плане удобства и дружелюбности для пользователей.

Те, кто готов переключиться на что-то, что государство одобрило, перейдут и переключатся. А другие люди ищут пути выхода из этой ситуации. И я очень часто вижу у нас в поддержке вопросы: "Можно ли установить VPN на роутер? Как установить VPN на телевизор?". Люди продолжают пользоваться Instagram, вести там бизнес. Нет других платформ, в которых они могли бы реализовать себя так, как в тех платформах, которые развиваются на конкурентном рынке. Закрывая наш рынок на самого себя, мы не способствуем его развитию.

Обойти все эти запреты сейчас вполне реально. Есть такие протоколы VPN, которые не блокируют. Есть другие инструменты, позволяющие обходить блокировки. Те устройства, которые использует Роскомнадзор, на данный момент далеки от совершенства. И те блокировки, которые сейчас есть, тоже даются на откуп в основном провайдерам и довольно успешно блокируются в мобильных сетях. Общего подхода нет. Царит хаос, непонимание, поэтому, я думаю, наш российский бардак спасет аудиторию.

Марьяна Торочешникова: И свободу слова, доступ к свободной информации.